Не уходи...

Я считал тебя ублюдком, слизеринским змеем, сальноволосым гадом, я ненавидел тебя с первого же урока, с первого взгляда, еще бы, ведь ты единственный не пел мне дифирамбы, а сразу же указал мне мое место, "Слава это еще не все", так ты сказал тогда, да? Я предпочел строить из себя обиженного мальчика, не желающего признавать этот очевидный факт. Твои слова задели мое честолюбие, но я для себя все решил еще когда впервые почувствовал твою неприязнь и не захотел заглянуть под маску. Я с охотой принял твою наигранную ненависть и ответил на нее настоящей. О, боги, как я жалею об этом. Как я жалею, что не замечал настоящего тебя, не видел, с каким трудом тебе даются язвительные замечания, оскорбления и сравнения с Джеймсом Поттером, не видел огромных боли и страдания в твоем взгляде, направленном на меня, не видел твоего желания защитить, не понимал твоих намеков. Ты старался, чтобы меня исключили, ведь вне школы я был бы в безопасности, Темный Лорд не нашел бы меня в маггловском мире. Ты знал, что если бы у тебя получилось, то мы никогда бы больше не встретились, но ты был готов пойти на это... На все, лишь бы я был в безопасности, тебе было невыносимо больно видеть ненависть в моем взгляде, направленную на тебя, видеть своего сына от любимой женщины, под личиной школьного врага, видеть и знать, что на самом деле его внешность - обман, что похож он на тебя, а не на Поттера. Ты не мог признать меня, не мог растить... Не мог даже сблизится со мной, ведь единственной отговоркой для Темного Лорда было "Мальчик мне не доверяет". Ты пытался научить меня окклюменции, если бы мои мысли были под защитой, ты бы смог мне все рассказать. Но я не желал учиться, я видел мир в черно-белом цвете, не признавая наличие серого. Я считал Слизерин, тебя и Малфоев чистым злом, а Дамблдора и Гриффиндор добром, я не хотел вглядываться в истинную суть вещей, а сейчас уже поздно. Ты отдал мне свои воспоминания, они вместе с кровью вытекали из тебя. Я действовал на автомате, без страха, не задумываясь над последствиями... Победа над Темным Лордом, над ужасом магического мира. Не дожидаясь, пока люди отреагируют, я вылетел из замка и со всей доступной мне скоростью устремился в хижину. Ты был еще жив... Вызвав целителей, потребовал срочно доставить тебя в Мунго. В операционную меня не пустили. Я сидел под дверью и ждал. Каждая секунда казалась мне часом, а каждый час - вечностью. Наконец двери открылись, ко мне вышел целитель. - Мне жаль, мистер Поттер, мистер Снейп в себя не пришел, яд этой змеи выводить уже поздно, он не смертелен, но не дает ранам закрыться, никакого кроветворного не хватит, чтобы поддержать жизнь профессора. У него осталось максимум пол часа, можете с ним попрощаться. Я кивнул, на ватных ногах зашел в палату. Ты лежал неподвижно, глаза закрыты. Я осторожно прикоснулся к твоей руке. Кожа бледная и холодная, как у мертвеца. Я сел рядом c кроватью, не замечая, что у меня по лицу текут слезы. Лишь когда соленая капля упала на покрывало, дотронулся до своей щеки и с удивлением понял, что плачу. Я сидел и рассматривал тебя, узнавая заново и подмечая не замеченные ранее детали... А ты был по своему красив, и как я мог считать тебя уродом... Ты заметался в кровати, твое дыхание участилось, я схватил тебя за руку, чтобы ты не упал. Вдруг твои ресницы затрепетали и глаза открылись. Черные встретились с зелеными. - Прости, - тихо произнес ты. У меня в голове набатом стучало "не уходи", я даже не сразу понял, что говорю это вслух, повторяю раз за разом, словно мантру. Ты закашлялся, изо рта потекла струйка крови. Твои веки дрогнули в последний раз, и из глаз ушел свет, ушла жизнь. На меня смотрели твои черные безжизненные глаза, которые уже никогда не посмотрят на меня, не увидят красоты природы, не увидят новый мир, за который ты отдал все: любовь, семью, а теперь и жизнь. Стало невероятно трудно дышать, сердце будто пронзило тысяча острых иголок, причиняющих боль при каждом движении, слезы ручьем потекли из глаз. - Не уходи, - первая и, увы, последняя просьба Гарри к Северусу, произнесенная им, именно по отношению к отцу, к последней ниточке, что связывала его с чем-то, что могло оставить в нем хоть каплю наивности, веры в людей. Чуда не произошло. Тело зельевара лежало все также неподвижно, черные ничего не выражающие глаза смотрели в пустоту, и лишь в уголках губ можно было заметить намек на улыбку. Улыбку, которую мужчина хотел подарить своему сыну. Хотел, но не успел. - Прости, мне жаль, - прозвучал в тишине хриплый шепот. Жаль, что тот, кому он предназначался, его уже не услышит.