Битва за честь

— Я со спины не понял какого ты пола вообще. Ты часом не девочек предпочитаешь, а? Или это прикол такой – под мужика косить? - Ганс из второго отряда цеплялся к Нанабе уже битых двадцать минут, с самого начала обеда, накручивая градус хамства до каких-то пограничных пределов. И так не самый приятный и вежливый в разведке, он ещё был порядочно нетрезв. Она покосилась на него, крепче сжав пальцы вокруг ложки. Сидящий рядом Гергер, увидев как на мгновение сверкнули из-под полуопущенных ресниц её глаза, тут же покрепче обхватил нанабину руку почти у самого плеча и, наклонившись, шепнул: — Игнорируй, потом с ним поговорим. Ганс не унимался: — Слушай, а что у тебя имечко такое странное? Знаешь, фрукты такие были – бананы, ты в своих книжках не читала? Родители с тебя постебались походу. Нет, нервы всё-таки не железные, сколько же можно это терпеть только потому, что не хочется скандалить в столовой и привлекать всеобщее внимание. — Заткнись, - любой, кто знал её поближе, понял бы, что Нанаба на грани бешенства и только диким усилием воли сохраняет внешнюю невозмутимость, как это понял Гергер. – И больше такого не повторяй. — А то что? Пожалуешься своему ебарю? Ты как отрабатываешь за то, что он тебя прикрывает? Ртом? Нанаба молча отложила ложку. *** Догнав идущего в сторону площадки Майка, Ханджи бросилась ему на шею со спины и повисла, засмеявшись на ухо: — Что ты тут бродишь, командир ты хренов? Там твои, говорят, уже полстоловой разнесли. — Чего? – Майк обернулся, сбрасывая её руки. — Чего-чего, беги разнимай, пока всё не разворотили. *** Командир Захариус ожидал увидеть дерущимся кого угодно, мало ли кого из мужиков дернуло доказать какой он великий боец, но узнать в одном из сцепившихся солдат Нанабу… — Да вы охуели тут?! – рык капитана заставил всех шарахнуться в разные стороны. Ганс едва успел отцепиться от рубашки соперницы, как тут же получил от неё напоследок кулаком в ухо. Майк кинулся вперед, плечом отталкивая подчиненную к двери. Зрелище было красочным. Из разбитого носа девушки текла кровь, на скуле красовался огромный кровоподтек, верхние пуговицы рубашки отлетели, выпачканные кровью пряди волос торчали во все стороны, а она через руку Майка рвалась ещё раз врезать обидчику, низко и глухо рыча, словно дикое животное. — Да что здесь, блядь, происходит?! – Захариус неожиданно растерялся, не зная то ли держать Нанабу, то ли убить этого урода, который посмел её ударить. И почему их до него никто не разнял? Впрочем, урод выглядел гораздо хуже неё. Неизвестно, что было бы не вмешайся командир: рубашка Ганса была залита кровью, которая алым ручьем текла из рассеченной брови. Из разбитой губы по подбородку сочилась сукровица, капая на ворот. Ко всему прочему он красноречиво прижимал руки к животу, согнувшись под значительным углом. И наконец, с трудом разогнувшись, сплюнул. Вместе со слюной и кровью на пол упал выбитый зуб. Члены остальных отрядов уже рассосались кто куда, от греха подальше, оставляя место побоища. Перевернутые столы, разбросанная посуда. Это натворили всего двое? Да ещё кто: довольно крепкий, но не очень высокий парень и Нанаба? Майк смотрел на это открыв рот. Наконец опомнился, обхватил своего солдата поперек торса и выволок на улицу, практически насильно заставив двигаться в сторону штаба. *** — Ш-ш-ш… да больно же. — Когда дралась, больно не было? Щедро смочив чистый платок настойкой на спирту, единственным, что нашлось в кабинете пригодное для дезинфекции, Майк оттирал кровь с лица Нанабы. — А теперь потрудись объяснить, что произошло. Она нахмурилась, отвернувшись к окну. — Молчать не выйдет. Открывай рот и говори, - Майк теперь и сам был на грани бешенства. – Что это вообще на хер было? – он обхватил её подбородок жесткими пальцами, дернув на себя, от чего она зашипела, болезненно сморщившись. – Говори! — Он меня оскорбил. — Прекрасно. Ты забыла, как открывать рот и достойно отвечать? Тем более он был пьян. Я разочарован, Нанаба. Она подняла глаза и, стиснув зубы, ответила: — Я тоже. *** Гергер явился через десять минут, когда Нанаба, яростно оттолкнув командира и швырнув на пол окровавленный платок, уже ушла. — Вызывали, сэр? — Проходи. Рассказывай, как что было. Солдат, помявшись у двери, всё-таки подошел поближе и сел на указанный стул. — Ну так, она уже всё рассказала, наверное. Я ничего нового не добавлю. Майку захотелось грохнуть кулаком по столу. Отряд онемел к чертям собачьим, ни из кого слова не вытянешь. — Я тебе сказал, рассказывай, а не рассуждай. Положив сцепленные в замок руки на стол, Гергер промычал: — Ну, Ганс к ней цеплялся… — Говори, блядь, нормально. Как это понимать – цеплялся? — Ну там, шутил то про стрижку, то про имя, ну ты ж знаешь, это она вообще не выносит. Ну и… — Да что «и»? – он всё-таки не сдержался, хлопнув по столешнице раскрытой ладонью, от чего Гергер вздрогнул. — Ну и сказал, что… — Да что?! — Ну, в общем, намекнул, что знает о ваших ну… отношениях и что якобы Нанаба этим пользуется, ну и такое в общем. Гергер не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько неловко. И за то, что сам не осадил этого хама, рассчитывая пообщаться с ним по-мужски после, где-нибудь за казармой, и за то, что не остановил Нанабу, когда она бросилась на него, снося всё на своем пути. Да и как было остановить, там подойти-то было страшно, Ганс еле отбивался. Сколько Гергер видел её злой, но чтоб настолько – никогда. Майк неопределенно хмыкнул: — Честь свою, значит, защищала? Гергер взглянул на него, сильнее сцепив пальцы. Да, он сам хорош, виноват, но Захариус мог Гансу врезать. Не как командир, а как мужик, раз уж они с Нанабой действительно вместе. Испугался. За такое от начальства отхватить можно. И сдавленно произнес: — Скорее твою. *** Майк нашел Нанабу в их общей с Рене комнате. Она лежала в постели с книгой, пустым взглядом уставившись в исписанные страницы. Впрочем, книгу держала вверх ногами, даже не замечая. — Рене, будь добра, погуляй пять минут. Тебе не сложно? — Что Вы! Конечно, - и Рене, набросив теплую кофту поверх рубашки, выскочила в коридор. Он присел на край кровати, вынув книгу из напряженных пальцев. Она не отреагировала, отвернувшись в другую сторону, и смотрела в стену, где не было ничего, что могло бы хоть чем-то привлечь. Майк протянул руку, коснувшись кончиками пальцев припухшей скулы, от чего Нанаба болезненно поморщилась. — Прости. Мне стыдно. — За меня? Майк наклонил голову, всё-таки взяв её за руку: — За себя. Мне ужасно стыдно за себя. Просто не ожидал, что ты… — Что? Что я так тебя разочарую? Прости, что я не такая, какой бы ты хотел меня видеть. — Да уж, - он позволил себе усмехнуться, - я точно не хотел бы видеть тебя с фингалом и разбитым носом, - потянул её к себе, приподнимая и обхватывая обеими руками, зашептал во влажные ещё волосы, - прости меня, пожалуйста. Что мне нужно сделать? Пойдем ко мне. — Нет, - она зашипела как кошка, снова поворачивая голову вбок и отстраняясь. – Завтра. Может быть. Иди уже, имей совесть. Рене делать больше нечего кроме как по коридору гулять. *** Тем же вечером Нанаба крепко спала, отходя от переживаний прошедшего дня. Командир Захариус обрабатывал разбитую руку, досадуя, что теперь больно будет держать перо. Борясь с болью в сломанном ребре, на койке лазарета кусал губы Ганс, проклиная тот момент, когда решил прицепиться к этой чертовой Банане.