Поймай меня

Это было… Не круто. Вообще, идя к Скотту, Стайлз рассчитывал оказаться именно у Скотта, а не в каком-то подозрительном переулке, прижатым к стене с полуспущенными штанами и огромным членом в заднице. Он был как раз в десяти минутах от дома МакКоллов, когда чья-то крепкая рука схватила его и дернула в темный переулок, мимо которого он проходил. Сначала Стайлз заорал. Заорал так громко, как умеет только он, а потом оказался прижатым к грубой кирпичной стене с зажатым ртом. Честно говоря, он был готов наложить в штаны, решив, что стал жертвой маньяка-насильника, которого как раз искал его отец, но тут из темноты появилось знакомое лицо. - Твою мать, Дерек… - сдавленно прошептал он, когда ладонь убралась от его лица. – Ты понимаешь, что я сейчас чуть коньки не отбросил? Зачем так пугать? На последних словах у него наконец-то прорезался голос, и он сердито пихнул Хейла в грудь. - Ты меня избегаешь? – полувопрос, полуутверждение и Стайлз хмурится, бормоча что-то о том, что это неправда. Хотя, на самом деле, все было именно так. Стилински упорно бегал от Дерека на протяжении уже трех недель, и, причем, весьма успешно. До этого дня. - Ты меня избегаешь, - делает вывод Хейл и замолкает, окидывая подростка тяжелым взглядом. Вообще, Стайлзу иногда кажется, что у оборотня есть всего два выражения лица: обычное каменное и хмурое и другое – чертовски сексуальное, особенно, когда он кончает. Стайлзу почему-то становится не по себе от мысли, что это лицо может видеть кто-то другой, но он всегда молчит, закусывая губу и хмуря брови. Это, в конце концов, не его дело – с кем спит или не спит Дерек Хейл. Он не клялся ему в вечной любви, они не встречаются, да и сам Стайлз, несомненно, имеет полное право без угрызений совести поиметь какую-нибудь девчонку. Но именно в тот редкий момент, когда ловкие девчачьи пальчики опускаются на ширинку его брюк, в памяти почему-то всплывают уверенные и грубые руки Хейла, которыми он сжимал его ягодицы, и Стайлз идет на попятную, виновато и глупо улыбаясь. Вот и сейчас, стоя у стены, Стилински никак не может отделаться от мыслей о сильных руках Дерека, которые тот сейчас спрятал в карманы темно-серых джинс. Вообще, он все эти три недели убеждал себя в том, что не нуждается ни в этих чертовых руках, ни в сексуальном низком рычании, ни даже в животной страсти, с которой Хейл вбивает его в постель, и может рано или поздно ему бы это удалось, но Дерек разрушил все его планы. Опять. - Я не бегаю от тебя, - наконец повторяет он, избегая смотреть в глаза. Неуверенно мнется, как девчонка перед первым сексом, и краснеет, вспоминая, как прошел его. - Тогда как это называть? Голос у Хейла приятный, низкий, пробирает до мозга костей, и Стайлз невольно дергается, перебирая плечами. Вздрагивает, когда грубые пальцы касаются лица, очерчивая скулы и надавливая на губы. Дерек неприлично близко и хочется его оттолкнуть, но Стайлз лишь упирается руками в сильную грудь и замирает, заколдованный громким биением чужого сердца. - Хватит уже бегать, - шепчет Хейл ему на ухо, обводя его влажным языком и опаляя дыханием нежную кожу на шее. Стайлза трясет нещадно, он судорожно всхлипывает и цепляется за тонкую ткань джемпера, в который одет Дерек, который тем временем прижимается уже всем телом, скользя руками под одежду и с силой сжимая загорелые бока. Пробегается пальцами по позвоночнику, заставляя выгибаться, влажно целует шею и больно прикусывает зубами, срывая с губ прерывистые стоны. Стайлз жмурится, кусая губы и упираясь лбом в чужое плечо – он пас. Сегодня он пас. Дереку не удастся снова запихнуть свой член в его многострадальную задницу. Определенно не получится… Он сдавленно охает, когда Хейл сжимает пальцами сочащуюся смазкой головку. Вообще Стайлз как-то пропустил тот момент, когда оказался со спущенными штанами, но Дерек уверенно двигает рукой, и все мысли мигом испаряются, потому что слишком хорошо. Так хорошо, что подкашиваются ноги, и он буквально повисает на шее Хейла, что-то неразборчиво мыча. Вообще, они находятся на улице, пусть и в темном переулке, зажатые между домами. Вообще, в другой раз Стайлз бы обязательно об этом напомнил, но три недели – это безумие. И вообще… Стилински нетерпеливо вертит задницей, потому что в ней определенно что-то свербит и хочется чего-то большего, чем дрочка грубыми пальцами, от которых кожа просто горит, как, впрочем, и от мокрых прикосновений языка, которым Дерек с особым усилием вылизывает чувствительно местечко за ухом. Хейл приглушенно рычит, трясь пахом о его бедро и шумно втягивая воздух, но занятия своего не прерывает. Ему определенно хочется вставить этому шумному подростку, но сначала – измучить. Измучить его, не себя, сладко лаская, но не давая кончить, только Дерек запоздало понимает, что мучает все же себя, потому что в штанах нестерпимо, до боли тесно, а тут еще этот мальчишка льнет и вертит задницей, как заправская шлюха. Стайлз охает царапая щеку, когда его резко разворачивают лицом к стене и заставляют прогнуться в пояснице. Его до чертиков смущает эта поза, но ощущение влажного языка, охаживающего судорожно сжимающуюся дырочку, смущают еще больше. Он елозит, пытаясь обернуться через плечо, но Дерек издает предупреждающий рык и впивается ногтями в его бедро, заставляя вздрогнуть. Между ног жарко и мокро, Стайлз выдает невнятные стоны, кусая ребро ладони и невольно поддаваясь назад, навстречу юркому, чуть шершавому языку. Хейл вводит палец, целует упругую ягодицу, и у Стилински окончательно сносит крышу. Он крутится и тянется рукой вниз, чтобы сжать изнывающий член, но Дерек снова рычит и резко вводит второй палец, выбивая воздух из легких и заставляя распахнуть глаза. Хочется насадиться на эти восхитительные пальцы глубже, но этого мало. Это только дразнит, разжигая желание и заставляя изгибаться и сдавленно стонать, выбивая из головы все мысли, кроме одной: он чертовски его хочет. Хейла не надо долго упрашивать, он сам чуть дрожащими от возбуждения пальцами расстегивает джинсы и размазывает смазку по болезненному стояку. Прижимается головкой, чуть надавливает и проскальзывает внутрь, вызывая со стороны Стайлза судорожный вдох. Подросток шипит ругательства и сжимается, царапая ногтями кирпичную стену и невольно поддаваясь назад. Он бегал три недели не от Хейла. Он бегал от себя. Не хотелось признаваться, но от этого волчьего ублюдка напрочь сносило крышу, и Стайлз, испуганный внезапной переменой, попросту сбежал, потому что при виде Хейла невольно сбивался пульс и сжималась задница; хотелось просто валить и молить, чтобы его трахнули. И он молил. Прижимаясь щекой к прохладной стене, он крутил задницей и чуть ли не выл от бездействия. - Ты меня трахнешь сегодня или нет? – хрипло спросил он, оглядываясь через плечо. Спусковой курок. Он охнул, когда Хейл резко двинулся, входя на всю длину, и так же резко подался назад. Движения рваные, размашистые, воздух наполнен похотью и пошлыми шлепками о его задницу, на которой завтра определенно останутся синяки, потому что Хейл слишком сильно впивается в него пальцами. Кажется, он вот-вот потеряет контроль, потому что на коже расцветают алые, неглубокие порезы, но он рычит, сдерживая своего зверя внутри себя, и сосредотачивается на громких шлепках, слышимых, кажется, за пару кварталов отсюда. Стайлз протяжно стонет, ударяясь лбом об подставленные ладони, царапает пальцы и бурно изливается, давясь собственным вздохом. Перед глазами расплываются цветные пятна, в ушах звенит – и он бы упал, если бы не сильные руки, обхватившие его поперек туловища. - Думаю, мы все решили, - шепчет Хейл ему на ухо срывающимся голосом, и Стайлз пару раз кивает, не совсем осмыслив сказанное. Ему слишком хорошо, чтобы думать. Пожалуй, завтра он снова сбежит, но так даже интереснее. В конце концов, Дерек хищник, и беготня за трусишкой Стайлзом даже доставляет какое-то мазохистское удовольствие. Но в этот раз их игра в догонялки затянулась слишком надолго, больше он такого не допустит.