Old Mistakes

Анастасия Глава 3. Броуди. — В детстве я был очень наивным ребёнком. Родители воспитали меня в ласке и заботе, и до шести лет, которые я провёл дома из-за своего слабого здоровья, я совсем не представлял, что творилось за пределами нашего небольшого сада. Но могу сказать точно, я был очень добрым ребёнком. Вы помните тот старый фильм с Джеки Чаном? Кажется, он назывался „Вокруг света за 80 дней“, не помню точно. Старый уже. Так вот, помню, там была сцена, когда один из главных героев, не Джеки Чан, конечно, оказался на улице и был вынужден просить милостыню. Этот момент длился от силы минут пять, но, как бы стыдно было признаваться, этих минут хватило, чтобы я начал реветь так, что маме пришлось его выключить. Как закончился этот фильм я так и не узнал. Глупая история, конечно, но она лучше всего опишет мой характер. Я не знал жестокости, ненависти. У меня был свой мирок, полный счастья и любви. Нет, даже не мирок. Песчаный замок. Я вложил в него всю свою ещё не окрепшую душу, все свои детские мечты и желания. Пока замок держался, я был счастлив. Вскоре, я, как и другие дети, пошёл в школу. Но никто не знал про мой замок. Я с детской гордостью хранил свою тайну, считая всех окружающих недостойными узнать ее. Я хотел привлечь всеобщее внимание, стать особенным. Но вместо этого загородился ото всех за своей песчаной стеной. Один. Всё произошло так неожиданно, что я и сам не понял. Всё разрушилось у меня на глазах, а я сжимал руки в кулаки и давился собственными слезами бессилия. В нашем классе учился один мальчик. Его все не любили и всячески измывались над ним. Дети — самые жестокие существа на земле, потому что в большинстве случаев они сами не понимают, что творят. Мальчик никому из нашего класса ничего плохого не сделал. Он был самым тихим существом на земле, носил очки, постоянно читал, глупо улыбался. Если я ещё как-то вливался в детский коллектив, то он, наоборот, абсолютно отличался от всех нас. И это чертовски бесило. Мы, как могли, издевались над ним, а он только улыбался. Это раздражало ещё больше. «Перемена. Детишки лет 6-7 неровной гурьбой выбежали из класса. Тихий коридор быстро наполнился детским криком и смехом. Кто-то за кем-то бегал, кто-то тихонько переговаривался друг с другом, а кто-то просто сходил с ума. Лавочки у стен быстро оказались переполненными, кроме самой крайней у окна. На ней сидел мальчик. Лица его было не видно за книгой, в которую он уткнулся, лишь торчали неровной копной светло-русые волосы. — Опять он со своей книжкой…придурок — Дарен Калхоу являлся единственным, кто решался повторять за взрослыми „плохие“ слова и потому считался самым крутым в классе. Самая настоящая заноза в одном месте. И вместе с тем именно он был самым главным зачинщиком травли безобидного Броуди Милтона. Не то чтобы Михаэлю нравилось всё это. Он не понимал, за что Дарен так не любит этого мальчика в очках, но перечить главному не смел. Калхоу тем временем уже подошёл к Броуди и вырвал у него из рук книгу. — Здесь ты читать не будешь, Милтон, — презрительно заметил он. — Ты занимаешь слишком много места. — Хорошо, я уже ухожу, — бедняга поправил спадающие очки, встал и с виноватой улыбкой потянулся к однокласснику за книгой. — Ты что, не понял, Милтон? Больше ты здесь читать не будешь! — заорал тот во всё горло. Михаэль только сейчас понял, что тихий коридор снова окутала тишина. Все неотрывно следили за тем, что происходило на самой крайней лавке. — Ты — книжный червь! — тут, бледное, покрытое веснушками лицо Дарена озарилось — Ты даже не книжный, ты — просто червь! ЧЕРВЬ! Последний его крик утонул во всеобщем воинственном вопле. Дети одной массой подбежали к лавочке и облепили двоих мальчишек плотным кольцом. Один Михаэль остался стоять в стороне. На его лице застыла гримаса ужаса. Это было безумие. По-другому, то, что творилось в коридоре, назвать было невозможно. „Червь! Червь! ЧЕРВЬ!“ — орала толпа. Огонь дикости горел в глазах, каждый старался перекричать другого. В центре этого круга, Дарен с маской спокойствия на лице вырывал по одной страницы из книги. Броуди взвыл. Он попытался помешать Калхоу, но кто-то из мальчишек схватил его, не позволяя сдвинуться с места. Всё перемешалось. Когда вырывать было нечего, Дарен с досадой вышвырнул обложку себе за спину. Этого было мало. Его глаза лихорадочно искали новую жертву. Долго искать не пришлось. Михаэль не успел и пальцем шевельнуть. Калхоу буквально подлетел к Милтону и со всей силы ударил того в лицо. Очки упали и треснули, встретившись с холодным кафельным полом. — СТОЙТЕ! — во всё горло заорал Аддерли, пытаясь перекричать толпу. Все замерли. — Что вы творите?! Это же живой человек! Он один из вас! Как? Почему вы не понимаете этого?! Его голос дрожал. Михаэль устремил свой взгляд в толпу, пытаясь найти поддержку. Но всё, что он увидел в глазах своих сверстников — равнодушие. Им было всё равно. — Вы…вы чудовища! — что есть мочи закричал он и, развернувшись, побежал прочь. Аддерли забился в самый тихий и тёмный угол коридора. Мальчик сидел на холодном кафельном полу, прижав к себе колени и уткнувшись в них лицом. Его ещё хрупкие детские плечики вздрагивали, и молчаливую часть длинного полутёмного коридора наполняли рваные звуки приглушённых всхлипов. Почему-то в этот момент он резко почувствовал себя одиноким, брошенным. Никто не пришёл перед ним извиниться и, судя по звукам, доносившимся из другого конца коридора, его одноклассники быстро забыли о произошедшем и начали другую игру, но уже без него. Тут чья-то мягкая рука коснулась плеча. Михаэль уже считал себя взрослым мужчиной и постеснялся показывать своё заплаканное лицо, поэтому, когда до его плеча коснулись во второй раз, он лишь отрицательно покачал головой. Рука послушно отстала от него, но как только Аддерли обрадовался, что незнакомец ушёл, тихий голос прервал тишину, царящую в коридоре: — Спасибо. Михаэль от удивления совсем забыл про своё лицо и поднял голову. Перед ним стоял Броуди Милтон. Одно стекло в его очках треснуло, а на скуле появился свежий бордовый синяк. Теперь Аддерли смотрел только на его лицо. — А? Ты что-то сказал? — он словно проснулся из спячки, когда понял, что всё это время одноклассник ему что-то говорил. — Я хотел поблагодарить тебя за то, что заступился за меня, — Броуди открыто улыбнулся, но потом невольно поморщился от боли. — Да ничего. *** Милтон ушёл. На следующий день учительница сказала им, что Броуди перевели в другую школу. Михаэль всё ещё дулся на своих одноклассников и не разговаривал с ними, но обида быстро прошла, когда Дарен помог ему на контрольной по математике. Всё снова встало на свои места, и Аддерли больше никогда не вспоминал о том забавном мальчике с большими очками, курносым носом и веснушками на всё лицо. Его образ постепенно исчез из детской памяти, оставив после себя лишь туманный силуэт в бесконечном калейдоскопе человеческого разума».