Меня зовут Железный Дровосек

      Солнце вышло из-за горизонта, сменяя луну на посту небесного светила. Его лучи уверенно пробивались сквозь зелёную листву, наполняя лес светом и показывая его обитателям, что начался новый день. Этот процесс стал для меня обыденностью, ведь уже целый год я вынужден встречать рассвет в одной и той же позе, без малейшей возможности сдвинуться с места.       Мое тело не знало усталости, не нуждалось в отдыхе или сне. Я забыл, что такое голод и жажда, не страдал от холода или жары, не чувствовал боли. Это было идеальное тело существа без сердца, которым я стал, чтобы избежать смерти.       Каждый день, из-за невозможности отвлечься, мне приходилось предаваться воспоминаниям. О тех днях, когда я был из плоти и крови, когда мое, ныне отсутствующее, сердце помогало мне любить и чувствовать. Мне не с кем было разделить мою печаль, ведь лесные обитатели воспринимали меня как живое пугало. Ну, их можно понять: поза, в которой я застыл, выглядела не совсем дружелюбно. За мгновение до того, как окончательно заржаветь, я замахнулся топором, чтобы закончить начатую работу. Видимо, это было плохой идеей. Лишь один только паучок, раскинувший свою паутину от ветки дерева до моих полусогнутых рук, какое-то время пробыл моим соседом, но стоило мне попытаться заговорить с ним, как он в испуге бросил свой дом и исчез в неизвестном направлении.       Вид несрубленного дерева, стеной ставший перед глазами, — раздражал. Я, дровосек с железным телом, так и не смог справиться с ним. Сильнейший из виденных мною дождей застал меня посреди леса и вынудил остаться здесь на неопределенное время. Металл бессмертен, по крайней мере, он умирает не так быстро, как мясо и кости. Сколько еще мне придется простоять здесь, будучи терзаемым одиночеством? Одиночеством, на которое я обрек сам себя.       Любовь могут испытывать лишь те у кого есть сердце. Мне, оставшись без него, пришлось покинуть родную деревню, друзей и любимую девушку. А ведь все так хорошо начиналось: утром работа, вечером мечты о свадьбе и совместной жизни вместе со своей ненаглядной. Но не все было так хорошо, как казалось: её злая тетка не желала расставаться с ней, потому что не хотела терять прислугу, работающую за просто так. Эта алчная женщина пообещала Гингеме, злой колдунье, целую корзину жирных пиявок, если та расстроит свадьбу. Ведьма заколдовала мой любимый топор, вынудив его уничтожить мое молодое тело.       Сначала топор отрубил мне левую ногу. Я никогда не забуду этой боли. Еле живого меня нашел наш кузнец, и, сжалившись надо мной, он сделал мне новую ногу из железа. Боясь показаться на глаза любимой, я тайком отправлялся в лес и проводил целые дни за работой. Гингема не остановилась на этом: уж больно сильно она хотела получить этих пиявок. Топор оттяпал мне вторую ногу, а кузнец незамедлительно заменил её на железную.       Поборов свой страх я показался на глаза девушке, в которую был влюблен, и убедился, что любовь способна стерпеть все. Посмотрев на мои, скрепленные шарнирами, ноги, она весело сказала:       — Зато мы сэкономим на брюках и сапогах для тебя.       Я так сильно любил её.       Топор лишил меня рук, но даже это не пошатнуло наших намерений. Гингема решила покончить со мной, заставив инструмент оттяпать мне голову и порубить её на мелкие кусочки, однако кузнец снова выручил меня – сделав новую. До сих помню, как увидел свое новое отражение в зеркале: железный длинный нос с пимпочкой на кончике, почти не движущиеся скулы, рот, расползающийся в странной неживой улыбке и черные, чугунные брови, которые при желании могли менять форму, как бы отображая мое настроение. Я уже не был собой внешне, но любимая все равно не отказывалась от меня.       Проклятая Гингема в отчаянии заколдовала топор в последний раз. Поняв, что из-за кузнеца ей никогда не убить меня – она разрубила мое туловище напополам, уничтожив сердце. Железное туловище гармонично смотрелось с моими руками, ногами и головой. Кузнец даже сделал его похожим на рубашку, которую я планировал надеть на свадьбу, добавив воротник и галстук. "Человек без сердца не может любить", – подумалось мне. Я отказался от любви девушки и ушел прочь. В железных ушах, до сих пор звенели её, доносящиеся сквозь слезы, слова:       — Я буду ждать до тех пор, пока ты не одумаешься, ведь я люблю тебя.       Какой же все таки странной она была.       Новое тело позволило мне полностью отдаться работе. Днем и ночью я рубил лес, нуждаясь только в смазке. Мое имя давно стерлось из памяти, также как и имена моей невесты и друзей. Я построил хижину в глубине леса, чтобы окончательно отгородиться от мира, в котором больше не видел смысла жить. Мне уже давно не доводилось смазывать свои конечности, а потому начало ливня, тем более такого свирепого, как тот, ознаменовало мой конец. Эта ведьма сделала меня, я проиграл ей. И снова из железной груди вырвался стон отчаяния, хотя он больше походил на скрежетание, чем на звук издаваемый человеком.       Я услышал собачий лай позади себя. К сожалению, повернуть голову, чтобы осмотреться у меня не получилось. Лай раздался еще раз, его источник был уже прямо у меня под ногами. Я опустил глаза настолько, насколько это было возможно, чтобы разглядеть его: то был маленький черный песик с закрученным бубликом хвостом. Он попытался укусить меня, но мое железное тело не дало меня в обиду — малыш заскулил и отпрыгнул, воскликнув писклявым голосочком:       — Что за безобразие?! Разве можно подставлять порядочной собаке железные ноги?       — Наверно, это лесное пугало! — донесся до меня незнакомый хрипловатый голос. — Вот только кого оно отпугивает?       Маленькая девочка встала передо мной, и я смог её разглядеть: русые волосы, заплетенные в две, торчащие по бокам, косички с вплетенными в них красными бантами, курносый нос и карие глаза, смотрящие с неподдельным удивлением.       — Это ты стонал? — спросила она.       — Да... — говорить было тяжело. — Уже целый год никто не приходит мне на помощь.       — Что мы можем сделать?       — Принеси, пожалуйста, масленку, — я не верил своему счастью. — Она в хижине неподалеку...       — Я знаю где это! — девочка убежала, не дав мне договорить.       Я остался наедине с обладателем странного хриплого голоса. Хотя не думаю, что он звучал страннее моего. Сначала мне показалось, что он тоже был ребенком, но присмотревшись, я заметил, что вместо волос у него была солома, она же и торчала из разошедшихся швов на его лице. Пугало? Чего только не увидишь в нашей Волшебной Стране.       — Скажи, друг, – неожиданно сказал он. — Год это очень долго?       — Это триста шестьдесят пять дней!       — Вот как? – его, нарисованное красками, лицо выглядело озадаченным. — А триста шестьдесят пять больше, чем три?       Глупо было ожидать умных вопросов от огородного пугала.       Я не успел ответить, как девочка уже вернулась, сжимая в руках заветную масленку. Видать, она очень сильно хотела мне помочь, раз так сильно запыхалась:       — Где смазывать? – отдышавшись, спросило дитё.       — Начни с шеи.       Масло медленно растекалось внутри шарнира, но он очень сильно проржавел. Пугалу пришлось долго поворачивать мою голову, чтобы та расходилась. Осмотревшись вокруг, я произнес:       — Теперь руки, пожалуйста!       С ними было попроще. Суставы быстро пришли в себя, и я с облегчением бросил топор на землю. Половина дела была сделана, осталось совсем немного.       — Дай мне маслёнку, – попросил я девочку и та послушно отдала её мне.       Давненько я этого не делал: смазывать себя, действительно, утомительно: масло стекало вниз, оставляя на металле разводы. Спустя минут десять, работа была закончена: мое тело больше не скрипело при каждом движении и свободно двигалось. Все благодаря этой маленькой девочке и её необычной компании.       Я встал над ними в полный рост, забросив топор на плечо:       — Спасибо, что помогли мне. Вы спасли мне жизнь, ребята. Не расскажете о себе? Кто вы такие?       — Меня зовут Элли, – начала девочка. — А это мои друзья: Тото...       Песик радостно залаял и завилял хвостом.       — ... и Страшила! – добавило пугало, учтиво поклонившись. — Я набит соломой!       — Оно и видно, – заметил я, но Страшила проигнорировал мой ответ. — Что занесло вас сюда?       — Мы идем к волшебнику Гудвину, чтобы он исполнил наши желания.       — Желания?       — Я хочу вернуться домой в Канзас, – грустно сказала Элли.       Никогда не слышал ни про какой "канзас".       — А я хочу, чтобы он подарил мне немножечко мозгов.       Вот это уже интересно.       — Как думаете, – проговорил я после небольшой паузы. — Великий Гудвин сможет подарить мне сердце?       — Думаю, да, – ответил Страшила. — Это явно не труднее, чем дать мне мозги.       Про себя я уже решил отправиться с ними, но я не мог уйти не закончив работу. С этими мыслями, я двумя руками взялся за топор и начал рубить то несчастное дерево, что целый год стояло перед глазами, дразня и насмехаясь. Щепки разлетались во все стороны, вынудив моих спасителей отойти назад. Вскоре, работа была завершена: дерево тяжело упало на землю, подняв облако пыли. Больше меня ничто здесь не держало. Сияющий вдалеке, луч надежды так и манил к себе:       — Могу ли я пойти с вами?       — Конечно! – радостно ответила Элли и, немного замявшись, спросила. — А как тебя зовут?       Я назвал прозвище, которое, вот уже год, как заменило мне имя:       — Железный Дровосек.