Хороших детей не бывает

      Прошло 6 лет. А может и не шесть, черт знает. После ее смерти моя жизнь остановилась. Хоть я и старел физически, но духовно я не мог постареть. В душе я оставался тем же маленьким мальчиком, который плакал над смертью Экки. И у меня в ушах все эти годы продолжает звучать одна и та же фраза:       — Хорошие дети не плачут!       Я уже ее просто ненавижу. Как можно не плакать, если умирает твой самый любимый человек. Самый. Наверное, я любил Экки. Но точно не знаю. Ведь до встречи с ней я чувствовал любовь только к своему брату, который умер от рака. Но любовь к члену семьи отличается от любви к девочке, правда?        Да, это была любовь. А знаете как я это понял? Если умирает ваш любимый человек, то вам просто больше не хочется жить, на душе холод, мрак и пустота. У меня тоже самое.       Сейчас моей души вообще не существует. Она сгорела в адском пламени еще 6 лет назад. У меня больше нет тяги к жизни. Я не радуюсь нечему. А еще всегда, когда иду в парке, вижу счастливые парочки, злость закрывает мне глаза. Но не только злость. Боль. Сейчас в моей жизни существует только это слово. Боль. Но не физическая, духовная. В груди как-будто разрываются гранаты. Острые иглы пронзают насквозь мои органы. Хотя, обычно мне кажется, что внутри меня пустота. Так и есть. Эту пустоту ничем нельзя закрыть. Она с каждым днем все больше и больше. Еще иногда из этой черной дыры выходит мерзкая тварь и начинает ломать мне ребра.       И каждый раз, идя по улице, сидя в кафе, делая что-нибудь, я начинаю кричать от этой боли. Каждый раз мне кажется, что я умираю от нее и снова возвращаюсь в тот мир только для того, чтобы умереть завтра. А знаете почему я все еще жив, почему не покончил с собой от одиночества? Потому что я обещал ей, что я не умру. Я обещал ей, что буду жить, найду вторую половинку и создам семью.       Когда это было спросите вы. А я точно не помню. Мне тогда было лет пятнадцать. Но как, спросите вы снова, как ты мог общаться с ней в пятнадцать, если к тому моменту она была мертва уже четыре года? А ответ прост я — видел ее во сне.       Нет, нет! Я вовсе не сошел с ума. Я действительно видел ее во сне. И не только. Каждый чертов день я ощущаю ее присутствие. Каждый день я продолжаю жить только для того, чтобы видеть ее в своих снах. Днем я ничто. А ночью все. Ночью пустота в моей груди заполняется ее присутствием. И только ради этого ощущения я еще не покончил с собой.       Она сказала мне однажды:       — Я виновата в том, что ты не можешь спокойно жить, забыв меня. Только я виновна в том, что сломала твою жизнь и тебя самого. Но я не сдамся пока этого не исправлю. Пообещай мне!       — Что тебе пообещать, Экки? — Обещай, что ты меня забудешь. А если не забудешь, то смиришься с моей смертью. Ты должен жить. Ты должен влюбится. Женится. Завести детей. Иначе я не смогу успокоится. Ты обещаешь мне?       — А что ты мне предложишь в замен?       — Что ты хочешь?       — Приходи ко мне каждую ночь. Общайся со мной, пока я сплю. Обещаешь?       И такой мы заключили договор. Он больше похож на безумие. Вместо того, чтобы смириться со смертью Экки, я, словно мазохист, каждую ночь вспоминаю ее. И знаете, какая боль видеть ее, но не сметь дотронуться? Но боль от пустоты внутри сильнее. Именно поэтому я продолжаю мучить себя свиданиями с моей мертвой второй половинкой. Звучит безумно, но я не безумец. Я просто несчастен.

***

      Новый день. Боль изнутри ломает ребра, а я сижу в школе за партой и тупо улыбаюсь, глядя на учительницу. Я ее не слышу. 17-ти летний парень Джоэп существует в параллельной реальности, меня в этом мире не существует. Только мое тело. Душа уже давно вместе с Экки.       Продолжаю тупо таращится на доску. Учительнице все равно. Она просто заполняет журнал четверками и меня вообще не спрашивает. Хотя меня пытались заставить работать. Когда? А лет 5 назад. Учителя старались, но ничего не выходило. Я упрямо смотрел сквозь них, высматривая признаки присутствия Экки в моей жизни. Одноклассники меня тоже не трогают. Они поняли, что я уже в другой реальности.       А еще я плачу, каждый день перед сном. От безысходности моего положения. Жить не хочется. Но я ведь ей обещал! Значит должен. И каждый день я продолжаю свое бессмысленное существование в этом чертовом мире. Каждый день один и тот же сценарий:       Встаю.       Ковыряюсь ложкой в тарелке.       Иди в школу.       Семь уроков. На каждом из них игра в гляделки с пустотой.       Иду домой.       Плачу.       Радуюсь наступлению вечера.       Ложусь спать.       Засыпаю.       Вижу ее. Мою Экки.       Слышу ее речь.       И каждый день она повторяет одно и тоже:       — Почему ты плачешь, Джоэп? Хорошие дети не плачут! С       концом каждой ночи я снова переживаю ее уход от меня. Пустота в груди надавливает на ребра. Несмотря на это я просыпаюсь, встаю, иду в школу. Все ради нее. Только ради нее. Я ведь обещал.       И теперь я снова жду вечер. Снова увижу ее. И снова услышу: «Хорошие дети не плачут!». Как же осточертела эта фраза.       Хорошие дети не плачут. Значит я плохой, ведь я плачу каждый день. И мне кажется что весь мир плачет вместе со мной. Но только если бы от плача мне становилось легче? Ах, если бы! Только не становится! Я все равно продолжаю плакать. Странно, почему у меня еще не случился нервный срыв?       Снова день. Школа. Пустой взгляд стеклянных глаз. Дорога домой. Три часа дикой истерики. Снова вечер. Ложусь в кровать. Засыпаю.       — Хорошие дети не плачут!       И тут я впервые ответил на эту фразу:       — Если хорошие дети не плачут, тогда хороших детей не бывает.       Ответ, сразу пожалел об этом. Экки пропала. И больше не появлялась. День. Месяц. Два месяца. Три. Пустая жизнь, Экки нет. И тут я понял, раз она нарушила наш договор, то и я могу.       Но я не мог. Все еще чувствовал, она тут. Каждый день мне становилось все хуже и хуже. Я ее не видел. Пустота в груди разрасталась, как опухоль. Я не мог прекратить эту боль. Теперь почти каждый час я хватался за грудную клетку, пытался вырвать из нее причину моей боли. Хотел забыть эту боль. Но причина этой боли одна девочка, которая играет в футбол. Ее нельзя забывать, а значит, и боль никогда не забудется!

***

      Сегодня еще один нудный день моего существования. Сижу на уроке. А на каком? Все равно! Учительница продолжает рассказ. Я чувствую нарастающую боль в грудной клетке. Хватаюсь за грудь. Никто не обращает внимания. Привыкли к моим припадкам.       Но в этот раз это не простой припадок. Боль в тысячи раз сильнее обычного. Что же это? Сам дьявол пришел поиздеваться надо мной. Удушье. Мне не хватает воздуха. Боль. Грудь горит адским пламенем. Судорожно хватаю ртом воздух. Нет. Его все равно не хватает. Задыхаюсь. Еще чуть-чуть, и я умру от недостатка кислорода. Сейчас. Сейчас это должно прекратится.       Но нет. Боль продолжается. Она нарастает все больше и больше. В груди все жарче и жарче. Ребра уже растолчены в порошок. Продолжаю задыхаться. Ну когда же это прекратится? Тут уже и учительница и все ученики что-то кричат мне. Не могу. Не понимаю их криков. Даже не пытаюсь.       Наверное это конец. Сейчас я умру от боли. Как же все горит?       Почему говорят, что умирать не больно. Очередная ложь. Но мне плевать. Мне на все плевать. Сейчас я отправлюсь к Экки.       Я слышу стук своего замедляющегося сердца, чувствую, что учительница измеряет мой пульс. Удар сердца. Боль. Удар. Судорожные вздохи. Удар.       И вдруг боль прошла.       В один миг.       Как буд-то и не было.       Раз и все.       Наверное, я умер.       Да, я вижу Экки. Она протягивает мне руку.       — Хорошие дети не плачут!        Снова эта фраза. Я слышу ее из моих любимых уст. Ну вот. Я мертв. Хотя нет. А может да.       — Уже минуту пульса нет! Все. Отмучился парень! Теперь к Ней отправился.       Как это все? Я вам покажу!       — Хорошие дети не плачут! — произносит Экки и тянет ко мне руку.       Улыбаюсь. И стеклянными глазами, и обветренными губами. И в жизни и тут. Слышу крик. Как де. Я ведь мертв три минуты и лежу улыбаюсь! А давай те-ка я вас еще сильнее напугаю.       Джоэп, мертвый Джоэп, точнее не он, а его тело, улыбается, встает на ноги.       Все кричат. Истерически. Покойник ожил. Но это не так. Джоэп и не умирал. Только его тело. Душа жила и живет с Экки.       Еще визги.       Я осматриваю мертвыми глазами класс.       Снова крик.       Усмехаюсь, открываю рот и произношу:       — Хорошие дети не плачут!