Стучать в закрытые двери, кричать и не докричаться. Говорить, говорить, молчать, снова говорить и, не успев договорить, услышать только грустное «Извини, Сейджуро, я не люблю тебя. Совсем». Не нужно перебивать его. Дослушай.
***
Везде ему девушка с вишневого цвета волосами мерещится. Она смеётся звонко, говорит тихо, а улыбается искренне. Неповторимая. От неё пахнет лилиями и морем, а её глаза цвета янтаря. Для Микошибы она всегда была идеальной. Более чем идеальной. Го говорит без остановки, она рассказывает ему обо всём: о людях, о цветах, о себе, о своём брате – абсолютно обо всём, изредка поглядывая на него боковым зрением. Сейджуро не слушает её, девушки всегда говорят об одном и том же – он уверен в этом, почти уверен. Во всяком случае был уверен раньше, когда-то давно, до того как встретил девушку с вишневыми волосами. Сейчас же он не знает наверняка. Он вообще ничего не знает. - Что ты думаешь об этом, Сейджуро? – Мацуока замолкает и поднимает на него взгляд. Он смотрит на неё с удивлением, не слушал её совсем и поэтому, не зная, что ответить, просто молчит. - Я думаю, что люблю тебя, вот что я думаю, - рассмеявшись, на одном дыхании произносит Микошиба, он говорит об этом так просто, так несерьезно. И ему нисколечко не кажется, что он сболтнул лишнего, что сказал что-то не то. Го виновато отворачивается от него и бормочет почти шепотом себе под нос. Потом уже громче бросает в его сторону «извини, мне пора» и убегает. И Сейджуро не бежит следом за ней, не пытается объясниться, оправдаться, может быть, извиниться. Не нужно, не важно, не стоит. Он знает точно – в скором времени им уже не удастся встретиться. Ни сегодня, ни завтра, ни через месяц, ни в ближайшие годы.***
А ему ведь и через пять лет везде мерещится девушка с вишневого цвета волосами и янтарного цвета глазами. Он видит её в своей белокурой голубоглазой жене, в своей маленькой дочери - такой же рыжей и жизнерадостной, как и сам Микошиба. И, встретив однажды на улице ту самую «идеальную» девушку, он сразу же её узнаёт. Странно. Лилиями и морем она больше не пахнет. Го стала заметно старше, не постарела, именно стала старше, словно не пять лет прошло – все десять, может быть, двадцать. Да пусть хоть сто лет пройдет, Мацуока всегда должна выглядеть такой же молодой, такой же живой – такой же, как когда-то давно – Микошиба не видел, не хотел видеть её другой. Когда он окликает её на улице, она не сразу узнает его. Девушка всматривается в лицо незнакомца, не произнося ни слова, а потом с театральной радостью выдавливает из себя «столько лет прошло. Я и не узнала тебя сразу». Сейджуро прячет руки в карман и, улыбаясь, долго смотрит на неё. - Я сразу узнал тебя, - говорит громко, с нескрываемой радостью. И вдруг понимает, им ведь нечего друг другу рассказать. Совершенно нечего. Они больше не могут говорить обо всём на свете, гуляя вдоль набережной. А не могут ли? Не хотят, скорее. И, казалось бы, пять лет не так уж много. Много ли, мало ли – не важно. Важно то, что оба они изменились как в худшую, так и в лучшую сторону. Изменились или нет – а только Сейджуро уверен, что и через десять, двадцать, тридцать, сорок лет ему будет мерещиться девушка с волосами вишневого цвета. И не то чтобы был уверен – знал наверняка.