Мастер Иллюзий

Со всех сторон Косого переулка доносились громкие крики и звон рассекающих воздух заклятий. Люди в панике метались, ища укрытия. Вдоль стены Гринготтса в сторону малозаметной тёмной улочки пробирался невысокий юноша, почти мальчик, в обычной мантии с накинутым на голову и частично скрывающим лицо капюшоном. Внезапно он остановился: из переулка тоже доносились крики. Он ловко спрятался за уступом стены, почти сливаясь со зданием, и огляделся по сторонам. Простые маги и ведьмы, спокойно гулявшие ещё полчаса назад по главной улице магического квартала в Лондоне, затаились по углам или просто попадали на землю, укрываясь от летящих проклятий. Кому-то из них нужна была помощь колдомедиков, а некоторым – уже не нужна. Шум боя приближался сразу с трёх сторон. Со стороны тихой улочки и от кафе Флориана Фортескью двигались фигуры, закутанные с ног до головы в чёрные мантии; белые маски, скрывающие лица, выдавали в них Пожирателей. А со стороны магазина Олливандера наступали авроры. Как ни крути, а парень оказывался в самой гуще схватки. И хотя следов паники на его лице не было заметно, чувствовалось, что такой «расклад» его совершенно не устраивает. Вообще-то, мальчишка был довольно странным: неприметная мантия, полуприкрытое капюшоном лицо, черты которого почему-то совершенно невозможно было запомнить, и скрытые в тени ткани зелёные, необычного оттенка глаза. Он имел невысокую, гибкую, вёрткую фигурку, а ловкие движения привыкшего выскальзывать из разных передряг тела заставляли предполагать, что перед нами то ли акробат, то ли… вор. Вот только окружающим в данный момент было не до странности поведения какого-то мальчишки. Самим бы шкуру спасти. А юноша всё вжимался в стену, ища глазами бреши в рядах приближавшихся со всех сторон противников. Вдруг взгляд его сверкнул торжеством: по-видимому, он нашёл какой-то выход. Парень отошёл от стены и… кинулся прямо навстречу группам Пожирателей и авроров, между которыми уже завязался бой. Похоже, он прорывался к маленькой дверце чулана, находящегося на стыках двух домов. В таких местах обычно дворники держали свой инвентарь. Зачем она ему понадобилась, - ведь не думал же он спрятаться от Пожирателей в маленькой каморке, - было непонятно, но юноша упорно продолжал бежать. И, о чудо, сражавшиеся маги как будто его не замечали. Он ловко уворачивался от столкновений, а некоторые Пожиратели и авроры вдруг теряли равновесие и падали или промахивались заклятиями по находящейся в двух метрах цели. Мальчишка всё приближался к заветной дверце, но на его пути оказалась серьёзная «куча мала», в которой каждый хотел порвать глотку противнику. Пробиться через такой «клубок», не ввязываясь непосредственно в драку, не представлялось возможным. И вдруг противники с дикими криками отшатнулись друг от друга, направляя свои палочки на что-то невидимое глазу, но явно смертельно опасное. В это нечто полетели боевые заклятия. А парень, что-то прошептав себе под нос, проскочил в образовавшуюся брешь и со змеиной ловкостью скрылся за маленькой дверцей. После его исчезновения пятеро магов, стоявших ближе всего к тому месту, где он прошёл, тихо осели на землю без сознания. А бой продолжился дальше как ни в чём не бывало. К слову сказать, когда авроры после боя прочёсывали Косой переулок, они проверили и этот чулан, но ничего интересного, кроме пыльной каморки высотой шесть футов, глубиной и шириной около двух футов, не нашли. А так ловко «вывернувшийся» из, казалось бы, безвыходной ситуации юноша пробирался по узкому, но довольно высокому слабо освещённому тоннелю, сворачивая на поворотах и обходя препятствия. Делал он это автоматически и явно привычно отмечал изменения направления, боковые ходы и перекрёстки… Его вело чутьё. То самое чутьё, которое не раз спасало ему жизнь последние полтора года. Спустя два часа движения по узким переходам, подъёмам, спускам с резкими поворотами на его пути возникла массивная дверь. Мальчишка окончательно скинул капюшон и отбросил за спину полы мантии, его лицо осветилось торжествующей улыбкой: - Бинго! Но, тем не менее, попытки коснуться двери не сделал. Наоборот, отошёл на шаг назад, поднял руки с развёрнутыми к двери раскрытыми ладонями на высоту груди и закрыл глаза. Как только он это сделал, защитная магия древнего тоннеля окутала его, осторожно «прикасаясь» и определяя, кем же его считать, врагом или другом. Так продолжалось около получаса. Наконец, юный маг открыл глаза и опустил руки. В тот же момент дверь, перекрывавшая ранее тоннель, скрипнула и… распахнулась. Невербально «просканировав» следующее помещение всеми известными ему чарами, выявляющими ловушки, парень зашёл внутрь и присвистнул: - Моргана прародительница! Вот это удача! – и отправился «обходить дозором» открытые им территории. Комнаты превосходили все ожидания: шикарная спальня с большой ванной комнатой, гостиная и кабинет с выходом в огромную библиотеку какого-то старинного поместья (книги на стеллажах были зачарованы так, чтобы их можно было достать как со стороны тайных покоев, так и со стороны библиотеки, но прохода между этими двумя помещениями не существовало). Тут, похоже, лет тридцать никого не было, и всё это богатство было в полном распоряжении юного взломщика. После небольшой уборки здесь вполне можно будет жить. Только сначала необходимо было кое-что сделать. Парень огляделся в поисках какого-либо герба или вензеля, который поможет ему понять, куда же его занесло. Искать пришлось недолго. Огромная, стилизованная в готическом стиле буква «М», выложенная драгоценными камнями по раме зеркала над камином, разрешила все его сомнения: - Вот это да! Наконец-то! Малфой-Менор! Предчувствия меня не обманули. Он ловко достал из прикреплённых к левому предплечью ножен кинжал, уколол им себе указательный палец на правой руке и, размазав выступившую каплю крови по гербу Малфоев, произнёс нараспев: - Кровью и жизнью своей клянусь: не нападать на хозяина этого дома и его кровных родичей, покуда они сами не нападут на меня! Не выносить из дома семейные ценности и реликвии, а только изучать их. Клянусь своей кровью и прошу Невмешательства Дома И убежища в нём до Самайна. Теперь оставалось только ждать. Если Малфой-Менор примет его клятву, он скоро об этом узнает. Так и есть – буква «М» на гербе засветилась расплавленным серебром, и чувство настороженно следящего присутствия исчезло. Зеленоглазый парень вздохнул с явным облегчением и сказал: - Спасибо! Буква полыхнула серебром ещё раз и погасла. Теперь в помещении стоило убраться. Юноша скинул мантию, невербально призвал тряпку и ведро воды и приступил к работе. Пыли было на удивление немного. Руки работали абсолютно самостоятельно, а в голове «прокручивались» воспоминания последних лет… Его звали Гарольд Джеймс Поттер, или просто Гарри Поттер, или Гарри, или Золотой мальчик, Мальчик-Который-Выжил. И это не принесло ему счастья в жизни. Смерть родителей, которых он не помнил, привела (с лёгкого решения «благодарного» магического сообщества) его в дом тёти Петуньи и дяди Вернона, которые не просто боялись магии - они её ненавидели всей душой! Десять лет, проведённые в их доме, вспоминать не хотелось. И вдруг, как сказка, как пение феникса, явление Хагрида и новость о том, что он - волшебник! Хогвартс. Друзья. Квиддич. Философский камень. Василиск. Спасение Сириуса и побег человека, предавшего его родителей. До конца третьего курса всё было так просто. А потом – Турнир Трёх Волшебников. Странное поведение Дамблдора. Воскрешение Воландеморта. И смерть Седрика Диггори – первого человека, который погиб на его глазах, по его вине. Человека, который ему нравился. И вопросы, на которые он, тогда ещё четырнадцатилетний мальчишка, не смог найти ответа. Впавшего в некоторое состояние оглушения подростка Дамблдор, разумеется, для его же «блага», вновь отправил на летние каникулы к Дурслям. И неизвестно, сколько бы продолжался его ступор, если бы не нападение дементоров, случившееся через неделю после его возвращения на Тисовую улицу. Насмешки Дадли и тошнотворно-мертвящее воздействие этих тварей быстро «вернуло его к жизни». А потом был суд Визенгамота. И отводящий взгляд от его лица директор. А затем… его просто вернули к Дурслям. И это после всего того, что мальчик рассказал членам Ордена Феникса. А на Тисовой улице его ждал разъярённый, как дикий кабан, нападением «урода» на его сына дядя Вернон и полная презрительной брезгливости тётя Петунья. Сам Дадли подленько похихикивал за его спиной, предчувствуя скорую «потеху». И она не заставила себя ждать… Дальнейшее Гарри помнил с трудом. Знал только, что потом пришлось залечивать рваную рану за левым ухом, три сломанных ребра и раздробленную кисть левой руки. Единственное, что он запомнил чётко – это ощущение сжимавшейся пружины где-то в области солнечного сплетения, а потом «пружина» лопнула и… Юноша ощутил вдруг такое чувство свободы… Как в испуге разбегались Дурсли, он уже не помнил. Потом он отыскал их, спрятавшихся от него в подвале и, как будто сто лет это делал, «подчистил» память, внушив полное безразличие к любым действиям племянника. Но находиться в этом доме ему уже совершенно не хотелось, поэтому Гарри стал уходить из дома. Сначала – на несколько часов, потом – на день, на несколько суток… Каково же было его изумление, когда он понял, что не только его родственники, но и соседи не замечают его отсутствия. Осторожно расспросив миссис Фигг, Поттер понял, что все эти люди видели его в дни, когда он исчезал. Ещё в Хогвартсе Гарри ночами облазил всю Запретную секцию и раскопал много интересной информации о редких формах магии. Самой редкой считалась Магия Иллюзий. Многие авторы книг даже считали её выдумкой. Информация о случаях применения данного вида магии, и без того малодостоверная, вовсе обрывалась где-то триста лет назад, и с тех пор нигде не появлялась. Уже тогда у юного гриффиндорца зародились подозрения. Ведь ещё до школы в самые тяжёлые моменты его жизни, когда ему могли грозить серьёзные неприятности со стороны родственников, периодически случалось что-нибудь, заставлявшее Дурслей забыть свои «воспитательные» намерения. А иногда они вели себя так, будто уже наказали нелюбимого племянника. Поступив в Хогвартс, он благополучно позабыл об этом. И вот теперь всё вставало на свои места. Существовал ритуал, который мог достоверно подтвердить его способности. Но чтобы провести его, не вызывая недовольство Министерства, необходимо было находиться в доме какого-нибудь чистокровного семейства. Как это сделать? На их домах было такое количество Защитных чар, что он не то что войти, даже подойти близко не смог бы. Возможность решить эту задачу подвернулась случайно. Однажды, спустя неделю после «экзекуции», Гарри в очередной раз отправился побродить по магическому кварталу Лондона и случайно наткнулся на какой-то узкий проход. Он оказался потайным выходом из Паркинсон-Холла. Как потом оказалось, такие ходы были во всех старинных поместьях на случай срочной эвакуации семьи хозяев при угрозе их жизни. А двести лет назад, когда были изобретены порт-ключи, о ходах забыли. Так началось самообразование Гарри. Он забирался в какое-либо поместье (почему-то защитные чары весьма благосклонно относились к мальчику) и отыскивал в их библиотеке всё, что его интересовало. На собственном опыте Поттер узнал, какой ритуал необходимо провести, чтобы не только защитные чары, но и весь старинный дом (обладающий, как правило, собственным разумом), признали его. А если его признавал особняк, то на него не действовала и магия домовых эльфов. Ритуал же «Невмешательства и убежища» действовал безотказно, он подразумевал лояльность «гостя» только в пределах дома, да и то лишь при условии ненападения хозяев. Итак, почти все каникулы после окончания четвёртого курса парень провёл в поисках тайных ходов к библиотекам и хранилищам старинных чистокровных семей и в изучении хранящихся там книг и рукописей. Он стал жилистым и ловким, нарастил так необходимые для лазанья по тесным полуобвалившимся переходам мускулы, но так и не прибавил в росте и выглядел скорее миниатюрным, чем спортивным. Не всегда «улов» был богатым. Иногда Гарри проводил в тайных комнатах какого-нибудь поместья пару дней, иногда – неделю, или больше. Всё зависело от содержимого библиотек и хранилищ. Кстати, по этому признаку можно было легко судить об образованности и силе данного рода. Меньше всего его «впечатлила» библиотека Фаджа (он не провёл в ней и часа), а самый богатый "улов" принесли хранилища Забини и Лонгботтомов (в каждом из них он просидел не меньше двух недель). Выносить книги и рукописи за пределы поместий не позволяла защитная магия домов, а просьба об Убежище была настолько древней, что в разрешении не могли отказать ни маг, ни любое другое магическое существо. В результате Гарри получал доступ к тому, что ему требовалось - рабочее место (хозяева, как правило, даже не догадывались о его присутствии в доме) и… двухразовое питание (не очень разнообразное, но достаточное, чтобы наесться). Он многое узнал в то лето: точно определил, что на самом деле является магом-иллюзором; изучал любую, какую мог найти, литературу, способствующую развитию его Дара; одновременно выискивал понравившиеся боевые заклятия и чары; тренировался в их применении до полного изнеможения (в старинном магическом доме его не могли отследить чары Министерства). А пару раз нарвавшись на «неподатливые» защитные чары в переходах, стал изучать и Геральдику с кратким описанием Даров той или иной семьи. Теперь, пожалуй, он разбирался в этом лучше Хорька. И чем больше он узнавал, тем большее недоумение вызывала у него школьная программа. Там не просто всё было упрощено (иногда до абсурда), но и многие разделы магии вообще не изучались, так как были признаны Тёмными Искусствами. Гриффиндорское предубеждение против «Тёмной» магии приказало долго жить приблизительно после второй вылазки, а после третьей он вообще перестал делить магию на Тёмную и Светлую. Такая жизнь продолжалась до середины августа и вполне устраивала подростка. В предпоследней своей вылазке (он ведь прожил инкогнито в доме Забини две недели) юноша нашёл дневники, по-видимому, принадлежавшие прадеду Блейза. В них упоминалась разработанная его другом и учителем теория о типах магического наследования. Насколько парень сумел понять из сбивчиво изложенных мыслей автора, всё в Мире Магии было «завязано» на Кровном Наследии, но имели его только чистокровные. Магглорожденные же в большинстве своём обладали только определённой индивидуальной магической силой. Проблема была в том, что, заключая близкородственные браки, аристократы сохраняли своё Наследие (какой-то Магический Дар, характерный только для этой семьи), но постепенно теряли силу и вырождались. В их семьях всё чаще рождались сквибы. «Грязнокровки» же, не обладающие Наследием, в случае брака с магглами также рисковали наплодить неволшебников. А если чистокровный женился на сильной маглорожденной ведьме (или маге), имелся шанс рождения очень сильного мага, обладающего в полной мере и Наследием, и Силой. Это могло объяснить, откуда в полукровке Поттере взялся Дар мага-иллюзора, но также вызывало сильнейший шок. Получалось, что Лили Поттер, отдав свою жизнь за жизнь сына, вполне могла остановить убийцу и даже сильно его покалечить (не будь он магом такого уровня, это его убило бы), но оставить на своём сыне Защиту Крови, «завязанную» на свою сестру – никогда. У неё просто не было необходимого для этого Наследия. Если бы остался в живых кто-нибудь из Поттеров, тогда другое дело, а так… Открытие «убило» ещё одну частичку веры в непогрешимость директора Хогвартса и вызвало глухую волну застарелой боли (потом он проверил чары, наложенные на дом № 4 по Тисовой улице, и обнаружил там лишь заклятия Ненахождения, которое при желании можно было обойти). Как следует изучив все записи, Гарри наконец-то нашёл упоминание имени автора, разработавшего данную теорию. Им оказался… Максимус Малфой – прадед Драко. Необходимо было найти рукопись. Поначалу это не казалось такой уж большой проблемой. Юноша настолько хорошо изучил все признаки, по которым можно было «вычислить» ходы, что просто «чуял» их при приближении, но, как назло, потайной ход в Малфой-Менор никак не обнаруживался. Парень облазил все подозрительные места - и ничего. Ни единого намёка. А потом он нашёл ход в Принц-Менор и… едва унёс оттуда ноги. Похоже, глава этого рода не забыл про «запасной путь эвакуации» и обновил защитные чары на входе в потайные комнаты. Причём поставил такие пакостные ловушки, что мальчишку чуть не расплющило, протащив ярдов десять по тоннелю и «приложив» о стену. Придя в себя и кое-как залечив царапины (лечение ушибленных рёбер он оставил до возвращения в какое-либо из убежищ), парень поднялся и, поминая «незлым тихим словом» неизвестного ему лорда Принца, поковылял к выходу. Это заняло довольно много времени, и, когда он вышел из незаметного сарайчика на одной из рыночных площадей Вустера, её было не узнать. Ещё утром, найдя тоннель, Гарри, обратил внимание на какие-то конструкции, которые собирали на площади. Тогда он не стал выяснять, что это, просто времени не было. Теперь же перед ним развернулся целый ярмарочный мир цирка-шапито. Юноша стоял и, позабыв про боль в многострадальных рёбрах, смотрел на всё это великолепие. На мгновение в его душе шевельнулось полузабытое детское ожидание чего-то чудесного, но он решительно отогнал сентиментальные мысли: - «Чудесное! Сказка! Не смешите меня! Сказки – это миф, выдумка! В моей жизни не может быть сказок!» Но появление цирка и вагончиков-времянок давало ему неплохой шанс привести себя в порядок и подлечить рёбра (о том, что среди магглов нельзя пользоваться палочкой, он тогда не подумал). Осторожно «отведя глаза» сторожу, мальчишка забрался в фуру, где хранилось сено для лошадей, а также всякий мелкий цирковой инвентарь. И тут вспомнил про Следящие чары Министерства. Виртуозно выругавшись (благо дело, был опыт – дядя Вернон, да и Дадли никогда не стеснялись в выражениях, когда орали на него), он снял испачканные латанные-перелатанные обноски кузена и попытался отчистить их невербальным беспалочковым «Тергео». Получилось вполне сносно. Оставались рёбра. А вот Заживляющие чары Гарри без палочки ещё никогда не применял и, если честно, опасался результата. Но всё обошлось. Облегчённо вздохнув, вымотанный болью и долгим «мотанием» по тоннелю, он напился воды и решил прилечь отдохнуть. Проснулся юноша от того, что кто-то уселся на него верхом, не давая подняться, а другой пытался завести ему руки за спину и связать: - Попался, воришка! – говоривший был, похоже, ещё молодым человеком, но видеть его Гарри не мог, так как спал на животе и теперь мучительно пытался вывернуться из двойного захвата. - Да не дёргайся ты так. Ничего мы тебе не сделаем. Расскажи только, кто тебя к нам подослал? Мальчик продолжал молча отбиваться, продумывая ситуацию и пытаясь найти из неё наименее болезненный выход, но руки болевым захватом заломили к лопаткам, и он был вынужден замереть. - Вот так-то лучше. Кто ты? Как тебя зовут? Что ты здесь делал? Гарри продолжал «играть в молчанку», но вновь прижатые в таком положении руки и не до конца зажившие рёбра заставили парня зашипеть от боли. Третий, «взрослый», голос, тотчас же приказал: - Ги! Зиг! Сейчас же прекратите! Похоже, мальчишка ранен, - и сразу же хватка державших его рук ослабла. Поттер мгновенно воспользовался передышкой. По неравным дракам с Дадли и его кошмарными приятелями он знал, что сейчас главное - вырваться и убежать, а уж потом пускай ищут… если смогут. Поэтому юноша сначала обмяк, будто потерял сознание, а когда его окончательно отпустили и осторожно перевернули на спину, со всей силы заехал одному из ранее державших его парней локтем по физиономии, а другому – коленом в живот и, не дожидаясь результатов своей атаки, метнулся к выходу… где и был пойман высоким мужчиной с крепкой мускулатурой. - Ну-ка, ну-ка! Что это у нас тут за маленький зверёныш? – державший его мужчина развернул мальчишку к себе спиной и прижал ему руки к телу. Отчаянная попытка вырваться ни к чему не привела. - Так! Если ты прекратишь дёргаться, я тебя отпущу. Мы просто поговорим. - Поговоришь с ним, Кэс, как же! Держи карман шире! Это же камикадзе какой-то! – проворчал светловолосый голубоглазый парень, потирая ушибленную локтем Гарри скулу. - Теперь синяк будет. Как мне выступать-то? - Не ворчи, Ги. А классно он нам врезал! Маленький, тощий, в чём только душа держится, а такой удар! – широкоплечий черноволосый парень с тёмно-серыми глазами встал, всё ещё держась за живот, и подмигнул Поттеру. - Ну всё, герой, успокоился? Можно тебя отпускать? Не убежишь? - Отпускайте. Не убегу. Хватка сильных рук разжалась, и Гарри, потирая рёбра, отошёл подальше от поймавшего его мужчины: - Я не вор. Просто… с пацанами подрался, решил себя в порядок привести, а потом уснул. Вот и всё! А вы сразу хватаете! Что я вам сделал? – «подпустил слезу» в голосе юный гриффиндорец. - А вот этого не надо! – сразу посуровел мужчина. - Здесь это не пройдёт. Так что, прибереги слёзы для участливых мамаш. Ясно? - Да, - Гарри прямо посмотрел в глаза мужчине. Тот встретил его взгляд, помолчал минуту, а потом улыбнулся: - А ты не так прост, как кажется! Как тебя зовут? - М-марк… - «брякнул» первое попавшееся имя Гарри. - Ну, хорошо, пусть будет Марк, - мужчина чему-то усмехнулся и продолжил. - Или – Маркус? Он достал из обронённой куртки Гарри его волшебную палочку и добавил: - Знакомая вещица… Маркус Как-Тебя-Там? - Просто Марк! – упрямо ответил мальчишка. - Хорошо, «Просто Марк». Меня зовут Кэс, а это – Гидеон (он показал на блондина) и Зигфрид. - А Кэс, это – Кассиус? – не удержался от «шпильки» Поттер. Теперь он видел характерные признаки «чистокровности» в облике захвативших его людей. К тому же все трое ему кого-то напоминали. - Много будешь знать – плохо будешь спать! Кто ты? - Человек. - Ответ, конечно, исчерпывающий. Ну, ладно, пойдём, «человек». - Куда? - В наш вагончик. Подлечим тебя. А то сюда скоро служители придут. У нас через час представление начнётся. Вот так состоялось знакомство «Маркуса» с людьми, которых он очень скоро стал считать своей семьёй. Они накормили его, намазали какой-то мазью ушибленные рёбра (а заодно и пострадавшую физиономию Гидеона), а разглядев его обноски, ещё и переодели. Оказалось, они сквибы. Кэс – известный фокусник и иллюзионист, а парни – его воспитанники-акробаты, ученики друга Ланса Флайервуда. Сейчас они в этом городе на гастролях, проходящих в рамках национального фестиваля. Через полчаса он чувствовал себя так, будто жил с ними сто лет. Потом где-то неподалёку прозвенел звонок, и его новые друзья засобирались, готовясь к выступлению. Маркусу же они показали место за кулисами, откуда было великолепно видно всю арену. Юноша сначала сомневался, стоит ли оставаться в цирке или скрыться, пока не поздно, куда подальше. Но полтора месяца одиночества сделали своё дело – он остался. Ряды вокруг арены заполнились зрителями, заиграла музыка, началось представление и… он пропал. Гарри и сам не помнил, когда же Магический мир перестал быть для него волшебной сказкой и обрел черты полной опасностей реальности. На первом курсе? Нет. Тогда, несмотря на приключения в подвале и смерть Квиррела, он ещё чувствовал «волшебность» вновь обретённого магического мира. Потом была Тайная комната – и снова его жажда чуда одержала верх. «Первый звоночек» прозвенел, по всей вероятности, в конце третьего курса, когда он узнал о двенадцатилетнем заключении своего ни в чём не повинного крёстного в Азкабане. Ну, а потом пошло-поехало… Турнир. Смерть Седрика. И вот он вновь чувствует, что попал в волшебный мир сказки. И неважно, что этот мир держался на силе и выносливости, таланте и ловкости рук. Это был его мир – Мир Иллюзий. А он был его магом – Магом-иллюзором. Кстати, сценический псевдоним Кэса был Кассиус Иллюзор (эта фамилия стояла и в его официальных документах). Соответственно, его воспитанники были Гидеоном и Зигфридом Иллюзорами. С ними он и провёл остаток каникул. Кэс «впряг» его в дело на следующий же день, а через день «Маркус Иллюзор» уже участвовал в представлении в качестве его ассистента. Юноша впитывал то, чему учил его мужчина, как губка, и его Дар просто расцветал в таких условиях. Они спорили с Кэсом до хрипоты, обсуждая придуманные парнем трюки. И те из них, которые Кэс не разносил «в пух и перья», внедрялись в их номер. Но это было вечерами. А по утрам старший друг «драконовскими методами» поднимал сладко спящих парней на зарядку, пробежку и занятия фехтованием. Потом был завтрак - ох, сколько же намучился никем не приученный к этикету парень, когда Кэс показывал ему, как правильно вести себя за столом. Потом, во время репетиций, Иллюзор рассказывал мальчику интереснейшие истории о Магическом мире (и откуда он их столько знал?). В общем, получилось так, что за лето после окончания своего четвёртого курса Гарри узнал больше, да и чувствовал себя счастливее, чем за всю свою жизнь. Пользуясь установившимися между ними доверительными отношениями, «Марк» не раз интересовался у старшего друга, откуда же он столько знает о современном Магическом мире, но каждый раз нарывался на уже известную нам присказку. В конце концов, он принял новых друзей такими, какие они есть, и больше не задавал «глупых» вопросов. Тридцатое августа подкралось незаметно. Отпущенная на «вольный выпас» в начале июля Букля нашла его с письмом Дамблдора, в котором сообщалось, что члены Ордена Феникса заберут его сегодня вечером из дома Дурслей. Пришлось срочно возвращаться в Литтл-Уингинг. Хорошо хоть к этому времени у Гарри хорошо стала получаться аппарация, а то это бы стало проблемой. Он как раз успел вернуться на Тисовую улицу и собраться, когда появились Грозный Глаз и Тонкс. Недобро зыркнув на «выпавших в осадок» Дурслей, старый аврор что-то пробормотал себе под нос о «сопливых мальчишках», ради которых ему приходится отрываться от важных дел. Тонкс же просто весело поздоровалась с юношей. Потом была учёба на пятом курсе, занятия «ОД», на которые его спровоцировала Гермиона. Ведь первоначально он хотел кое-чему научить только её и Рона, но не смог отказать подруге и был вынужден снова играть ненавистную роль Отца-Командира. Амбридж. Инспекционная дружина. И кошмары, в которых мальчик видел себя в теле Воландеморта. Несмотря на серьёзную нагрузку, пользуясь «Картой Мародёров» и мантией-невидимкой, он в первые же выходные ускользнул к Кэсу. А потом исчезновения стали входить у него в привычку. Иногда - к Кэсу, иногда – на поиски потайных ходов в старинные поместья. Кстати, последнее занятие он значительно усовершенствовал, раскопав в одной библиотеке некий ритуал. При использовании волоса члена семьи чистокровного рода можно было обнаружить вход в их тоннель на расстоянии ста миль. Это значительно упрощало дело - сам-то Гарри «чуял» такие ходы, только когда находился поблизости от них. Дело пошло веселее. Правда, неизвестных сведений по интересующему его вопросу находилось всё меньше и меньше (ну, ещё бы – учился ведь мальчик), но, в принципе, это ему было даже на руку: исчезать из Хогвартса больше, чем на полтора дня - в выходные – не представлялось возможным. Юноша сильно изменился. Стал уверенней в себе, сдержанней. Правда, проявлялось это только в цирке и на вылазках, в школе же «гриффиндорщина» пёрла у него изо всех щелей. Он долго пытался понять, в чём дело? И, наконец, пришёл к выводу, что его Дар подобным образом заставляет его приспосабливаться под определённый стереотип поведения. Дамблдор и друзья хотели видеть его своим Героем, Мальчиком-Который-Выжил, - и он возвращался в тесные рамки, становясь им. Даже повзрослевшее за лето лицо и изменившийся голос в Хоге становились прежними. Пытаясь собрать как можно больше полезных для себя сведений, он нашёл сотню рецептов, как восстановить зрение и уничтожить ненавистный шрам, но… у него ничего не получилось. Кэс объяснил это тем, что на него как на мага-иллюзора не действует посторонняя магия: - Иными словами, тебе не поможет ничто, пока ты сам не поверишь в это. - Ты хочешь сказать, что если я наложу на себя иллюзию и сам поверю в неё – она станет реальностью?! - Вероятнее всего, да. И Гарри попытался. Поначалу ничего не получалось, но потом… он полностью восстановил зрение и скрыл шрам, хотя по-прежнему продолжал его чувствовать. Как ни странно, в Хогвартсе произошедшие изменения даже скрывать не пришлось. Его Дар автоматически внушил всем, что в облике Избранного ничего не изменилось. Правда, очки с простыми стёклами он всё-таки оставил - для маскировки. Теперь у него было три основных «личины». Образ Мальчика-Который-Выжил, предсказуемого «гриффиндорского героя», который надоел парню хуже горькой редьки. Образ Маркуса Иллюзора, младшего приёмного сына великого иллюзиониста. Это был красивый зеленоглазый парень, в чёрных, длинных и шелковистых волосах которого переливались серебром и зеленью несколько покрашенных прядок, а в наружных уголках глаз «притаились» маленькие чёрно-серебряные татуировки, полностью меняющие его облик и привносящие в общую картину чувство чего-то прекрасного, но крайне опасного. Это полностью соответствовало образу циркового артиста. И, наконец, третий образ, который больше всего соответствовал его внутреннему «я» - худощавого, почти хрупкого юноши, с умными, слегка насмешливыми зелёными глазами, собранными в хвост чёрными волосами и ловкими, экономными движениями. В школе всё было по-прежнему. Занятия. Отработки. А потом, после нападения Нагайны на мистера Уизли, Дамблдор придумал ещё и тренировки по окклюменции под руководством Снейпа. Во что они вылились между двумя ненавидящими друг друга людьми, можно было предсказать заранее. И уже стоя в кабинете директора, слушая вопли разъярённого зельевара о «наглом мальчишке, вторгшемся в его личные…», он вспоминал… Нет, не тот мерзкий случай у озера, который «подсмотрел» в Омуте Памяти слизеринского декана, а другое воспоминание – то, что он успел увидеть последним. Ведь это, собственно, из-за него ярился тогда Снейп, хотя парень успел рассмотреть только коротенький отрывок. Шикарная спальня. Огромная кровать под изящным зелёным шёлковым балдахином. Страстный шёпот. А на кровати – двое… Обнажённые. Стонущие от страсти. Темноволосый зельевар, преобразившийся, красивый и опасный, ласкает распростёртое под ним тело. Мужское тело. Нежная, словно светящаяся изнутри кожа. Идеальное телосложение. Головы и лица не видно из-за частично прикрывающего мужчину полога, но вот серебряная магическая татуировка над левым соском врезалась в память парня намертво. Она и вся эта пропитанная таким завораживающим эротизмом сцена… И тут его нагло выдернули из так понравившегося зрелища. Увидев бешеные глаза зельевара, Гарри не стал терять времени даром, вывернулся из рук мужчины и зигзагами понёсся к выходу. Вслед ему полетела парочка весьма неприятных заклятий и банка с сушёными тараканами. А юноша летел по коридорам Хогвартса, не обращая внимания на удивлённые взгляды студентов. И только в душевой комнате своей спальни он смог вздохнуть с облегчением. Увиденное чуть не довело его до оргазма прямо там, в Подземельях. Да и сейчас, стоило ему вспомнить ту сцену, брюки становились тесными. В общем, это видение стало частым гостем в его ночных фантазиях и никак не хотело забываться. Потом были Рождественские каникулы и обалденно счастливая неделя, проведённая с Кэсом и ребятами на гастролях в Париже. Свет цирковых огней. Чудесная светозвуковая феерия, придуманная Марком (кстати, никакой магии, только идеально продуманные маггловские спецэффекты), и вызывающие чувство детского восторга и благоговения номера Кассиуса. Там Иллюзоры выиграли первый приз престижного циркового фестиваля. А потом Кэс, как у него периодически случалось, внезапно пропал на сутки, а Гарри-Марк с лёгкой руки девятнадцатилетних Ги и Зига познакомился с весьма «весёлыми» девицами… очень близко. Ему понравилось. Правда, понравилось. Француженки были умелыми, опытными, и знали, как доставить удовольствие неопытному парню, но… он даже думать об этом не хотел, однако во время оргазма перед глазами всегда вставала та сцена из памяти Снейпа, а не окружавшие его красавицы. В общем, вернувшийся на следующее утро Кэс застал в гостиничном номере такую картину, что в пору было за голову хвататься. Вежливо выпроводив «дам», опекун устроил парням такую головомойку, что им, и без того маявшимся с великого похмелья, жизнь адом показалась. Впрочем, Марку-то как раз «перепало» несильно. А вот «братцам-акробатам» - по полной программе. - У вас мозги есть в голове, или только в заднице? – орал разъярённый Кассиус. - Это ж надо было додуматься, пацана шлюхам на растерзание отдать? - А чё? Он, по-моему, вполне справился, - «вякнул» более наглый Зигфрид, - Да и что в этом такого? Он же совершеннолетний! - Ты в этом уверен? Лицо Зига побледнело, а взгляд приобрёл такое… шокированное выражение: - Ну-у, конечно! Он же столько знает. Парень явно не сопляк и… - поглядев на покрасневшую физиономию Марка и его опущенный к полу взгляд, брюнет решил заткнуться. Ги, более выдержанный и наблюдательный, успокаивающе положил руку на плечо опекуна: - Прости, Кэс, мы не знали. Марк, правда, не производит впечатления ребёнка. Сколько тебе лет? – он повернулся к пытавшемуся провалиться сквозь землю мальчишке. - Шестнадцать… почти… - Ме-ерлин великий!!! Да что ж ты сразу не сказал? – задохнулся Зиг. - А вы и не спрашивали. И вообще, не понимаю, из-за чего весь сыр-бор? Что я «такого» у них не видел? Это, кстати, была правда. Путешествуя по поместьям, в том числе и Пожирателей, он наблюдал всякое. Правда, сам в этом не участвовал. - Ладно, замнём для ясности. Только чтобы это было в последний раз. А то в следующий раз я сниму нам номера в гостинице при мужском монастыре. Всем всё ясно? Антипохмельное зелье в моей сумке. Шевелитесь, олухи! На этом инцидент был исчерпан. Каникулы кончились, и Гарри опять вернулся в Хогвартс. Правда, память о «приключении» в Париже осталась с ним на всю жизнь. А дело было вот в чём: после того «секс-марафона», когда девицы, напившись, уснули, пьяные друзья подговорили не менее пьяного юношу создать себе магическую татуировку и «поверить» в неё. Он и создал - змею, красивую, большую, серебристо-зелёную и… ядовитую, во всяком случае, собака циркового сторожа, которая попыталась цапнуть подвыпившего мальчишку, чуть не сдохла, укушенная (!!!) вытатуированной змеёй. А когда протрезвел, свести рептилию с тела не было никакой возможности. Да и жалко – почти живое существо. Какие уж там Гарри чары наложил спьяну, осталось неизвестным, но татуировка была говорящей, явно мыслящей - возможно, она олицетворяла его подсознательное второе «я», - и отзывалась на имя Шазз. Правда, пришлось потом душ в одиночестве принимать. В школе его встретили слегка обиженные Гермиона и Рон. Они никак не могли понять, почему он отказался от поездки в Нору на Рождественские каникулы. Но тут его, как ни странно, выручил Дамблдор, объяснив своим самым доверенным студентам, что ради безопасности Гарри и семьи Уизли ему было запрещено покидать Хогвартс на каникулах. Самого директора в Хоге не было, студентов оставалось очень мало, и «навести» на них иллюзию присутствия гриффиндорца в школе не составляло труда. Юноша не раз порывался рассказать об изменениях в своей жизни друзьям, но каждый раз его что-то останавливало. На самом деле, Маркус Иллюзор - цирковой иллюзионист и ловкий охотник за чужими секретами были «не их» Гарри. А объяснять этим выросшим среди любящих их родителей детям, что он давно уже не ребёнок, было бесполезно: не поняли бы, да ещё, чего доброго, к Дамблдору побежали. И он решил не посвящать их в свои приключения до тех пор, пока не повзрослеют и отговаривался ночными поисками в Запретной секции библиотеки, когда умница Гермиона спрашивала, откуда он знает такие заклятия. Пока это срабатывало, но Гарри не раз ловил на себе задумчивый взгляд подруги, а это значило, что ему придётся придумать «легенду» понатуральнее. Всё вошло в свою колею. Учёба теперь давалась гораздо легче, ведь многое из преподаваемого материала он уже знал. Продолжал вести занятия «АД», хотя чувствовал, что за ними наблюдают и вот-вот накроют. Осуществлял вылазки, хотя хода в Малфой-Менор он так и не нашёл, даже заполучив волос Драко. Выступления же в цирке стали настоящей отдушиной в его нынешней двуличной жизни. А потом был захват Выручай-комнаты и бегство Дамблдора. Кошмарные сны, тревога за крёстного и безумная глупость, в результате которой тот погиб. Гарри никак не мог себе простить своей доверчивости и гриффиндорской порывистости. Ведь Кэс не раз и не два говорил ему, что такое сочетание может привести к беде. И он, Марк Иллюзор, «тёртый калач», купился, как дурак, на видение, показанное ему Воландемортом. Да ещё и друзей в ловушку потащил… Память о том бое в Министерстве жгла его раскалённым железом. Пророчество. Поджидавшие их Пожиратели. Холодное лицо Люциуса Малфоя, посылающего в него заклятие за заклятием. Удивление, написанное на нём, когда мальчишка-недоучка отбил его атаку и чуть не угробил аристократа ответным ударом, причём таким заклятием, которое в школе явно не проходят. Дальнейшее сражение. Поверженный Долохов и его палочка, откатившаяся к ногам Гарри. И надменный лорд на прицеле этой палочки… Осознание того, что если он сейчас применит «Аваду» (а силы бы хватило), ему ничего не будет… И осознающий это взгляд таких знакомых серых глаз, так похожих на глаза Кэса… В общем, он не смог произнести этого заклинания. Ограничился лишь сильным ударом левой в челюсть. А потом - смерть Сириуса, такая нелепая и от этого ещё более страшная. Чуть слышный звон отвлёк Гарри от воспоминаний. Оглянувшись, он обнаружил, что на «автопилоте» убрал почти все комнаты, и, если верить часам, его «выход в астрал» занял целых четыре часа. Желудок голодным урчанием подтвердил показания хронометра. Пора было сделать перерыв и подкрепиться. В кармане его куртки был припасён уменьшенный НЗ, но тратить его сейчас не хотелось – неизвестно, как всё может обернуться дальше. Так что стоило приберечь продукты. В конце концов, согласно ритуалу «Убежища» незваного гостя полагалось хоть как-то кормить. Поднявшись с колен, парень с удивлением обнаружил возникший прямо посреди стола в гостиной гигантский поднос со всяческими деликатесами. Причём сервировано всё это было как для парадного обеда хозяина поместья - уж детали сервировки и поведения за столом Кэс вдолбил в его голову намертво. Учуяв божественные ароматы, желудок испустил уж вовсе жалобную трель, и Гарри, пробормотав себе под нос, что-то о Малфоях и выпендрёже, отправился умываться и приводить себя в порядок. Через час, насладившись вкуснейшим обедом и передохнув, он с новыми силами приступил к борьбе с грязью, а вечером уже сидел в кабинете у потрескивающего и распространяющего по комнате тепло камина, закинув ноги на мягкую скамеечку и погрузившись с головой в чтение интереснейшего фолианта по боевым заклятьям с применением Магии Иллюзий. Упоминание об этом самом томе юноша встречал в библиотеке Забини и давно хотел найти его, но всё как-то не получалось. И вот, наконец, удача ему улыбнулась. Книга была написана таким живым и увлекательным языком, что он, не отрываясь, читал её до самого утра. И только когда глаза стали закрываться сами собой, отложил том в сторонку, потянулся и поплёлся в ванную. Вымывшись, он завалился спать, поставив предварительно на все входы и выходы хитрые сигнальные чары. Сон завладел им сразу, как только его голова коснулась подушки. Может быть, из-за сильной усталости, а может, подействовала защита поместья, но ночью Гарри-Марку ничего не снилось, и поэтому он проснулся отдохнувшим и полным сил. Встал. Сделал привычные уже упражнения разминки, которым научил его Кэс, принял душ и, посмотрев жадным взглядом на недочитанную вчера книгу, тяжело вздохнул и… отправился изучать выходы из тайных помещений, которые могли вести внутрь поместья. Его поиски быстро увенчались успехом - никто и не собирался маскировать проходы с этой стороны. Маленькая дверца вела из кабинета-библиотеки прямо в спальню лорда Малфоя. Обстановка комнаты, а Марк рассмотрел её почти во всех подробностях, приоткрыв дверцу и высунув голову в образовавшееся отверстие, показалась ему почему-то знакомой. Но юноша не решился обследовать спальню сейчас – Люциус мог оказаться дома. Закрыв потайную дверь, парень отправился на дальнейшую разведку. Всего выходов в поместье обнаружено было три. Один нам уже известен, а два других располагались в тренировочном зале и комнате наследника. Не обнаружив никого в апартаментах Драко, Марк решил заглянуть в тренировочный зал, приоткрыл скрывающуюся за портьерой дверь, «просочился» под защиту драпировок... и замер, как вкопанный. Там тренировался Люциус Малфой. Мальчишка застыл, боясь даже дышать. Но вовсе не от страха, что его заметят и разоблачат, а от восхищения. Посмотреть действительно было на что. Довольно высокий и гибкий, обнажённый до пояса, с хорошо развитыми, но не «бугрящимися» мышцами и собранными в хвост белыми, отливающими лунным блеском волосами, он производил впечатление какого-то красивого и грациозного, но смертельно опасного хищника. Причём метка на левом предплечье даже добавляла ему шарма, привнося в идеальный облик аристократа что-то зловещее. Мужчина как будто танцевал ритуальный, завораживающий танец. Прищуренные глаза и полуулыбка на лице говорили о том, что это занятие доставляет ему просто огромное удовольствие. Его движения были то плавными и текучими, то настолько быстрыми, что казались смазанными. В правой руке сверкал стальными отблесками меч, который казался не чужеродным предметом, а продолжением его руки. Выпад. Молниеносный удар. Пируэт. Снова удар. Марк уже почти год занимался фехтованием с Кэсом, но о таком совершенном владении своим телом мог только мечтать. Юноша поймал себя на том, что не может отвести взгляд от этой фигуры, и поспешно прикрыл глаза: «Мерлин великий! Опять! Да за что же мне такое наказание?! Почему у меня всё не как у людей? Это ж надо, чтобы один вид проклятого Пожирателя заводил меня до такой степени! Опомнись, парень – это же МАЛФОЙ!!! Тот самый, что чуть не угробил тебя в Министерстве! Отец Хорька! Женатый человек!» Сердце билось часто-часто, где-то в районе горла, дыхание перехватывало, а одна определённая часть его тела реагировала на потрясающее зрелище весьма недвусмысленно. Спохватившись, Марк, со всеми предосторожностями, разумеется, постарался «слинять» из своего убежища как можно быстрее. Но с тех пор каждое утро пробирался за портьеру и смотрел… смотрел… Так продолжалось несколько дней. Юноша уже не мог остановиться. Потребность наблюдать за Люциусом была непреодолима. Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но в одну из утренних «вылазок» за знакомую портьеру Марк стал свидетелем тренировочного боя между лордом Малфоем и… своим Хогвартским кошмаром, профессором Снейпом. Каждый из них держал палочку в левой руке, а меч в правой. Иной раз было сложно определить, где заканчивается действие заклятия и начинается физическое нападение, настолько они были органично взаимосвязаны. Поначалу Марк хотел уйти от греха подальше - кто его знает, этого Нетопыря, может, он мысли на расстоянии читает. Но бой двоих Пожирателей настолько притягивал юношу, что он наплевал на тонкий голосок интуиции, твердящий о ненадёжности его укрытия, и, стараясь не дышать, продолжил следить за их передвижениями. А посмотреть было на что. Марк узнавал в лучшем случае каждое третье заклинание. И это после целого года весьма специфической подготовки. Парень просто восхищался (разумеется, мастерством бойцов, а вы что подумали?) и не заметил, как его восхищение боевыми навыками переросло в… он мысленно обругал себя: «Идиот, ты за их движениями следить должен и учиться, а не слюни пускать…» Но взять себя в руки никак не получалось. В движениях сражающихся было столько какой-то животной привлекательности, что концентрация гормонов подростка в крови зашкаливала. А дальше сдерживать свои чувства стало ещё сложнее. Видимо, противникам надоела обычная схватка, и они превратили её просто в сексуальное действо – своего рода прелюдию. Вот Снейп отбил удар мечом, нацеленный ему в голову и, сделав обманный финт, одновременно невербально выпустил «Ступеффай» и нанёс ответный удар по корпусу. Люциус ловко ушёл от заклятия, ответив чем-то незнакомым, но едва успел увернуться от выпада мечом и замешкался. Зельевар воспользовался этим и, подставив подножку, на мгновение прижался губами к шее блондина. В глазах Малфоя-старшего загорелся опасный огонёк. Он извернулся, восстановив равновесие, и провёл молниеносный каскад из колющих и рубящих ударов мечом, сопровождая их прицельными заклятиями причем, судя по выбоинам, оставшимся в стенах зала в местах их попадания, проклятия были «недетские». Теперь пришла очередь Северуса отступать, парируя удары. А Люц воспользовался этим и, притянув к себе противника за волосы, впился жестоким поцелуем в его губы… Марк смотрел на них, как заворожённый, не в силах отвернуться от увиденного им представления. А движения противников становились всё быстрее, выпады – опаснее, а ласки – всё более возбуждающими. Наконец, мужчины отбросили оружие и, обнявшись, повалились на мягкие маты, устилавшие пол в зале. В голове парня мгновенно вспыхнуло воспоминание, подсмотренное им в Омуте Памяти зельевара. Теперь он знал, кем был тот мужчина, который наряду с желчным слизеринским деканом царил в его сексуальных фантазиях. Зрелище ласкающих друг друга любовников неимоверно возбуждало, и юноша чуть было не высунулся из-за портьеры, чтобы лучше видеть происходящее, но тревожный «звоночек», сигнализировавший об опасности, заставил его нырнуть за дверцу потайного хода. И как раз вовремя – Снейп вдруг резко развернулся, прикрывая собой Люциуса, и направил свою палочку точно на то место, где несколько секунд назад прятался Марк. - Сев, что случилось? – недовольно поинтересовался лорд Малфой. - Ничего… - с сомнением в голосе произнёс зельевар. - Мне показалось, что за нами кто-то следил. Он ловко поднялся и скользящим движением приблизился к портьере, продолжая держать её на прицеле своей палочки. Одним резким движением отдёрнув ткань, он не нашёл никого. Угол был пуст. - Хмм… Странно. Очень странно. Я готов был поклясться, что отсюда за нами кто-то наблюдает. - Ты параноик. Иди сюда, мне без тебя скучно, - Люц выразительно похлопал по мату рядом с собой. Иллюстрации:http://slitherin.potterforum.ru/viewtopic.php?id=4922