Кафе.

Я хорошо помню тот день, когда мой друг Кику пригласил меня посидеть с ним после уроков в кафе возле школы. В тот день я впервые изменил ресторанам быстрого питания, которых, кстати говоря, в округе было немало, и пошёл в тихое и уютное место, чтобы просто поговорить по душам. Такого рода общения мне категорически не хватало, ведь несмотря на то, что я был одним из самых популярных парней в нашей школе, я с трудом понимал значение слов «настоящая дружба». Именно в тот день в том кафе я впервые встретил его. Худощавый бледный парень с взъерошенными волосами и бездонными зелёными глазами сидел один за столиком в углу небольшого зала. Несмотря на причёску, в целом он выглядел вполне опрятно. На нём были чёрные ботинки Dr. Martens, тёмно-вишнёвые брюки, футболка с The Beatles и чёрный пиджак. В его руках была какая-то книга, а рядом стояла чашка уже наверняка подостывшего чая. Парень явно был погружен в чтение, совершенно не обращая внимания на то, что происходит в скучной реальности. Именно поэтому я мог смотреть на него сколько угодно, не опасаясь того, что он заметит. Думаю, не стоит говорить, что спокойно пообщаться с Кику у меня не вышло. На следующий день я опять пошёл в то самое кафе, наивно веря, что тот парень опять там. Что он опять сидит с какой-нибудь книгой и чашкой чая, не удостаивая вниманием ничего, что происходит вокруг. Почему мне казалось, что читает он не разрекламированную на всех углах беллетристику, а классику, глубокую, над которой следует размышлять? Не знаю. Но одно было ясно точно: он снова был там, на том же самом месте. Казалось, ничего не изменилось, разве что только книга уже другая, а футболка сменилась на белую рубашку с чёрными пуговицами и воротником. Я сел неподалёку и смотрел на него, изучал взглядом, ловил, глотал каждое его движение. Мне невероятно нравилось наблюдать, как худые пальцы перелистывали страницы, как изредка он брал в руку чашку и делал пару мелких глотков, как иногда задумывался о чём-то, и, отрываясь от книги, смотрел куда-то, видя при этом что-то другое, что-то своё. Почти каждый день я приходил туда, в то кафе, заказывал чашечку кофе и наблюдал за ним с замиранием сердца. А он, казалось, так ничего и не замечал. Иногда он приходил чуть позже меня, иногда не приходил вовсе, тогда я обычно уходил, не допив свой кофе, но когда он всё же являлся, то садился всегда на одно и то же место, заказывал чашечку чая и погружался, нырял в очередную книгу. И если бы не периодически меняющиеся одежда и литература, то я бы подумал, что он живёт на том самом месте, в углу зала. Так прошло две недели, а может, чуть больше, за окном была осень, золотые листья неумолимо летели на землю, жёлтые такси продолжали довозить людей в разные районы любимого города, а я всё сидел в том кафе и смотрел на парня, чьего имени я даже не знал. Никогда бы не упрекнул себя в робости, но, тем не менее, я так и не подошёл к нему за всё это время. Может всё из-за того, что он парень? Ведь это не нормально, чтобы один мужчина пошёл знакомиться с другим. А ведь тогда меня впервые посетила эта мысль… Острое ощущение того, что пора что-то менять не давало мне покоя. Почти не понимая, что я делаю, я встал со своего места и направился к тому самому столику. Что я ему скажу? Как начну разговор? Я не знал. Меня это тогда почти не волновало. И вот я уже стоял перед ним, первые капельки пота покрыли мой лоб, дыхание участилось, а в висках было слышно, как бьется сердце. Парень медленно, как бы дочитывая предложение, поднял голову и посмотрел своими малахитовыми глазами прямо в мои, ожидая, что я ему скажу. Сердце сжалось, а душа улетела куда-то очень далеко. - Ты всегда здесь сидишь? – спросил я, не отрываясь от зелёных омутов. Слава Богу, вопрос прозвучал адекватно, а не как из уст миловидной двенадцатилетней девственницы. - Да, когда есть время, – безразлично ответил тот. – Город скучный и делать здесь нечего, а занять себя чем-то надо. – У него был явный британский акцент, который всегда мне нравился, а из его уст он звучал просто потрясающе. Только через пару секунд до меня дошёл смысл сказанных им слов: он не любит мой родной Нью-Йорк, город, которым я всегда невероятно гордился. - Скучный? Это зависит от того, как на него посмотреть, – ответил я с широкой улыбкой, на которую блондин лишь фыркнул. – Ты видел, например, статую Свободы? – воодушевлённо спросил я. Если мне давали возможность говорить о своём городе, я ни за что не упускал её. Но парень в ответ лишь кивнул. Сухо, безразлично. - А в музеях ты был? В музее Современного Искусства, например? Или в Бруклинском? - Да, был. В обоих, – сказал он всё так же сухо, а затем добавил. – Можешь дальше не утруждаться и не сыпать мне разными туристическими местами, о которых и так подробно написано в путеводителях. Я в первую неделю уже посетил почти все их, во всяком случае те, которые мне были интересны. - Тогда можешь погулять по паркам или покататься на лодке, – я знал много мест, куда можно было бы отправиться, слишком много, чтобы рассказать о них за несколько минут. А парень, видимо, это заметил. - Может, присядешь? – предложил он. Мои глаза засияли от счастья. Действительно счастья, настоящего, сильного, которое никак нельзя назвать просто радостью. Блондин, видимо, это увидел и еле заметно усмехнулся. И мы говорили. Говорили долго, в основном о Нью-Йорке, немного о его родине, Британии, в частности о Лондоне, немного об Эдинбурге. Но мы не высказывали друг другу просто сухие факты, мы говорили так, как чувствовали эти города. Возможно, это своего рода и есть разговор по душам. Никогда раньше мне ещё не было так приятно и просто общаться с людьми. Никогда после разговора я ещё не испытывал такой приподнятости настроения. Придя домой, я даже не съел ничего, просто сразу плюхнулся на кровать, прямо в одежде. Мою голову переполняли мысли, а ощущение того, что эта встреча не случайна, вообще не покидало меня всё это время. И только утром я понял, что так и не спросил его имени. Уроки тянулись невероятно долго, стрелка часов на стене, казалось, не двигалась вовсе, слова учителя сливались в одну тягучую несвязную массу. Перемены были не короче. Фальшивые улыбки, приветствия, взгляды противоположного пола, которые уже как две недели мне ни капли не льстили. Скука. Уроки окончены, и фальшивую улыбку можно снять. Я шёл, почти что бежал в то кафе, не обращая внимания ни на кого. И кто бы сомневался, что он сидел там, на том же самом месте, изредка попивая чай. Но сейчас я уже не шёл к свободному столику, я шёл прямиком к нему. - Привет, – улыбка, но не фальшивая, как в школе, а настоящая. - Привет, – на его губах тоже появилась мягкая улыбка. - Я так и не спросил твоего имени. - Я Артур. А твоё как? - Альфред. Я опять сел рядом с ним, и мы опять говорили. Оказалось, что Артур приехал сюда из-за брата, с которым у них не лучшие отношения. Он уже закончил школу, и собирался поступать в университет, и не в какой-то там, а прямо в Оксфорд, но пролетел, ему не хватило денег. Странно, а ведь я думал, что мы с ним одного возраста, а он как минимум на год старше. Я тоже рассказывал ему о себе, сказал, что всё слишком фальшиво, и что всё вокруг прогнило. А он согласился, чему я был рад. Я рассказал ему о том, что у меня погиб брат в автокатастрофе, и после его смерти родители напрочь забыли о моём существовании… Странно, а ведь я раньше никому этого не рассказывал. После кафе мы пошли гулять по какому-то парку. Листья шуршали под ногами, солнце уже светило не так ярко, как днём. Людей там почти не было, лишь изредка можно было встретить какого-нибудь толстого холостяка с собакой или целующуюся парочку где-нибудь на скамейке. - Здесь на удивление чистый воздух, – сказал вдруг Артур. - Да, есть такое, – улыбнулся я. Опять молчание. Не неловкое или давящее, а лёгкое, совершенно не нарушающее ничего. - Ты постоянно приходишь в то кафе, зачем? – нарушил я тишину. - А ты зачем туда приходишь? – зелёные глаза многозначительно посмотрели на меня. Я замялся, можно даже сказать, испугался. Я не знал, к чему может привести правда. - Я просто так, кофе попить, – попытался отмазаться я. - И просто так смотрел на меня, да? – он улыбнулся, нет, скорее усмехнулся, саркастически. А я и не думал, что он всё же заметил. И при этом так спокойно говорит со мной. - Я… не знаю, просто, посмотреть нельзя?.. – несвязно бормотал я, в то время как ухмылка на его лице становилась всё шире. - Да ладно, не утруждай себя, я же не дурак, и так всё понимаю. И вдруг до меня дошла одна истина. - И не смотря на то, что ты всё знал, ты всё равно со мной общаешься? - Ну а кто сказал, что ты сам мне несимпатичен? – с улыбкой произнёс тот. – Ты мне нравишься, Альфред. Как только ты зашёл в то кафе, я понял, что ты чем-то отличаешься от остальных. Мне показалось, или он покраснел? Не знаю. В тот момент думать о таких мелочах совершенно не хотелось. Думать тогда не хотелось вообще ни о чём, только о нём и о его словах, произнесённых с восхитительным британским акцентом. Мозг улетел куда-то в небо, не обещая скорого возвращения, душа пела, а губы сами потянулись к нему. Поцелуй, сначала робкий, аккуратный, затем более настойчивый и страстный. Он был незабываемым. Рядом проезжал какой-то велосипедист и чуть не врезался в фонарь, но мне было совершенно всё равно, для меня тогда существовал только один человек – Арти. Все последующие дни мы с Артуром гуляли где-нибудь, он даже сказал, что со мной его дни в Нью-Йорке стали куда красочнее, чем могли бы быть. Это были самые счастливые полторы недели в моей жизни. А потом, в очередной раз придя в то самое кафе, с букетом, состоящим из алых роз, его любимых цветов, я вдруг не обнаружил его там. И всё бы было ничего, если на столике не была бы оставлена книга, собрание сочинений Шекспира. Я грустно опрокинулся на мягкое сидение, на котором обычно сидел Артур и начал листать оставленную им, безусловно, им, книгу. Но не успел я начать её изучать, как оттуда вывалился аккуратно сложенный вчетверо листок бумаги. Я развернул её и прочёл выведенный аккуратным почерком текст: «Альфред, прости, я не успел сообщить тебе это как подобает, но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Я уезжаю в Лондон, на родину. Прошу, пойми меня, но это было неизбежно. Мне было хорошо с тобой, ты отличный человек, и я уверен, что тебе ещё повезёт в этой жизни с кем-нибудь другим. Я больше не вернусь, поэтому прощай. Но знай, что я буду помнить о тебе». Я не заметил, как по моей щеке прокатилась слеза. Так странно, я ведь не плакал уже несколько лет. Но это было абсолютно не важно. Важно было то, где сейчас Артур. Я побежал в аэропорт, посмотрел все рейсы сначала до Лондона, потом до Великобритании в целом. Посадка на последний была два часа назад, следующий ещё совсем нескоро. А ведь именно в тот день я собирался признаться ему в любви. Именно в любви, ни капли не опошляя значения этого слова, в настоящей и искренней любви. Ты так просто и безнаказанно ворвался в мою жизнь, Артур, перевернул её и ушёл куда-то. Но не волнуйся, я обязательно найду тебя.