Пробуждение.

- Кажется, это здесь, – Фран в нерешительности остановился напротив ничем непримечательной двери и глубоко вздохнул. – Почему именно я должен будить его? Да еще этот взгляд Леви… он мне сочувствовал? Нет, нет… - тут же одернул он себя, - не может быть такого. Мне просто показалось. Потоптавшись еще с минуту, он все же поднял руку и негромко постучал. За дверью не раздалось ни торопливых шагов, ни сонного голоса. Недовольно нахмурившись, Фран постучал еще раз, уже чуть громче. Но ответом ему была все та же тишина.       «Не хотелось бы мне этого делать, но, видимо, придется», - с грустью подумал он. Обхватив холодный металл ручки, он слегка нажал на нее и толкнул дверь. Та, с тихим скрипом, поддалась. Не заперта. Этот факт тоже неприятно зацепил внимание парня. Очевидно, гости у принца были редким явлением. А про незваных и говорить нечего. «Кому бы хватило духу соваться к этому психу?» - непроизвольно повел плечами Фран.       Обитель принца встретила его непроглядной тьмой: все окна в комнате были плотно закрыты шторами; ни ночника, ни какой-нибудь лампы не было видно тоже. Воздух был спертым, застоявшимся. Очевидно, Его Величество не соизволило открыть окна и теперь почивало в жуткой духоте. Где-то по другую сторону комнаты раздался тихий храп.       Перспектива споткнуться обо что-нибудь не так сильно пугала, и все же… Фран зашел внутрь и осторожно закрыл за собой дверь. Неразумно было перекрывать себе пути отступления, но, возможно, этот ненормальный с утра пораньше боится солнечного света. Ну, или вообще любого света. Это конечно было глупостью, быстро мелькнувшей в голове мыслью, но зеленые глаза, уже привыкшие к темноте, непроизвольно скользнули по тяжелым шторам. Комната несколько отличалась от той, в которой поселили его: просторная, с большим количеством мебели, мелкими безделушками и просто личными вещами ее жильца. Здесь действительно ощущалось присутствие человека, все здесь дышало им. Бельфегор, как рассказал Луссурия, был принят в Варию, когда ему было только восемь лет. Эта комната служила ему домом все это время.       Фран обогнул кофейный столик и, повернувшись, вздрогнул. Он остановился как раз напротив зеркала во весь рост. С резной рамой, без единой пылинки на нем. Наверняка, перед тем, как покинуть свою обитель, Потрошитель останавливается, проверяет, хорошо ли челка прикрывает его лицо, опрятна ли его одежда. А, может быть, оно удостаивалось чести отражать его глаза? Кто знает. Парнишка кивнул своему отражению и двинулся дальше.       Под ногой что-то звякнуло. Наклонившись, парень поднял одну из «железяк» семпая. «Неразумно так раскидывать режущие предметы. А, хотя, это же семпай. О чем я?» - он решил положить нож на письменный стол. Тот находился справа от него, всего в нескольких шагах. Но едва он двинулся в сторону, как послышался тихий шорох. Сердце пропустило удар. Зеленоволосый быстро метнулся взглядом на семпая, но тот продолжал спать, даже не меняя позы. Шорох послышался снова, по деревянному полу тихонько прошлепало что-то. Что-то совсем легкое и маленькое.       «Крысы? - Фран резко обернулся, но позади никого не было. – Надо быстрее будить этого недоаристократа и уходить отсюда, - решив оставить нож где-нибудь на прикроватной тумбочке, мальчишка торопливо направился к ложу принца. - Крысы. Кто бы мог подумать, что они столь спокойно шныряют по особняку? Да, в каких-нибудь там подвалах, возможно даже где-нибудь в моей пустовавшей ранее комнате, но здесь?» Совсем рядом раздалось громкое шипение, и что-то пушистое со странным шиканьем кинулось на него с комода. От неожиданности парень не удержался и грохнулся на пол. Нечто продолжало цепко держаться когтями за его свитер, норовя вот-вот разорвать его на мелкие кусочки. - Пусти! Боже, да здесь даже крысы какие-то ненормальные! – схватив зверюшку за шкирку, Фран пытался отодрать ее от себя, но та, издавая воинственное шиканье, не сдавала позиции. – Отцепись от меня! Сам того не замечая, мальчишка перешел на крик. - Какого черта здесь происходит?! – еще более растрепанный, чем обычно, Бельфегор восседал на кровати в неизменной полосатой кофте. - Семпай, на меня напала какая-то крыса, спаситеее! – принц на его реплику как-то хмуро ухмыльнулся. - Минк, иди сюда, – зверек, повинуясь приказу хозяина, тут же отпустил многострадальный свитер и в два прыжка оказался на коленях Бела.       Утомленный минутной схваткой, Фран еще некоторое время сидел на полу. Бельфегор почему-то молчал и гладил зверька. Тишина прерывалась только тихим шиканьем белого негодника. - Что ты забыл здесь, лягушка? Вот, Минка напугал, меня разбудил. Неужели жабку не учили, что лазить по чужим комнатам плохо? – не дав ему ответить, он прибавил: Минк не крыса, он – хорек. - Я бы и сам ни за что не сунулся в ваш склеп, семпай, - поднимаясь, паренек наткнулся пальцами на холодный металл ножа, чуть было не порезавшись. Благо удалось вовремя отдернуть руку. Фран поднял нож, и, глядя на него, продолжил, - но Скуало отправил меня сюда. Теперь понятно, почему. - Иши-ши-ши, да, вот кто уж действительно не дружит с Минком, так это он, – Бельфегор согнал хорька с коленей и потянулся. - Ну, вот вы проснулись. Я, пожалуй, пойду, – положив нож на комод, зеленоволосый поспешил к выходу. Хорек шишикнул, заметя улыбку своего хозяина, и спрыгнул на пол. Стоило парнишке только протянуть руку к дверной ручке, как меж его пальцев воткнулась пара ножей. – Семпаай, вы бы поаккуратнее с ними были. Так и руки лишить недолго. Взгляд зеленых глаз снова был устремлен на блондина. Улыбка того стала только шире. - А я тебя еще не отпускал, земноводное, – почти пропел Потрошитель. От потаенных интонаций принца Франа била легкая дрожь, и толпы мурашек то и дело пробегали по спине. «Нехорошее предчувствие у меня. Чего ему надо?» - совершенно не меняясь в лице, он продолжал буравить взглядом челку семпая. - И чего же вы желаете, падший принц? – злить его сейчас была не самая лучшая идея, но парень знал, что если покажет свой страх, то все может стать еще хуже. - Подай-ка сюда мои брюки, лягушка. Зеленые глаза скользнули по комнате в поисках нужной вещи. Форменные брюки нашлись в недрах приоткрытого шкафа, возле которого уже крутился Минк. - Вам же ближее, - стараясь скрыть непонятную дрожь в голосе, протянул Фран. Похоже, что семпай снова собирается выкинуть одну из своих извращенных шуточек. И от осознанья этого хотелось кинуться прочь из комнаты, подальше отсюда, к себе, за закрытую на замок дверь. - Ты хочешь, чтоб я разгуливал по комнате без штанов? – Бельфегор притворно вздохнул. - А я-то думал, что ты смущаешься из-за этого, хотел как лучше. Или может быть, - приторно сладким голосом начал Бел, – ты бы хотел увидеть… - Уже несуу! – сама мысль о том, что именно хотел сказать извращенец-семпай, заставила уши и щеки покраснеть. Все-таки хорошо, что в комнате такой полумрак и почти ничего не видно. Недовольно глянув на Минка, мальчишка вытащил вещь из шкафа. Подойти, отдать и уйти. Так просто, не правда ли? Но дело встало уже на первом пункте. Не дойдя до кровати пары шагов, парень запнулся об внезапно кинувшегося под ноги хорька и упал. На что-то мягкое упал.       Поднимать глаза, чтобы понять, на кого он свалился, было необязательно. Шипящий смех раздавался в аккурат над макушкой, а загребущие ручонки семпая уже крепко обхватили его, прижимая к себе. Со стороны поза выглядела довольно комично, а на деле же была дика неудобна, по крайней мере, для Франа уж точно: он касался животом края кровати, но почти не опирался на него; зажатые между ними руки, все еще сжимавшие ткань форменных брюк, были единственной преградой, что хоть как то разделяла их друг от друга; выпрямиться или опуститься на пол он не мог, поэтому приходилось стоять на полусогнутых. Белу же пришлось просто немного наклониться вперед. «Где-то это уже было… - признавая свое поражение, Фран не пытался вырываться и выказывать просьбы отпустить. – Наиграется - сам отвалит» Такой мыслью утешал себя лягушонок, но конечности начинали неприятно ныть на такую неудобную позу. - Балдеешь, лягушка? – не выпуская из своеобразных обнимашек, спросил Бельфегор. - Задыхаюсь, семпай, – стараясь придать голосу больше пофигистичности. - О, ну как начнешь терять последний кислород, оповести меня. Сделаю тебе искусственное дыхание.       Фран никак не отреагировал на эту реплику. Уткнувшись носом чуть ниже ключиц Потрошителя, он старался как можно реже вдыхать: резкий парфюм семпая неприятно щекотал нос, почти как и сам он щекотал нервы лягушонка.       Затянувшиеся объятия и тишина. Все давило неприятным грузом. Но Потрошитель, похоже, совсем не испытывал неловкости. Его руки все ещё крепко прижимали худое тело к себе. И в то же время, он не пытался сделать что-либо еще, как бывало обычно. Просто обнимал. Сам не зная, зачем и почему. Просто так захотелось. А отказывать в чем-то себе принцу не подобает. - Семпай, - приглушенный голос раздался на уровне его грудной клетки, и это было так непривычно, - у меня ноги затекли, и руки тоже. Неудобно. Отпустите. Минк забрался на стол, оттуда перелез на подоконник, чуть приоткрыв при этом шторы. Солнце тонкой линией проникло в комнату, создавая тени и блики на предметах; не видимая на первый взгляд пыль теперь столбом стояла в свете луча.       Что бы там не говорил этот мальчишка, а отпускать его, вот так, просто, не хотелось. В голове крутилось множество всевозможных планов мести зеленой жабке, но все они казались какими-то… неполными, недостаточными. Как будто он мог сделать что-то более грандиозное, чем в очередной раз смутить парнишку. Изловчившись, Бел умудрился затащить Франа с ногами на кровать. - Теперь не ной. - Буду ныыыть, отпустите, семпай. - Нет. - Хааа. Где же капитан, когда он так нужеен? - Чего сказал? - Просто он обычно появляется в самый… Не дав закончить, Бел вставил: - Неподходящий момент, иши-ши-ши. - Для кого как, семпааай. Еще пара минут тишины. - Семпаай. - Чего тебе? - Отпуститеее. - Нет. - Зачем вы вообще меня обнимаете? Ответа не последовало. Фран удивленно поднял голову, ожидая насмешливой улыбки, но наткнулся лишь на плотно сжатые губы. В то же мгновение, как будто потеряв точку опоры, Бельфегор опрокинулся на кровать, утягивая парнишку за собой. - Семпай! - Тише, я спать хочу, не кричи. - С-спать? И спите себе на здоровье! Только меня отпустите. Пустите, семпай! – зеленоволосый дернулся, в попытке вырваться из кольца рук Бельфегора.       «Что же делать? – в панике мысли разбегались, как тараканы, - Такое расстояние абсолютно неприемлемо! Это противоречит моим жизненным принципам! Чертов псих, принц недокоронованный! Да когда же ты наиграешься, наконец? Ну да, я доставал его, выводил из себя, но он мог просто побить меня, или порезать своими ножичками, как он любит. Почему из всех способов отомстить именно этот?» Бел же спокойно наблюдал, как паника охватывает лягушонка. Выражение лица, перескакивающий с предмета не предмет взгляд, даже то, как быстро колотилось его сердце, - все это было поистине лучшей местью за его выходки. А местью ли? На секунду Потрошитель задумался: а действительно все это он делает для того, чтобы отомстить, унизить, заставить показать эмоции?       Фран все еще пытался вырваться из рук принца, но пока безуспешно. Даже странно, что в этих руках было столько силы. Парень чувствовал на себе внимательный взгляд, знал, что следят за каждой эмоцией, что проскальзывает на его лице, знал, что наблюдатель упивается своей победой и полным поражением противника. «Хватит. Мои жалкие попытки только позабавят его еще больше. Не будем доставлять Его Высочеству таких почестей…» - лягушонок опустил голову на сложенные на груди Бельфегора руки и отвернулся в сторону окна. Спустя какое-то время, прислушавшись к самому себе, Фран осознал, что находиться в объятиях семпая было не так противно, как он поначалу считал. Нет, не в том плане, что Бел был неопрятным или что-то в этом роде, - он хорошо следил за своей внешностью и прочее, - но вот характер портил всю картину. Если бы сейчас он начал как-то подкалывать лягушонка на тему слабости, его ориентации и чего-то такого, как обычно, пошлого, то все впечатление от этого контакта их тел было бы неприятным. Но он молчал. Молчал и делился своим теплом с лежащим на нем мальчишкой.       Такой принц, как ни странно, нравился Франу. Пусть не так много, но нравился. Зеленоволосый слышал его размеренное дыхание, чувствовал, как под рукой о рёбра стучит чужое сердце, и понимал: каким бы Бельфегор не был монстром, психом, убийцей – он такой же человек, как и сам лягушонок. Немного сам себе на уме, но такой же. И это сделало их немного ближе сегодня.       Хватка ослабла, и парень смог приподняться. С положения сидя ему открылся прекрасный вид на спящего Бельфегора. Взгляд зеленых глаз внимательно скользнул от острого подбородка к точеному, чуть вздернутому носу, к прядкам челки, что едва шевелились при каждом выдохе Потрошителя.       «Точно…он сейчас спит? Значит, ничто не помешает мне взглянуть на его глаза… так?» - рука зеленоволосого уже тянулась к блондинистой челке, но спрыгнувший с подоконника Минк с грозным шишиканьем подбежал и забрался на кровать.       Обменявшись взглядом с хорьком, Фран печально вздохнул. Что хозяин, что питомец – конспираторы чертовы. Он снова окинул взглядом лицо семпая.       «И все-таки, он красивый. До одури. Как и полагается принцу. Хоть глаз его я и не видел, но уверен, что они впишутся в общую картину идеально и сделают ее законченной, – лягушонок улыбнулся. - И как я не завидую той принцессе, которой достанется такой капризный принц...» Минк все крутился рядом с нависшим над принцем Франом, не зная, куда себя пристроить, и, в конечном счете, улегся на подушку рядом. Он еще какое-то время следил за зеленоволосым, но вскоре тоже уснул. И парень заметил это, вот только… взять и заглянуть под блондинистую челку теперь казалось каким-то преступлением. Узнать, что под ней, хотелось очень. Но… появилось какое-то «Но». Пусть это будет одной из тайн Потрошителя.       Фран аккуратно спустился с кровати и вышел вон. Уже закрыв дверь, и автоматически разглядывая картину, висевшую напротив, он подумал о том, что скажет Скуало. Ведь принца он так и не поднял.