Не отрекаются, любя

      Резко, неожиданно и, пожалуй, слишком внезапно прозвучало имя румынского дворянина в английском лесу. Притихшие на мгновение разбойники загомонили, возбужденно переговариваясь и жестикулируя. Мои глаза удивленно расширились:       — Вы знаете моего мужа?       — Слышал о нем… — с кривой улыбкой протянул атаман.       Один из разбойников нагнулся к нему и шепотом произнес:       — Я же говорил тебе, он здесь!       — Теперь я в этом не сомневаюсь, — ответил Ричард, не отрывая от меня глаз. — Но я не предполагал, что он мог жениться, да еще и привезти жену с собой.       — Он сглупил, — заметил один из разбойников, немолодой мужчина с неприятным лицом.       — Скорее, обнаглел! — вставил другой.       — Противника не следует недооценивать, — покачал головой атаман, задумавшись. — Тем более, такого как Дракула. Он хороший тактик и неплохо просчитывает свои ходы. Однако почему вместо того, чтобы запереть супругу в замке под защитой взвода солдат, он позволяет ей свободно разгуливать по окрестностям, да еще и заезжать в мой лес?       — Может, она не его жена? — предположил кто-то.       — Нет, — возразил Ричард, — фамильный перстень может носить только графиня Дракула.       Их разговоры велись вполголоса и по-английски, однако я поняла почти все, жадно вслушиваясь в слова и стараясь запомнить. Как хорошо, что я не призналась во владении языком, теперь они не стеснялись говорить в моем присутствии.       — Мадам! — обратился ко мне Ричард. — Как вы оказались в лесу?       Он уже справился с первым порывом и теперь казался спокойным.       — Каталась верхом, — ответила я.       — Вы выбрали весьма странное место для верховой прогулки, — заметил разбойник.       — Увы, я недавно в Англии и не знала, что королевские войска игнорируют свои обязанности, допуская существование разбойников.       Атаман пропустил колкость мимо ушей.       — Где ваша охрана? Или граф отпустил вас одну?       Признаваться в столь очевидной неосторожности было стыдно, но бросить тень на честь супруга я не могла.       — Граф не знает о моей прогулке, — тихо сказала я, отведя взгляд в сторону.       — Вот как? — ухмыльнулся молодой человек. — Графиня изволила ослушаться мужа или просто сбежала? Господа! — он развернулся к своим подельникам. — Оказывается, жизнь с графом Дракулой не так сладка, как думают некоторые дамы!       Разбойники засмеялись. Я лишь молча сверкнула глазами, сжав зубы. Если бы могла, я залепила бы Ричарду пощечину.       — Что ж, позвольте позаимствовать ваше колечко, — с этими словами он ловко стянул перстень с моего пальца. Блеснув на прощание мягким рубиновым светом, украшение исчезло в его кармане.       — Отдайте мое кольцо! — закричала я, рванувшись в объятиях державшего меня разбойника. — Это фамильная драгоценность, вы не сумеете ее продать! А если и продадите, не выручите много денег!       — О, не волнуйтесь, мадам, — заверил атаман, — я верну его. Только не вам, а самому графу. Я должен оповестить его о том, что вы удостоили меня чести своим посещением. Но, быть может, вы не хотите возвращаться?       Я не сочла нужным отвечать на его вопрос, жалея, что хорошее воспитание не позволяет высказать все, что думаю о нахальном командире.       — Где вы с графом изволили остановиться? Куда мне отправить посланника с кольцом?       — В Ноттингемский замок, — хмуро ответила я.       Насмешливо поклонившись мне, молодой человек развернулся и пошел прочь. Сделав знак двум разбойникам следовать за собой, бросил остальным через плечо:       — Связать и доставить в лагерь. Дальше дожидаться моих распоряжений.       Он скрылся за деревьями, а мне тут же на месте скрутили веревкой руки, на голову надели небольшой мешок так, что я могла видеть лишь несколько сантиметров земли перед ногами, и потащили по тропинке.       Мне хотелось плакать от бессилия, но ненависть и злость высушили слезы. Конвоиры держали меня под руки так грубо, что потом наверняка останутся синяки. По плечам иногда больно хлестали ветки, а ведь я их даже не видела, чтобы уклониться. Ноги то и дело спотыкались о корявые извилистые корни, прячущиеся в опавшей листве, а впереди маячила перспектива провести несколько часов, а может даже и дней в разбойничьем логове. Про гнев любимого супруга, который ждет меня, когда вся эта история закончится, я даже думать не хотела.       Мы долго пробирались по лесу. То ли дорога действительно была длинной, то ли провожатые сознательно ее запутывали. Наконец послышались новые мужские голоса, с которыми мои сопровождающие перекинулись парой фраз. Листва под ногами сменилась на редкую жухлую траву. Кто-то нагнул мне голову и втолкнул в темное помещение, после чего с моей головы сняли мешок.       Я находилась в низком тесном шалаше, построенном из толстых веток, прочно скрепленных между собой. Окон не было, освещение составляла свеча в плошке, одиноко стоящая в углу прямо на земляном полу. В другом углу была навалена солома, служившая, видимо, постелью, а у дверного проема, завешенного куском парусины, сидел полноватый верзила с тощей, коротко остриженной бородкой, и невозмутимо поигрывал огромным тесаком, служившим ему оружием ближнего боя. Не удостаивая меня взглядом, он молча указал на солому. Нож выглядел слишком внушительно, поэтому спорить я не посмела и отошла к дальней стене. Потыкавшись из угла в угол, все же присела на край вороха, подтянула колени к груди, тщательно оправив платье, и уткнулась в них носом.       Поначалу я старалась прислушиваться к звукам, раздающимся за стеной шалаша, пыталась разобрать слова, но потом мне надоело. Я вспомнила странную, слишком яркую реакцию атамана на вензель мужа и его упоминание о графе, как о противнике и стала размышлять, что бы это могло значить. Возможно, я впала в оцепенение или слишком глубоко задумалась, потому что потеряла счет времени. И, когда парусина откинулась, впуская в шалаш Ричарда Грея, вздрогнула от неожиданности и слишком резкого возвращения в реальность.       Атаман кивнул охраннику, и тот вышел. Взяв чурбачок, на котором сидел верзила и подтащив ближе ко мне, молодой человек уселся на импровизированный стул, подпер подбородок кистью руки и с любопытством уставился на меня. Я с вызовом посмотрела в ответ.       — Учитывая твой юный возраст, а также нынешнее положение предлагаю перейти на «ты» и продолжить наше знакомство. Как тебя зовут?       — Не думаю, что наша разница в возрасте столь велика, что позволяет пренебречь хорошими манерами, — парировала я. — Однако мне все равно. Но имени своего я не скажу.       — Почему? — удивился разбойник. — Разве красиво обращаться по фамилии к прелестной девушке?       — Прелестную девушку некрасиво похищать.       — Но ты сама ко мне приехала! — развел руками Ричард. — Как тут было не воспользоваться ситуацией?       Я промолчала.       — Что вы с графом делаете в Англии? — выдержав паузу, спросил он.       — Путешествуем, — я подняла голову.       — Осенью? — усомнился атаман. — Самое неприятное и промозглое время года, особенно в Англии.       — Разве мы не вправе путешествовать, когда захотим? — изобразив непонимание, я посмотрела на него.       — Меня терзают смутные подозрения, что граф Дракула имеет более важные причины находиться здесь, — размеренно произнес атаман, поглаживая пальцем подбородок.       Я передернула плечами:       — Твои догадки — твое личное дело.       — Вижу, ты не настроена на сотрудничество, — с неодобрением произнес молодой человек. — Жаль. А ведь это в твоих интересах.       Презрительный взгляд был ему ответом.       — Ну ладно.       Он вдруг схватил мои связанные руки, резко поднял их и опрокинул меня на солому. Я вскрикнула и попыталась вывернуться, но он прижал коленом мои ноги, одной ладонью крепко удерживая сведенные за головой руки, а другую положив мне на талию.       — Ты ведешь себя слишком дерзко, прекрасная мадам! Не стоит забываться, где ты и с кем.       Я дернулась, пытаясь освободиться, но поза была слишком неудобна для сопротивления.       — Не смей меня трогать! — прошипела я.       — А кто мне помешает? — с насмешкой спросил разбойник.       — Влад убьет тебя, когда узнает!       Молодой человек засмеялся и, лаская, провел пальцами по моей шее. Он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала на губах его дыхание.       — Если ты думаешь, что я боюсь твоего мужа, ты глубоко ошибаешься, — проговорил Ричард. — Если ты думаешь, что убьет меня именно он, а не наоборот, ты ошибаешься вдвойне. И если ты думаешь, что есть что-то, способное остановить меня кроме моего собственного желания, ты ошибаешься трижды. Отвечай на вопрос, который я тебе задал! Что вы делаете в Англии?       «Если начну кричать, — подумала я, — никто не придет на помощь. Разбойники поймут, что здесь происходит и только порадуются за атамана, а то и в очередь встанут».       — Я не знаю, Влад не докладывает мне о своих делах. А знала бы — все равно не сказала!       — Уверена? — Ричард расстегнул пуговичку на моей амазонке.       Я вздрогнула и попыталась сдержать дыхание, скрыть волнение. Нет, я не доставлю ему удовольствие своим страхом!       — Если ты думаешь, что я буду умолять и плакать, — повторяя его недавние слова, произнесла я, — ты глубоко ошибаешься. Можешь делать со мной что хочешь, больше я ни слова не скажу, — я отвернулась, показывая, что разговор закончен.       Атаман засмеялся:       — Ты смелая девушка и умеешь хранить секреты. Жаль, тот, кому ты досталась, никогда не оценит этого. Не волнуйся, я не трону тебя, по крайней мере, сегодня. Сегодня я добрый.       Ричард отпустил меня и встал.       — Скоро ночь, — сказал он. — Я распоряжусь, чтобы тебе принесли одеяло. Увидимся завтра, мадам Дракула.       Он улыбнулся мне и вышел из шалаша, в котором тут же появился прежний охранник и молча занял свой пост у двери. Всхлипывая и шмыгая носом, я села, застегнула платье и, отползя подальше, забилась в угол. Охранник, глядя на меня, маслянисто и многозначительно улыбался. Похоже, он воспринял мой взъерошенный вид по-своему и сделал некоторые выводы насчет моего общения с атаманом. Впрочем, до его выводов мне не было никакого дела.       Вскоре принесли тонкое одеяло. На просьбу развязать руки на ночь ответили отказом, хотя это не давало никакой выгоды: охранник из шалаша никуда не девался, а за дверью всю ночь вполголоса переговаривались часовые. Я думала, что не смогу заснуть, но усталость и потрясения взяли свое, и вскоре я провалилась в забытье.