Без седла

Баки ввалился в квартиру только под утро, глухо стукнул дверью, привалился скрипучей кожаной спиной к стене, стягивая тяжелые ботинки. Скинул прямо на пол пеструю от нашивок куртку, тихо звякнули клепки. Судя по мягким, но вполне отчетливым шагам, Баки уже знал, что разбудил Стива, ничуть в этом не раскаивался и не собирался дать заснуть ему снова. А вот это уже становилось интересно. Обычно Баки было не слышно, он пробирался в спальню тихо и незаметно, аккуратно укладывался в постель со своего краю и моментально засыпал, вымотанный богатой на события ночью. Обычно – последние три месяца с тех пор, как он начал пропадать вечерами и возвращаться к рассвету. Сам Баки молчал о том, куда уходит, а Стив не спрашивал – так советовал психолог. Тот говорил, что у Баки должно появиться чувство защищенности, дома, связанное со Стивом и остальными ребятами, но и самостоятельности и независимости его лишать нельзя... Что-то еще очень долго в этом духе. Все, что Стив понял, это то, что с Баки нужно обращаться как со взрослым котом, которого взяли в дом: не ограничивать, но и не потакать шалостям, кормить, не приставать с нежностями, а когда он захочет, чтобы приласкали, – сам придет. Звучало это все не слишком приятно, да и порывы у Стива были совершенно противоположными. Он-то как раз хотел схватить Баки и не выпускать, постоянно держать в руках и трогать, щупать и, как раз, приставать с нежностями. А для тех моментов, когда из рук его выпустить все-таки необходимо, навесить на Баки какой-нибудь маячок, Старк бы помог с этим, наверняка можно было что-то такое придумать. И Баки точно бы не возражал. Баки вообще не возражал тогда. Ни против чего. Повесить маячок – окей. Надеть ошейник – окей. Привязать к кровати и кормить с ложечки – окей, но когда на нас нападут, я порву веревки и воткну ложечку в глаз нападающему. Не «если» – «когда». Баки. На кота он тогда совсем был не похож. Ничего не хотел, ничем особенно не интересовался. Читал – да, много. Думал о чем-то, сидя в своей комнате и глядя в стену. Почти не разговаривал, вернее, отвечать – всегда отвечал, быстро, с готовностью, жадно глядя в явной надежде, что спросят еще и можно будет снова ответить. Но сам разговоров не заводил. Не просил никогда и ничего. А под прикосновениями замирал, будто боясь спугнуть. Или боясь самих прикосновений. Стив так и не понял до конца, а спросить не решился. Боялся, что Баки так же быстро и готовно ответит. Это был единственный момент, когда он все-таки плюнул на рекомендации психолога и предложил Баки жить у себя. Тот моментально согласился и в тот же день переехал. Кажется, в ту ночь он в первый раз после появления в башне Старка сделал что-то по своей инициативе, так что Стив решил, что нарушил рекомендации не зря. В общем-то, он оказался прав. Баки достаточно быстро пошел на поправку. Через месяц он уже достаточно свободно разговаривал почти со всеми, через полтора – начал гулять один, через два – пришел домой с первой покупкой: хрустящей кожаной курткой – черной, в металлических клепках и ремнях, с застежкой-зиппером наискосок к левому плечу. А еще через месяц Баки купил себе мотоцикл. Тут-то все и началось. Баки был разгоряченным, пьяным от адреналина, от него пахло бензином и ночным ветром, а когда Стив обернулся к прижавшемуся сзади телу, его губы тот час накрыл пахнущий виски и сигаретным дымом рот. – Пьешь за рулем, – шепотом укорил его Стив, едва отстранившись. – Нельзя. – Какая разница? – выдохнул Баки и прижался ближе, втираясь в Стива напряженным, жестким от возбуждения телом. – Все равно всегда трезвый. – И сейчас? – тихонько спросил Стив, наконец-то обхватывая его одной рукой за бедро, притискивая к себе ближе, жестко оглаживая вверх, до ягодицы, и дальше, пальцами в горячую влажную тесноту. Баки задохнулся, зажмурился и прогнулся, часто и жарко дыша открытым ртом, а потом распахнул глаза и посмотрел на Стива уже совершенно поплывшим взглядом. – Жаль, – сказал он тягуче, сглотнул и снова выгнулся, потерся задницей о пальцы Стива, – жаль, что ты не ездишь со мной. Я бы тебя сделал. Я быстрее… Тут даже несмотря на возбуждение Стив не смог сдержать улыбки. – Хочешь меня сделать? Баки утвердительно промычал, закрыв глаза и улыбаясь в ответ. – А потом трахнуть, перегнув через седло. Чтобы все видели… – У вас там такие порядки? – Нет, но у меня бы были такие… С тобой… Стив хмыкнул, сильно и даже немного жестко поглаживая Баки, но не решаясь вставить пальцы сразу. – Долго будешь тянуть? – наконец не выдержал Баки, отвлекаясь от своих фантазий, и пихнул осторожничающего Стива в плечо. – Трахни. Давай. Вставь мне. Эти слова – отрывистые и обжигающие – будто раскаленными каплями падали на кожу, прижигая и подстегивая, да, это Баки умел отлично – подстегивать. Провоцировать. Вот так наклоняться к самому уху и выдыхать непристойное «Выеби меня», касаться горячим языком и тут же отстраняться, чтобы полыхнуло холодком по остывающей слюне, чтобы хотелось тут же рвануться следом, схватить, сжать, смять в руках такое сильное и упругое тело, ведь он обязательно будет упираться, пробуждая все самые низкие, самые животные и собственнические инстинкты, а потом, когда Стив окончательно осатанеет от этого чередования податливости и сопротивления, – тогда Баки сдастся окончательно, жарко и сладко раскроется, отдаваясь, зажмуриваясь и вздрагивая, вжимая в себя руками и ногами, будет стонать и даже кричать, кусать малиновые опухшие губы, судорожно дышать широко открытым ртом, и глаза у него будут мокрые и блестящие, будто бы он готов заплакать, и в конце он обязательно заплачет – беззвучно и так больно, выгнется, выломится в руках Стива, отворачивая лицо, чтобы Стив не видел слез, но ведь он обязательно увидит... – Ну нет, теперь твоя очередь, – наконец сказал Стив, отпуская его, и даже руки отдернул от искушения подальше. – Плохо тебя укатали сегодня. Давай… попробуй без седла и публики. Справишься? В обратную сторону провокации тоже срабатывали. Баки предсказуемо и немного разочарованно рыкнул, теперь уже припечатывая Стива к матрацу, не церемонясь, и правое плечо у того тут же заныло от удара металлической ладони. – А ты выдержишь? – с легкой насмешкой спросил Баки и, не дожидаясь ответа, тут же наклонился и жадно поцеловал, почти лег сверху, и от влажно-горячего прикосновения ко рту и члену одновременно Стива протянуло острой судорогой. Он дернулся, но железная хватка на плечах мгновенно усилилась. Попытался вырваться, но Баки снова рыкнул, буквально вгрызаясь в губы Стива и наваливаясь всем весом, проезжаясь твердым членом по члену. – Выдержу, – задыхаясь, ответил Стив, когда Баки наконец от него оторвался. – Не тормози, придурок. Давай уже. – Соскучился… – протянул Баки, с непонятным выражением его разглядывая. Стив твердо ответил: – Соскучился. Долго тебя ждать?.. И Баки широко ухмыльнулся, так знакомо довольно щурясь. – Соскучился, – шептал ему Баки сто, нет, всего лишь семьдесят лет назад, нужно было тихо, чтобы никто не услышал. Они осторожно ворочались в капитанской палатке, Стив упирался лбом в скрещенные ладони, а Баки медленными и жесткими рывками загонял ему, кусая в плечо, целуя в шею, влажно выдыхая на ухо все эти свои острые, болезненно горячие слова. – Стиви, мой Стиви… Такой горячий внутри, такой голодный… Так и хочется в тебя запихнуть поглубже. Трахнуть тебя. Выволочь к костру и при всех… выебать. В самое нутро… Тебе понравится?.. Хочешь так, Стиви?.. Это было безумием, совершенным и диким, но Стив как в горячке твердил: «Да, да, да» – на все, что Баки нес. Соскучился, да, им нечасто тогда удавалось заняться сексом, и совсем редко Баки был в настроении вести. Плен будто надломил его, Стив видел это, но не знал, что с этим можно сделать. Ближайшим и единственным психологом на весь гарнизон был полковник Филлипс, и этот самый полковник просто посоветовал оставить сержанта Барнса в тылу, пока не придет в себя... Баки отказался. Стив мог бы настоять, у него было достаточно полномочий, но... Баки не хотел отпускать его одного. Точно так же, как за год до этого Стив не хотел отпускать Баки. Они должны были быть вместе. Они хотели быть вместе – выжить или погибнуть, но вместе… Так что Баки отправился со Стивом. А тот как умел старался возобновить те отношения, которые связывали их много лет. У них почти не было возможностей, да и сил, если честно, особо не было. Чаще всего они просто засыпали в обнимку или рядом в достаточной, комфортной близости, они разговаривали обо всем на свете, они вместе пили и вместе смеялись, и понемногу Баки приходил в себя, или Стиву только так казалось, потому что ему очень хотелось, чтобы Баки уже наконец пришел в себя. Но иногда ночью Баки все-таки решался, подползал к нему вплотную, запускал руку вниз, под одеяла, трогая, пробуя пальцами. – Хочешь? – спрашивал он осторожно, едва слышно. И Стив всегда соглашался. Он хотел. Он скучал. Да, скучал по члену в заднице. По сильному и болезненному проникновению. По душной тяжести, под которой было почти не двинуться. По прежнему Баки, который не плакал во время любви, а только улыбался, поминутно облизываясь, и нес свою обычную непристойную чушь. Так сильно скучал. Баки идет на поправку, лениво думал Стив, глядя в потолок. Мысли после оргазма были сытые, вялые и какие-то бесконечные, как огромный клубок толстых ниток. Баки определенно идет на поправку. Проявляет инициативу. И в сексе тоже. Ведь он хотел? Сам начал этот разговор, про то, как он быстрее, как он Стива сделает, про перегнуть через седло… Кстати. – Что ты там говорил про седло? – спросил он. – Какое седло? – сонно отозвался Баки, повозился, устраиваясь удобней, и облизнулся, задев Стива языком прямо под соском. Тот медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь погасить некстати вспыхнувшее возбуждение. – Седло мотоцикла, – терпеливо пояснил Стив. – Через которое ты меня грозился перекинуть. При всех. – Ммм… – протянул Баки. Кажется, он уже спал. Ну ладно, решил Стив. Это седло мы еще разъясним. И вообще эти странные фантазии о публичном сексе. Баки ведь не первый раз говорит что-то такое, то есть, первый раз в этом тысячелетии, но вообще, в целом… Может быть, это стоит обсудить с психологом?.. Стив тут же в ужасе отогнал от себя эту мысль. Все-таки, состоять в связи со своим другом, знать, что твои друзья в курсе, что ты состоишь в связи со своим другом… да даже быть оттраханным своим другом на глазах друзей! – это одно дело. А вот обсуждать все это с психологом – совсем, совсем другое...