Лучший друг лучше двух подруг.

На улице едва смеркалось. На детской площадке только начали загораться фонари, но детей уже не было. Родители успели разогнать их по домам. Погода была прохладная, конец марта. Легкий, но холодный ветерок раздувал волосы двух парней лет двадцати, сидящих на качелях и лениво поглядывающих на футболистов, которые играли на поле в паре метров от них. - Серег, может, по домам? А то здесь как-то не очень жарко, - брюнет поежился от холода. - Лерыч, я тебе говорил: куртку надень! Но нет, мы же такие брутальные металюги! Мы же в воде не тонем, в огне не горим и при плюс десяти в одной футболке не мерзнем! - Маврин закатил глаза и стянул с себя косуху, а затем протянул ее другу. Сам он остался в толстовке, - И вообще, ты меня зачем позвал сюда? Валера с удовольствием надел куртку, моментально начиная согреваться. Он тяжело вздохнул, достал сигарету и затянулся. Ему было невыносимо сложно. От решения, которое он должен был принять, зависело будущее, причем не только его. Эта мысль не давала Кипелову покоя, заставляя переживать еще сильнее. Основная проблема была в том, что он просто не мог решить. Не хотел. Да, роль фронтмена тяжела, да и шоу-бизнес - вещь такая. Либо ты пробиваешься любой ценой и побеждаешь, либо остаешься в проигравших. Раньше Валера думал, что согласен на любую цену. Теперь же он понял, что нужно ввести уточнение: на любую, но только не на такую. - Бес, они сказали, что подпишут с нами договор, - Маврин уже открыл рот, чтобы радостно закричать, но тяжелый взгляд Кипелова его остановил, - но только при одном условии... - гитарист внимательно посмотрел на друга, хоть ему и было наплевать на условие. Одна из самых известных рекорд-компаний согласна продюсировать их альбом, - Мавр, мы должны выгнать тебя и взять на твое место сына какого-то там начальника... Взгляд рыжего тут же потускнел, он отвернулся. - Я все понимаю, Кип, я не обижаюсь... - начал Маврик грустным голосом. Ему было чертовски обидно, но ребята так долго к этому стремились. Они заслужили. - Бес, ты не дослушал. Я не рассказал об этом никому из ребят. Я очень долго думал что делать, и решил в первую очередь поговорить с тобой, ведь ты мой лучший друг, - Валера был в замешательстве. Он знал: запись в этой компании - стопроцентный успех, но какой ценой? Готов ли он пойти на такое? А остальные, может стоило сказать сразу всем? - Вот оно как... Значит ты хочешь что бы я сам ушел? Не хочешь говорить об этом договоре ребятам? - гитарист все так же смотрел себе под ноги. - Нет, Рыжий, ты снова не понял. Я вообще не хочу, чтобы ты уходил. Я сказал это продюсеру, но он дал мне время до завтрашнего полудня. Так сказать, обдумать ситуацию. И вот теперь, я не знаю что делать. В последний раз такая безысходность была, когда я перед концертом голос сорвал. И то, чай с медом, пара таблеток, и все снова в норме. А сейчас... - Валера посмотрел на друга. Тот тоже повернулся, взгляд Сергея был печальным, но понимающим. - Валер, я уйду... - Маврин был уверен в своем решении. Он не был готов лишить всю группу будущего. Слишком много они в нее вложили. - Серег, не уйдешь. Я не хочу чтобы на твоем месте был какой-то сынок богатенького папочки. От этого группе лучше не будет, - Валера понимал, что сам себе противоречит, но никакого иного выхода он не видел. - А знаешь, Кип, я придумал, что нужно сделать, - рыжий будто сам усмехнулся своим же мыслям. - И что же? - задумчивый, слишком напряженный голос. - То же, что мы с тобой всегда делали, когда все становилось плохо. Сейчас пойдем, купим в магазине пива, водки, виски или еще чего-нибудь, а на утро проснемся, и решение придет, - Маврин встал с качелей. - Ты чертовски прав, друг мой! - нет, Валера не сможет выгнать Маврина. Кто тогда будет генерировать все сумасшедшие идеи? Дойдя до ближайшего киоска, они купили все вышеперечисленное, немного чипсов и отправились туда, где можно будет спокойно напиться. Да-да, их цель не выпить и подумать о бытие, они хотят напиться так сильно, чтобы перестать соображать вообще. Валера молча вел Мавра на единственное из знакомых ему мест, где их запой никто не потревожит до самого утра. Старый заброшенный дом, который находился в пятнадцати минутах ходьбы от их жилищ, был совершенно необитаем уже около тридцати лет. Ходили слухи, что его закрыли потому, что в нем была совершена серия убийств, да были они настолько кровавы, что после раскрытия дела никто не захотел больше жить в этом доме. Якобы маньяк-сторож приходил по ночам в квартиры, открывал ключом дверь и перерезал горло всем находящимся в квартире, а после свешивал трупы из окон . Правда это или нет - неизвестно. Но дом заброшен, а его легенда все еще отпугивает неожиданных гостей. Мавру было немного не по себе, когда они поднимались по обветшалой, щедро разрисованной граффити лестнице на пятый этаж и заходили в одну из квартир. Грязный пол, стены в паутине, остатки мебели покрыты огромным слоем пыли. Все это заставляло гитариста ежиться, как от холода. Кипелов же совершенно беспристрастно проследовал в одну из комнат, которая, как оказалось, раньше служила спальней. Она была, к удивлению Сергея, в гораздо лучшем состоянии. Не было зарослей паутины, в углу стояла кровать с относительно неплохим матрасом, а окна были забиты досками и закрыты пленкой, так что тут было чуть теплее, чем в остальных местах, так как ветер сюда проникать не мог. Валера подошел к стене и щелкнул выключателем. Маленькая лампочка на потолке загорелась, а у стены заработал старенький обогреватель. Гитарист выразительно посмотрел на друга, ожидая ответа. - Просто мои отношения с родителями всегда скрадывались не слишком хорошо, так что я часто сбегал, но знал, что к друзьям идти нельзя, там бы меня сразу нашли. Так что я обустроил здесь что-то вроде сквота, но только своего личного. А вот откуда тут электричество - загадка даже для меня, - Кип улыбнулся, положил пакет с алкоголем и закуской на кровать и вышел в коридор, а через секунду вернулся с подушкой и одеялом, - это приходится прятать, а то мало ли, кто еще такой больной, что решит залезть в это место. - Друг, да ты гений! - Маврин, в глазах которого тут же начали плескать бесы, открыл пакет и достал две банки пива, падая на пол у кровати. Ребята пили и говорили. Много пили и говорили. В эту ночь правило было лишь одно - ни слова о группе. Любая тема, кроме этой. Они обсудили спорт, еду, которую готовит мама вокалиста, девушек, которые подходили знакомиться к ним после прошлого концерта, новые альбомы любимых групп и даже то, что Кипелову не пойдут короткие волосы. По прошествии пары часов Валера сидит у стены с бутылкой коньяка, к которой он едва притронулся, и смотрит на Маврина. Кип практически трезв. Он не мог пить, алкоголь просто не лез в глотку, что неимоверно бесило вокалиста. Он не хотел думать, но мысли сами забирались в голову. Надо с этим завязывать. Глоток из бутылки - хочется выплюнуть эту обжигающую рот гадость. Но Кип глотает, продолжая смотреть на друга. Рыжий бес же сейчас прыгал по комнате под музыку Металлики, крайне правдоподобно изображал соло. Как оказалось, Валера припас тут еще и небольшой магнитофон с кучей разных отличных кассет. Мавр подбежал к вокалисту и приложился к бутылке вина, опустошив ее примерно на одну четвёртую. - Лер! Не сиди тут с такой кислой рожей! - Сергей засмеялся, сделал еще один большой глоток вина и снова упрыгал в центр комнаты с улыбкой на лице. А Кипелов все смотрел и смотрел: рыжие волосы подлетают при каждом прыжке, счастливая улыбка на лице, черная футболка, обтягивающая худое тело, кожаные штаны и тяжелые стилы. Толстовка валяется где-то в углу, там же и несколько бутылок, опустошенных, в основном, Мавриным. Это лишь доказывало вокалисту, что его друг сильно переживает из-за сложившейся ситуации. Сам же Валера чувствовал себя слишком трезвым и слишком уставшим. Он не хотел выгонять это рыжее чудо из группы, не хотел, чтобы он уходил сам, не хотел чувствовать себя виноватым в том, что из-за собственных чувств лишил будущего всю группу. Чувств... Какое странное слово. О каких именно чувствах сейчас идет речь? Что именно Кип чувствовал, глядя на Сергея? Дружбу? Привязанность? Тягу? Влюбленность?.. Какая влюбленность? Какая, к черту, влюбленность?! Кипелова бесила сама мысль о том, что он испытывал к другу отнюдь не дружеские чувства. Он убеждал себя, что это не так. Он не мог поверить в это. Однако сейчас, слегка выпив, Валера ослабил контроль над мыслями, позволяя им полностью завладеть собой. Один парень не может испытывать такие чувства к другому! Но тогда почему от одного взгляда на счастливую улыбку и растрепанные рыжие волосы Кипу хочется улыбаться, а от мысли о замене его на другого гитариста - ударить человека, посмевшего лишь заикнуться об этом. Может это такое выражение крепкой дружбы? Желание защищать от всех проблем вокруг, чрезмерная забота... Но испытывал бы он такие же сомнения, предложи продюсер выгнать, например, Холста? Нет. Ответ однозначный, но вот что он значит? Что Кипелов влюблен в Мавра? И что теперь делать? Бросаться в объятья друг друга и жить долго и счастливо? Даже звучит глупо. Валера грустно усмехается своим мыслям и снова прикладывается к коньяку. На этот раз он делает около трех глотков, но больших. Таких, которые позволят перестать думать и сделать то, что вертелось где-то далеко в мозгу как самая крайняя мера, но пожалуй единственный способ проверить на сколько все запущено. Маврин устал танцевать, он, смеясь, допивает очередную бутылку пива, кидает ее куда-то в угол и падает на кровать. Он лежит на спине, закинув ноги на стену и свесив голову вниз. - Валер, ну ты чего такой грустный? - не перестает смеяться гитарист. Кипелов не отвечает. Он смотрит в одну точку где-то на окне и курит. - Мавр, - Валера глубоко затягивается, надеясь что дым проникает так глубоко в легкие, что он не сможет дышать и умрет прежде, чем сделает то, что намеревался. То, о чем он возможно будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Последняя, такая же глубокая затяжка, сигарета врезается в пол, практически в момент потухнув, а в глазах Валеры появляется абсолютная решимость, - прости... Кипелов уверенно подползает к другу, наклоняется к его лицу. Он не видит лица гитариста, но уверен, что он выглядит озадаченным. - Что ты... - остаток фразы потерялся где-то на губах вокалиста, накрывших рот Беса. Теплые, слегка шершавые губы показались Кипелову слишком идеальными для мужских. Легкое прикосновение, и через несколько секунд вокалист слегка отстраняется. Затем начинает происходить совершенно неожиданная для него вещь. Маврин приподнимает голову и моментально припадает к губам лучшего друга. От удивления Кипелов слегка приоткрыл рот, чем моментально воспользовался Мавр, проникая туда языком. Надо сказать, что целовать перевёрнутого человека не слишком удобно, поэтому примерно через пол минуты Сергей отстраняется, снова свешивая голову с кровати. - Так, ну и какого лешего сейчас было? - ошарашенно спрашивает Валера, залезая в кзарман за новой сигаретой. - Не знаю. Ты объясни. Ты первый целоваться полез, - Лис снова улыбается. Он выглядит совершенно спокойным. Как будто говорит о погоде, а не о том, что только что произошло. - Да! Но не с языком же! - Валера понимал всю абсурдность довода, но слова вылетели раньше, чем он успел все обдумать. - А в чем разница? - Маврин выхватил сигарету у друга, затянулся и вернул ее на место. К сожалению на это Кипу было нечего ответить. Он лишь устало вздохнул, закрыл глаза и начал. - Я не знаю, - Кипелов отворачивается от друга, снова утыкает взгляд в доски на окне. - Кипелов, мать твою, если ты сначала вытащил меня из дома в холод, потом затащил бухать, потом еще и развращать начал, а теперь заставил пьяного меня собрать мысли в кучу, чтобы сейчас вот так вот просто сидеть и молчать, залипая на окна, то будь добр - иди нахуй, - Маврин не может понять, что происходит. А Валера все сидит и не шевелится. У него складывается такое ощущение, что он сейчас заплачет. В глазах появилась пелена воды, создавая мутность, а в горле встал ком. И нет, все было не так плохо. Как раз таки наоборот. В таком случае он бы просто списал все на алкоголь. Проблема была в том, что что ему понравилось, чертовски понравилось. Он готов был отдать все, что угодно, за повторение. И что теперь делать? Считать себя педиком? Как так? Брутальный металист - гей. А гей ли? Неужели теперь ему придется носить это постыдное клеймо вечно? Что теперь будет? Как объяснять это Мавру? Как объяснять группе? А что теперь будет с группой? Как он мог все так испортить? Почему именно он? Валера не заметил, как по его щекам начали скатываться слезы. - Эй, ну ты чего, Лерик? - Маврин выглядел намного трезвее, чем он должен. Неужели притворялся? - Поговори со мной. Ну только не плачь. Слышишь? - Бес, я понятия не имею, что за фигня со мной происходит... Я... Я не знаю... - мямлил Кипелов, вытирая слезы с глаз. - Лер, представь, что меня тут нет. Да и вообще, я же пьян. Так что надейся на то, что утром я все забуду... - Лис старался хоть как то разобраться в происходящем. - Но я не забуду, Бес! Я не забуду тех чувств, что я испытываю, глядя на тебя! Я не забуду то, что я чертов педик! Твою мать, да нахуй вообще так жить?! - Валеру понесло. Маврин перевернулся и сел на кровати, - Серег! Где я провинился? Что я не так делаю, а? Почему я так привязался к тебе, что неспособен трезво мыслить? Почему готов променять группу на тебя? Почему поцелуй с тобой был таким прекрасным? Почему я хочу еще? Почему я хочу большего? - Потому что ты любишь меня? - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес гитарист. Валера бросил на него полный удивления взгляд. Любит? Любовь? Неужели это и есть любовь? Та самая, которая так часто описывается в книгах и песнях? Но где же то светлое чувство и легкость? Почему вместо этого так страшно и больно? "Боль - это ломающиеся стереотипы, взгляды и убеждения", - мудро подметил внутренний голос. "А страх - это стандартное чувство человека. Ты боишься неизвестности. Боишься узнать, что будет дальше. Боишься, что дальше будет хуже. Однако, не попробуешь - не узнаешь!". Валера решил в кои то веке прислушаться к себе, аккуратно встал и подошел к кровати, на которой сидел Сергей. Он заглянул в глаза друга и аккуратно провел рукой по виску, убирая прядь рыжих волос за ухо. Затем он медленно повел пальцы ниже: по скуле, щеке, он остановился у подбородка, осторожно приподнимая голову к Беса ближе к себе. Сам он наклоняется и осторожно касается губ гитариста. Дальше все происходит как в тумане. Валера понимает, что это чертовски неправильно, когда Маврин уже тянет его на себя, увлекая на кровать. Валера понимает, что хочет этого очень сильно, когда чувствует длинные, тонкие пальцы Сергея на своем члене. Валере кажется неправильным все, что они делают. То, что он раздевает друга, то, как целует его тело, то, как осторожно берет в рот возбужденный член, в надежде что навыков, основанных на собственных ощущениях хватит, чтобы доставить Бесу как можно больше удовольствия. Но еще более неправильным Кипелову кажется проникновение его пальцев в тугой анус друга. Да... Друга. Можно ли назвать их друзьями теперь? Валера не очень хорошо отдает себе отчет в действиях, но он старается быть как можно нежнее и аккуратнее, когда постепенно начинает входит в Мавра. Рыжий корчится от боли, царапает спину вокалиста, но всеми силами старается терпеть боль. Кипелов готов был кричать от сопротивления, происходившего внутри него. Он был готов убежать куда-нибудь далеко, бросить все, но с каждым толчком он все отчетливее понимал - он уже просто не сможет бросить Мавра. Рыжий Бес запал в душу, заняв очень большое место в сердце. Вот оно - решение вопроса. Маврин остается, и никаких контрактов не нужно. Надо же, стоило всего лишь признать себя геем и переспать с лучшим другом, чтобы понять такую простую вещь - друзей на деньги не меняют. А так же на славу и контракт с рекорд-компанией. Что ж, Сергей снова оказался прав: выпить всегда помогает. Во время своих размышлений Кип стал замечать, как гримаса боли на лице Лиса сменилась выражением блаженства и настоящего кайфа. Маврин стонал, громко и протяжно. Он выкрикивал имя друга, когда тот кончал в него, и изливаясь на свое голое тело несколькими секундами позже. Кипелов сполз с Мавра, накрыв их обоих одеялом и кинув бутылку в выключатель. Свет погас, но прежде чем уснуть, Маврин все-таки различил едва слышный шепот Валеры куда-то ему в ключицу. - Да, ты прав, потому что люблю, - и Сергей улыбнулся. Он был счастлив. Совершенно не отдавая себе отчета весь день, он чувствовал себя самым счастливым человеком на планете. И плевать, что сам он пока таких чувств не испытывал. Ощущения бесконечной привязанности пока хватало. Он знал, что это изменится. Точно. Ведь Маврин никогда не забывал несколько простых истин: друзья познаются в беде, лучший друг лучше двух подруг, и возлюбить надо ближнего своего. Сам улыбаясь своим немного глупым мыслям, гитарист уснул в объятиях человека, с которым он хочет провести вместе всю жизнь. Которого он обязательно полюбит. Если не сейчас, то позже.