Подставляй шею

- И что мне с тобой делать? Дин бросает пиджак на ближайший стул и расслабляет узел галстука, не переставая улыбаться, стоит ему опустить взгляд. Не то чтобы он видел это впервые, но каждый раз у него перехватывает дыхание. Кастиэль, обнажённый, на четвереньках, в чёрном кожаном ошейнике. Его Кастиэль, его сильный, прекрасный альфа, подползающий к Дину, чтобы потереться о его лодыжку, расставив ладони по обеим сторонам от ступней Дина. Рука Дина сама тянется к ремню, когда Кас мягко целует его ногу, потянув зубами за носок. Его взгляд отслеживает изгиб спины Каса и спускается к ягодицам, и Дин с удовлетворением замечает, что на основание члена Каса надето оставленное им чёрное кожаное кольцо с маленькой серебряной застёжкой, отлично смотрящееся с его порозовевшей задницей. - Хороший мальчик, надел для меня своё кольцо, - Кас ещё усерднее выгибается, услышав похвалу, и чуть шире разводит ноги, чтобы Дину было лучше видно. – Тебе даже не нужно напоминать, - Дин начинает расстёгивать ремень, и, когда пряжка звякает, замечает, как чуть напряглись мышцы спины Каса. Дин знает, что это значит. – Хочешь награды, м? – он улыбается и одним ловким резким движением выдёргивает ремень из шлёвок, а потом – не сразу, а сделав паузу – складывает его пополам, шумно шлёпнув по воздуху. Кас у его ног вздрагивает, кивая, и Дин ухмыляется. Кас не из тех, кто заговорит без разрешения. – Думаешь, ты был достаточно хорошим? На колени. И посмотри на меня. Кас отпускает его лодыжки и поднимается на колени, глядя на Дина своими синими глазами. Он уже возбуждён, его член заметно покраснел и недоволен сжимающим его кольцом. Кас складывает руки за спиной и моргает, когда Дин тянется провести рукой по его волосам. - Хочешь, чтобы я отшлёпал эту славную задницу перед тем, как трахнуть её, детка? – Дин зажимает его волосы в кулаке и запрокидывает голову своего альфы, чтобы провести ремнём по его щеке. – И ты станешь издавать все эти милые звуки, которые мне так нравятся, Кас? – он крепче сжимает его волосы, и с губ альфы слетает невольный тихий стон. Дин наклоняется поймать этот стон своими губами и целует Каса – нежно, неторопливо. Эти медленные касания языка и мягкая ненастойчивость его губ – полная противоположность тому, как крепко он держит Каса за волосы, и Дин знает, что это заставляет его альфу содрогаться. – Мой хороший мальчик, - Дин выпрямляется и выпускает его волосы. – Иди жди меня в спальне – на полу. Кас едва уловимо выдыхает и так же, на четвереньках, направляется к спальне. Дин какое-то время наблюдает за ним, с улыбкой думая о том, как же чертовски хорош его альфа: ему даже не нужно напоминать, чтобы он опустился на четвереньки. Он сам помнит об этом. Член Дина встаёт ещё больше, когда он смотрит на покачивающуюся задницу Каса и открывающиеся с каждым движением до сих пор не исчезнувшие фиолетовые полосы на внутренних сторонах его бёдер. На прошлой неделе Кас пришёл домой с новой щедро смазанной плетью с чудесно переплетённой кожаной рукоятью. Он ждал его, раздетый, в ошейнике, с новой игрушкой в зубах, и глаза его сияли, словно настало Рождество. А когда Дин увидел мелкие буковки, выжженные у основания плети, он наверняка выглядел, как омега с открытки, получивший огромный букет роз. Собственность Дина. Дина. И Кастиэль был его собственностью, его парой, его партнёром, его прекрасным покорным альфой. Они познакомились на деловой встрече. Дин был в своём лучшем костюме, одном из тех, которые носил на работу как броню. Он был одним из немногих омег на руководящей должности и давно научился изображать из себя альфу. Ему всегда говорили, как он прекрасен и что у него губы настоящего омеги и огромные зелёные глаза, но Дин мечтал о власти. Он рос, зная, что никогда не станет выгибаться перед альфой, как какая-то течная глупо ухмыляющаяся сучка, грезящая об узле. У него была карьера, и этого всегда было достаточно. Пока не появился Кастиэль. Дин заметил его с противоположного края залы - с его-то прекрасными глазами и губами, которые могли бы сравниться с губами Дина; он накладывал себе на тарелку куда больше сладостей, чем полагалось бы любому уважающему себя альфе. Он был одет явно не для такого торжественного события – волосы взъерошены, рубашка измята, а галстук словно как повязали на прошлой неделе, так больше и не трогали. Но Дин не мог не заметить, как уютно он себя чувствовал, словно не замечая, что не соответствует этому месту. Он улыбался всем, налегая на выпечку. Он явно был альфой – Дин чуял его, - но в нём не было никакого обычного для альф позёрского выпячивания груди. Дин понял, что делает, только когда уже пересёк половину залы, захватив по пути два бокала с шампанским. Он подал один из них Кастиэлю, и весь остаток приёма они проговорили – сначала об искусстве и музыке, потом о политике, потом о гендерной политике, а примерно между пятым и шестым бокалом Дин называл его Касом, и они, близко склонившись друг к другу, говорили о порно. Дин уже годы как перестал им интересоваться и сейчас, закатывая глаза, заявил Касу, что не каждый омега станет умолять об узле, как отчаявшаяся шлюшка. Последовала напряжённая пауза, и Кас, чуть опустив голову, едва уловимо улыбнулся и посмотрел на Дина сквозь ресницы: - А что, если станет альфа? – Дин только моргнул, чуть ли первый раз в жизни не зная, что сказать. Кас подошёл ближе и зашептал ему на ухо: - Что, если альфа станет умолять своего омегу, как отчаявшаяся шлюшка? – последние слова он вернул Дину, как вызов, и Дин просто схватил его за запястье, затащил в ближайший туалет, прижал к двери и ухватил за подбородок. Он чувствовал прижимающийся к его стояку возбуждённый член Каса, более широкий у основания, там, где должен был появиться узел. С каждым мгновением дырка Дина становилась всё влажнее, и запах Каса совсем вскружил ему голову. Дину хотелось разорвать его на части, сломать, чтобы рассмотреть целиком, а потом собрать снова, чтобы можно было повторить всё заново. - Мы сделаем это, - прорычал Дин Касу в ухо, наклоняясь. – Я оттрахаю тебя, красавчик. Видимо, это было всё, что хотел услышать Кас. Он опустился на колени и просто посмотрел на Дина, дожидаясь, пока он возьмёт контроль в свои руки. Дин был поражён, когда Кас взял его член в рот, поражён тем, как он был хорош, поражён тем, что он даже не попытался коснуться его дырки, несмотря на то, как она истекала смазкой. Многие альфы думали, что омега не может кончить без узла внутри себя, но Кас был словно живым доказательством того, насколько это утверждение ложно. Дин со сдавленным стоном излился ему в горло. Кас и после ещё не раз поражал его, всегда желая попробовать что-то новое, всегда открывая Дину глаза на то, о чём он никогда и не думал прежде. Дин до сих пор изумлённо восхищался тем, как Кас просто принимал его, его властность и собственничество, как он всегда умолял его о большем, как на каждое их свидание приносил новую игрушку. Когда они наконец заговорили о спаривании и о возможности того, чтобы Кас кончил в Дине, создал в нём свой узел, чтобы Дин принадлежал ему так же, как Кас принадлежал ему, ошейник был именно идеей Каса. Обычно их носили занятые омеги, вроде как дополнительное средство держать посторонних альф подальше. Дин знал, что многие альфы называют их «сучьими ошейниками», и никогда бы не надел ничего подобного. - Он не для тебя, Дин… - сказал тогда Кас, выгибая шею и подставляя её своему омеге, со взглядом, полным надежды и чего-то, почти похожего на страх, что Дин откажется. Дин ничего не сказал, кусая эту совершенную шею и прижимая своего альфу всё ближе, лихорадочно шаря руками по его телу, трахая его грубо и жадно, жёстко толкаясь в его тело, и это было единственным «да», в котором они нуждались. Кас изумил его снова, нося этот ошейник повсюду и привлекая им шокированные и непристойные взгляды. Дин очень любил в Касе это его наплевательское отношение к мнению окружающих. Дин качает головой, глядя, как Кас сворачивает за угол и исчезает в их спальне. Размяв шею, он не сразу следует за ним. Избавившись от обуви и носков и идя по дорогому мягкому ковру (нельзя же заставлять Каса ходить на четвереньках по плитке), он думает обо всём том, что можно сделать с его альфой. Войдя в спальню, он видит сидящего на коленях Каса с руками за головой, возбуждённым членом и опущенным в пол взглядом. Он выглядит так хорошо, так естественно, дышит так медленно и размеренно, кажется таким собранным... Это позже, когда Дин разложит его, всё это исчезнет и Кас запоёт, как ангел, стеная от удовольствия, стонуще задыхаясь, неся прекрасную умоляющую чепуху и выдыхая шумно, коротко и рвано. Дин помнит каждый изданный им звук. Пройдя мимо, Дин роняет ремень на пол перед своим альфой и идёт к противоположному краю комнаты, по пути расстёгивая рубашку и швыряя её в корзину вместе с футболкой. Он открывает двери огромной «гардеробной», как они называли её перед риэлтором. Кто знает, что он подумал бы, узнай, как они её используют. От пола до потолка на крюках и вешалках развешан внушительный арсенал игрушек и приспособлений, тщательно упорядоченный по секциям. В огромном сделанном на заказ шкафу посередине «гардеробной» ящики и ящики вмещают дилдо, пробки, аккуратно смотанные верёвки, наручники и всё, что нельзя повесить. Если большинство кинковых штуковин приобрёл именно Кас, то любителем аксессуаров был как раз Дин. Дину не нужно долго осматриваться. Он выбирает один из хлыстов – тот, что больше остальных нравится Касу. Проходя мимо кляпов и повязок на глаза, Дин прихватывает чёрную резиновую плётку с маленькими узелками на кончиках. Кас заказал её на день рождения Дина; придумал её он сам. Один бог знает, сколько умелых извращенцев нажилось на их сексуальной жизни. Дин возвращается в спальню с добычей и видит, что Кас по-прежнему не сводит взгляда с ремня перед собой и не переменил положения, если не считать выступившей на головке его члена капельки смазки. Став перед ним, Дин поддевает его за ошейник и заставляет поднять голову. Кас опускает руки на колени. - Уже предвкушаешь, а? Ты такая потаскушка, Кас. Кас издаёт негромкий звук, почти стон, и широко распахнутыми глазами смотрит, как Дин бережно кладёт плётку и хлыст на пол рядом с ремнём – в одну линию в четырёх шагах от альфы. Схватив Каса за волосы, Дин вжимает его голову в свой пах, позволяя ему потереться о свой стояк и зная, что Кас чует его медленно вытекающую смазку и это сводит его с ума. - Такой хороший мальчик, - мурлычет Дин, гладя его по голове. – Надел своё кольцо, как я и просил, безо всяких напоминаний, - он чувствует дыхание Каса на своём члене, долгие жаркие выдохи, и на мгновение жмурится и облизывает губы. – Уверен, было приятно, правда, Кас? Ты же поиграл с собой перед тем, как надеть его? – Кас кивает, по-прежнему прижимаясь носом к его паху. Дин вдавливает его ещё сильнее, хрипло спрашивая: - Думал обо всём том, что я сделаю с тобой, придя домой? О том, как я использую тебя, как жадную маленькую потаскушку, которой ты и являешься? – стон Каса заставляет яйца Дина поджаться. – О, это тебе нравится, да? Думать, как я использую тебя, как грязную потаскушку? Значит, ты играл с собой, представляя мой член в твоей узкой маленькой заднице, Кас? – Кас уже извивается, отчаянно пытаясь не шевелиться, пока Дин его раздразнивает. Кажется, можно ещё немного потянуть. Грубо оторвав его лицо от своего паха, Дин заставляет его поднять взгляд на недовольного омегу. – Ты кончил, Кас? – его голос переходит в суровое низкое рычание, и его альфа напрягается и качает головой, морщась, когда хватка в его волосах становится ещё жёстче. – Ответь мне, - приказывает Дин и второй рукой сжимает горло Каса, надавливая на кадык. - Нет, нет, никогда… - Когда может кончить моя сучка, Кас? – Дин ударяет его по лицу – не сильно, только чтобы убедиться, что Кас сосредоточен именно на его словах. – Когда ты кончаешь, а? - Когда ты мне приказываешь, - Кас так прекрасен сейчас; его глаза широко распахнуты, зрачки увеличены, губы разомкнуты, а щёки порозовели от возбуждения. Дин наклоняется поцеловать его в лоб и, выпрямляясь, убирает руки. - Правильно, детка, ты кончаешь, когда я этого захочу, - он чуть отступает и скрещивает руки на груди. – Такая хорошая шлюшка. Думаю, ты заслужил награду, - Кас поднимает на него взгляд, и Дин, облизнув губы, расстёгивает ширинку, спускает брюки и трусы и вышагивает из них. – Я разрешу тебе выбрать, что использую первым, хорошо? Действуй… Кас едва уловимо выдыхает и тянется вперёд. Дин знает, что он уже втянулся, потому что при каждом движении он чуть вскидывает бёдра. Приближаясь к игрушкам, по-прежнему на четвереньках, Кас так и не отводит взгляда от своего омеги. Он опускается на локти, вытягивая шею и выгибаясь, чтобы продемонстрировать свой зад во всей красе. Мягко прикусив ремень Дина, он ползёт с ним во рту к кровати и в её изножье снова поднимается на колени и опускает взгляд в пол, дожидаясь Дина. - Я знал, что ты выберешь его, детка, - Дин оказывается рядом и забирает ремень, без слов, одним жестом веля альфе забраться на кровать. – Сегодня ты хочешь грубости, так ведь? – он держит ремень сложенным в той руке, которая ложится на спину Каса, а другой ладонью быстро и сильно шлёпает его, оставляя порозовевшие отпечатки. – Сначала я тебя разогрею, хочу видеть эти красивые отметины не один день… - Кас уже хнычет, издавая такие тонкие поскуливающие гортанные звуки, что член Дина мгновенно тяжелеет, а дырка истекает тёплой смазкой. Дин отходит назад и готовит ремень, одной рукой держа пряжку и кончик, а другой – сложенный конец. Пара глубоких вдохов – и он входит в нужный режим, жадно оглядывая дожидающегося его действий Каса. Ему не нужно видеть его лицо, чтобы знать, как он выглядит – глаза закрыты, нижняя губа прикушена, румянец распространился вплоть до шеи. Дин может прочесть каждую мышцу его тела, то, как Кас предвкушающе перебирает лопатками, как совершает небольшие круговые движения шеей, когда хочет большего, как напрягает живот, когда Дин приближается опасно близко к краю. Дин изо всей силы ударяет его ремнём, и звук этого удара эхом отражается в их ушах, но Дин останавливается на замахе назад, дожидаясь, чтобы Кас сказал это, сказал то, что ему необходимо услышать, прежде чем отпустить себя. - Пожалуйста. И они оба теряются в происходящем. Дин действует уже в полную силу, шлёпая его ремнём, пока его ягодицы не покрываются красными полосами, а на краях ремня не остаются крохотные капельки крови. Дин даже не думает о дилдо – Кас явно настроен на нечто большее, и его задыхающиеся крики, когда ремень свистит в воздухе, - словно мёд для ушей Дина. Когда крики переходят в непрестанное причитание, Дин понимает, что цель достигнута, что Кас забрался так высоко, как это вообще возможно, утопая в эндорфинах и всеобъемлющей пустоте. Дин отбрасывает ремень в сторону и устраивается рядом с Касом, подталкивая его, чтобы он опустился на живот. В таком состоянии Касу нужно, чтобы его касались, нужно слышать голос Дина, ему нужен якорь. И Дин наклоняется, пробегая ладонями вверх и вниз по его спине, бормоча бесконечные похвалы и целуя каждый оставленный им след, темнеющие на глазах бледные полосы с крохотными звёздочками от краёв. - Ты такой хороший мальчик, Кас, так хорошо справляешься… - Дин открывает рот и хватает одну из отметин от ремня зубами, ласково растирая её, пока Кас не издаёт предупреждающее хныканье. Дин отстраняется и тянется ладонью ниже – обхватить яйца Каса и чуть потянуть за них, бормоча что-то успокаивающее, пока Кас не затихает. Кас может кончить от одного этого – от того, что зубы Дина повторяют пройденный ремнём путь. В первый раз, когда это произошло, у Дина почти взорвался мозг, потому что это охренеть как возбуждает. Но сегодня они оба хотят не этого. - Я ещё не закончил с тобой, детка, - Дин перебрасывает одну ногу через Каса и опирается ладонями по обе стороны от его плеч. Наклонившись, он лижет его ухо. – Твоя задница так прекрасна с моими следами, - Кас что-то бормочет в ответ, и, значит, он вернулся в мир живых. – А будет ещё прекраснее с моим членом в ней, - Дин легонько прикусывает шею Каса, и тот восхитительно вздрагивает. Дин переносит вес на одну руку, а второй тянется назад, безо всякого сопротивления проникает указательным пальцем в свою мокрую дырку. Он шумно выдыхает, закатив глаза, потому что ощущение великолепное, и он невероятно чувствителен и влажен после игры с Касом. Он ещё несколько раз водит пальцем внутри себя и отнимает руку. Теперь его палец блестит от собственной смазки. - Перевернись. Кас чуть слышно стонет. Дин знает, что давит. Кас морщится, подчиняясь, и устраивается на спине под разведёнными ногами Дина. Дин опускается на колени между его ног, разведя их в стороны и согнув в коленях. Он опускается на Каса всем весом и, поднеся к его рту влажный от смазки палец, чувствует исходящий от него жар. - Хочу видеть, как растёт твой альфа-узел, пока я буду трахать тебя, как маленькую сучку. Кас стонет, когда Дин проводит пальцем по его губам, оставляя следы смазки. Дин чувствует, как к его стояку прижимается член Каса, крохотный узелок на котором становится больше, когда Дин пропихивает палец ему в рот, позволяя облизать его, и одновременно оставляет мокрый засос под его ухом. - Ты кончишь от моего члена, как хорошая маленькая шлюшка, - Дин ведёт языком влажную полосу вверх за ухо Каса и отнимает палец, усаживаясь между его ног и потягиваясь за смазкой на тумбочке. – Разведи свои потаскунские ноги. Каса уже буквально колотит, когда он приподнимает колени, чтобы Дину было удобнее добраться до его дырки, узкой и розовой, такой непохожей на дырку Дина. Смазав три пальца, Дин проникает внутрь указательным, на одну фалангу, и принимается выводить медленные круги. Ему нравится эта часть процесса, нравится неторопливо раскрывать Каса; он мог бы делать это всю ночь, пока Кас не стал бы умолять его трахнуть себя. Второй рукой Дин тянется себе за спину и проникает большим пальцем в собственную дырку, опухшую и раскрытую, в то время как Кас всё ещё узок, а потом подносит этот палец к губам Каса и одновременно толкается внутрь него уже двумя. - Я всю ночь могу это делать, Кас, трахать тебя во все дыры своими пальцами. Глаза Каса закатываются, и он обсасывает палец Дина, слизывая омежью смазку, и его мышцы внутри буквально трепещут, сжимаясь вокруг пальцев Дина. Дин знал, что одного запаха его смазки достаточно, чтобы возбудить альфу, но от её вкуса у Каса просто сносило крышу. Все рецепторы в его мозгу велели ему создавать узел и кончать до отключки, а потом делать это снова. Во время течки Дин пользовался этим вовсю… но сегодня был не тот случай. - Уверен, ты бы мог кончить от одного этого, - Дин подталкивает одну из полос на его ягодице ногой и усмехается, когда Кас стонет, не выпуская его палец изо рта, и маленькая капелька смазки с его члена капает на живот, присоединяясь к предыдущим. – От того, что я трахаю тебя своими пальцами и позволяю тебе вылизывать меня, сидя на твоём потаскунском лице и заливая тебя своей смазкой, - Дин проникает в него и третьим пальцем, и Кас выдыхает звук, напоминающий рычание. – Но не сегодня, - Дин вынимает палец из его рта и устраивается между его ног, смазывая свой член. Кас лижет и кусает собственные губы, пытаясь поймать ускользающий вкус Дина. – Сегодня хочу трахнуть тебя, как жадную маленькую шлюшку, которой ты и являешься, детка, - Дин вынимает пальцы и пристраивается к его влажному и раскрытому входу членом. – Заполнить тебя своей спермой, как грязную сучку. Дин надавливает на тыльную сторону его колена, заставляя приподнять ногу, а второй рукой медленно направляет член внутрь Каса, закусив губу при виде того, как узкая дырка Каса принимает его, как скользкие уже мышцы растягиваются, впуская, как ярко-розовая кожа вокруг контрастирует с тёмно-синими и фиолетовыми синяками на ягодицах и бёдрах. Дин толкается так глубоко, что ему приходится остановиться и перевести дыхание, и он может кончить в любой момент. Кас такой узкий и горячий, и так запрокидывает голову, и так раскрывает свои влажные губы, и стонет, протяжно, гортанно, удовлетворённо… - Чёрт, Кас… - Дин вздрагивает, чуть подаваясь назад и чувствуя, как Кас сжимается вокруг него и пытается заставить его вернуться. – Ты так отчаянно меня хочешь, - Дин толкается вперёд, погружаясь в Каса и цепляясь за его бёдра. – Принимаешь меня, как хорошая маленькая сучка, - он скользит назад, впиваясь пальцами в бедренные косточки Каса, восхищаясь тем, как он готов кончить от воплощения собственных желаний. – Ты идеальная потаскушка… - он резко толкается внутрь и начинает трахать Каса, что есть силы, властно гортанно рыча и слушая стоны Каса и какую-то болтовню вроде чёртДиндаДинпожалуйста. Дин чувствует, что Кас близко: его яйца поджимаются, зубы впиваются в губу, член готов разорвать узкое кожаное кольцо. Опираясь на его бёдра, Дин выходит из него почти до конца и удерживает Каса, пытающегося насадиться обратно, на месте. - Хочешь кончить для меня? – он сильнее сжимает пальцы на бёдрах Каса – так, что останутся следы, так, что Кас вынужден обратить внимание на его слова, широко распахнув глаза и рвано дыша. – Хочешь кончить, как хорошая маленькая сучка, как я тебя и учил? Кас пытается выдохнуть «да», но у него выходит только жалобное поскуливание. Дину, впрочем, этого достаточно – сегодня. Иногда он заставляет Каса умолять, говорить, как он обожает член Дина, но сейчас Кас не в состоянии для речей – он всё ещё под воздействием эндорфинов от шлёпания. - Кончи для меня, детка, - Дин расстёгивает кольцо и снова входит в Каса, делая бёдрами маленькие круговые движения, зная, что так он каждый раз задевает нужную точку. Лицо его альфы волшебным образом искажается, в то время как его накрывает; ещё несколько толчков – и Кас, запрокинув голову, раскрывает рот в немом крике, кончая без прикосновений к члену, у основания которого завязывается узел. Ещё одно круговое движение – и Кас снова кричит, выгибаясь так, что сперма стекает с живота на грудь, подставляя Дину шею и сжимая мышцы вокруг члена своего омеги. Дин знает, что долго не протянет, да ему и не хочется, так что он наклоняется впиться зубами в шею Каса, кусая так сильно, что Кас дёргается, продолжая изливаться. Дин проскальзывает руками под его плечи, притягивая для последнего толчка, и тоже кончает, бормоча Касу в шею: - Моя хорошая маленькая сучка… Кас всё ещё кончает, изливаясь тёплой альфа-спермой, Дин вбивается в его горячую узкую задницу, чувствуя жар, исходящий от недавних отметин ремня, и наконец они оба просто теряются в этом горячем и мокром бардаке. Дин целует Каса, чувствуя, что начинает обмякать, и, когда он выскальзывает из него, Кас стонет. - Чёрт, детка… - Дин обсасывает его нижнюю губу и приподнимается на локтях, рассматривая устроенный ими влажный беспорядок, а потом снова переводит взгляд на блаженного альфу. Кас смеётся и изображает самое невинное из своих выражений лица. Дин, ухмыляясь, проводит пальцами по его груди, оставляя мокрые полосы. – Неряшливая сучка, - поддразнивает он, поворачивая запястье и поднося горсть спермы к носу Каса, а потом слизывает её с ладони и после этого снова целует Каса. - Не мог сдержаться, - вздыхает Кас. – Ты всегда заставляешь меня кончать так бурно, - он тянется прижать Дина к себе и, перевернувшись, устраивает голову на его груди, потеревшись о неё щекой и уплывая в сон. – Люблю тебя. - Я тоже тебя люблю, - бормочет Дин, обхватывая рукой его спину и вдыхая запах его волос. – Ты же знаешь, что тебе это всё убирать, да? – он засыпает под тихое посапывание Каса, воспринимая его как «да». * Неделю спустя у Дина выдаётся очень трудный день. Он почти увольняет двоих, орёт на идиота, налившего ему в кофе соевое молоко, принимает две порции лекарства от больной спины и едва избегает тюремного заключения после того, как чуть не пришиб идиота, поцарапавшего его детку. К тому времени, как он добирается до дома, ему хочется зарыдать или придушить кого-нибудь. И тут он слышит запах – сквозь дверь, даже не успев постучать. Горячий и тёплый, роскошный и щедрый, и рот наполняется слюной при мысли о четырёх самых возбуждающих в мире словах, которые сейчас приходят ему в голову… Тёплый. Грёбаный. Яблочный. Пирог. Дин знает, что Кас не телепат, но иногда он в этом сомневается. Как-то раз Кас по ошибке спросил Дина, не начинается ли у него течка, а потом извинялся три дня, несмотря на то, что был совершенно прав, и больше он никогда не допускал этого промаха. Но он всегда знал, что нужно Дину, иногда даже лучше его самого. Как и сегодня. Кас откуда-то знает, что Дин не в настроении для плетей и цепей, он просто приветствует его крепкими объятиями у двери; на нём ошейник и старое поношенное трико Дина, болтающееся на бёдрах, и он шепчет ему ещё четыре невероятно возбуждающих слова: - А ещё есть мороженое. Они плюхаются на диван и пересматривают Баффи. Кас уютно устраивается между его ног, набив рот пирогом, и Дин почти смеётся над их невероятно домашним времяпрепровождением. Проведя рукой по волосам Каса, он шепчет ему на ухо: - Возьми на работе пару выходных. У меня есть на тебя планы. От него не ускользает пробежавшая по спине Каса дрожь. Сегодня в постели они будут только обниматься изо всей дури, но скоро у Дина начнётся течка, и это означает только одно. Кас ещё как в деле.