Утро

Дерек Хейл не был утренним человеком. Спросите кого угодно – и пепельно-голубые римские шторы в его комнате, что так отлично выполняли свою работу и спасали хмурого волка от солнечных лучей, и телефон, который пару месяцев назад стал заменой обычному будильнику ментолового цвета – последний обычно не представлял особой ценности и за этим летел в дальний угол комнаты, стоило адской машине пробуждений лишь зазвенеть, и любимая белая кружка с незамысловатым рисунком, на дне которой, словно многочисленные корни Неметона, расползались тончайшие трещинки, которые от кофе, так часто поглощаемого Дереком, окрасились в медно-коричневатый цвет, - все эти предметы, не тая, подтвердили бы данную теорию, если бы они могли говорить. Однако никто, даже эти вещи, опять-таки если бы они могли говорить, не смогли бы назвать точной даты того переломного момента, когда их хозяин, кислый и хмурый Дерек Хейл, изменил своей привычке. Нет, ненависть к ранним подъемам не исчезла, просто теперь вервольф не ворчал по утрам, не злился на себя, если забывал задвинуть шторы, тем самым позволяя одному из тысячи солнечных лучей бродить по его лицу, потому что спустя пару мгновений этот лучик переплывал с кислой мины зажмурившегося оборотня на расслабленное лицо мирно сопящего Стайлза Стилински. И Дерек открывал глаза, в восхищении любовался этим болтливым представителем человеческого рода и успокаивался. Поднимался, выключал будильник, который должен был вот-вот прозвенеть, и шел на кухню, там он как обычно ставил в микроволновку стакан молока, насыпал в глубокую пиалу Несквик, предварительно выудив из огромной упаковки этого, как сам Хейл именовал его, собачьего корма, маленькое приложение в виде упаковки карточек с героями Лиги Справедливости, что, в принципе, и сыграло главную роль при выборе хлопьев, наливал себе пробуждающий напиток богов, и, сделав пару глотков, шел обратно в спальню будить неугомонного подростка в школу. И вся мебель в спальне подтвердила бы, что никогда не видела ничего более нежного, чем аккуратные короткие поцелуи с привкусом кофе, которыми Дерек пытался разбудить Стайлза. Ну, если бы она могла говорить, конечно.