Поездка к морю

Не знаю, как вам, а я просто не люблю Черноморское побережье. Особенно, когда тебя сплавляют туда силком. И все потому, что, видите ли, я бабник! А что делать, коль на меня девки вешаются гроздями? Как закрою глаза, так вздрогну. - Мне надоело твое безалаберное поведение в университете! Твои оценки выше трех - это такая редкость, что я и не помню, когда в последний раз видел ХОРОШО, не говоря уже об ОТЛИЧНО! Это голос отца. Он всегда такой, сейчас будут нравоучения по поводу того, что его единственный сын оказался идиотом. А ведь он профессор! Декан математического факультета и т.д. и т.п. - Я сам добился всего своими мозгами! Ну вот, я же говорил. - Я стал доктором математических наук! А ты простой пример решить не можешь. Позор! И потом, все эти чертовы девицы! - Ну, дорогой, наш мальчик просто бесподобен, вот и нравится девушкам! Это мама, она меня всегда защищает, а отец кричит, что я мамочкин сынок. - Дал Бог смазливого болвана без мозгов. Сынок мамочки, – бурчит отец. – И никакой поездки к морю! Я нашел этому придурку репетитора и уже практически договорился о его летних дополнительных занятиях. - Но, милый, мальчику нужно солнце! И потом, это только на месяц, а после можешь засадить его за учебники. И кто будет его репетитором? - Сын моего друга, поступил к нам в этом году в аспирантуру. Или я ему, думаешь, смазливую девицу подкину?! В принципе, моя участь с этого момента уже была решена. Отец согласился послать меня к морю на месяц и только потому, что мой будущий репетитор сам был где-то в отъезде. А потом запланировал до самого сентября засадить с этим незнамо каким придурком за учебники. Более того, никаких крутых курортов со смазливыми цыпочками, в этом он уперся рогом, как бы его не упрашивала мать. Просто созвонился со своим начальством и выбил мне место при их биологической станции. Вообще, про баб это мой папа зря. Просто мне не везет в личной жизни! При всей моей смазливости внешность у меня стандартная. Светло-русые волосы, голубые глаза… Иногда смотрю на себя в зеркало и тошнит… Она - я имею в виду внешность - со мной всегда играет злую шутку. Нормальные девушки, то бишь серьезные, меня откровенно боятся, а клеются всегда оторвы или стервы, либо шлюхи! Вот и получается - потрахаться есть с кем, потусить тоже, а вот на что-то серьезное, увы, никого нет. Анапа встретила, как всегда, ярким солнцем, горячим асфальтом посадочной полосы, ну и при выходе из аэропорта спонтанным рынком фруктов и овощей. - Яблочки! Сливы! Виноград! Персики! Кричали с придыханием продавцы вновь прибывшим, только выпавшим из самолета и очумелым от перелета людям. «Сладкая парочка», как я охарактеризовал девицу в мини-юбке и ее бойфренда с оттопыренными ушами в длинных шортах, с которой летел вместе, тут же решила затариться персиками. Вот дурные - в аэропорту всегда все дорого. Меня по идее должны были встретить. Как никак сын профессора. А без идеи я со скучающим видом осмотрел стоянку таксистов, наперегонки пытающихся предложить свои услуги и называя заоблачные цены. И решил искать рейсовый автобус до Геленджика; именно в его окрестностях располагалась биологическая станция нашего Университета. Побродив по пустой площади, я уставился на рыжего пацана в тельняшке, дежурившего рядом с облезлой коричневой буханкой. Парень, как мне показалось, был немногим старше меня, щербатым и смешливым. В данный момент он клеил девицу, продававшую газировку и пирожки под разноцветным зонтиком. Из-за скуки я подошел лениво ближе к ним и даже вывеску прочитал на буханке, написанную корявым почерком от руки на огрызке коричневой картонки. «Биостанция» - Наташенька! Солнышко, а давай сегодня на танцы? – отросшие волосы парня были выжжены солнцем настолько, что на кончиках светились белым. - Сам ты "солнышко"! Вот перекрасишься в брюнета, пойду. Чо я, с рыжим не ходила? – лущила семечки Наташенька и сплевывала шелуху под ноги. Девка была смачной, крепкой. Сразу видно - взращенной на местном молоке и на топленом масле. Рыжик совершенно не обиделся, а, подскочив, приобнял деву за талию. Вернее, там где она, по идее, должна была быть! Его щербатый рот расплылся в похабной улыбке, заставляя кучу морщинок по сухой коже разбежаться до уголков карих глаз. - А если перекрашусь, пойдешь? - Вот еще, ненормальный, – дева пиханула ловко Рыжика в бок. – Больно надо! И вообще, сегодня чего приперся, вроде заезд студентов в самом разгаре? - Да одного «сынка» приказали встретить какого-то профессора, – буркнул рыжий, потирая бок. – Я к тебе серьезно, а ты с локтями! - И я серьезно. Шел бы ты, Вовка, и куда подальше! – рассмеялась деваха. – Терпеть не могу рыжих! - К-хм! – покашлял я сзади этого оболтуса. Вместо того, чтобы встретить, он тут амуры разводит, Казанова хренов. - Ой! – взвизгнула Наташа и попыталась состроить мне глазки, а зря, дородных баб я не люблю. - Тебе чего, пацан? – вякнул Вовка, смерив меня веселым взглядом с ног до головы. Видно пыльные джинсы, рваная футболка и потертые кроссовки в его понятие «сынка профессора» укладывались с трудом. Тем более его отвлекли от столь заманчивого занятия по соблазнению дойной буренки. - Извините, вам газировочки? – улыбнулись мне призывно, наклоняясь над накрытым столиком так, что еще чуть-чуть, и пышные титьки выпадут прямо на помытые, стоящие кверху дном, стеклянные стаканы. - Нет, – хмыкаю я и, тыкнув беспардонно пальцем в этого рыжего морячка, добавляю. - Мне его! У Вовки вытягивается лицо от такого наезда, он сжимает кулаки и, придвигаясь вплотную, шипит. Еще бы, он эту бабу, наверно, час клеил, а тут пришел некто, и она готова улечься только от одного взгляда. Понимаю... Но! Ничем не могу помочь. - Ты кто вообще такой? - Хм-ммм, сынок, которого ты был обязан встретить! – выдаю я, видя, как его лицо вытягивается еще сильнее. – Ну так что, едем? Или дальше будешь девок окучивать? И я в наглую утягиваю его к буханке, месяц на биостанции будет просто сногсшибательным. Вовка вырывается из моей цепкой руки и, поведя веснушчатым плечом, вылезшим из растянутого ворота тельняшки, залазит недовольный на водительское место. - Садись! – буркают мне, заводя мотор. - Вот спасибочки, – моя сумка устраивается у меня под ногами, и я захлопываю дверь. Можно, в принципе, ехать. Тронулись, и понеслось: сады, частные домики, дорога то вверх, то вниз и наконец-то море - блестящее и манящее сбоку. Это рыжее чудовище полпути молчало, а потом стало подмурлыкивать какой-то мотивчик, но с его слухом выходило довольно жутко. - Что, обиделся? – задал я вопрос не потому, что хотел говорить, но разговор лучше, чем подвывание кота, которому методично отпиливают яйца! - Еще чего, – наконец-то прекращая пытку для моих ушей. - И с той буренкой у тебя серьезно? – продолжил я свои изыскания. - Вот еще, – хмыкнули за рулем, а потом улыбнулись лучисто в ответ. – На кой, на станции баб хоть маринуй! Скучно было, вот и привязался, пока твое высочество ожидал. И потом, такие телеса мне не прут, - крутя баранку, как штурвал во время бури, и подпрыгивая на всех попавшихся кочках. - Ярослав, – протянул я руку. - Владимир, – ответили мощным жимком. Вот и познакомились, м-да... - И чего к нам? Ты вроде не с биологического! - С экономического. Сослали! – я пошарил по карманам, а потом, достав сигариллы, спросил. – Курить можно? - Угу, крутые! Угостишь? Только прикури, а то мне неудобно, – посмотрев одним глазом на пачку «Черного капитана». - Держи, просто не люблю слабые, – прикурив новую для шофера и перебросив ему в руку. Затянулись. - Ничо так, сшибает! – ухмыльнулись мне. - В затяг сильно не тяни, крыша с непривычки поедет. - Ага, значит в ссылку? А наши с биофака жопу рвут, чтобы сюда попасть! - Могу с любым поменяться местами, – оскалился я в ответ. - И чего натворил? Если не секрет. Я пожал плечами, а чего скрывать? - Учусь плохо, дерусь часто, баб ебу, пьянствую… - Так это нормальная жизнь студента! – объяснили мне радостно. - Я-то ненормальный… А сын профессора… - вздохнул я обреченно и, откинувшись на спинку неудобного сидения, прикрыл глаза. Сигарилла тлела, догорая привычно в руке.