Луну под кожу

      Аид натягивает цепь, и ошейник врезается в шею Локи, не позволяя последнему отходить от хозяина ни на шаг. Локи давится воздухом, лишь изредка издавая глухие стоны. Алые волосы, слипшиеся из-за крови, касаются грязного пола. Колени Локи разбиты и изрезаны осколками бутылочного стекла. Лофту нужно перебраться к рубашке, что валяется рядом на полу; но удар цепи отбивает у него и это желание.       Бабочкам принято отрывать крылья, но Аид выбрал другой способ падения на самое дно.       Локи чуть вскрикивает, когда чувствует, что острое лезвие разрезает кожу на ключице; и блаженно улыбается, ощущая язык Аида на свежей ране.       Бабочки умирают с громким криком, что эхом разносится по Земле; но никто не может сказать, о чём же они кричат, чего просят у ветра.       Из крайности в крайность. И так по кругу.       Аид хочет доставить ещё большую боль и берёт со стола большие ножницы. Несколько секунд — и волосы Локи обрезаны по самые плечи; а длинные алые пряди продолжают пропитываться кровью на полу.       Аид нежно проводит цепью по спине Локи, и Лаватейн упирается ладонями в пол перед собой, тяжело дыша. Удар — и на пояснице остается едва заметный красный след.       Локи хочет предложить уехать куда-нибудь далеко, делать что-то невозможное, заболеть неизлечимой болезнью и вместе отсчитывать дни до конца; но Аид касается цепью его губ, не позволяя произнести ни слова. Металл медленно нагревается, забирая последнее тепло Лодура.       Локи пытается убрать предмет ото рта, но руки слишком ослабли. Как и он сам.       У Лофта на языке смешались вкусы металла, крови и слёз, а осколки стекла впиваются в ладони.       Для Аида Локи — лишь тело. И живым Лаватейн из этой комнаты не выйдет.