Часть 1
15 июля 2014 г. в 18:27
Алые прутья заката медленно окутывали землю, обволакивая ее в мягкие оттенки, готовя небо к ночному пиршеству звезд и их сияющей богини. С запада шествовал теплый ветер летних полей, диких лесов и свободных народов, не обремененных тяжестью суровых законов короля. Листва пела свою песню, успокаивая дневных обитателей и придавая уверенность ночным существам, которые ждали своего часа начать охоту. Это время давало путникам шанс найти ночлег и скрыться за безопасными стенами, даже если те были из дряхлых досок и полусгнивших бревен. Оставаться после заката на дороге было опасно, а бродить по лесу – равносильно самой жуткой и мучительной смерти.
Извечная дымка, окружавшая Алое озеро, при свете луны становилась почти голубой. Пропуская в свое нутро светлячков, она сияла изнутри, рождая магию иллюзии, обмана. Всякий, кто осмеливался появляться в Кондарианском лесу после заката, направлялся именно сюда. Легенда гласила, что любой, испивший из этого озера, становился моложе, избавлялся ото всех болезней и даже получал бессмертие как дар за отвагу. Проверить достоверность этой истории пытались многие, но никто так и не вернулся, отправившись в лапы ночных мечтаний.
Темнело. Оберин продирался сквозь заросли плюща и репейника, стараясь найти тропу, по которой забрался в самую чащу леса. Его рыжая кобыла то и дело вставала на дыбы, не желая идти туда, куда направлял ее наездник. Мужчине приходилось до боли в руках натягивать поводья, чтобы заставить животное слушаться. С его Лакричкой никогда не было проблем: кобыла была легка в обучении, идеальна в послушании и напугать ее оказывалось сложнее, чем боевых коней, которые привыкли к крикам, лязгу стали и оглушающему грохоту. Сейчас с этим животным творилось что-то из ряда вон выходящее.
- Да успокойся же ты, наконец, - не выдержал мужчина, повысив голос так, чтобы кобыла услышала его через хруст ломающихся веток под копытами и дикое ржание. По лесу пролетело гнусное эхо, искажающее его слова, затрагивающее мертвую тишину. Но Лакричка перестала брыкаться и послушно направилась вперед, тяжело дыша и нервно молотя хвостом по бокам. Где-то позади протяжно завыл ветер, перекрывая внезапный шелест кустов. – Все хорошо, девочка, - ласково произнес Оберин, поглаживая шею животного. – Мы скоро окажемся дома.
Но до дома было еще очень далеко, и с каждой минутой наездник все больше удалялся от желанного тепла постели, горячей еды и потрескивания дров в камине. Лакричка смотрела ровно перед собой, пропуская посторонние звуки и странный шелест листвы на деревьях, подозрительные шевеление кустов. Словно с разумом человека, животное понимало, что нервы Оберина на такой же натянутой струне, что страх одолевает его с каждым новым деревом все больше. Она послушно шла вперед, преодолевая желание кинуться прочь и бежать, пока пена во рту не заставит остановиться и перевести дух.
Все запахи и звуки слились в один унисон, превратились в жуткую какофонию, заволакивающую страхом сознание. Мартелл подмечал, что руки его начинают трястись, а глаза все чаще бегают по местности, надеясь углядеть проблеск света, спасительную лазейку, выход из этого кошмарного леса. Если бы деревья не сцепляли огромные кроны у самых небес, то Оберин, наверняка, сумел бы отыскать путь по звездам, холодная луна сжалилась бы над ним и подсказала верное направление. Но со всех сторон попутчиком была лишь тьма, которая подбиралась все ближе, желая коснуться заплутавших, обессиленных душ своими черными щупальцами.
Абсолютное отчаяние наступило ближе к полуночи, когда холод начал пробираться под одежду, стискивать горло и заволакивать в свои немые сети. Мартелл остановил Лакричку и несколько раз повернулся вокруг оси, пытаясь найти хоть какое-то различие между массой смешавшихся темных стволов. Ему показалось, что в этой части леса он побывал уже несколько раз. Все было настолько похожим, настолько враждебным, что волосы вставали дыбом у мужчины на спине. Неужели этому лесу нет конца? Неужели здесь ему предстоит найти свою одинокую, бесславную смерть?
Лакричка среагировала на протяжный вой, вмиг донесшийся со всех концов чащи, сжавший сердце стальной рукой. Волки, истребленные во всех частях света, здесь охотились стаями на беспечных путников. Загоняли испуганную жертву в тупик и набрасывались, в момент портя одежду, разрывая кожу, отрывая целые куски от еще живых тел. Их грозный глас приближался. Оберину показалось, что в темноте что-то сверкнуло, в кустах пронеслась огромная тень. Очевидно, от его кобылы это тоже не ускользнуло.
Сорвавшись с места с диким ржанием, Лакричка кинулась наутек в противоположную сторону от предыдущего маршрута. Грязь вылетала из-под копыт с громким хлюпаньем, словно дождь наполнил своей влагой землю совсем недавно. Вой становился все отчетливей, нагонял путников. Опасность приближалась гораздо быстрее, чем кобыла успевала от нее убегать. По лицу Мартелла с силой хлестали ветки деревьев, разрезая кожу на скулах и оставляя красные полосы.
А тем временем стая обходила их справа. По меньшей мере, шесть голов самых крупных волков, которых только можно встретить в Кондарианском лесу. Эти злобные, жадные до крови и плоти, твари царствовали в своих владениях, куда Оберин по несчастливой случайности забрел. Они ловили и убивали каждого, кто осмеливался близко проехать с их логовом. В близ лежащей деревушке ходили слухи, что вожак их из породы оборотней, которые несколько десятилетий терроризируют всю живность в округе, выходя за пределы своей территории. Мужчине совсем некстати вспомнилась эта глупая старушечья история.
Страх подгонял кобылу сильнее всякого хлыста. За секунду до крушения, она перепрыгивала глубокие овраги, попав в которые можно было стать легкой добычей; отворачивала в сторону от огромных валунов, слетевших с предгорий, где деревья были не такими высокими и частыми. Оберин даже подумал свернуть в ту сторону и взобраться повыше, найти нужное направление по звездам и двинуться домой, но лязганье зубов за спиной тут же отогнало от мужчины эту мысль. Кобыле понадобятся все усилия, чтобы взобраться по скалам, пусть и небольшим, и отбиться от опасности у подножия, но даже в случае успешного подъема, их все равно ждала бы смерть. Волки добрались бы до них мгновенно и растерзали. С целой стаей не справиться.
Отвлекшись на эти мысли, Оберин не заметил, когда Лакричка оттолкнулась от земли и перемахнула через упавшее дерево. Он забыл пригнуться, и тяжелая ветка выбила его из седла, отшвырнув назад. Падение оказалось почти безболезненным, но кобыла продолжила нестись вперед, а Мартелл остался позади. С трудом подняв голову, мужчина машинально коснулся затылка, чтобы проверить, нет ли крови, и испытал секундное облегчение, узнав, что шум в голове вызван лишь легким ударом о землю. Он вгляделся в темноту и успел заметить удаляющийся силуэт кобылы, за которым мчались грузные, темные тени, означавшие лишь то, что волки могли не заметить слетевшего наездника.
С трудом поднявшись на ноги и тут же почувствовав растекающуюся боль и усталость по всему телу, Оберин предпринял несколько попыток отправиться следом за Лакричкой, но очень скоро понял, что не осилит и пары метров. Его стеганый дублет порвался в нескольких местах и стал непригоден для ношения в дальнейшем, но сейчас отказываться от лишней одежды мужчине не хотелось. К ночи холодало все сильнее, а у него не было даже плаща, чтобы завернуться и переждать до рассвета в какой-нибудь канаве. Это было бы разумнее всего.
Одновременно с двух сторон раздалось грозное, прорезающее наступившую тишину рычание. Две желтые пары глаз воззрились на Мартелла с противоположных ракурсов, вселяя еще больше страха и опоясывающего ужаса в мужчину. Медленно, осторожно переставляя ноги, чтобы не издавать лишних звуков, Оберин отступал шаг за шагом. Позади высилось темное дерево, по обломанным сучьям которого можно было вскарабкаться наверх и спасти свою жизнь. Он следил за хищниками, готовыми в любой момент броситься на добычу и покончить с ее страхом, оставив лишь боль, терзания и смерть. Мартеллу не хотелось погибать в этом проклятом лесу, отдавать свою жизнь кровожадным тварям, которые только и ждут, когда в их вонючие зубастые пасти попадется добыча.
Он следил и ступал осторожно, но мокрая трава скрыла в своих капканах сухую ветку, треск которой разнесся по лесу, казалось, на многие мили вокруг. Волки тут же выпрыгнули из своих укрытий и кинулись к Оберину, оскалив пасти в отвратительных рыках. Мужчина выхватил охотничий нож из-за пояса и отступил еще на шаг, приготовившись встретиться лицом к морде с опасностью.
Первым напал тот, что был помельче, с серым мехом и белыми ссадинами на брюхе – давние шрамы. Он кинулся на Мартелла, разинув пасть и выставив лапы вперед. Оберин отскочил в сторону в последний момент и позволил зверю налететь на толстый ствол дерева, с которого тут же осыпалась часть старой, прогнившей от времени коры. Волк рухнул без сознания, издав жалобный стон за мгновение до того, как забыться в темноте.
Мужчина отошел влево и поравнялся лицом со вторым зверем. Желтыми, горящими опалами на него глядел черный, как само чрево ночи, демон. Он скалился и высовывал красный от чьей-то крови язык, задевая обрубок на месте второй половины морды. Этот волк был крупнее предыдущего раза в два и его инстинкты с большим отрывом подавляли чувства Оберина. Зверь кинулся на Мартелла и тот снова отскочил в сторону, открыв дерево, которое могло послужить снотворным для ночного демона, но волк оттолкнулся лапами от ствола и молниеносно напрыгнул на мужчину, повалив его на землю. Оберин рассек ножом воздух в тот момент, когда демон отпрыгнул на безопасное расстояние. Он играл со своей добычей. Мартелл вскочил на ноги и сильнее сжал рукоятку, приготовившись к новому выпаду. Он ждал и смотрел в бездну желтых глаз, заглушив все прочие звуки, кроме биения собственного сердца и тяжелого дыхания противника.
Протяжный вой раздался из-за спины и то был знак. Оберин отвлекся всего на секунду, но волк не стал терять времени и кинулся в атаку, повалив мужчину на лопатки. Его острые зубы клацали у самого лица Мартелла, нож предательски выпал из руки и теперь затерялся в траве. Стараясь сдержать неистовый напор зверя, мужчина обоими руками уперся ему в грудь и крутил головой в разные стороны, не давая возможности вцепиться в себя. Лезвие блеснуло в траве под промелькнувшим светом луны. Уловив возможность, Оберин ослабил защиту, ухватился освободившейся рукой за оружие и вогнал его по самую рукоятку в голову волка.
Алые капли падали на голую шею, рваный дублет, впитываясь и растекаясь дальше. Потеряв последние силы в схватке со смертью, Мартелл позволил зверю обвиснуть и придавить тело своим весом. Мужчина тяжело дышал, сердце бешено стучало в груди, кровь барабанила в висках с неистовой силой. Он попытался вытащить нож из головы трупа, но лезвие туго застряло в черепе волка, не желая поддаваться.
Ночную тишину вновь прорезал звериный рык. Оберин задрал голову и увидел еще одного волка, стоящего на пригорке и готового броситься на убийцу своего брата в любую секунду. Но тварь не спешила. Волк медленно спустился, стал подходить ближе, оставляя кровавый след на утоптанной траве. Мартелл тщетно пытался вытащить нож из головы убитого, осознавая, что если ему это не удастся, то можно навсегда попрощаться и с элем, и с горячими девками в тавернах, и с той отменной похлебкой, которую готовит его сестра. Жизнь закончится здесь и сейчас.
Черная тень пронеслась над лесом, заполняя и без того пропитанную ужасом тьму. Что-то огромное, крылатое, страшное пролетело над миром. Оберин замер, пытаясь понять, что накрыло плотной вуалью эту ночь, этот лес, его самого и всех живых существ. Решивший довершить дело братьев волк заскулил и панически бросился наутек, сбивая лапы о корни деревьев, торчащих из-под земли. Мартелл занервничал и рывком вытащил нож из головы зверя, скинув мертвую тушу с себя. Он быстро поднялся и огляделся вокруг. Мир снова наполнился дражайшей тишиной, скрыв вой волков. Его сердце выравнивало свой темп и казалось, будто весь лес слышит этот размеренным стук.
Мужчина пошел вперед, делая осторожные шаги в сторону, куда убежала его Лакричка, и в противоположную той, в которую удрал волк. Окровавленный нож он держал наготове, стискивал его в руке с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Темнота казалась еще враждебнее, чем раньше. Теперь она таила в себе не только наземных зверей, но и кого похуже, кого испугались даже волки.
Мужчина все шел и шел, сбившись с пути и потеряв счет времени, забыв обо всем, кроме желания выжить. Внезапно, новая волна от взмаха крыльев прошлась по деревьям, заставив их согнуться, заскрежетать и отпустить половину своих листьев. Оберин мгновенно спрятался за одним из толстых стволов и приготовил нож, прижав его к груди. Чьи-то глаза наблюдали за Мартеллом, желали узнать человека, который под размахом крыльев становился маленьким.
Огромное нечто пролетело над головой и унеслось прочь. Отдышавшись, мужчина вышел из-за дерева и тут же остолбенел. Перед ним открылся свободный от леса участок земли, трава которого серебрилась под луной. Неуверенно Оберин вышел из своего укрытия, сделав первые за несколько часов шаги под открытым небом. После мрака его глаза не сразу привыкли к свету, но потом перед Мартеллом открылся прекрасный вид. Обнесенным кругом стояли высокие деревья, а в центре высилась башня, камень которой казался серым и старым под луной. В ней было лишь одно окно, из которого лился мягкий желтоватый свет, далеко наверху, а внизу единственная деревянная дверь. Мужчина заметил маленькое пятно рядом со строением.
Он подходил все ближе и воздух становился теплее. Все инстинкты кричали, что нужно бежать, нельзя поддаваться слабости, но любопытство взяло верх. Его голова была абсолютно ясной, ледяное спокойствие кружило внутри, занимая законное место. Оказавшись достаточно близко, Оберин понял, что это было за пятно. Лакричка мирно паслась у подножия башни, время от времени виляя хвостом в разные стороны. Почуяв знакомый запах, она подняла голову и с радостным ржанием закружила вокруг мужчины, смех которого разносился по всему кругу. Это животное вполне могло бы сойти за собаку со своими странными, не предназначенными для лошади, повадками. Облегчение великой силой легло на душу Мартелла.
В какой-то момент рядом с мужчиной упало на траву спелое красное яблоко. Лакричка тут же зажевала его вместе с порцией травы. Оберин слегка опешил и сделал несколько шагов назад, чтобы хорошо видеть окно башни. Оттуда по-прежнему исходил свет, но никого не было видно. Решив попытать счастье, Мартелл набрал в легкие побольше воздуха и крикнул:
- Есть там кто-нибудь?
Никаких признаков жизни наверху. Лакричка мирно паслась у башни.
- Кто бы ты ни был, я тебя не обижу, - стараясь вложить в голос подобие мягкости, вновь крикнул мужчина. – Меня зовут Оберин Мартелл. Я охотник из Солнечного Копья.
Снова тишина. Надежда путника с каждой секундой угасала.
- Мы сбились с пути и в лесу сейчас очень холодно. Если вы позволите, мы переночуем у стен вашей башни, а утром уйдем, даю слово.
Погреться внутри было бы еще лучше, но Мартеллу сейчас было достаточно и того, что волков нет. Та огромная летающая штука в небе его пугала, но пока ее вроде бы не было видно, а потому можно позволить себе слегка расслабиться.
Оберин уже направился к кобыле, чтобы вытащить тонкое шерстяное одеяло и свернуться у стен башни, как из окна ему крикнул женский голос:
- Зачем вы пришли в этот лес?
Мартелл быстро вернулся на прежнее место и снова посмотрел на окно. Теперь там была девушка с темными волосами. Сложно было сказать ее возраст, находясь так далеко, но, судя по голосу, она была молода. Внутри у мужчины загорелся огонек надежды.
- Я охотился на белого сумеречного кота, миледи. Он водится только в Кондарианском лесу.
- Меня зовут Давина, - крикнула в ответ девушка явно с уколом на обращение «миледи».
- Это красивое имя, - с улыбкой ответил охотник, надеясь, что Давина ее увидит. Она молчала, ожидая. Лакричка задрала голову, посмотрела на высокую стену, перевела взгляд на наездника и фыркнула. Оберин странно на нее покосился, как если бы она была человеком, и снова набрал в легкие воздух для крика. – Мы ищем ночлег. В небе странное существо, в лесу волки. Внизу может быть небезопасно.
Мартелл понял, что это была провальная попытка сразу, как только Давина скрылась из виду. Огорченно выдохнув, мужчина пошел к кобыле все с тем же намереньем достать одеяло. Найди он другие слова и сейчас поднимался бы в теплую комнату, вместо этого придется спать на траве, подкладывая под голову походную сумку.
Спустя пару минут охотник уже лежал на земле, подвернув под себя одеяло. Он думал о том, что здесь делает эта девушка, кто она такая и откуда в Кондаринском лесу взялась эта поляна и странная башня. Дверь резко отворилась, выпустив в ночную тьму слабый свет свечи, которую девушка держала в руке. Мартелл быстро поднял голову и машинально оценил Давину. Она была невысокого роста, с копной темных волосы, милым личиком и уже взрослой фигуркой. На ней было темно-зеленое платье с небольшим вырезом, которые носят простолюдинки, и тряпичные туфельки. Охотник поднялся на ноги. Лакричка спокойно дожевывала траву, меланхолично наблюдая за происходящим.
- Вам все еще нужен ночлег или вы предпочтете провести ночь здесь? – ее голос был мягким и, не смотря на твердость слов, очень нежным.
- Я подумал что… - уверенно начал мужчина, но ему так и не дали договорить.
- Что я дикая затворница и вместо того, чтобы принять уставшего охотника, оставлю его прозевать ночь на голой земле? – Давина сделала небольшую паузу и, заметив появившуюся легкую улыбку на губах Мартелла, продолжила. - В башне достаточно места, чтобы поместился еще ни один человек. Я приготовила слишком много запеченного картофеля и жареной баранины сегодня, - в животе у охотника громко заурчало. – Одной мне не съесть, а вы голодны не меньше, чем ваше животное, - спокойно добавила она, взглянув на Лакричку, которая нашла неподалеку целый стог сена и теперь наслаждалась приличной трапезой.
- Вы моя фея, - улыбнувшись, ответил Оберин и, подобрав одеяло, отправился за девушкой.
На самом пороге она вдруг развернулась к нему лицом и посмотрела в глаза. Ее собственные оказались серебристо-темными омутами. Давина была прекрасна.
- Если вы дадите мне слово, что с первыми лучами солнца уйдете, - серьезно сказала она, но чуть дрогнувший голос выдал страх. Давина чего-то боялась и очень сильно, просто умела взять себя в руки.
- Я даю вам слово, что после рассвета нас здесь уже не будет, - пообещал Мартелл, глядя на новую знакомую сверху вниз.
Она коротко ему кивнула и стала подниматься по каменной винтовой лестнице, которая вела в ту самую комнату, откуда лился теплый свет. Как оказалось, других помещений в башне не было. Оберин вдруг подумал, что Давина живет здесь не одна, но почему-то вдали от людей. Почему? Кто же добывает еду, одежду и все остальное для жизни? Вокруг лишь лес, а в уютном круге нет признаков скота или земледелия.
Добравшись до комнаты, где жила девушка, Мартелл остановился и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы привести дыхание в норму. Давина же ничуть не устала и с абсолютно расслабленным видом прошла внутрь, окунувшись в приятный свет.
На столе уже стояла тарелка с горячими бараньими ребрышками и жареным картофелем, посыпанным специями и приправами. «Она меня ждала», - понял Оберин. Давина жестом пригласила охотника за стол, а сама отправилась в маленькую темную комнатку рядом. Мужчина сел на деревянный стул и пробежал глазами по комнате. У стены по центру стояла большая кровать, рядом находился комод, чуть дальше приспособление для рисования и странные разноцветные масти, а дальше все то, что бывает у каждой девушки, отец которой может позволить себе отдельную комнату для дочери. Вернувшись через несколько секунд, она держала в руке мех, как оказалось, с элем. Наполнив кубок для Оберина, Давина проверила огонь в камине и взялась за полено, собираясь подложить его в игривые языки пламени. Мужчина тут же поднялся с места и взял из нежных рук дерево, сделав все самостоятельно.
- Это ничего, - проговорила она. – Я сама неплохо справляюсь.
- Женщина не должна выполнять то, что положено делать мужчине, - спокойно ответил Мартелл, подкладывая последнее полено, бросая короткий жесткий взгляд на Давину и садясь обратно на стул.
Девушка быстро присела напротив охотника и, внимательно наблюдая за тем, как он поглощает горячую пищу, спросила:
- А что должна делать женщина?
Оберин мельком взглянул на нее, беря в рот небольшую картофелину, и, через несколько мгновений прожевав ее, отпил из кубка. Мужчина снова взглянул на Давину, когда внутри почувствовалось тепло от подогретого эля, и заметил любопытство в серых омутах глаз.
- Создавать тепло и уют у семейного очага, - без прелюдий ответил он. – Ждать мужа, покуда тот не вернется с войны или охоты. Рожать детей.
- Стало быть, - резко сказала Давина, - все ваши женщины занимаются одним и тем же изо дня в день? Сидят на одном месте и следят за семьей?
- Для тебя это кажется ежедневной рутиной?
- А вы тоже держите их в башнях? – пропустив вопрос мужчины мимо ушей, спросила она.
- Нет, - чуть помолчав, ответил Мартелл. – Наши жены не рабыни. Они свободные люди, как ты и я, - он заметил странный блеск грусти в глазах девушки. - Некоторые женщины странствуют по свету, обучаются тайным искусствам, магии. Другие дают обет безбрачия и помогают больным и старым в храмах Богов.
- И что бы делала я? – вдруг поинтересовалась Давина, сделав полный надежды взгляд и чуть придвинувшись к охотнику.
- Все, что захотела, - ответил Оберин, глядя ей прямо в глаза.
- А ты бы взял меня в жены? – вдруг спросила она, и тут же румянец выступил на ее щеках. Оберин по-доброму улыбнулся и опустил голову на несколько секунд, осмысливая подлинность вопроса.
- А ты бы стала моей женой? – спокойно ответил он вопросом на вопрос, чуть поддавшись вперед и заглянув девушке в глаза.
«Она не привыкла к контакту с мужчинами, - понял он. – Не привыкла к контакту с людьми вообще». Мартелл видел, что ей хотелось ответить на этот вопрос, хотелось услышать что-то еще на свой ответ, но словно диковинная зверушка, Давина резко отстранилась и прошла к кровати.
- Вы можете лечь спать на скамье или на полу, - сухо произнесла она.
Оберин громко выдохнул, словно все осознание беспомощности этой девушки передалось и ему, и, сделав последний глоток эля из бокала, поднялся со стула. Девушка пыталась справиться со шнуровкой на тонком корсете, стоя у кровати. Пальцы отчего-то не хотели ее слушаться, но она все равно пыталась проделать то, что и множество раз до этого. Густые темные волосы, обрамлявшие красивое лицо, доходили до талии и волнами ниспадали на спину и грудь. Мужчина подошел к ней со спины и придвинулся почти вплотную, но Давина его словно и не замечала. Ее дыхание было резким и быстрым, казалось, что она вот-вот заплачет. Оберин нашел руками ее руки и на несколько мгновений задержался в таком положении, давая своей спасительнице время успокоиться. Беспорядочное дыхание начало выравниваться, тепло тел действовало со странным успокоением. После этого его пальцы потянулись к шнуровке корсета и начали медленно его развязывать. Девушка смирно стояла, опустив руки вдоль туловища и наблюдая за процессом. Мартеллу нравилось, как она пахнет. Терпкий, покоряющий аромат сводил его с ума.
И внезапно, что-то внутри Давины всколыхнулось. Она резко отодвинулась и повернулась к мужчине. В глазах был лед. Ее взгляд говорил лишь о том, что путник может переночевать под крышей, но не более. Слова не требовались. Оберин сглотнул подкативший к горлу ком легкой ярости и направился обратно к столу. Забравшись под теплое одеяло, девушка потушила свет вокруг себя и отвернулась, закрыв глаза. В полумраке одной свечи она казалась ускользающей и бесконечно привлекательной. Охотник забыл, что был голоден. Он положил свое тонкое одеяло на пол и лег сверху, чуть укрывшись концом.
И все же был здесь какой-то еще запах, незнакомый, но почему-то запоминающийся. Словно звук самого пламени, его нутро. Что-то опасное и могущественное. Оберин медленно закрыл глаза, пытаясь убедить себя в том, что это лишь одна ночь, что утром он сядет на Лакричку и отправится домой.