Мир катится под откос

      Снег медленно падает с небес, скрывая вытоптанный пустырь, залитый талой водой вперемешку с кровью и пеплом. Следы битвы, завершившейся не больше часа назад очень скоро исчезнут под белым полотном. Такая участь, возможно, ждет проигравшего, оставшегося один на один с поражением и своей слабостью.       Обжигающие искры магии и ледяные иголочки, ноющая боль в груди. Сил отчаянно не хватало. Он даже не знал, хочет ли что бы здесь оказались его воины. Иллидан остался один на ледяном, – почти погребальном, - ложе, глядеть как рождается Король Лич, ощущать свою вящую беспомощность, бессмысленность всего происходящего. Внутри было холодно как и снаружи – кажется, этот мороз пробирается внутрь сквозь рану, сквозь кровь и слабый стук сердца, не способный противостоять этому. Мерзкое понимание, и следом за ним отчаяние придавили голову к земле. Слепой не мог закрыть глаза, отвернуться, что бы не видеть всплески магии, исходящей от Трона.       Иллидану не хватало сил чтобы подняться на ноги. Только усилием тренированной воли полудемон мог остановить кровотечение при таком серьезном ранении, задержав свою тихую смерть. Боль он научился не чувствовать, и не боялся ее с тех самых пор как лишился глаз. Давно.       Об отсутствии подчиненных Иллидан не беспокоился. Он думал о том, что холод его убаюкивает, и есть какая-то прелесть в том, чтобы поддаться смертельной сонливости спустя много лет своей наполненной бессмысленными мучениями жизни. Вместе с морозом в душу прокрадывалось отчаяние. Даже в темнице у него было больше надежд на будущее, и сил бороться. А сейчас...        - Никогда бы не подумала, что когда-нибудь застану тебя в таком состоянии.        Размышления прервал тихий и немного грубоватый женский голос. Его обладательница привыкла кричать и отдавать приказы, а не нежничать. Это могла быть только одна особа. Существо, до боли знакомое… Но сил хоть как-то реагировать на ее приближение не было. Только глухое раздражение – тебя еще не хватало. А потом, чуть погодя, резкая вспышка осознания – откуда она здесь?       Крылья слабо дернулись, подняв в воздух облачка снега, но попытка встать провалилась.       - Пришла добить меня, маленькая тюремщица? Не слишком ли много чести? – спокойно и немного язвительно, хоть и слабым голосом осведомился полудемон, не поворачивая головы.       Мэв чувствовала себя измотанной и уставшей, физически и морально, но все же подошла к лежавшему на земле недругу и опустилась на колени перед ним, не боясь испачкать теплый меховой плащ в крови.       - Действительно, не много, – согласилась она лаконично, вызывая у Иллидана острое ощущение нереальности происходящего.       Впрочем, это ощущение вызвал даже нее тон или слова – теплое прикосновение рук, как огненные вспышки, неожиданно вернувшаяся чувствительность, боль и неприятное покалывание в нанесенной колдовским мечом ране. Она с трудом перевернула тяжелое тело, стараясь не прижать безвольные крылья, повисшие вдоль тела как тряпки. Полудемон пытался оттолкнуть ее, подняться на руки, но сил не было. Тем временем, эльфийка достала из сумки бинты и целительную мазь.       - Что ты делаешь? - голос колдуна был равнодушным, но под повязкой медленно засветились зеленоватые очертания глаз. Иллидан впервые за долгое время увидел необычное изменение в ее ауре. Слабое. Мэв веселится.       Она молча перевязывала врага, крепко сцепив зубы, явно пересиливая себя и стараясь не замечать ощущения внимательного взгляда.        - Возвращаю своего врага к жизни. Мне будет скучно, если ты погибнешь, и при том не от моей руки, – наконец соизволила объяснить она, не переставая мягко втирать какую-то остро пахнущую мазь, и на некоторое время замолчала. - Твои подчиненные не верны тебе. Не доверяй им, иначе предателя предадут.        - А главная моя ненавистница меня излечит. Это после того как будучи моей тюремщицей, сидела в моей темнице. Мир уже катится под откос.       Мэв покачала головой и достала свиток телепортации. Прежде чем Иллидан схватил ее за руку, оба исчезли в белоснежных лучах портала.       Мэв не до конца верила в то, что делает все это. Она даже не могла понять, предает ли всех погибших соратниц, или наоборот - наконец оправдывает их гибель.       Когда она освободилась из заточения в Темной цитадели, первое время она не знала, что делать. Слишком серьезны были размышления, которые закрались в ее разум во время заточения. Как черви, они копошились в ее мозгу, переворачивая мировоззрение с ног на голову, заставляя понимать до того не видимые истины.       Но когда тюремщик Мэв выдал все что знал о планах Иллидана, в мозгу эльфийки что-то щелкнуло. Она знала, что должна найти Иллидана и покончить со всем раз и на всегда. И что же?       Ее враг, ее узник лежит перед ней, укутанный в меха, тяжело дышит во сне, явно наблюдая кошмар и крепко, неосознанно сжимает ее руку.       Это смутно напоминало те дни, когда в ярости тюремщица наведывалась к ненавистному узнику, если тот вдруг оставлял свои попытки побега. Она помнила, с какой страстью замешалась ее ненависть, когда Иллидан смог ее перехитрить, пусть для этого ему послужила эта проклятая тварь, Тирэнд.       Мэв не могла простить всех троих. Сладкую парочку, - Тирэнд и Малфуриона, - за то что они, придя к власти, устранили ее от места жрицы, сделав надзирательницей в глухих подземельях. Тирэнд не была блестящей воительницей, зато всегда была показушной пацифисткой, а ее искусство целителя резко сдало тогда, когда нужно было излечить ныне покойную, бывшую жрицу Элуны. Тирэнд отобрала то, ради чего жила Мэв – служение своему народу во главе ордена, а взамен подсунула сопернице суррогатную цель. А Малфурион ей в этом помог, заодно избавившись от своего соперника и брата.       Иллидана же Мэв не могла простить за глупость и равнодушие к ней. Как он мог любить и превозносить двуличную Тирэнд? Питать чувства к этой гадине, которая от него избавилась так же, как и от соперницы на пути к власти. В этом плане тюремщица и заключенный действительно были похожи - обоих убрали с глаз подальше, чтобы не путались под ногами. Может именно понимая это, Мэв кинулась в портал в другой мир, следом за полудемоном, без сожаления о родине и собратьях. Она точно знала, что за десять тысяч лет суррогатная цель стала настоящей, неотделимой от ее жизни, а все благородные побуждения канули в небытие. Вместе с ними пропали все былые помыслы, благородные, светлые, а в сердце укрепилась одна лишь ненависть - ко всему.       Иллидан вздрогнул, возвращаясь из сна. Чувствовал себя полудемон намного лучше, рана явно уже начала затягиваться. Мигнув глазами-огоньками под повязкой, он отпустил руку задумавшейся Мэв и огляделся. Его спасительница выбрала довольно тесное убежище - небольшую пещеру, посреди которой догорал костерок. Тюремщица сидела рядом, греясь у покатого, горячего от пережитой лихорадки бока.       Он ощущал ее как и все остальное: различал по ауре, не в силах видеть детали внешнего вида. И хорошо чувствовал - что-то в ней изменилось. Может быть, меньше ненависти? Нет, она все еще горит где-то внутри, такая же обжигающая и всеобъемлющая.       - Зачем ты это делаешь? Ты же знаешь, что я бы выжил и так. С помощью моих слуг...       - Не знаю. - Честно произнесла Мэв. - Я хотела тебя убить. Но не могу.       Она смотрела на пламя, будто рядом никого не было, а сказанное - лишь мысли вслух.       - Даже так... Никогда не замечал за тобой благородства, - демон фыркнул.       - Это эгоизм, мой враг. Мне приятно видеть тебя беспомощным, в моих руках. Как когда-то.       - Такое было? - Иллидан поднял обожженные брови в показном удивлении.       - Было, - коротко отрезала тюремщица, и откинув шкуры, принялась менять повязки на уже значительно зажившей ране. Полудемон шипел от слишком резких движений, но терпел. Ему было интересно чем это все закончится, что толкает Мэв на странный поступок. Потому Иллидан терпел и ждал.       В один прекрасный момент Ярость Бури почувствовал, что здоров. Рана здорово чесалась, но это мелочи – главное, что она затянулась. Регенерации демона можно только позавидовать.       Он знал где выход, и знал, как вернуться в Черную Цитадель. Лучше всего просто уйти, но...       - Куда собрался? - злобно прошипела фурия. Между лопаток уперся острый кончик кинжала.       - Прочь. У меня еще много дел, и тебя они не касаются, - не оборачиваясь, холодно проронил Иллидан. - Или ты вспомнила, зачем живешь последних десять тысяч лет? Хочешь сразиться прямо здесь?       - Позволь, я вспомнила, чем последнее время выживал ты. Так что попробуй бежать, как обычно, – насмешливо фыркнула Мэв. И тут же пригнулась, пропуская удар объятой пламенем руки в голову. Прежде чем она успела бросить кинжал в грудь врага, тот схватил эльфийку за руку, отведя ее в сторону.       - Я хочу сразиться прямо здесь... Враг мой. - тяжело выдохнула Мэв, обхватывая шею демона и впиваясь в его тонкие губы. Кинжал выпал из руки чуть быстрей, чем руки Иллидана обняли эльфийку за талию, крепко привлекая к себе.