Папа

А вы когда-нибудь умирали? Вам не ощутить эту пустоту, когда ты проваливаешься в темноту, засасывающую тебя, словно воронка. Вам не ощутить самый настоящий страх перед неизвестностью. Ты просто не знаешь, что делать и остаешься в мертвой хватке темноты, которая не хочет выпускать тебя из своих объятий. Я помню, как я оказалась в таком состоянии. Вроде ничего не предвещало беды, я шла домой с тренировки, как за мной увязался какой-то странный мужик. Захотелось испробовать новый прием, но я лишь ускорила шаг. Но и он не отставал. Пришлось буквально бежать, но он был быстрее и, настигнув меня, дернул за руку и зажал рот, уводя в какой-то переулок. Меня бесцеремонно прижали к стене, пока я пыталась лягнуться, укусить, позвать на помощь или попытаться сломать ему руку. А в следующий момент я чувствую, как начинает болеть живот. Опускаю немного вниз взгляд и смотрю на рукоятку ножа и кровь, которая стремительно окрашивает мою майку в красный цвет. Мужчина отходит в сторону, попутно выдергивая из моего тела оружие, мерзко хихикает и оставляет меня одну, умирать. Я сползаю вниз по стене и сквозь зубы стону, а потом пытаюсь позвать на помощь, но крик переходит на шепот, и я уже с трудом сглатываю слюну, делая попытки встать. Боль в области живота усиливается, а я пытаюсь нашарить рукой небольшой портфель со сменной одеждой и мобильным. Вторая рука пытается зажать кровоточащую рану, но она сочится сквозь пальцы и они становятся липкими. В голове какой-то шум, а перед глазами начинает плыть. Я снова пытаюсь закричать, но попытка не приносит ничего, кроме еще одной волны боли. А потом та блаженная темнота, о которой я говорила в начале повествования… И наконец-то она меня отпустила… Я открыла глаза, но тут же об этом пожалела. Болит… все болит… Я попыталась снова вспомнить, что произошло, но память подводила. Ладно, разберусь с этим потом. Делаю еще одну попытку открыть глаза. Успешную, должна сказать. Морщусь, а потом медленно со стоном сажусь. Живот... почему так болит живот? Перед глазами пробегают события того вечера. Тренировка. Свет фонарей. Неизвестный мужчина. Нож. Боль. Темнота. Теперь все понятно… я либо мертва, либо практически мертва. Как там говорят? Жизнь, после смерти? Я наконец-то оглядываюсь, пытаясь понять, где нахожусь. Парк. Это мой парк, где я в детстве проводила очень много времени с родителями. Я с горем пополам встаю с травы, где до этого лежала и кручу голову во все стороны. Ну и куда теперь? Что я должна делать? Провести все оставшиеся время здесь? Сколько? Час? Два? Год? Вечность? Вопросов слишком много, а ответов нет. Почему-то парк совершенно пустой, хотя обычно тут с самого утра ходят мамочки с детишками, подростки играют в футбол, некоторые устраивают шашлыки или же катаются на велосипедах и роликах. А сейчас очень неестественно тихо. Даже птицы не поют, слышно только свист ветра. Я вздыхаю и устало потираю переносицу. Нужно отсюда выбираться… или хотя бы попытаться, если выход на самом деле есть. Я надеюсь, что есть. И только я собираюсь сделать шаг вбок, как из ниоткуда, чуть впереди появляется какая-то мужская фигура и стремительно приближается ко мне. На мгновение мне даже кажется, что это тот чувак, который меня пырнул ножом. Но мои опасения развеиваются, как только незнакомец подходит ко мне ближе и останавливается в метрах двух от меня, с легкой улыбкой глядя на меня, спрятав руки в карман джинсов. Я же с квадратными глазами пялюсь на него и неосознанно делаю шаг назад. - Нет-нет… это все сон… дурной сон… пожалуйста… я хочу проснуться, - бормочу я, наблюдая за тем, как улыбка на лице человека вянет. - Ты прекрасно знаешь, что это не сон, - голос ласковый. Я плохо помню, чтобы он ко мне так хоть когда-нибудь обращался. Обычно он кричал на меня, но это было, я думаю, из-за болезни. – Обезьянка, ты так выросла… Я закусываю губу, а по щеке скользит слеза. Не может этого быть… просто не может. Но после последнего предложения я уже не особо думаю и кидаюсь к мужчине, крепко его, обнимая и не желая отпускать. Теплый… - Пап… Он обнимает меня в ответ и целует в макушку, а я продолжаю плакать, цепляясь пальцами за его тонкую жилетку, которую он носил при жизни. - Папуль… пап… как же я тебя давно не видела… - бормотала я, всхлипывая. Сердце болезненно сжалось. - Как же я соскучилась… - И я соскучился, мелкая. Как же я давно не слышала этих слов… правда… очень давно… уже семь лет. Когда я более-менее успокоилась, папа, заботливо обняв за плечи, повел меня вглубь парка. Там у нас когда-то было озеро, но оно засохло еще до моего рождения и там осталось какое-то болото. Дети зимой часто там катались на санках, спускаясь с горы. А сейчас это озеро было совершенно нормальным. По самые края заполненное водой. Наверное, при маме тут все так и было. Я же его не видела таким никогда. Мы сели на берег и я принялась жадно рассматривать отца. Те же усы над верхней губой, трехдневная щетина, серые глаза и уже наполовину седые волосы. Да, он рано поседел. Очень рано. А папа в ответ рассматривал меня. Выросшую, похудевшую, окончившую 8 класс и, наверное, мертвую. И никто не решался прервать тишину. Только спустя какое-то время мужчина перевел взгляд на озеро. - У тебя много вопросов. - Да… много. Очень много вопросов, - сказала я, прикладывая руку к животу. Крови не было, раны тоже. – Что произошло? Почему я тут и что делаешь здесь ты? Отец думал минуты две, прежде чем ответить на вопрос, а я выжидающе смотрела на него, вспоминая далекое прошлое. - Ты или мертва, или тебе осталось недолго, - негромко сказал он мрачным голосом. – Думаю, ты сейчас где-то «в себе». - То есть? - В прямом смысле. Это все – плод твоей фантазии. А может, и нет. - Даже ты? – подозрительно покосилась я на него. Его ответ немного сбил меня с толку. - Ты можешь, не говоришь загадками? - Не могу, - ухмыльнулся он. – Такие правила. - Какие правила? - я начинала выходить из себя, злясь на отца. Нет, ну дибилзм какой-то! Как я могу быть «в себе»? - Это секрет, - он подмигивает мне, наблюдая за моей растерянностью. – Скажи, что ты помнишь самое последнее? - Я шла с тренировки… Потом меня какой-то левый чувак затащил в переулок и ударил ножом. Все. - Ты еще жива,- решительно заявляет отец, рефлекторно выдергивая из земли травинку. – Просто ты сейчас на другой стороне. - Что это? Ад? Рай? – я начинаю заинтересовываться этим, потому что нужно знать, где ты находишься. - Это место ожидания. Сюда попадают все, перед тем, как… Ну, ты сама поняла. А еще тут обычно бывают люди, которые впадают в кому. Или те, кто борется с жизнью. Им разрешено заглянуть сюда, но они мало, что видят интересного. Могут увидеть свои мечты, свет, в конце туннеля, покойников… - на этом он выразительно смотрит на меня. - Я это не заказывала… Хотя, я очень рада видеть тебя. Правда. Я не видела тебя уже семь лет… - с грустью бормочу я, переводя взгляд на траву. - Тут время течет совершенно по-другому, - снова улыбается папа, а потом легонько хлопает меня по плечу. – Лучше расскажи, как там мама? Что нового в мире? Как ты? - Мама не очень… Скучает по тебе, не смотря ни на что. Я много шлялась по больницам, мы завели собаку… Мама все говорила, что тебе бы понравилось, - мимолетная улыбка появляется на моих губах. – Рыжая такса. Маргоша. Противная, не очень меня любит, но засыпает со мной, а потом уходит. Недавно родила пятерых щенят. Представь себе, пятерых! Это какой-то Ад был. Но они забавные. Он смеется, слушая меня. Как же я давно не слышала его смех… - А еще мы переехали в частный дом. Тут уютно, если бы не муравьи и остальная живность. - Хэх, до сих пор ненавидишь насекомых? Когда мелкая была, у тебя были зеленые штанишки и майка. На тебя садились зеленые мошки, а ты орала и плакала, пыталась их с себя снять… Забавная такая была… - Эээй! – я возмущенно легонько ударяю его в плечо. – Прекрати! Это мое криминальное прошлое! Расскажи, как ты… тут. - Ну… - он призадумывается, а потом пожимает плечами. – Здесь хорошо. Ничего не болит, все отлично. Билось бы еще сердце… Папа вздыхает, но, похоже, что он искренне рад видеть меня. Он тоже соскучился, как и я. - Тут мои родители, - продолжает он. - А еще отец Вики. - Да, - в пространство говорю. – Я знаю, не нужно. - Но почему-то, среди всех других трупов твое подсознание выбрало именно меня. - Потому что я соскучилась, пап, - я искренне улыбаюсь, а потом снова его обнимаю. – Что здесь непонятного? Я не знаю, сколько времени мы вот так проводим. В обнимку, делясь своими новостями. Хотя, какие новости могут быть у покойника? Никаких, правильно. А потом внезапная боль в животе заставляет меня согнуться пополам. - Насть? Что с тобой? – обеспокоенно спрашивает отец, придерживая меня за плечо. В глазах все крутится, а в ушах стоит какой-то писк. - Больно... и пищит что-то… - с трудом говорю я, шипя сквозь зубы. - Значит, все хорошо! – мгновенно радуется мужчина. - Да какой же тут хорошо?! - Ты жива и ты скоро вернешься в реальный мир! - Но… я не хочу. Тут лучше. Не хочу оставлять тебя тут одного, - бормочу я. Я слишком давно не чувствовала отцовской ласки и не хочу снова его терять. - Ты нужна маме. А у меня тут есть компания, - у меня перед глазами снова все плывет, а потом парк медленно начинает терять свои очертания. Озеро пропадает, трава, на которой мы сидели, тоже. Отец целует меня в лоб и уже практически кричит: - Передавай Вике привет и попроси ее, чтобы она перестала плакать! И я уже второй раз проваливаюсь в темноту. Но писк не дает мне полностью забыться и заставляет снова открыть глаза. Яркий свет ударяет в них, и я стону. Дайте подохнуть, изверги… - Жива! Жива она! - кричит кто-то, бегая туда-сюда. Где я? Что опять случилось? – Поставьте ей капельницу! - Папа… папочка… - я не замечаю, как из глаз снова начинают течь слезы, а на губах уже расцветает улыбка. Совершенно безумная улыбка.