Истории механических монстров

      История Арараги Коёми       16 лет, японец, вид: человек, статус: не определён       — Кто бы мог подумать, Коёми-сан, что всё так выйдет? — здоровяк-инспектор добродушно «подмигнул» светодиодом сигареты и опустился на скрипнувший под его немалым весом стул. Грузный, с одутловатым розовым лицом и в старомодном плаще, он напоминал Арараги персонажа одной популярной детской манги. — Прогресс вещь не только удивительная, но и крайне опасная…       — И требующая от граждан предельной осторожности, — подхватил Арараги заученную речь. — Комитет бы согласился с каждым вашим словом!       — А это очень верное замечание, — обрадовался инспектор, делая вид, что ищет что-то в портативном цифровом блокноте с выключенным экраном. — Так, говорите, вас было только двое?       — Именно.       — Уверены, Коёми-сан?       — Два — это всегда больше одного, так что никаких сомнений, — уверенно кивнул Арараги.       Не распознав в его словах издёвки, тем не менее, инспектор некоторое время подозрительно смотрел на него, а затем, вздохнув, поднялся.       — Ну что ж, надеюсь, вы простите нас, Коёми-сан, — его губы растянулись в вежливой улыбке. — На дежурстве был совсем зеленый юнец, который ещё не видел ничего страшнее просроченной квитанции или вора жёстких дисков… В общем, померещилась ему какая-то мистическая ерунда.       — Надеюсь, с ним уже работают лучшие психологи Комитета, — кивнул Арараги, изобразив легкое волнение.       — Да, не сомневайтесь… — рассеянно ответил инспектор. Казалось, ему ужасно не хотелось отпускать подозреваемого, тем не менее, вздохнув, он произнёс: — Что ж, в таком случае, у меня нет повода вас задерживать…       Инспектор снял с вытянутых рук Арараги наручники и закинул их в выдвижной ящик стола.       — Лёгкой дороги, Коёми-сан…       — Благодарю, — улыбнулся Арараги, подхватив возвращенные документы и поспешно покидая кабинет.       Автономный сканер, притаившийся у выхода, моргнул ему вслед маленьким красным глазом, на мгновение зависнув, но, не обнаружив в базе данных ничего интересного, отправился восвояси.       — Ты была права, Ханекава, — насмешливо рассказывал Арараги полчаса спустя, затерявшись среди громоздких пластиковых конструкций детской площадки. — Он даже к базе не подключился! Электричество экономил, что ли…       — Ну, я же говорила, — смех Ханекавы казался тихим и далёким. — Но в следующий раз они тебя так легко не отпустят…       — Следующего раза не будет, — твёрдо ответил Арараги. — Я попался на пустяке…       Свои каникулы Арараги Коёми провёл вовсе не так, как планировал. Умудриться попасть на операцию по зачистке квартала мог только он. Отряд особого назначения — гончие Комитета, как называли их между собой — преследовали молодую сильную Кайи. Она была красива, как и положено её виду — вампирам. Кровь они, конечно, не пили, как их гротескные прародители из телевизора, но «высушить» человека могли за считанные минуты. Такая мутация была не самой большой редкостью в Японии, впрочем, многие учёные до сих пор с пеной у рта доказывали, что это результат провалившегося эксперимента по созданию био-солдата с повышенным уровнем регенерации.       Арараги попался ей, умирающей от тяжёлых ран, под руку — и спас.       «Комитет строжайше запрещает вступать в контакт с представителями третьей категории!»       Третья категория — это Кайи.       Вторая — роботы.       Первая — люди.       Кайи он, конечно, не стал, но кое-какие их особенности перенял. Например, невероятную скорость регенерации.       Чёртова тварь напала на Арараги прямо напротив поста дежурного — наверное, у неё совсем отшибло мозги. Непонятное сутулое существо в жёлтом дождевике, передвигающееся, как животное — таких было полно там, на дне городской ямы, этакого «потустороннего мира» Токио. Арараги не оставалось ничего другого, кроме как применить свою силу — иначе тварь бы его попросту разорвала. Обезумевший от страха дежурный, выронивший ружье, вытаращенными от ужаса глазами наблюдал за тем, как обглоданная рука Арараги обрастает свежей кожей. Затем он грохнулся в обморок, а Арараги пришлось объясняться перед инспектором. Они сошлись на версии о том, что кто-то третий мог спугнуть тварь, а остальное дежурному померещилось.       — Как думаешь, я всё ещё человек? — задумчиво протянул Арараги.       Ханекава по ту сторону замолчала, обдумывая услышанное, и Арараги почти видел её едва заметную улыбку и склонённую в печальном жесте голову.       — Согласно гибким законам Комитета, тебя нельзя отнести к третьей категории, совершенно точно нельзя отнести ко второй… Значит, ты в первой. Ты человек.       — Ханекава, ты что, всё на свете знаешь?       — Нет, но что знаю, то знаю, — рассмеялась Ханекава. — Ведь у меня самая широкая база данных в Токио.       История Ханекавы Цубасы       16 лет, вид: киборг, статус: нейтральный       Ханекава стояла, прижимая телефонную трубку к уху плечом. Длинные волосы были всё ещё распущены и лезли в глаза.       — Согласно гибким законам Комитета… — начала говорить она, убирая мешающуюся прядь.       Когда год назад Ханекава попала под машину, бросившись спасать кошку, неизвестно как оказавшуюся на чистых улицах города, она думала, что на этом её жизнь кончена. Приёмные родители, разумеется, ничего не были ей должны. Когда техника ломается, её относят в ремонт по гарантийному талону — примерно это и случилось с Ханекавой. Согласно страховке, она могла рассчитывать только на частичное восстановление.       Врачи предложили единственно-возможный вариант: заменить поврежденные части на аналогичные от дешёвой самообучающейся системы, которую использовали для роботов старого образца, работающих преимущественно в справочных службах — R-13. Разумеется, существовал определённый риск, да и не всякая программа легко вживлялась в человеческий мозг, тем не менее, врачи убеждали, что при благоприятном исходе обнаружатся сплошные плюсы.       Усердие, работоспособность, прилежность в обучении — добродетели системы R-13 крайне пригодятся в жизни юной школьницы.       Иногда, лежа на полу в доме, который всегда был ей чужим, Ханекава щипала себя за кожу, под которой было не мясо, а металлические жилы, и вслушивалась.       Кибернизация — это всегда стресс. В современном мире способов скинуть стресс было крайне мало: витамины с наркотическим эффектом, телевизионные передачи, центры по восстановлению.       Люди, у которых не было средств, выбирали самый простой вариант: они разлагались, как личности, становясь легендой города — «монстрами».       Вампиры, призраки, духи, пожиратели плоти. Даже модернизированному японскому обществу старые названия ласкали слух и будоражили кровь.       Неудачная кибернизация. Побочный эффект действия антидепрессантов и прочих лекарств. Эксперименты в распространившихся, как вирус, сомнительных лабораториях и «центрах по модернизации». Какая разница, как их называть?       — Иногда я превращаюсь в кого-то другого, — рассказывала Ханекава самой себе. Она ещё не сошла с ума, просто ей действительно было не с кем поделиться своими выводами. — Я много думала, а какой личностью я бы стала, не будь во мне программ R-13. Когда я фантазировала об этом, мне казалось, что я действительно становлюсь кем-то другим… Кем-то противоположным R-13.       Очки блеснули в полумраке комнаты, когда Ханекава повернулась к окну.       — Назовём её Чёрной Ханекавой.       История Сенджогахары Хитаги       16 лет, японка, вид: человек, статус: нейтральный       Сенджогахаре Хитаги порой снился один и тот же сон, который она была не в силах объяснить. На пустынной дороге незнакомой ей улицы, по которой она брела, заблудившись, её вдруг настигало чувство, что она не одна. Длинная тень под ногами начинала извиваться, будто живая, и превращалась в некое существо.       В краба. В божество.       Он поднимал свои острые клешни, будто готовясь пробить Хитаги голову, а она не могла пошевелиться, чувствуя, будто её тело невероятно отяжелело. В том, как она кричала, было куда больше мольбы, чем страха, и когда краб отсекал ей конечность, не чувствующая боли Хитаги действительно испытывала облегчение: становилось гораздо легче…       — Я просто хотел помочь тебе! — возмущенно пояснял Арараги, не желая отступать.       Хитаги слышала эти слова множество раз. Любой захочет помочь вам, если представит себе гипотетическую оплату спасения.       — И вообще, зачем ты проткнула мне щеку степлером?!       — Холодное оружие запрещено законом, — спокойно ответила Хитаги, осматривая свою канцелярскую артиллерию, — а чтобы получить доступное, нужно пройти проверку. Разумеется, я её провалю.       Арараги загородил ей дорогу и оттянул щеку — Хитаги пораженно уставилась на то место, где ещё недавно была окровавленная дырка.       — Зажило?..       — Я был вампиром когда-то, — объявил Арараги как нечто само собой разумеющееся. — Тебе нечего бояться, я не выдам тебя. Но я знаю человека, который может помочь.       — Он точно человек? — иронично поинтересовалась Хитаги. — Нарушитель?       — Нет, они пацифисты, с Комитетом не связываются. Его зовут Ошино Меме, и он… помогает людям, — замявшись в конце, всё же ответил Арараги. — Определённым людям. За определённую плату.       Хитаги вздёрнула бровь.       — Просто за деньги! — поднял руки вверх обескураженный Арараги.       — Если обманешь, я убью тебя, — холодно пообещала Хитаги, пряча степлер обратно.       Хитаги помнила, как однажды в их дом ворвались незнакомые люди — члены секты, в которой состояла её мать. Этих сект в городе было, как грязи. Они обещали людям избавление от стресса, защиту, помощь — что угодно.       Один из них попытался изнасиловать Хитаги, но она вырвалась и убежала. Занесённая над ней рука сектанта вдруг показалась её отточенной клешней краба из сна, и тогда Хитаги поняла, что нужно делать: нужно избавиться от веса. Тогда она сможет сбежать от монстра.       Это была редкая мутация гена, проявившаяся у целого поколения японцев. Обвинить в этом плохую экологию и выбросы химикатов мог только очень плохой шутник — или хороший политик.       Но сделав это единожды, испуганная насмерть Хитаги «застряла», не зная, как вернуть всё обратно, ведь с тех пор ей ничего не снилось.       — Может, он и не сделает тебя человеком, — пояснял по дороге Арараги, — но подскажет, как управлять этим. Ты вернёшь себе вес и сможешь жить обычной жизнью.       — А ты смог? — прямо спросила Хитаги.       Он обернулся и, слегка пожав плечами, ответил:       — Конечно.       История Ошино Меме       Возраст не определён, вид: не определён, статус: опасен, в розыске       — Продолжаешь водить ко мне своих подружек? — насмешливо поинтересовался Ошино.       Он был таким же, каким Арараги видел его в последний раз, только слегка уставшим, и продолжал расхаживать в гавайской цветастой рубашке.       — Она мне не подружка… — протестующе произнёс Арараги. — Просто ей требуется помощь!       Ошино видел в упрямых синих глазах девушки не только страх, но и вызов. Так смотрят все те, кто в этом скованном мире носит в себе частицу свободы. Власти думают, что давно изгнали всех духов из этого мира, но, разумеется, духи никуда не делись: они просто затаились.       «Монстры» Токио тоже прошли долгий путь эволюции, приспособившись к новым условиям.       Понимание того, что он стоит на пороге нового мира, под чьей электронной начинкой притаилось нечто чуждое, и сделало Ошино Меме тем, кем он был.       — Пять миллионов йен, — озвучил Ошино окончательную цену, когда со всеми формальностями было покончено.       — С меня ты содрал в три раза больше! — возмутился Арараги.       — А что поделать, ты же стал вампиром, — усмехнулся Ошино. — Со старосты пришлось взять и того больше…       — Я согласна, — без каких-либо колебаний ответила Хитаги.       После откровенного признания её всё ещё трясло. Ошино Меме действительно не был Нарушителем. Он не шёл против указов Комитета. Он просто находил в них бреши, оставленные неумелой политикой дорвавшихся до власти невеж.       Он мог вернуть Хитаги нечто более ценное, чем вес — понимание того, почему Сенджогахаре Хитаги стало невыносимо тяжело быть человеком.       История Хачикуджи Маёй       12 лет, вид: программа, статус: подлежит уничтожению       Хачикуджи Маёй двигалась вверх по улице, её большой рюкзак болтался за спиной, хвостики подпрыгивали в такт шагам.       Когда-то Маёй жила неподалеку. Если бы не автомобильная авария, Маёй бы смогла поздравить маму с днём матери, подарив нацарапанный на листке бумаги рисунок — улитку с букетом цветов.       Кто-то назвал её смерть «памятной». Возможно, этого было достаточно, чтобы образ Маёй — разумеется, после письменного согласия родителей — стал образом для всех портативных навигаторов нового поколения. Любой, кто заблудился в незнакомом месте, мог обратиться к программе поиска Маёй и узнать дорогу — либо добраться до места назначения в её сопровождении.       Маёй помнили все.       У Маёй была очень гибкая база данных. Но однажды что-то пошло не так.       Программа дала сбой. Маёй начала выдавать ошибки в данных, направляя людей по ложным маршрутам. Многие успели потеряться по её вине, пока программу не решили стереть.       Половину копий действительно удалось уничтожить, но затем программа вышла из-под контроля. Маёй отделилась от центра и стала автономной программой. Теперь стереть её можно было только вручную, обнаружив все копии до единой. Это было слишком затратной операцией, и правительство приняло временные меры — так как лицо Маёй было известно, людям запретили пользоваться её услугами.       Больше никто не подходил к Маёй. Кроме того странного парня. Арараги. Арарарараги. Парарараги. Какая разница.       — Система дала сбой, — невинно поясняла оговорку Маёй.       — Ничего подобного! — возмущенно орал Арараги. — Ты просто издеваешься!       — Я ведь всего лишь программа, — якобы отвлеченно пояснила Маёй.       — Ты призрак, — уверенно сказал Арараги, ткнув в сторону бесплотной Хачикуджи пальцем. — Отпечаток души, разве нет?..       — Я хочу домой, — устало призналась ему Маёй. — Я показала дорогу куче разных людей, но не могу найти нужную сама. Все мои маршруты перепутались.       — Ну, тогда я побуду твоим проводником, — подумав, ответил Арараги. — Ориентируюсь я так себе, но, думаю, можно что-то придумать…       — И я больше не буду странствующим духом? — улыбнулась Маёй.       — Нет. Будем называть тебя духом, вернувшимся домой.