The Countdown

      Свет в конце тоннеля. Яркий, слепящий, но настолько нужный, что он не решается зажмуриться. Просто стоит и ждёт. Смотрит, как свет приближается, видоизменяется и... становится в итоге огнями поезда.       Да, он ждал именно его.       Миг — и всё исчезнет вместе с этим светом и пронзительной тишиной.       Миг. Перед самым столкновением можно закрыть глаза.       Ничего не происходит, только в душе стремительно нарастает волна испуга, после которой приходится сесть на кровати.       — Бля... — настенные часы показывают начало шестого. Можно уже не ложиться — всё равно не заснуть.       Привычный набор действий — холодный душ, горячий кофе, три скуренные сигареты подряд. А потом, чтобы убить время до встречи с новым заказчиком — гитара.       И если она раньше успокаивала нервы и поднимала настроение, то теперь наоборот — под жалостливые звуки её струн ещё сильнее проступает непонятное чувство тревоги.       Семь утра. Типичная городская суета, когда каждый стремится прибыть на работу побыстрее и, в то же время, всей душой и мыслями тянется обратно домой, в тёплую постель.       Ветер нещадно треплет желтеющие кроны деревьев, поднимает с дорог пыль и мелкий мусор, забирается под одежду и заставляет зябко ёжиться и ещё больше желать вернуться в то помещение, из которого едва успел выйти.       Нетерпеливые сигналы машин, что целой колонной замерли на светофоре по вине кого-то нерасторопного, но первого.       Достало до чёртиков.       Нишикидо Рё, установив громкость музыки в наушниках на максимум и подняв воротник кожаной куртки, безразлично оглядывает серую городскую палитру.       Уже через полчаса он получит новый заказ, после выполнения которого у него вновь заведутся деньги. Возможно, даже много денег, если заказан будет какой-нибудь крупный политик. Рё сделает работу быстро, тихо и качественно, а после, чтобы не убрали его самого, сменит место жительства и документы. Осталось только решить, куда поехать теперь.       Дожидаясь зелёного сигнала светофора, он ощущает вибрацию мобильного в заднем кармане свободных джинсов и, потянувшись за ним, ступает на проезжую часть. Но внезапно кто-то с силой дёргает его за куртку со спины, после чего, взмахнув руками, Рё вынужденно отступает назад и, запнувшись о бордюр, оседает на асфальт. Телефон же, блекло сверкнув экраном в рассеянном утреннем свете, падает на дорогу и превращается в обломки под колёсами автобуса, который на высокой скорости проносится как раз по тому месту, где только что стоял Рё.       Всё происходит очень быстро, но, по привычке, в подобных ситуациях мозг сам подстраивается под то, чтобы по возможности запечатлеть как можно больше событий.       Вот проносится автобус, вот Рё сидит на асфальте, не чувствуя боли от стремительного приземления и содранной кожи на руках, вот вскакивает на ноги и оглядывается в поисках того, кто же его отдёрнул назад. С десяток случайных прохожих стоят на месте, глядя то на него, то на поспешно удаляющегося парня с рыжими волосами, в коричневой длинной кофте и джинсах.       — Эй, стой! — кричит Рё и устремляется за ним.       Тот, на секунду обернувшись, срывается на бег, но Рё уже не спешит его догонять, только что обратив внимание на одну странность. Он шокировано оглядывается по сторонам, даже головой трясёт в попытке сбросить наваждение, но ничего не меняется — над головой каждого прохожего по-прежнему висят странные цифры, бордово-красные, тревожные. Рё видит их столь явственно, что ему становится не по себе. Всё это напоминает бредовый сон, либо же шутку. И когда он пытается схватить этот висящий в воздухе светящийся прозрачный циферблат с видимыми на нём символами, не ощущает ничего, кроме пустоты. А девушка, чьи цифры он хватал, смотрит на него, как на обезумевшего, и даже пригибается с опаской, а после стремится уйти прочь, пару раз подозрительно оглянувшись. То же самое Рё пытается проделать ещё с несколькими людьми, но получает однотипную реакцию и всё тот же воздух в кулаке.       Позабыв о том, что нужно идти на встречу, Рё потерянно возвращается к месту событий, извлекает из обломков телефона уцелевшую SIM-карту и следует сквозь неплотную толпу людей, спешащих в обратном направлении.       Над ними продолжают отсвечивать и меняться цифры.       Обратный отсчёт. До чего?       Рё проходит мимо скамейки, на которой сидит молодая женщина к нему спиной. И над ней висят два циферблата. Это настораживает и удивляет, и Рё обходит скамью, желая рассмотреть женщину поближе. Теперь ему становится ясно, почему отсчёта два — она ждёт ребёнка. И вопросительно улыбается, заметив чужое внимание к своему положению. Рё тоже улыбается в ответ и поспешно устремляется прочь.       Он ищет зеркало, чтобы рассмотреть уже свои цифры и понять, наконец, до чего же они отсчитывают время.       Ближайшей зеркальной поверхностью оказывается витрина, но никаких цифр над собой он не видит, зато у прохожих всё остаётся по-прежнему.       — Да что же это такое? — бормочет себе под нос Рё и, оглядываясь, идёт дальше.       Чтобы выяснить что произойдёт, когда всё обнулится, Рё решает отыскать человека с самым маленьким числом и просто подождать.       Но это оказывается совсем непросто осуществить. Несколько часов он бесцельно бродит по городу, заходит в кафе, обедает, снова бродит и снова сидит в кафе, рассматривая посетителей. А около полуночи устало шагает домой, по пути купив новый телефон.       Очередной звонок разбудил бы его в пять утра, если бы он спал. Но он опустошил уже две пачки сигарет и выпил полбутылки вина, однако сон так и не пришёл.       — Да? — голос звучит с лёгкой хрипотцой.       — Это я.       "Это я" — новый заказчик. Естественно, что каждый, кто рискует нанимать таких, как он, стремится скрыть не только своё имя, но даже внешность и голос, однако в этом случае голос чист. И сразу представляется, что его обладатель молод, возможно, даже слишком.       Для подобных заказов.       — Такое приветствие ни с чем не спутаешь, — хмыкает Рё в ответ, впрочем, тоже предпочитая скрывать своё имя и частично внешность. Подручными средствами типа головного убора, очков и приклеенной бородки.       — Вы не явились вчера.       — Есть такое, и я сожалею. Готов сделать небольшую скидку в качестве компенсации потерянного времени.       — Не нужно скидок. Нужно встретиться, и чем быстрее, тем лучше.       ***       В кафе сумрачно ровно настолько, чтобы то и дело отклеивающиеся кончики усов были не так сильно заметны. Сегодня Рё решил одеться немного по-другому: вместо бейсболки, бороды и потёртой одежды вполне презентабельный классический костюм, гладко зачёсанные волосы, усы и несколько перстней.       Правда, вид Рё к моменту встречи несколько поистрепался, поскольку весь день он снова провёл на ногах – выискивал наименьший циферблат. За сегодняшний день он обошёл несколько бизнес-центров. И всё впустую.       Нужный столик с номером 13 оказывается уже занят, насколько Рё может определить со спины, девушкой. С рыжей короткой причёской.       Ухмыляясь таким чудесам конспирации, он усаживается напротив и буквально чувствует, как ухмылка сползает с собственного лица.       Мало того, что эти треклятые цифры не дают ему нормально спать и просто смотреть по сторонам без подмечания чужих отсчётов, так ещё и этот законспирированный клиент оказывается точной копией того, кто вчера утром так стремительно убегал, оставив его наедине со странным явлением. Точнее, совсем не копией. И весьма удачно, что над головой спасителя цифра крайне мала — до нуля остаётся всего 15 суток с копейками. Бинго!       — Вы посерьёзнели, — замечает клиент, небрежно потягивая сок. И Рё вдруг задумывается — а может он и не переодетый вовсе? Одежда скорее уж унисекс, чем женская. Да и косметики на лице ноль, но от этого оно не теряет своих женских черт. И волосы... почему они такие рыжие и длинные для парня? Или это парик? Хотя вряд ли, вчера ведь он был точно с такой же причёской.       — Совсем немного, — кивает Рё, продолжая рассматривать собеседника. Молодой, привлекательный, утончённый. Ну и губы пухлые. Напоминает избалованного сына очень богатых родителей – такое же капризное выражение лица. Но только не глаза — слишком глубокий взгляд, без налёта свойственной подобным существам мозговой недостаточности. Но эти пухлые губы... Почему они такие?       — Уже хорошо. Уэда Тацуя.       Рё на секунду зажмуривается, приводя мысли в порядок. Ну, губы и губы. Ну, симпатичная мордашка. Ну, он его уже хочет. Но это всё-таки клиент. Который в курсе, каким образом он зарабатывает на жизнь. Хотеть клиента в данном случае неуместно. Несправедливо.       — Имена не обязательны, — спокойно произносит он, заставив себя отвести взгляд от губ собеседника. — Только наводка и сумма. Ну и пожелания ещё какие, если будут.       — Думаю, что имена всё же обязательны, причём настоящие, — Уэда ставит пустой стакан на стол. А какие у него пальчики! – Потому что наводка и сумма будут потом, а на дело пойдём вместе.       Если бы было чем подавиться, Рё бы с удовольствием это сделал. И нет, дело не в пальчиках, на которых он временно завис.       — С чего это я должен брать тебя с собой, когда и сам прекрасно справлюсь с любым заказом?       — Нет, не так. Это я, — Уэда намеренно делает ударение на последнем слове, — хочу взять тебя с собой, потому что с таким заказом не справлюсь, — и выдаёт картинную улыбку, которая на секунду лишает Рё желания думать о чём-то другом, кроме неё.       — И поэтому ты решил взять меня в напарники? – уточняет он и вновь переключается на созерцание губ.       — Да.       — А откуда у тебя мой номер телефона?       — В нашей профессии лучше знать конкурентов в лицо. И не только. Я даже досье на тебя собрал, Нишикидо Рё.       — Уууу, как чудесно, — Рё изо всех сил старается не хмуриться. Выходит, все уловки с кучей поддельных документов, сменой имиджа и прочими осторожностями не помогли сохранить конспирацию.       — Как видишь, я о тебе кое-что знаю. И также знаю, что ты всегда доводишь дело до конца. Ну и ещё могу предположить, что на тебя можно рассчитывать, в случае чего.       — Ну, буду стараться, — криво ухмыляется Рё. Выходит, что на губах, пальчиках и прочих не менее значимых прелестях этого Уэды Тацуи ему ещё долго предстоит зависать. Так что пора начинать тренировать выдержку.       — Значит, ты согласен?       — А разве есть другой вариант, когда ухватили за яйца и не отпускают?       — Ещё не ухватили, но вполне могут, — и Уэда, напоследок одарив его капризной ухмылкой, поднимается и уходит, оставляя Рё сидеть и думать, в прямом ли смысле имелась в виду хватка, или же в переносном. Впрочем, не все раунды ещё проиграны, не все слова высказаны.       ***       — Мы просто взорвём всё это к чёртовой матери, — разъярённо твердит Рё своему напарнику, который, спокойно полируя снайперскую винтовку, лишь загадочно улыбается краешками губ. – Ты меня слышишь вообще, нет?!       — Слышу, Нишикидо, так что расслабься и не ори. Мы не будем ничего взрывать, мы только устраним главного, а на остальных дадим наводку местной охране порядка.       Рё с бранью отворачивается и, достав из рюкзака бутылку с водой, делает несколько больших глотков. В солнечных лучах на его запястье поблёскивает массивный браслет из чёрного золота с серебром.       Сегодняшним утром они, наконец, прибыли в Саудовскую Аравию, миновав Иран и Ирак, и Рё искренне считает это огромным достижением. Или везением? В принципе, было бы просто идеально таким же образом вернуться обратно. А уж сделать дело чисто — второстепенный вопрос.       Нет, не так. Второстепенный — благополучное возвращение, а вот первостепенный — конфликты. Которые начались, едва они встретились снова, на второй день после коротких посиделок в кафе. Даже до Уэды тогда, кажется, дошло, что выполнять работу они привыкли совершенно разными методами: Рё – действуя напрямик, прежде бесшумно подкрадываясь к жертве, Уэда – утончённо и красиво, издалека.       С помощью своей любимой винтовки, которую он практически постоянно носит с собой, в разобранном виде.       Но сегодня утром Уэда, смущённо опустив голову, подарил ему этот браслет, в знак примирения и окончания конфликтов. А потом, в ответ на подозрительный взгляд Рё, вдруг потянулся к нему и поцеловал. И после этого поцелуя Рё вдруг, ни с того, ни с сего, решил по приезду в Токио собрать все звёзды с неба и принести к ногам этой рыжей принцессы, так искусно стреляющей из снайперской винтовки. Необычная принцесса, но всё равно принцесса. Именно так Рё и называл его, в моменты особенно жарких споров. И только это помогало резко прекратить разрастание конфликта — на такой комплимент Уэда надолго замыкался в себе и молчал, а Рё мог успокоиться и подавить в себе раздражение. Что же касалось технической стороны вопроса, то Уэда вызвался сам всё организовать, о чём Рё и не пожалел – они без труда пересекли несколько границ, не проходя таможенный контроль, поэтому пронесли внушительное количество оружия, а также имели при себе схему базы. Почему, зачем и что это за база — в эти вопросы Рё посвящён не был. Да и не хотел быть, он был слишком занят частыми подвисаниями то на определённой части тела, то на голосе, то вообще. Отвечал невпопад, но, однако, когда дело доходило до вопросов безопасности и общего плана действий, он всё же мог на какое-то время запрятать мысли об этой странной принцессе куда подальше, а после снова их бережно достать. Наваждение, не иначе.       Солнце заходит. Его идеально круглый диск уже соприкоснулся с горизонтом, окрашивая песчаные дюны в красноватый цвет. Из полуразрушенного кирпичного дома, который они выбрали для слежки, прекрасно осматривается объект — что-то похожее на завод с четырьмя возвышающимися трубами и кучей алюминиевых ёмкостей. В целом, все эти строения с металлическими конструкциями похожи на нефтяной завод, но Рё в этом не уверен. Собственно, его и не волнует что, где и как, сейчас ему хочется побыстрее уехать из этого адского пекла, в котором хоть кожу с себя сдери — всё равно будет невыносимо жарко. А на нём, помимо своей кожи, ещё и искусственная, чёрная, с кучей карманов и рассованных по ним гранат, патронов, ножей. Даже джинсы и сапоги приспособлены под ношение всевозможного оружия. Естественно, такое не очень приятное состояние организма отрицательно сказывается на настроении Рё, однако Уэда, одетый по такому же принципу, выглядит так, словно только что сошёл с глянцевой обложки дорогущего журнала. Правда, теперь с остриженными чёрными волосами, и такая причёска отчего-то совершенно не добавляет ему мужественности. Скорее наоборот, теперь к его капризному виду добавилась ещё и некая вызывающая стервозность. Особенно когда он вот так вот улыбается, глядя на его мучения и попытки совладать с собой.       — Ну и чё лыбишься? — не выдерживает Рё.       — Чем больше пьёшь, тем больше потеешь, Нишикидо.       — Я не могу не пить, когда хочу, Тацуя, — он специально делает акцент на имени.       — Замкнутый круг.       — Больно умный?       — Скорее опытный.       — И с кем набирался опыта? — не удерживается Рё от ехидства.       Уэда ничего не отвечает, только перестаёт улыбаться. До конца отсчёта над его головой остаётся чуть больше шести суток. И этот отсчёт не даёт Рё покоя — он боится.       Потому что точно знает, чем должно ознаменоваться обнуление.       Вчера он имел счастье подержать в руках винтовку, пока Уэда отходил на пять минут, и, как всякий уважающий себя наёмник, принялся разглядывать живые мишени в оптический прицел. И почти сразу заметил некую закономерность: те люди, которых они вместе с Уэдой должны были устранить, имели приблизительно одинаковое время на циферблате. По подсчётам Рё, времени оставалось как раз до того момента, как он, наплевав на их с Уэдой план, одним лёгким движением руки завершит операцию.       Интересно, а какой будет ударная волна после такого большого взрыва?       ***       — Живой? — тускло светит засаленная лампочка под тёмным потолком, рядом снова сидит Уэда, вот только лицо его уже не безмятежное и капризное. Скорее, он сильно встревожен, а под глазами залегли тени усталости.       — Где мы? — с трудом произносит Рё, даже не делая попытки сесть, понимая, что сейчас не сможет.       — Возле границы. Пить хочешь?       Рё медленно кивает, даже не ощущая сухости во рту. Он чувствует себя совершенно разбитым, а тело саднит от царапин и ушибов.       Последнее, что он помнит перед тем, как вырубиться — овраг, поросший по краям колючими сухими кустарниками, куда он падал, пересчитывая спиной каждую кочку на пути. Признаться, он и не надеялся спрятаться и выжить, просто бежать уже больше не мог. А здесь — такое счастье, ни стрельбы, ни взрывов, ни погони... не так адски жарко, и принцесса рядом. Бедром касается его бедра.       — Как ты меня нашёл?       — По маячку в браслете, — Уэда подносит стакан с водой к его губам и помогает выпить, после чего Рё на минуту устало прикрывает глаза.       Выходит, подарок был вовсе не подарком. Почему тогда он сам полез целоваться? Чтобы отвести подозрения? Вдохновить на подвиги? Заручиться поддержкой и однозначной защитой? Ведь ночью Рё устроил вылазку для заминирования базы, а потом должен был вернуться к Уэде, который с винтовкой караулил нужного человека.       — Почему? — озвучивает он свой вопрос.       — Чтобы в случае такой вот ситуации отыскать тебя.       — Не это.       — Не понимаю, о чём ты.       Рё решает не допытываться. Он сделал своё дело — взорвал всю базу к чертям, Уэде не пришлось даже стрелять — нужные люди были там, и обошлось всё без лишних жертв.       Идеальный расклад.       Себе он доверяет больше, чем винтовке Уэды. И взрывать любит. Да только не думал, что его подловят и будут преследовать.       Остаётся только вернуться в Токио, получить деньги и...       — Спасибо, — рука Уэды на его руке, взгляд в глаза.       — За что? — выходит устало и безразлично. Рё надоело ничего не понимать и быть марионеткой. Но ещё больше надоело надеяться на лучшее. И бояться.       — Ты бежал в противоположную сторону, уводил их.       — Я просто бежал.       Уэда смотрит серьёзно, что-то выискивает в ответном взгляде, но потом просто ложится рядом, на дырявый грязный матрас, расстеленный прямо на полу. И почему Рё кажется, что такой утончённой принцессе это совершенно не подходит?       Остаётся меньше четырёх суток. Страх надвигающегося поезда душит всё сильнее.       ***       — Да?       — Это я.       — Чёрт возьми, где тебя носит? — шипит Рё в трубку, поглядывая на часы. Совсем скоро должен закончиться отсчёт.       — Тебе-то что? Я звоню, как и обещал.       — Уэда, не зли. Прямо сейчас ты приезжаешь ко мне. Или я прямо сейчас подъеду к тебе, скажи только куда, — едва прикуренная сигарета тлеет в пепельнице, а Рё на ходу одевается.       — Какой нетерпеливый, — беззаботно усмехается Уэда. — Через полчаса, главное здание бизнес-центра. Знаешь?       — Такое синее на проспекте?       — Да.       — Через 20 минут буду.       Рё засовывает телефон в задний карман джинсов, торопливо распихивает по карманам оружие и, на всякий случай, несколько средств первой помощи и торопится к метро. Проходит тот самый светофор, где впервые увидел Уэду, и следует дальше.       Интересно, а сам Уэда его не узнал? Или всё же это был не Уэда, а кто-то на него очень похожий? Рё уже и не помнит толком.       Напряжение нарастает по мере того, как приближается конечная станция. Он твёрдо решил, что будет рядом и сделает всё возможное и невозможное.       Когда, после утомительного перелёта обратно в Токио, Уэда оставил его в аэропорту, пообещав позвонить в самое ближайшее время, Рё поспешил поскорее смыть с себя всё накопившееся, нормально обработать саднящие царапины и просто поспать на чистой постели в прохладе. Поэтому спокойно отпустил свою принцессу, решив на следующий же день встретиться и поговорить. А там и забрать куда-нибудь и отсидеться в безопасном месте. Но Уэда не звонил, не брал трубку, а потом его телефон вообще был отключен и вынут аккумулятор, судя по тому, что найти его по сигналу у Рё не получилось. Значит, Уэда всё же скрывался и чуял опасность.       Теперь же Рё несётся со всех ног, чтобы успеть. Он не помнит точно, когда истекут последние секунды, и это раздражает до невозможности. Почему Уэда не взял его с собой тогда? Не доверял? Или… не хотел подвергать опасности?       Да чёрт его поймёт, этого Уэду!       На счастье, он и правда обнаруживается в условленном месте, прислонившись бедром к капоту своей спортивной машины, улыбающийся.       Слишком уж безмятежно для человека, у которого остались считанные минуты до смерти.       — И запомни, ты молчишь, говорю я, деньги беру тоже я, а потом мы их делим, — говорит Уэда запыхавшемуся Рё и направляется к высотному зданию из синего стекла.       — У нас что, встреча с заказчиком? — с трудом из-за сбитого дыхания спрашивает Рё.       — Да.       — Ясно, — Рё пытается переварить информацию, пока шагает рядом, засунув руки в карманы и то и дело поглядывая на цифры. – Как думаешь, что случится минут через двадцать?       — Думаю, что через двадцать минут мы пойдём разными дорогами.       — Почему ты так решил?       — Есть другие предложения?       — Кто знает, — они заходят в лифт вдвоём, Уэда нажимает на кнопку с цифрой 19 и прислоняется к стенке, напротив Рё. Рё же в это время вновь припадает к нему жадным взглядом, понимая, что соскучился. А почему он соскучился? Да потому, что...       — Хочу, — выдаёт он вслух оправдание самому себе.       — Вижу, — откликается Уэда, явно и не подумав о том, что они совершенно не подготовились к встрече — никакой конспирации. Разве это не опасно? Ещё как опасно и, как следствие, сразу же придётся куда-то уезжать. Или залечь на дно. Если у него получится предотвратить обнуление, конечно. Если нет... Рё предпочитает об этом не думать.       Заказчиком оказывается немолодой уже мужчина, по виду которого сразу становится понятно — акула бизнеса. Знает, кого, как и насколько нагнуть или попросту убрать, чтобы пройти по головам. Что ж, выживает сильнейший, с этим Рё согласен. Поэтому исход данной встречи остаётся под вопросом.       К слову, до конца отсчёта жизни заказчика времени остаётся совсем немногом больше, чем у Уэды. Почему-то Рё об этом подумал уже в лифте. А сейчас он думает о том, что это конец, тупик. И дальше дороги нет.       — Деньги в кейсе, — мужчина указывает на пакет, в котором угадывается прямоугольной формы содержимое.       Уэда молча кивает и, забрав пакет, уже собирается направиться к выходу, как Рё решает влезть:       — А пересчитать? — и смотрит на Уэду, как на малое доверчивое дитя.       — К сожалению, здесь везде камеры, и мне не хотелось бы подставлять под удар свою репутацию, — снисходительно улыбается заказчик. — Я лично пересчитал всё и, думаю, вы сможете где-нибудь в укромном месте убедиться, что никакого кидалова здесь нет.       — Я предпочитаю проверять чеки, не отходя от кассы, — опасно улыбается Рё. Его здесь что, совсем за идиота держат? Мало того, что, возможно, собираются пришить вместе с Уэдой, так ещё и вручили кота в мешке, вместо положенных долларов. Это уж совсем предел наглости.       — Понимаю, в деловом мире полно нечестных людей. Но я настаиваю на конспирации, и заодно хотел бы сделать второй заказ. Как вы на это смотрите?       Рё бросает короткий взгляд на цифры Уэды и, выставляя таймер на своих часах, кивает:       — У вас десять минут, а Уэда пока сядет в машину и пересчитает купюры.       Мужчина недовольно хмурится, а потом расплывается в улыбке:       — Идеально.       Уэда, кивнув, уходит, а Рё задерживается. Ровно настолько, чтобы сесть за стол переговоров и, вполуха слушая заказчика, закрепить под столешницей взрывчатку.       Небольшую, но мощную. Так, на всякий случай. А после с извинениями покидает офис и бежит прочь из здания. Таймер на наручных часах отсчитывает последние тридцать секунд.       Рё выбегает из дверей и устремляется к стоянке, а там и к машине Уэды, решая, на что сделать ставку в игре со смертью. Пуля или взрывчатка? Взрывчатка это так привычно, просто и недорого, но зато пуля не наделает столько шума.       20...19...15...       Уэда сидит на пассажирском сиденье, опустив голову. В его безвольных руках пачки денег.       10...9...       Рё в ужасе распахивает дверь и тянется к нему, не веря в то, что не успел. Но до того, как он успевает притронуться к Уэде, тот поднимает голову и устало улыбается:       — Куклы.       Оно и было понятно.       6...5...       Рё всё же хватает его и стремительно оттаскивает от машины, понимая, что они теперь открытая мишень, но ставку он уже сделал.       3...2...1.       Взрыв, они падают на асфальт, а от машины взмывает в воздух клуб чёрного дыма, ударной волной на ближайшее расстояние разбрасывает обломки деталей и прямоугольные горящие бумажки, которым даже не потрудились придать вид настоящих денег.       Рё лежит на Уэде, зажмурившись и ощущая только дыхание на своей шее. Остальные мелочи в виде содранной кожи на ладонях да новых царапин его не волнуют абсолютно.       Успел.       — Они всё равно убьют нас, — безразлично говорит Уэда, для пущей убедительности прикрыв глаза.       — То есть ты специально там сидел? — Рё приподнимается и заглядывает в его лицо, подмечая следы на щеках, совсем недавно бывших чистыми и мокрыми, а теперь окрасившихся в цвет сажи. И циферблата над его головой больше нет.       — Я не мог не заметить взрывчатку в кейсе.       — Глупая принцесса. Валим, — вздыхает Рё и, поднявшись, помогает встать напарнику.       — Чёёёёёрт, — жалобно скулит Уэда, глядя не на него, а немногим выше, но Рё не до этого, он попросту за руку уводит его с места происшествия. Им бы затеряться в толпе…       Толпа… что не так с толпой?       Рё торопится и всё не может понять, что ему кажется непривычным. И только у стоянки такси понимает, что больше не видит ни одного циферблата. Ни над кем. Но над этим ему ещё предстоит поразмыслить немного позже, если им всё-таки удастся унести ноги.       Их уход сопровождает второй взрыв, но уже в кабинете бывшего заказчика.       До дома Рё они доезжают на такси: всю дорогу Уэда жался к нему и даже не имел ничего против весьма тесных объятий, которыми Рё одаривал в избытке, поскольку он и сам был в несколько неадекватном состоянии.       Но Уэда его всё-таки переплюнул: едва войдя в квартиру, Рё даже не успевает увернуться от настойчивого поцелуя. И, несмотря на то, что времени у них катастрофически мало, он не может отказать себе в столь долгожданном удовольствии: крепко прижимает дрожащее тело к себе, проникает языком в чужой рот и никак не может насытиться лаской, словно утопающий кислородом.       — Всё, нам сначала нужно... всё... — он пытается отстранить Уэду от себя, но тот совсем его не слушает, либо же не слышит вовсе, только продолжает настойчиво жаться и искать его губы своими. Словно знает, что сейчас Рё и сам не способен трезво соображать, а уж что говорить об остальном… На это Рё забил уже после взрыва машины. — Я же не сдержусь сейчас, хватит, Уэда... Бля-я-я.       Уэда оказывается подхвачен под ягодицы и определён в душевую кабинку. На эмоциях Рё срывает с него и с себя мокрую испачканную одежду, и, коротко оглядывая чужое обнажённое тело под струями воды, не может удержаться от хищного рыка — настолько это зрелище будоражит кровь. Уэда, в это время слишком занятый тем, чтобы ногой выпихнуть мешающиеся сваленные в кучу джинсы из душа, никак не реагирует на данные звуки, пока не оказывается пленённым между стеной и Рё.       Вода прохладная, но всё равно не может остудить разгорячённые тела. И в этот момент Рё понимает, что даже если где-то поблизости произойдёт хоть извержение вулкана — он ни за что не выпустит Уэду из объятий, пока они оба не насытятся друг другом, пока не сползут на пол, слишком обессиленные, чтобы продолжать.       Он исследует ладонями изгибы тела и округлости ягодиц, закинув ногу Уэды себе на бедро. Целует, кусает, водит языком по коже, собирает губами капли воды. Торопливо, но не оставляя без ласки и сантиметр кожи. Уэда же шумно дышит, и дыхание его чаще всего переходит в отрывистые стоны с урчанием, и это именно тот набор звуков, который кажется Рё самым прекрасным. Звёзды с неба он всё-таки достанет, но чуть позже.       Два стона сливаются в один, дополняемые рычанием и звуками поцелуев. Уэда порой слишком сильно зажмуривается, а теснота и сокращение мышц подсказывают Рё многое. И это не даёт окончательно сорваться на бешеный темп, овладеть жёстче, и не один раз. Он искренне старается продлить удовольствие и дать время и возможность привыкнуть, но Уэда словно сам этого не хочет, подаваясь вперёд и иногда слишком сильно вонзая зубы в его плечо, а ногти в спину.       Уже совсем скоро Рё заматывает расслабленного Уэду в полотенце, опускает на постель и целует истерзанные лаской губы:       — Отдыхай, я пока что соберу вещи.       — Вещи? — слабо отзывается Уэда, обнимая его за шею и, кажется, собираясь снова уложить на себя.       — Да. Валить надо, — ещё один сладкий поцелуй, и Рё таки отстраняется, сам того не желая.       — Случайно не валить и трахать? — Уэда являет капризную полуулыбку.       — О, насчёт этого можешь не переживать, валить буду постоянно, — хмыкает Рё.       — Только валить?       — Конечно же нет.       — Ты только учти, что я от тебя хрен теперь куда денусь, — заявляет довольный Уэда, устраиваясь на боку и подперев голову рукой, пока Рё торопливо скидывает вещи в сумку.       — Не, неправильно говоришь. Это я хрен тебя куда отпущу, — жизнерадостно улыбается он в ответ. И правда, несмотря на сложившиеся обстоятельства, он всё равно чувствует себя крайне счастливым.       — Будь по-твоему. Можно ещё вопрос?       — Конечно.       — Так это тебя я, выходит, дёрнул из-под автобуса?       Этот вопрос заставляет Рё притормозить со сборами оружия на пару секунд.       — Да. Я уж думал, что это был либо не ты, либо ты меня не узнал.       — А я и не узнавал. Просто снова вижу цифры.       — Как? — Рё даже роняет пару патронов.       — Так. Эта херня передаётся только когда спасаешь кого-то. Я спас тебя, ты меня.       — Думаю, что они всё же полезны оказались, — хмурится Рё, рассовывая ножи по карманам.       — Да. И должен сказать, что с тобой всё будет хорошо в ближайшее время, так что мы свалим спокойно, можешь не волноваться, — Уэда вновь улыбается, устроив ногу так, что полотенце распахивается на бедре.       — А не в ближайшее время ты мне снова передашь эстафету, верно? — Рё неторопливо подходит к нему и ведёт ладонью от бедра к лодыжке.       — Ага. Поэтому и сказал, что хрен я от тебя свалю.       — Снова неверный вывод. Это я тебя хрен отпущу, и не потому, что тебе известно, когда закончится обратный отсчёт.       — Да? А почему же? — притворно удивляется Уэда.       — Сам догадаешься или мне прямо сказать, что я тебя люблю?