Обстоятельства

Месяц у Хичоля не задался с самого первого дня. Сначала ему отказали в премии. "С кем не бывает", - смиренно подумал Хичоль и вскрыл одну из копилок, что хранил специально на черный и не очень день. Черными и не очень днями считались априори все дни, когда ему, к примеру, не хватало на рубашку из новой коллекции. Однако следом за, казалось бы, такой обыденной вещью, которую и неприятностью-то назвать сложно, появилась еще одна: буквально на ровном месте сломалась любимая машина Хичоля. Машина всегда исправно довозила того до работы и ещё ни разу не подводила, поэтому в её поломке Хичоль заподозрил происки своих многочисленных, как он считал, завистников. В мастерской за починку любимицы требовали заоблачные цены, о чем Хичоль тут же и сообщил, приукрасив предложение несколькими непечатными выражениями. В автомастерской в долгу не остались, включив Хичоля в список нежелательных клиентов. Вот тут-то Хичоль, которому обычно все само шло в руки, и начал понимать, что черная полоса – это не что-то из разряда сказок и легенд. Но началом настоящей черной полосы все же считал тот момент, когда сам черт дернул его пойти в новое казино, открывшееся в нескольких кварталов от его, Хичоля, дома. Подцепив сногсшибательную длинноногую иностранку, кажется, американку, он решил поразить ее своей виртуозной игрой в покер, игре, в которой всегда считал себя лучшим. Поразить американку удалось. Виртуозным проигрышем, каких уже давно не видели хозяева казино. «Будешь должен», - хлопнул по плечу Хичоля один из верзил-охранников, когда Хичоль, глупо и пьяно улыбаясь, заявил, что денег у него нет. Потому что копилки имеют дно, а деньги - свойство кончаться. Сначала Хичолю казалось, что вот, черная полоса, наконец-то, начала сереть. Все-таки не каждому удаётся уйти целым и на своих двоих, когда должен заведению, как минимум, две трети своей квартиры вместе с мебелью. Серела черная полоса до первого же звонка в дверь. Верзила-охранник, в компании таких же огромных, с большими плечами и волосатыми мясистыми руками громил, скромно поинтересовался, когда Хичоль соблаговолит принести долг. Копилки со своими вспоротыми брюшками скромно стояли в стороне, а охранники, улыбнувшись золотыми зубами, ушли, оставив в качестве небольшого подарка Хичолю разбитую губу и головную боль до следующего утра. После еще тройки таких визитов Хичоль уже всерьез стал опасался не только за сохранность своего прекрасного лица, но и за цельность своих костей. Методы верзил опасно походили на возрастающую градацию. - Ну брат, - канючил Хичоль в трубку, время от времени бросая взгляды на часы и стараясь придать голосу больше тоски и боли, - ты совсем не волнуешься за мою жизнь? Брат волновался, но прислать нужную сумму сразу не мог. Услышав, что деньги будет возможно перевести не менее, чем дней через двадцать, Хичоль, выругавшись и назвав брата предателем, швырнул трубку в другой конец комнаты. *** - Теперь понимаешь? – Хичоль стукнул кулаком по столу и опрокинул в себя очередной стакан пива. – Мне совершенно негде жить. Если останусь в своей квартире – они же меня покалечат. Поэтому я хочу пожить у тебя. Он сложил руки на груди. Сонмин обреченно выдохнул. Обычное приглашение выпить с другом оборачивалось совсем не обычной проблемой. Нет, Сонмин, конечно, в какой-то степени любил хёна. Но все же не настолько, чтобы жить с тем в одной квартире. Сонмин уже имел такой опыт и, надо сказать, тот оказался весьма плачевным. И если Мин еще мог закрывать глаза на разбросанные вещи, регулярное исчезновение еды, приготовленной специально для Сонмина его мамой, то не замечать полуголых девушек, почти каждое утро выходящих из спальни, было выше сонминовых сил. - Нет. Я сейчас только переехал на новую квартиру. Хозяин четко расписал в договоре, чтобы в квартире проживало не более двух человек, - Сонмин повторил жест Хичоля, уже морально готовясь к потокам обвинений в свой адрес, а после поспешно добавил, - ты же лучший в мире хён, я уверен, ты придумаешь что-нибудь. - Двоих? - с недоверием прищурился Хичоль, вспоминая, что пару месяцев назад Сонмин по пьяни что-то говорил о любви всей своей жизни, которую, кажется, звали Кюхёном. Слова о "лучшем в мире хёне" приятно согрели эго и заставили проглотить все грубые выражения, собравшиеся на кончике языка, обратно. Не то, чтобы Хичоль был падок на лесть, но... - Сволочь ты, Ли Сонмин, - потер Хичоль место недавнего фингала, - не дам тебе больше играть с Хибомом. *** Хичоль выходил из душа, когда в дверь снова позвонили. Хичоль, накинув халат, дожевывал бутерброд, когда в дверь начали стучать. Но надежда на то, что громилы уйдут, испарилась, когда дверь начала трещать под глухими ударами громадных кулаков. - Ну что вам опять надо? – Хичоль приподнял подбородок, откидывая мокрую челку со лба назад. Глупая гордость не позволяла опускать глаза или просить еще пару дней. Умирать, так красивым. Вот только вместо удара по голове парень получил заинтересованные взгляды и одну кривую улыбку. - Извините, - поклонился один из громил. - Мисс, не подскажите, здесь живет парень, он задолжал некоторую сумму, вот мы и… - Ваш брат скоро вернется? - Мисс? Парень? Брат? Какого хрена здесь вообще? – Хичоль окончательно запутался, пока по привычке не посмотрел в зеркало рядом с собой. С той стороны на него заинтересованно глядела милая короткостриженная девушка с маленьким лицом, пухлыми губами и в халатике выше колен. Осознание столь удобной ситуации осыпалось на Хичоля лепестками роз под торжествующую мелодию арф. Он, прочистив горло и поправив мокрые волосы, облокотился на стену и, оскорбленно скривившись, сообщил: - Уехал брат. Сказал только, что не раньше, чем через двадцать дней вернется. И, чтобы уж наверняка, смущенно взмахнул ресницами. Громилы учтиво поклонились, еще раз извинились и пообещали иногда заглядывать. Чтобы брата встретить. *** - Подстраивайся под обстоятельства, Ким Хичоль. Все могло быть в разы хуже, - шептал под нос себе парень, выбирая в женском отделе очередную юбку и нижнее белье, - в инвалидной коляске цыпочек не подцепишь. Подумаешь, пару недель без секса. - Какую? – спросил он, прикладывая обе юбки, темно-фиолетовую до колен и белую мини, к бедрам. Сонмин устало откинулся на спинку кресла и посмотрел на наручные часы. Хичоль разбудил его звонком в страшную рань и потащил в ближайший торговый центр, прихватив с собой сонную «любовь всей сонминовой жизни». В отместку за сорванные планы по захвату чужой жилплощади. - Бери обе. И пошли, - живот у Сонмина заурчал. Любовь всей его жизни, до этого мирно дремавший в соседнем кресле, мгновенно открыл глаза и обеспокоенно посмотрел на парня. - Мы же только три отдела обошли, - возмутился Хичоль, тонкими пальцами вытягивая из кучи кофточек нужную. "Кажется Кюхён" ткнул пальцем в одного из продавцов-консультантов: - Есть люди, которым за это платят. И, сунув в ладонь Хичоля визитку со своим номером телефона, потянул Сонмина за руку в сторону выхода: - Как закончишь – позвони, и мы заберем тебя. Хичоль, задохнувшийся от такой наглости, на которую у него всегда была монополия, успел только крикнуть, что платить за его одежду будут все равно они. И с видом оскорбленной невинности повернулся к продавцу-консультанту. *** Месяц у Хань Гэна определенно не задался. С первым числом, собрав чемоданы, от китайца ушел его парень. Отношения давно скатывались в постоянные бытовые перебранки и изжили себя, и Хань Гэн отчасти был рад, что парень ушёл сам и без скандалов. Вскоре закрылась его любимая кофейня, где Гэн подрабатывал бариста. Добрый хозяин, искренне любивший своего ответственного сотрудника, порекомендовал китайца консультантом в магазин одежды, чтобы Хань Гэн не оставался без работы. Вот тут-то и крылась еще одна неприятность. Устроили Хань Гэна в женский отдел, но не учли одного: Хань Гэн никогда не умел общаться с представительницами женского пола и чувствовал себя с ними, мягко говоря, некомфортно. С раннего детства отношения с ними, неизвестно почему, совершенно не складывались. А после вечеринки на выпускном, окончательно убедившись в своей не совсем традиционной ориентации, китаец тихо вздохнул и сделал для себя неутешительные выводы. В кофейне, где он раньше работал, посетителей в день приходило немного. Он мог легко перекидываться дежурными фразами с посетительницами, пока варил кофе, или ловить тихие восхищенные взгляды. Но общаться с девушками целый день, советовать одежду и улыбаться было сродни испытания. И сейчас он уныло наблюдал, как очередная девушка снует между стеллажами и стендами уже около часа. Он отчасти понимал двух парней, к которым она периодически возвращалась, чтобы посоветоваться на счет одежды. И даже был им благодарен за то, что они избавляли Гэна от неотвратимой участи. Ровно до того момента, как они подло капитулировали с поля боя, указав пальцем на него, Хань Гэна. - Вы так и будете стоять столбом или поможете мне определиться с брюками? – вызывающе и немного грубовато раздалось рядом с ним. «Подстраивайся под обстоятельства, Хань Гэн. Все могло быть хуже. Например, отдел нижнего белья», - в последний раз вдохнув воздух свободы, китаец повернулся к покупательнице.