Его слезы

— ... ты недостаточно читал. Ты никогда не знал, как рассказать хорошую историю, — говорит Метатрон, перехватывая клинок. Клинок, обагренный его кровью. Осталась всего одна фраза. Еще одна фраза и он доиграет свою роль. — Но ты рассказал. Последняя фраза и поворотом тела указать на стоящее на столике устройство, транслирующее каждое сказанное слово. Громкий, удивленный вздох Метатрона знаменует, что все кончено. Его роль сыграна, а последние слова произнесены. Разъяренные ангелы, узнавшие, наконец, правду, пришли буквально через пару секунд после услышанных слов. Метатрон еще не успел прийти в себя, еще не осознал толком, что все, чем он занимался больше года, рухнуло, не оставив надежд на восстановление. Мгновенно схваченный бывшими соратниками, шокированный произошедшим, он полностью оказался во власти победившего его ангела. Ангела, который минуту назад одним умелым ходом вернул себе свою репутацию, свое влияние, свою армию. Который минуту назад потерял все. Кастиэль резко встал с жалобно скрипнувшего кресла, и взглянул на того, кого желал уничтожить. На того, на чьих руках была его смерть. На чьем клинке была его кровь. В отличие от потрясенного Метатрона, до сознания Кастиэля случившееся дошло практически мгновенно. И он полностью отдался тому, что захватило его сознание. Ярости. Голодной, опустошающей, застилающей разум плотной красной пеленой. Благословленной, мешающей думать и в полной мере осознавать трагедию произошедшего. Кастиэль толком не осознал тот момент, когда руку привычной прохладой отяжелила металлическая рукоять клинка. Движения собственного тела перестали иметь значение. Сведенные челюсти, мелкая дрожь, гулко стучащий в висках пульс — все это сейчас было неважно. Сейчас лишь одно занимало его: желание уничтожить Метатрона. И в глазах ангела, минуту назад бывшего Богом, Кастиэль видел лишь первобытный страх, присущий всем живым существам. Страх приближающейся смерти. Кастиэль крепко сжал челюсти, не давая пробиться той маниакальной улыбке, что так отчаянно желала проступить на губах. Бывший Бог боится его? Что ж. Не напрасно. Он отвел руку назад, желая одним сильным ударом пропороть ненавистному ангелу живот и дать наконец выход той ярости, что пожирала все его естество, но не смог сделать должный замах, натолкнувшись на что-то рукой. Он повернул голову, чтобы увидеть, что посмело помешать акту возмездия, и наткнулся на взгляд Ханны. Ангел мгновенно отошла, не мешая новообретенному лидеру, но Кастиэль застыл, больше не пытаясь без помех завершить начатое. Слишком остро этот взгляд, полный страха и неверия, напомнил ему то, как на Кастиэля смотрел он, пытаясь образумить и заставить вернуть полученные души в Чистилище. Слишком ярко события трехлетней давности предстали перед его внутренним взором, смешиваясь с длинной чередой проблем, пришедших после. Нет, Кастиэль не повторит свою давнюю ошибку. Не будет становиться новым Богом, свергнув старого. Ведь Дин... Дин. В поглотившей сознание ярости был один большой плюс. Пока она занимала рассудок, Кастиэль практически не думал о случившемся. Но сейчас, появившаяся мысль о том, что скажет Дин, когда узнает, что он снова станет заменой Бога, толкнула его в душащие объятия горького осознания. Больше не будет "Дин скажет", равно как и не будет "Дин подумает". Дина больше нет. Дин умер. Кастиэль опустил клинок и надломленно произнес, глядя в пол: — Заприте его в камере. И оставьте меня. Он отметил то, как сильно дрожит его голос. Если он не прав, если план не сработал и авторитета у него все еще недостаточно, то вместо исполнения приказа ангелы начнут задавать вопросы и требовать немедленных действий... но этого не случилось. Кастиэль скорее почувствовал, чем увидел, как ангелы переглядываются, но затем беспрекословно покидают кабинет. Значит, его репутация и ранг восстановлены полностью. Что ж, это хорошо. Но его это больше не интересует. Ничто его больше не интересует. Когда тяжелые двери с громким стуком закрылись, Кастиэль мутным взглядом обвел кабинет и едва заметно качнул пальцами, выключая трансляцию на устройстве, изобретенном сторонниками Метатрона. В ответ на это сгорающая благодать больно обожгла грудь, но он едва заметил. Ноги подогнулись, вынуждая его завалиться назад, однако стол, так удачно оказавшийся рядом, не дал ему, словно тряпичной кукле, сползти на пол. А жаль. Потому что именно куклой он себя и ощущал. В одно мгновение его жизнь из жизни превратилась в существование. В то, чем она была до появления Дина Винчестера. Раньше Кастиэль лишь существовал, выполняя чужие приказы, пока не появился Дин Винчестер, открывший ему свободу выбора. Показавший Кастиэлю, что и у ангела могут быть свои мысли и желания. Раньше Кастиэль лишь существовал, решительно не понимая предназначения людских эмоций, пока не появился Дин Винчестер, показавший ему весь диапазон человеческих чувств. Который сам неоднократно был причиной и ненависти, и радости, и всепоглощающего горя. Раньше Кастиэль был преданным сторонником Небес, не знающим привязанностей крепче, чем узы воинского братства. Пока не появился Дин Винчестер, с которым он сроднился настолько, что уже не видел жизни без него. Без Дина, который придумал ему странное, короткое прозвище и который выделял его из всех существующих ангелов. Которого Кастиэль, не задумываясь, выбирал всегда, когда выбирать приходилось между его братьями и его человеком. А сейчас, со смертью Дина его жизнь закончилась. И теперь Кастиэль больше всего хотел коротким взмахом ангельского клинка избавить себя от существования, на которое снова был обречен. Закрыв глаза, он поражающе ярко ощутил тяжесть металла... но разжал пальцы, позволяя клинку с мягким звоном упасть на паркет. Нет. Дин наверняка был бы в ярости, узнав, что пришло ему в голову. Дин бы наорал на него, встряхнул, грубо схватив за плечи... но этого не случится. Потому что Дина больше нет. Дин умер. Подняв к лицу трясущиеся ладони, Кастиэль взглянул на правую, где среди множества линий, испещряющих бледную кожу, тянулся тонкий белый шрам, который ангел получил, еще будучи человеком. И который он намеренно оставил, не желая исцелять. — Кас, ты придурок. Объясни мне, как можно было так порезаться цветком? Они сидели на кухне, уложив спать оставленную на поручительство Кастиэля Таню и тщательно убрав следы битвы с Рита Зиеном, "Дланью Милосердия", с маниакальным упорством пытавшимся убить бывшего ангела. В попытке спастись, Кастиэль шипами розы распорол свою ладонь, чтобы кровью нарисовать изгоняющий ангелов знак. Однако его затея не удалась, и, если бы не вовремя подоспевший Дин, Кастиэль бы стал лишь мельчайшими частицами на стенах комнаты. Пока они вместе убирали труп в багажник Импалы, Дин, заметив, что бывший ангел старается не использовать левую руку, бегло осмотрел ее. А затем, коротко выругавшись, достал увесистую аптечку с заднего сидения машины. С того момента Дин не проронил ни слова, кроме приказных "Сядь" и "Дай руку", аккуратными стежками быстро сшивая разошедшуюся кожу. Только сейчас, закончив, он снова заговорил, с упреком глядя на бывшего ангела. Кастиэль опустил взгляд в стол и тихо сказал: — Прости, Дин. — О, Господи, — Дин глубоко вздохнул и начал осторожно промакивать рану ватой, смоченной в чем-то обжигающем. — Кас, мне твое "прости" нафиг не нужно. Он снова замолчал, продолжая обрабатывать свежезашитый порез. Кастиэль смотрел на стол, сосредотачиваясь на ощущении, что дарили пальцы Дина, крепко держащие его кисть, и терпеливо ждал. Спустя пару мгновений жгучие прикосновения прекратились, однако руку Дин не отпустил. Кас поднял глаза. Отложив вату, Дин рассеяно смотрел на его ладонь, не выпуская ее из захвата теплых пальцев. Наконец, он глубоко вздохнул и с какой-то обреченной усталостью взглянул в глаза бывшего ангела: — Слушай, пообещай мне кое-что. — Все, что угодно. Дин дернул уголком рта, странной полуулыбкой отмечая ту скорость и горячность, с которой были произнесены эти слова и медленно сказал: — Пообещай мне, что... не умрешь раньше меня. Кас вздрогнул. Короткое предложение повергло его в шок. Дин просит... что? Он потрясенно уставился на Дина, который все так же продолжал пристально смотреть ему в глаза. — Дин, я не могу этого пообещать. Все, что угодно, но не это. Винчестер снова усмехнулся и, взглянув на их руки, большим пальцем с силой провел по ладони Каса: — Кас, я прошу тебя. Ради меня. Бывший ангел снова вздрогнул. Дин знал, как попросить так, что Кастиэль не сможет ему отказать. Просто не сможет. На дне зеленых глаз, внимательно смотрящих на него в ожидании ответа, серым туманом клубилась печаль, говорящая о том, что Дин четко осознает, что просит. Что просит своего близкого не умирать раньше него. Что не хочет жить без Каса. Он несколько долгих секунд смотрел на Дина, чувствуя рассеянное поглаживание пальцев и изо всех сил стараясь запомнить эти ощущения. Навеки запечатлеть в своей памяти. — Хорошо, Дин. Я обещаю, — наконец, кивнул Кастиэль. Произнесенные слова заставили Дина криво улыбнуться. И эта понимающая, печальная улыбка помогла Касу сдержать рвущееся наружу "Почему?". Кажется, он знал причину. — Вот и чудесно, — сказал Винчестер, отстраняясь и, едва ли не небрежно накрывая рану марлей. Грубыми действиями нарушая ту магию доверия и близости, что на несколько минут установилась между ними. — Кстати, объясни мне: как ты так быстро из "парня, у которого будет секс", превратился в "парня, который сидит с ребенком" без промежуточного этапа?.. Последние несколько месяцев Кастиэль раз за разом прокручивал в голове тот давний разговор, пытаясь понять, как он скажет Дину, что не может выполнить условия их договора. Потому что чужая благодать, ежеминутно опаляющая его нутро, не давала ни единого шанса на то, что он сможет сдержать данное обещание. В голове словно поселились огромные часы, отсчитывая дни, которые остались до момента, пока благодать не вспыхнет голубым светом, сжигая его изнутри. И сегодня часы с грохотом разбились. Кастиэль выполнил условия договора, он жив, а Дин... А Дина больше нет. Дин умер. Многократно повторенные слова вдруг сложились в одно целое, словно прорывая невидимую плотину. Кас задрожал с новой силой и ноги все-таки подкосились, вынуждая его сползти на пол. Дин умер. Его Дин умер. Его Дина больше нет. Больше не будет нелепых шуток, значение которых нужно уточнять. Больше не будет долгих, странных разговоров, после которых не хотелось уходить. Больше не будет взглядов и случайных прикосновений, от которых в груди разливалось приятное тепло. Больше не будет ничего. Кастиэль снова закрыл лицо руками. Его колотило, а из горла, сдавленного болезненным спазмом, царапая гортань, вырывались странные, глухие звуки. А затем, смягчая скрипящие, скорбные стоны, пришли слезы. Соленые, режущие глаза, застилающие глаза туманной пеленой, слезы. Когда-то, еще во время наблюдений за людьми, он слышал, что это помогает. Что ими можно облегчить ту боль, которая сильнее сгорающей благодати жгла его изнутри. Ни черта они не помогали. Слезы, словно кислота, все больше растравляли дыру в груди, не принося облегчение. Чем дольше Кастиэль рыдал, тем сильнее его трясло. Тем больше проливалось слез. Тем глубже он погружался в пучину черного отчаяния, которое затопило его сознание. Тем четче в его голову впечатывалось горькое осознание. Дин Винчестер умер. Сидя на Небесах, рядом с осколками могущественной скрижали, ангел, повергший своего врага, сотрясаясь от рыданий, оплакивал смерть своего человека. *** Кастиэль не знал, когда это прекратилось. Когда у него больше не осталось ни слез, ни скорбных стонов. Когда он понял, что лежит на боку, плотно обхватив себя руками, и невидяще смотрит на серые обломки скрижали. С трудом сев и глубоко вздохнув, Кастиэль на мгновение замер, не веря собственным ощущениям. Он зря считал слезы бесполезными. Они дали ему то, что он и не чаял получить: покой. Блаженное забвение, выраженное в полном отсутствии чувств. То, что у него было всегда, во время его бытности ангелом Кастиэлем. То, что он успел забыть, будучи Касом. Он снова обрел некое подобие ангельского спокойствия, причину былой безэмоциональности и самообладания. Но только подобие. При всем желании, после шести лет, проведенных на земле, он знал, что не сможет снова стать бесстрастным ангелом Кастиэлем, вытравив из себя все человеческое. Он получил лишь временное забвение, но вовсе избавиться от чувств ему не было суждено. Однако, опустошенный горем рассудок нашел решение. Он придумал, как ему снова обрести покой. Тот покой, который у него уже никто не отнимет. С трудом открыв тяжелую дверь и пройдя по коридору, Кастиэль столкнулся с Константином, чей вессель представлял черноволосый мужчина в красной рубашке. Увидев Кастиэля, тот хотел что-то сказать, но он успел первым: — Где... — Кастиэль коротко кашлянул. За время, проведенное в кабинете, голос охрип, не давая возможности внятно говорить. — Где Ханна? Прежде чем ответить, Константин несколько секунд внимательно смотрел на Кастиэля. На его помятый плащ, осунувшееся лицо, покрасневшие глаза. А затем коротко сказал: — У Метатрона. Кастиэль кивнул и развернулся, чтобы уйти, но не успел пройти и пары шагов, как Константин окликнул его: — Лидер, — Кастиэль вздрогнул и остановился, услышав это обращение. — Каковы будут приказания касательно наших дальнейших действий? Кастиэль покачал головой: — Я не Лидер. И я не знаю, — тихо сказал он, уходя по направлению к темницам и спиной ощущая тяжелый, пристальный взгляд ангела. Плевать. Плевать на безмолвное осуждение, на недоверие. Сейчас ему нужно найти Ханну. И это все, что имело значение. Это все, что ему было необходимо сделать, прежде, чем он сможет подарить себе вечный покой. Придя к темницам, Кастиэль, как и ожидал, увидел Ханну, пристально разглядывающую Метатрона. Ангел смотрела на него с такой ненавистью, словно старалась взглядом уничтожить бывшего Бога, разрушившего Небеса. Когда она заметила Кастиэля, то немного подвинулась, приглашая встать рядом, и хотя он не хотел оставаться здесь надолго, все же принял ее безмолвное предложение. Несколько секунд они молча смотрели на понурую фигуру Метатрона, навеки запертого в Небесной тюрьме. Бывший Бог смотрел в пол и не шевелился, являя собой некий аналог печальной, молчаливой статуи. И пока Кастиэль смотрел на него, в его голове промелькнула мысль, что сейчас они с Метатроном очень похожи. Они оба за одно мгновение потеряли все, чем жили. Спустя несколько безмолвных минут, Ханна обернулась к Кастиэлю: — Ты делаешь правильный выбор, оставляя его в живых. Он безучастно посмотрел на Ханну, чей взгляд выражал едва ли не фанатичное обожание. Правильный, не правильный, какая теперь разница? В его нынешнем существовании ничто больше не имело ни смысла, ни моральной оценки. Не встретив ожидаемой реакции, Ханна продолжила: — Это то, что сделал бы Лидер... — Я не Лидер, Ханна, — резко произнес Кастиэль, заставляя ее вздрогнуть. Не Лидер. Лидер — это что-то из прошлой жизни. Жизни, которой у него больше нет. — Я никогда им не был, — добавил Кастиэль чуть тише и отвернулся от нее, глядя на Метатрона. — Я просто хочу быть ангелом. Да. Даже если окончательно вернуться к истинно ангельскому покою он не может, все же последние дни своего существования он должен постараться провести, как ангел Кастиэль, культивируя в себе чувство временного забвения. Последние дни он намерен был просуществовать без чувств и привязанностей. Без напоминаний о прошлом и надежд на будущее. Ханна недоуменно нахмурилась: — А твоя благодать? Что ты предпримешь по этому поводу? Ты умрешь, если не восстановишь ее. Кастиэль ответил не сразу, не желая лгать Ханне. Но возможность новых вопросов заставила его это сделать: — Я постараюсь ее вернуть, — он с усилием развел губы в улыбке. В ободряющей улыбке, как он надеялся, однако, судя по настороженному взгляду Ханны, улыбка получилась неубедительной и фальшивой, но на это ему уже было плевать. Пора переходить к тому, что он хотел ей сказать изначально. — Однако, если мне это не удастся и я все же умру, то я попрошу тебя принять командование над ангелами. Глаза Ханны расширились, а рот приоткрылся в удивлении: — Меня? Но Кастиэль, как я... — Ты справишься, — ответил он с уверенностью, которой не испытывал. — У тебя все получится. Ты сможешь вернуть наших братьев и сестер на Небеса, я уверен в этом. И отвернулся, отводя глаза от потрясенной Ханны. Он передал ей эту обязанность не столько потому, что верил в нее, как в Нового Лидера или потому, что верил в то, что она сможет закончить начатое им дело. А потому, что он сам больше не может. Ханна верит в то, что у них есть возможность вернуть ангелов на Небеса, в ее взгляде читается решимость и желание завершить начатое. У него же нет ни того, ни другого. У него больше нет никого и ничего, что бы поддерживало его и давало веру в благополучное завершение их дела. Перед тем, как наконец уйти, Кастиэль последний раз посмотрел на Метатрона и неожиданно наткнулся на ответный взгляд, пристальный и задумчивый. Водянистые, болезненные глаза смотрели неожиданно твердо и понимающе, словно их обладатель точно знал, что сейчас происходило с Кастиэлем. Словно он знал, что кроется за назначением Ханны лидером и нежеланием Кастиэля говорить о возвращении собственной благодати. Словно знал, что это последний раз, когда он видит Кастиэля живым. Отвернувшись, Кастиэль быстро вышел в коридор, не желая больше чувствовать на себе ни один, ни второй пристальный взгляд ангелов. Здесь он закончил. У него больше нет обязанностей, которые держали бы его в мире живых. Однако, оставалось еще одно незаконченное дело. Нет, не совсем дело, скорее прихоть, последнее желание. Он хотел попасть на землю, чтобы попрощаться с Дином. Он надеялся успеть увидеть его, прежде чем погребальный огонь окутает его плоть. Кастиэль едва не улыбнулся, отмечая то, что и он, и его человек одинаково уйдут из этого мира. Разница была лишь в том, что Дин сгорит в ярко-оранжевом пламени, пришедшим извне, а огонь Кастиэля будет голубым и сожжет его изнутри. Кастиэль на секунду остановился, в последний раз обдумывая свое решение. Судя по внутренним ощущениям, у него было еще несколько месяцев, прежде чем чужая благодать сгорит, забирая его с собой. Но он не был готов ждать так долго. При этом, он и не мог лишать себя жизни собственноручно, зная, как разозлился бы Дин. Нет. Он не будет убивать себя. Он лишь немного подтолкнет неизбежное. Достаточно будет всего нескольких исцелений и благословлений, чтобы благодать, не выдержав напряжения, сгорела, навеки избавляя его от существования в мире живых. Навеки даря ему столь желанный сейчас покой. — Прости, Дин, — тихо выдохнул Кас. — Но без тебя я не могу. *** Появившись на уже знакомой детской площадке, Кастиэль глубоко вздохнул, набирая воздух полной грудью. Да, он определенно будет скучать по земле. Он появлялся здесь на протяжении почти шести лет едва ли не каждый день, а последние несколько месяцев и вовсе находился здесь безвылазно. На улице царила прекрасная солнечная погода, а во дворике, где стоял Кастиэль, было до странного тихо. Город словно замолк, давая Кастиэлю попрощаться. Он чуть прикрыл глаза, снова глубоко вздыхая, и пошел к машине. Ему нужно было найти Ди... найти тело Дина, чтобы попрощаться. Нарушая хрупкую тишину, в кармане плаща запищал забытый телефон, информируя о входящем звонке. Вытащив его, Кастиэль пару секунд смотрел на экран с вызубренными наизусть цифрами и наконец нажал кнопку ответа: — Да, Сэм. — Кас, — облегченно выдохнул его невидимый собеседник, больно кольнув ангела сокращенным вариантов его имени. Он не хотел его снова услышать. — Я уже не надеялся, что ты ответишь. Мне нужно тебе сказать, что... — Сэм, я знаю. Я знаю, что Дин... — несмотря на то, что Кастиэль произнес эти слова добрую сотню раз у себя в голове, сказать их вслух оказалось не в пример сложнее. — Что он... — Стой, Кас, нет, Дин жив! Быстрее приезжай в Бункер, он... Короткий писк и оглушительная тишина. Медленно отняв трубку от уха, Кастиэль посмотрел на погасший экран севшего телефона. Жив. Выстроенная стена безразличия, воссозданная из обломков былого, ангельского самообладания, стремительно рушилась, снова позволяя чувствам взять верх. Дин жив. От волны накрывшего его облегчения, Кас едва не покачнулся. Ему хотелось кричать, хотелось смеяться, хотелось снова воспарить над землей. Отдаваясь этим ощущениям, он коротко рассмеялся, давая выход переполнившим его чувствам, но тут же прекратил это, просто улыбаясь. Смеяться было странно, а от широкой улыбки мгновенно заболели щеки, но он был слишком рад. Даже не так: он был счастлив. Дин снова перехитрил смерть и смог выбраться с того света. И Кас точно знал, что сделает, когда встретит его. Он представлял, как обнимет его, наплевав на Винчестерское брюзжание и нелюбовь к нарушению личного пространства. Как горячо прошепчет, чтобы Дин не смел умирать снова, иначе Кастиэль собственноручно надерет его веснушчатые уши. Чего он не знал, так это то, как именно Дин выжил, ведь Кас видел кровь на клинке Метатрона, но сейчас его это совершенно не заботило. Потому что это было неважно. Что бы ни помогло Дину выбраться с того света, они справятся с последствиями. Все проблемы мгновенно стали незначительными и легкорешаемыми. Его сгорающая благодать? Они найдут способ это исправить. Вернуть ангелов на Небеса? Они не в первый раз восстанавливают нарушенный порядок. Метка Каина?.. Кас застыл, не успев стереть с лица широкую улыбку. Он вспомнил, что сказал Сэм до того, как телефон отключился: "Быстрее приезжай в Бункер, он..." Он что? Кас снова поднес к лицу мобильный, но разряженная техника не ответила ни на одно грубое нажатие клавиш. Черт. Рассудок Кастиэля стремительно заполняла паника. У него нет крыльев, а значит нет возможности перенестись к Дину мгновенно. А что, если помощь нужна немедленно? Сжимая в руке бесполезный телефон, Кас огляделся, ища решение. И оно нашлось. Наткнувшись взглядом на пару ангелов, все еще охраняющих вход в Рай с Земли, он решительно направился к ним. Рассудок прошептал было, что это неэтично, но Кас велел ему заткнуться. Сейчас он плевать хотел на этику. Подойдя, Кастиэль обратился к тому ангелу, что занимала более старший вессел: — Азариэль, мне нужна твоя помощь. — Что угодно Лидеру, — немедленно ответила ангел. В этот раз Кас даже не поморщился. Сейчас его статус был ему только на руку: — Ты должна меня перенести. Это прозвучало, как приказ и несмотря на то, что на лице Азариэль явно отразилось недовольство, выраженное в поджатых губах, на этом дело ограничилось. Она покорно подошла к Касу, не став противиться унизительной роли перевозчика. Перед тем, как возложить руку ему на лоб, она лишь спросила: — Куда? Кас едва не бросил "к Дину", но одумавшись, быстро назвал адрес Бункера. И исчезая в знакомом шелесте крыльев и подставляя лицо встречному ветру, Кас снова улыбнулся. Скоро он снова увидит Дина. Живого Дина. *** Кастиэль быстро спустился по ступенькам чугунной лестницы. Неприятное чувство, поселившееся в нем несколько секунд назад, твердило, чтобы Кастиэль шел быстрее и, подчиняясь внутреннему голосу, он практически бежал, боясь, что скорости ангельских крыльев все же не хватило. Что он не успеет спасти Дина. Попеременно выкрикивая имена Сэма и Дина, Кастиэль едва не прошел мимо стола, за которым они с Дином сидели накануне, обсуждая решение Каса отказаться от лидерства в пользу Винчестера. Мимо стола где, закрыв лицо руками, сидел Сэм. — Сэм! — Кастиэль мгновенно подошел к другу. Тот не отозвался, и Кас осторожно тронул его за плечо. От прикосновения Сэм вздрогнул и поднял взгляд. В печальном, угасшем взоре, при виде Кастиэля, поражающе ярко вспыхнула надежда: — Кас, ты здесь. Как ты так быстро... — Здесь, — Кас нетерпеливо кивнул. Вопросы потом. — Где Дин? — Да, — Сэм глубоко вздохнул, отводя взгляд. — Да, Дин. Идем, я покажу. Сэм неуклюже поднялся из-за стола, и Кас с удивлением отметил, что Винчестера шатает. То ли от слез, последствия которых он видел в покрасневших глазах Сэма, то ли от виски, которым от него разило. Учитывая, сколько обычно пьют Винчестеры, доза наверняка была поражающей воображение. Когда они направились к нижним этажам бункера, Кас спросил: — Сэм, что с Дином? Идущий впереди Сэм споткнулся, словно запутавшись в собственных ногах: — Дин... Кас, он... Кастиэль покачал головой и прикоснулся к плечу Сэма, стараясь заглушить вновь поднявшуюся волну паники: — Хорошо, Сэм, просто покажи мне, где он. Сэм сдавленно кивнул и снова устремился вперед. Конечно, хотелось бы выяснить, с чем они имеют дело, но Сэм пьян и шокирован. Пока он будет объяснять произошедшее, Дин может... — Здесь, — Сэм остановился напротив тяжелой, металлической двери. Кас кивнул, решительно и мягко отстраняя Сэма и хватаясь за ручку. Словно очнувшись, Сэм положил руку на плечо Каса, удерживая его от того, чтобы войти: — Кас, подожди, я должен тебе сказать, Дин... — Сэм, — спокойно ответил Кас. — Все будет хорошо. И он отворил дверь, будучи уверенным в своих словах. Потому что, что бы ни было с Дином, он сможет ему помочь. Главное, что Винчестер жив, а со всем остальным они смогут справиться. Остальное поправимо. Или нет. Кастиэль замер на пороге. Это была та же комната, где они заперли Дина, ранившего Гадриэля, но в этот раз на полу красовалась огромная красная демоническая ловушка. Но совсем не комната заставила Каса прерывисто вздохнуть и крепче впиться пальцами в дверь. В центре печати Соломона, спиной к нему, стоял Дин. Вот только это не могло быть Дином. Тот, кто стоял в демонской ловушке, обернулся, блеснув черными глазами: — О, Кас, и ты тут, — неДин широко улыбнулся, обнажая ровный ряд зубов. — А что у тебя с лицом? А. Знаю, — он подбородком указал на Сэма, безмолвно стоявшего за спиной Каса. — Он, наверное, сказал, что тот Дин жив? Каков лгун, правда? Давай я тебе скажу правду, Кас. От первого лица, так сказать, — неДин сделал несколько шагов вперед, приближаясь к Касу так близко, как это позволяла ловушка. — Твой Дин умер, ангел. Здесь остался только я. — Нет, — потрясенно прошептал Кас, глядя на то, что было Дином. На окраине сознания появилась мысль о том, что он рад, что в нем сейчас чужая благодать. Она не давала в полной мере увидеть то, что скрывалось под оболочкой Дина. На месте омерзительного демонического лица, он сейчас видел лишь неясную черную тень с оранжевыми всполохами, проглядывающую сквозь Дина. Нет. Не "проглядывающую сквозь Дина". Этот черный дым и был Дином. Кас сделал несколько механических шагов, приближаясь к печати. Он решительно отказывался верить в происходящее. Нет, демон наверняка врет. Наверняка он лишь вселился в Дина, а там, внутри, где-то глубоко, запрятан настоящий Дин Винчестер. Неосознанно протягивая руку к краю ловушки, потрясенный Кас тихо прошептал: — Дин... Дин, ты меня слышишь? — Ох, ну что, опять все по новой что ли? — неДин раздраженно фыркнул. — Сначала один "Дин, ты меня слышишь?", теперь второй. Как можно быть такими предсказуемыми идиотами, а?.. Я уже объяснял Сэму, — он ткнул пальцем в Винчестера, зашедшего вместе с Касом и сейчас безмолвно стоявшего в тени. — А теперь объясняю тебе. Тот Дин тебя не слышит. Потому что тот Дин умер. Я теперь Дин. Кас отшатнулся от ловушки. Как, как эта тварь из бездны Ада может говорить, что она Дин? Он быстро и четко заговорил вызубренные слова: — Exorciamus te omnis imundus... — ... spiritus omnis, — продолжил демон, широко улыбаясь и мгновенно заставляя Каса замолчать. — Нет, ну ты что, серьезно? Ты что, правда думаешь, что это не первое, что мне сказал малыш Сэмми, как только понял, что происходит? Пойми же ты: меня нельзя изгнать из моего тела. Кас потрясенно молчал, широко распахнутыми глазами глядя на демона. Нет, он должен найти решение, выход был, должен, обязан быть... Кастиэль замер, ругая себя за то, что это не первое, что пришло ему в голову. Он ведь был в похожей ситуации. Когда не просто не контролировал собственное тело, а когда казалось, что его самого больше нет. Что тот Кастиэль умер или уснул навеки, а на его месте возродилось нечто совершенно иное. Это было сродни раздвоению личности, только в его случае и, как он надеялся, в случае Дина, эта самая "вторая личность" полностью захватывала и тело, и разум. В случае Каса "второй личностью" был Солдат Небес, подчиненный Наоми. В случае Дина это мог быть Демон, подчиненный Метке Каина. Кас взглянул на Дина. Именно он спас его тогда, неожиданно найдя нужные слова, те, что помогли Касу сбросить оковы Наоми. Кастиэль не был уверен, что то же получится и у него. Но он обязан был попытаться. Обязан был предпринять попытку докричаться до Дина. — Дин, — Кас замолчал, услышав, как сильно дрожит его голос. Он взглянул на Дина, ища поддержки в знакомом лице. Но на месте глаз и улыбки Дина, там был лишь блеск черных глаз и усмешка, больше похожая на оскал. Тогда Кастиэль закрыл глаза, легко воссоздавая в памяти облик Дина. Родной облик улыбающегося Дина с зелеными глазами. — Я хотел тебе сказать... Дин, прости, что я не заметил опасность Метки Каина раньше. Я был слишком занят, исправляя собственные ошибки. Пытаясь вернуть своих братьев и сестер на Небеса, с которых сам помог их сбросить, — не открывая глаз, Кас покачал головой. — Я был идиотом, Дин. Я не заметил, как совершил новую ошибку. В первую очередь, я не должен был оставлять тебя. И не потому, что ты мой подопечный, не потому, что я должен оберегать тебя. А потому что я хочу делать это. Ты единственное, что есть стоящего в моей жизни, — решаясь, Кас открыл глаза и поднял голову. И наткнулся на внимательный взгляд зеленых глаз. Зеленых. Мысли мгновенно спутались, но он должен был объяснить Дину. Донести до него то, что уже давно занимало его сознание. — Дин, понимаешь... ты для меня все. Все, чем я живу. Те часы, что я считал тебя мертвым... — Кас покачал головой, не находя слов для того, что испытал тогда. — Я знаю, что ты наверняка рассердишься, но я даже был готов умереть, чтобы не оставаться одному. Чтобы не жить без тебя, Дин. Я не могу без тебя, — Дин, стоящий напротив, вздохнул и закрыл глаза, с силой сжав веки. Может, Дин его услышал и сейчас борется, пытаясь изгнать Демона? Может, он действительно сможет достучаться до Винчестера? Кас неосознанно сделал еще один шаг вперед. — Дин, прошу, я прошу, вернись ко мне. Пожалуйста. Я... ты нужен мне, Дин. Дин снова распахнул веки, являя ему зелень своих глаз. Кас задержал дыхание, надеясь, что все получилось, что сейчас Дин скажет ему, что он действительно был под контролем Демона... но Дин, запрокинув голову назад, заливисто рассмеялся: — Нет, какой же ты все-таки идиот, — он с усмешкой покачал головой, смотря на Каса черными глазами. — И что Дин в тебе нашел? Половина мыслей и воспоминаний, перешедших ко мне, крутятся вокруг тебя, а вторая половина вокруг него, — он ткнул в сторону безмолвного Сэма. — С ним все понятно, он его брат. Но ты... Я надеялся, что с тобой хотя бы будет интересно. Но нет. "Дин, вернись", "Дин, пожалуйста", — демон приподнял бровь, качая головой. — Слушай, Кас, я тебя уверяю, что сейчас даже "Я люблю тебя, Дин" не спасет. Потому что Дина, которому ты это хочешь адресовать это, больше нет. Нет его. Дин умер. Кас попытался вздохнуть. Честно попытался. Снова и снова, но воздух упорно не желал поступать в легкие. Он оттянул ворот рубашки, который неожиданно тесно сдавил горло, дикими глазами обводя комнату. Чувствуя, как глаза снова начинает щипать, а окружающие предметы растворяются, подергиваясь туманной дымкой новых слез. — Эй, Кас, совет хочешь? — демон чуть наклонился. — Смирись. Выкопай могилку, представь, что Дин лежит там и носи туда цветочки. — Нет, — прохрипел Кас, — не смей этого говорить. Мы спасем его. А ты отправишься обратно в Ад. Демон коротко рассмеялся: — Ладно, признаю. Ты все же немного забавный. Чуть-чуть. Когда отдышишься и придешь в себя, ты еще заходи, поболтаем. Не глядя на демона, Кас практически выбежал из комнаты. Его мутило. Разум отказывался воспринимать полученную информацию. Отказывался воспринимать то, что черный дым, бросающийся насмешливыми, едкими словами имеет тело и память Дина. Отказывался воспринимать то, что несмотря на искренность и старание, у Каса не получилось докричаться до Дина. Шатаясь, Кас добрался до стола, за которым он нашел Сэма и тяжело оперся руками о столешницу. Проваленная попытка достучаться до Дина означала или то, что Кас переоценил свое влияние на Винчестера и поэтому не смог его вызволить. Или то, что демон говорит правду и Дин... нет. Кас выпрямился и решительно покачал головой. Нет, Дин не может быть мертв. Просто не может. Дин всегда выпутывается из безнадежных ситуаций, он обязан был найти способ выжить. Проблема была именно в том, что Кас просто переоценил свою значимость. Он не смог достучаться до него, просто потому, что Дин не относится к Касу так же, как тот к нему. Да. Он просто переоценил их отношения. Неверно растолковал их связь, взгляды, случайные прикосновения, странные разговоры. Он просто ошибся. И несмотря на то, что от осознания этого хотелось кричать, выть и скрести грудь, пытаясь вырвать собственное сердце, это позволяло верить в то, что Дин жив. Кас тяжело опустился на стул. Да, все верно. Дин на самом деле жив и они с Сэмом смогут отыскать решение и спасти его. Смогут освободить Дина от власти Демона. Сейчас он пойдет перебирать огромные талмуды в Библиотеке Хранителей, где могло быть решение проблемы. Сейчас. Только посидит немного. Просто немного посидит, прощаясь с собственными иллюзиями насчет их с Дином отношений. Прощаясь с надеждами на взаимность. Прощаясь с мечтами о совместном будущем. Кас положил голову на сложенные руки, закрывая глаза и безвольно позволяя новым слезам оставить мокрые дорожки на щеках. *** — Ну, что, убедился? — демон наконец повернулся к Сэму, который за все время не сказал ни слова. — Ты же за этим позвал сюда ангелочка, да? Чтобы он тебе еще раз сказал, что все кончено? Зря ты с ним так, бедняжка совсем расклеился, — демон хмыкнул. — А то, что все бессмысленно и я мог тебе сказать. Мог сказать и раз, и два и еще тысячу раз: тот Дин... — А теперь заткнись, — произнес Сэм необычайно уверенным голосом. Уверенным и спокойным настолько, что демон замолчал, удивленно смотря на младшего Винчестера, выступившего из тени и подошедшего к краю ловушки. На Сэма, который еще час назад рыдал, едва ли не на коленях умоляя брата отозваться. — Заткнись и послушай, что я тебе скажу. Нам с Касом плевать, как глубоко внутри спрятан Дин. Плевать, как сложно будет его вытащить. Но мы будем пытаться. Пытаться до тех пор, пока мой брат снова не займет собственное тело, а ты, мразь, не окажешься в Аду. Демон громко цокнул: — Глупый младший брат. Глупый и слишком упорный. И ты, и этот ангел, грозящие мне Адом и верящие, что можно спасти то, чего уже нет. Сэм усмехнулся: — Посмотрим. Демон был уверен, что младший Винчестер так и уйдет, больше не сказав ни слова, но, стоя в дверях, Сэм обернулся: — О, и да, чуть не забыл. Вытри с лица слезы моего брата, мразь. Как только дверь с громким хлопком закрылась, оставляя демона одного, он мгновенно провел тыльной стороной ладони по глазам. А затем, не веря, взглянул на влажную кожу. Вырвался, сволочь. Все-таки как он ни старался сдержать Дина, слова влюбленного ангела дали ему несколько мгновений свободы. Демон глубоко вздохнул и покачал головой: — А ты живучая тварь, Винчестер. "Стараюсь".