one for the road

       - ты в порядке?       качаю головой. я знаю, что все это должно быть не так, что все это должно быть немного иначе. но как именно? дайте мне шаблон, по которому я все смогу сделать. а пока я просто сижу в своей квартире на полу, у нас сквозняк, пытаемся проветрить комнату, но это бесполезно. сигаретный дым въелся во все, что здесь находится. от дивана и до обоев, все провоняло органическими сигаретами Nat Sherman и Jack Daniel’s, что я вечно разливаю, находясь в полубреде. Алекс ничего не приносит, кроме сигарет и виски. Он в начале еще пытался заставить меня разогреть в микроволновке пиццу или съесть лапшу за пару баксов, но все это дерьмо просто накапливалось в шкафчиках на кухне, а я туда не захожу. я не голодна. я уже десять дней как не голодна.       кажется, сегодня здесь больше людей, чем обычно, но я не могу быть уверена. я сижу ко входу спиной и ничего не вижу. уставилась в одну точку. спичка сгорает, но я не тушу ее, пока пламя не достигает моих пальцев. я разжимаю их. и она падает в стакан с водой. не обращаю на это внимание и ложусь на спину. их много и они о чем-то говорят. я вижу здесь Уму и Джереми. я вижу здесь Майкла. я вижу здесь Малин. я закрываю глаза и больше я ничего не вижу. знаю только, что Алекс сидит в солнечных очках, он никогда их не снимает. на улице, в помещении. это же Алекс. он слишком крут, чтобы снимать солнечные очки.       - бито, - они ставят бутылку поближе к моей руке. а потом будут обвинять в алкоголизме. они разойдутся, Алекс останется. может быть Майкл тоже. но мне кажется, что он уйдет. сегодня мне кажется, что он уйдет навсегда. – это твое, забирай.       он что-то хочет от меня. услышать. поэтому уставился в мою сторону прожигающим взглядом. поджимаю ноги и поворачиваюсь на бок. отворачиваюсь от них. они мне противны.       а Джереми осталось всего пару месяцев. он сдохнет. спорим, Джереми сдохнет? через месяц, через два. через неделю, может быть завтра. все мы можем умереть завтра. или сейчас. кто знает, может в здании бомба. моя физическая оболочка не имеет смысла, поэтому я и уродую себя. поэтому я позволяю себе резать руки. жестко. грубо. кухонным ножом. смотреть, как моя кисть окрашивается кровью. кричать, а потом спокойно выдыхать. смотреть в никуда, сидя в ледяной ванной. все полотенца розового цвета от моей крови. мои демоны не желают оставлять меня, моя мертвая мать, которой было плевать. хочется убежать, да некуда. хочется выйти в окно и научиться летать. не плакать. целыми днями только и делаю, что плачу. звоню Майклу, а приезжает все равно Алекс. Майк даже не берет трубку. он уже две недели не хочет слышать, как я молчу на том конце провода. потому что мне не о чем говорить, потому что слова и силы иссякли. говорит, что я омерзительна. что не умею красиво курить. руки у меня дрожат. потому что пью, потому что по жизни в полубреду. хочу взорвать свой дом, уничтожить свое настоящее, прошлое, будущее! к черту будущее! к черту красный диплом и новую работу! к черту большую семью и долги, с которыми не расплатишься! к черту жизнь и смерть тоже к черту. я чувствую себя бесконечной, чувствую, что боль будет всегда. вечно.       - она молчит.       - она всегда молчит.       и Ума уволакивает Джереми. они пойдут в мою комнату. и будут там трахаться. а Алекс сделает музыку погромче, чтобы мы не слышали. чтобы они доиграли партию в карты. чтобы я докурила. пачку. и он сходил за новой.       могла бы встать и уйти, они все равно ничего не украдут. им нечего красть. часам к четырем утра разбредутся по домам. Алекс останется, Майкл уйдет. Майкл уйдет. мне вдруг начинает казаться, что он сменил телефонный номер.       Малин кладет руку на колено Майклу, но он резко ее стряхивает. Алекс ухмыляется и смотрит на меня. я снова сажусь. не хочу ничего видеть. ну и шлюха же ты, Малин.       - бито, Алекс?       рука отодвигается назад и бутылка падает. он успевает поймать ее раньше, чем виски разольется. дорогой ли он, кстати? сколько денег у меня в кошельке? я на нуле. не хочу воровать, не хочу выходить на улицу.       мне бы свернуться калачиком, да и сидеть бы тут. всегда.       заснуть бы с сигаретой в руке. спалить бы квартиру. и умереть бы не проснувшись. так и не узнав, что умерла. может, я даже проснулась бы. и включила телевизор, уставилась бы в красивую бессмысленную картинку. на улице война и она будет идти вечность. где-нибудь. где-нибудь всегда будет война. где-нибудь люди будут убивать друг друга из-за несуществующих причин, ради выдуманных идеалов. пока мы сами убиваем себя и радуемся, дети лишаются отцов, женщины лишаются мужей. разве это не омерзительно?       Алекс делает громче, но я все равно слышу Уму. на моей постели. а я там буду спать. одна. куда они швырнули медведя, что когда-то подарил мне Майкл?       - где у тебя пиво?       в ванной. мое пиво в ванной, Малин. а шампуни стоят в холодильнике. тупая. тупая шлюха.       перепихона с Майклом не будет, как ты не можешь понять?       Алекс медленно пододвигает бутылку к себе, но я тут же хватаю ее и притягиваю обратно. эта глупая, эта нелепая забота. кто знает, может я действительно ему дорога. в моем воображении он лишь пытается залезть в мое нижнее белье. люди все испортили. они убили остатки романтики. теперь это всего лишь фальшь.       звуки разбивающегося сердца можно услышать каждый вечер. соседи сверху, соседи снизу, парочка на улице. как хорошо, когда у тебя нет сердца. когда его уже уничтожили. это переживаешь один раз. только вот не все переживают. кто-то выходит на улицу и идет в универ, а потом в парк или на вписку. а кто-то выкуривает по пол пачки дорогих сигарет, на которые не потратил ни цента. кто-то запивает это виски, или водкой, когда ничего лучше нет. кто-то блюет целый день, кто-то всегда держит дверь открытой, для того, чтобы старые знакомые заходили в его комнату и трахались там. кто-то. или это исключительно я?       - давай по новой.       уходите. и закройте за собой дверь. и не возвращайтесь.       хлопок открывающегося пива вызывает резкую головную боль, а его шипение еще и приступ рвоты. меня знобит. могла бы вылить на себя виски. и поджечь себя. и к черту все.       а кто заметит? они не посмотрят на меня, пока не доиграют партию в карты.       Алекс может быть.       но Майкл.       Майкл.       посмотри же на меня.       у Майкла серо-зеленые глаза. Майкл красил волосы, когда был на первом курсе. Майкл умеет играть на гитаре. Майкл пошловато шутит, но только когда пьян. у Майкла татуировки на пальцах, их все я знаю наизусть. от Майкла пахнет сигаретами и мятной жвачкой.       Майкл.       Майкл.       Майкл.       заткнись!       Малин швыряет карты и поправляет волосы. но Майклу плевать. что она делает здесь? кто ее пустил?       когда это все началось?       когда закончился предыдущий день и начался теперешний? который час? который год?       она говорит, что мать позвонила и уходит. Алекс лишь слабо качает головой. он рад, что она ушла. и Майкл, наверное, тоже. как и с исчезнувшей парочкой, я даже не смотрю в ее сторону, когда она уходит. она как призрак. только что ушла, но все про нее уже забыли. будто бы ее и не было. обстановка в комнате накалялась. а может у меня просто жар.       моя зажигалка в форме губной помады. и я снова разрешаю себе закурить. наверное, если я выйду на улицу, то умру от передозировки кислородом. дым щиплет глаза и я начинаю плакать. безэмоционально. просто слезы катятся по моему лицу. кажется, я писала раньше для Майкла песни. но он уже об этом не помнит. и я тоже. быть может, тот блокнот все так же валяется за диваном. а может, я продала его на ebay и даже не помню об этом. что я вообще помню?       порядковый номер титана – двадцать два.       а два плюс два – четыре.       ха.       мне хочется уйти, но мне хочется остаться. а вообще это моя квартира. что если Алекс переписал ее на себя? что если я давно умерла? кто я? училась на факультете связей с общественностью. вот она я. училась на факультете связей с общественностью. и в чем вообще смысл.       я хотела выучить французский, чтобы прочитать «маленького принца» в оригинале. а в конце концов сошла забавным сжечь книгу. разве это не смешно?       ха.       отсчет пошел, я чувствую это. как пела Пинк. скоро это все сгорит дотла. и ничего не останется. это все-равно уже выцвело, это не имеет смысла. а зачем тогда? это все черно-белое. классика, господа.       я знаю, что Майкл швыряет карты на пол рубашкой наверх. знаю, что он встанет и уйдет. что он махнет рукой.       БУДТО ВСЕ ЭТО, БЛЯДЬ, НЕ ВАЖНО!       - Келли       не зови меня по имени, я даже не уверена, что оно мое. я не Келли. я уже давно не Келли. мои синие волосы выцвели, черный лак с ногтей стерся. я ем только мятную жвачку, что нахожу в карманах кожаной куртки Алекса. и курю. дрожащими руками подношу сигарету к губам и глубоко затягиваюсь. а тебе это не нравится. так уходи!       - Келли!       я обнимаю бутылку, будто она может заменить чертового плюшевого медведя, что он подарил. ничего не сможет это заменить. вопреки всем законам ты продал мое сердце в интернет магазине. я могу отдать тебе почки, если хочешь. или печень, но она в плачевном состоянии. можешь разобрать меня на части, Майкл, я все равно не почувствую.       - Келли, скажи что-нибудь!       ты срываешься на крик и Алекс выпускает тонкую струю дыма в потолок. ярко выраженные скулы. сексуально. наверное. он как декорация. всегда такой был. всегда так и было. ты кричишь, я молчу, Алекс курит. он будет смеяться, когда ты уйдешь. ты еще об этом не знаешь, но, я клянусь, он будет.       и тогда я медленно оборачиваюсь. и смотрю на тебя. на твою позу и разъяренные глаза. отчаяние?боль? нет. только ярость. ты должен быть зол на себя, Майкл. слушай свои собственные песни и можешь находить в них себя. меня. поплачь в подушку, станет проще.       - они сказали, что все изменится, когда зайдет солнце.       выхватываешь бутылку из моих рук и разбиваешь ее об пол. Алекс вскакивает. я сижу. смотрю, как виски растекается по полу. и как осколки сверкают в свете заката.       они сказали, что все изменится, когда зайдет солнце.       просто подожди немного.       но ты не ждешь.       ты уходишь.       навсегда.       спасибо, что закрыл за собой дверь.