Приют № 14.

      Первым сознательным воспоминанием одиннадцатилетней Джейн была светлая просторная комната-детская, в которой она вместе с двумя старшими сестрами играла в кукол или читала сказки, книги с которыми стояли на огромной лакированной полке. Еще она любила лес, в котором было много сосен и елей, и полянку, на которой росли маргаритки и ромашки, и озеро с кристально-чистой водой, и заходящее поздно вечером ярко-красное огромное солнце. Вторым воспоминаем был странный шум, гомон, возня, плач матери... Джейн так и не поняла, что случилось тогда. Сначала умер отец, потом от горя спилась мать. В итоге Джейн осталась одна, так как две старшие сестры умерли от оспы. Девочка не помнила, как ее приютили соседи, добрые люди, тесно общавшиеся с ее семьей. Они не напоминали девочке о родителях, а еще плохо сформировавшееся восприятие мира юной девочки не способно было понять это. Отца Джейн помнила смутно, он приезжал лишь по праздникам, так как работал где-то далеко. Мать же, тридцати двухлетняя Маргарет, хорошо запомнилась девочке. Худая, с бледным лицом, огромными карими глазами, прямым носом и тонкими губами, в простой скромной деревенской одежде, совсем не походившей на костюм аристократки, с собранными в пучок волосами цвета вороньего крыла. Всегда ласковая, добрая с ними, детьми, помогающая горничной убирать дом и ценившая труд, она была идеалом для маленькой Джейн, которая не выходила дальше своего сада. Теперь же всего это не было. -Бедная, бедная девочка!-шептались соседи, стару замолкая при виде Джейн. -Как же она будет жить? -В приют ее отправят, точно вам говорю!       Так и вышло. Рано утром ничего не понимающую Джейн запихнули в повозку и повезли в незнакомые ей места. Деревья, дома, люди... Все мелькало у девочки перед глазами и скоро ее потянуло в сон. Дорога оказалась длинной, а когда они наконец прибыли, их встретил дождливый, хмурый серый день. Джейн буквально впихнули в огромное здание приюта, оставив ее совершенно одну в незнакомом месте.