Диета

Диета -Тилль, мать твою! Ты уже слезешь с меня? Чтобы хоть как-то расшевелить отходившего от оргазма Линдеманна, Пауль ущипнул его за сосок. Послышалось шипение, ворчание, отборный мат, а затем волосатая подмышка промелькнула перед носом, и Ландерс смог, наконец, вдохнуть полной грудью. -В следующий раз так сделаешь, и серьги из ушей выдеру, - Линдеманн как всегда был лаконичен. -Следующего раза не будет. Ты меня чуть не раздавил своей тушей, - Пауль устроился удобнее на подушке и взглянул на часы. – Нас опять потеряют. Наверняка уже все в студии. Тилль благополучно пропустил мимо ушей вторую часть из сказанного гитаристом. -Как это не будет? – мужчина неподдельно удивился. Вот уже восемь лет по вторникам и субботам они с Ландерсом прячутся от всех на несколько часов. А если повезёт, то и на весь день. И вдруг такое заявление! -Да вот так, блять! Я бы посмотрел на тебя, если бы тебя придавили сверху сто двадцать килограмм. Да не просто придавили, а ещё и трахали, свернув в бараний рог! Я заебался объяснять Ариэль, почему у меня спина болит после наших встреч! Уже были и йога со Шнайдером, и конные прогулки с Круспе, и прыжки с парашютом с Риделем. У нас группа не резиновая, как и моя фантазия, к твоему сведению. -Осталось сказать, что это моя вина, - усмехнулся Тилль, потянувшись за сигаретами. -Как только ты перестанешь вешать лапшу на уши своей Софии про необходимость побыть наедине со своей музой, - фыркнул Пауль. -Но ты и правда моя муза, - Линдеманн сделал попытку подлизаться к любовнику. -И не дыми в мою сторону! – Ландерс отмахнулся от обнявшей его руки. Подскочив с кровати, гитарист скрылся в ванной. Почесав затылок и затушив окурок, Тилль присоединился к своему любовнику. -Пауль, ты чем-то не доволен? – осторожно поинтересовался вокалист, заглянув в душевую кабинку. -Какой ты проницательный! -Ландерс, твоей язвительности мне и в студии хватает. В чём дело? – Линдеманн с раздражением повысил голос. -Ты ещё спрашиваешь? – воскликнул Пауль. – Да вот в этом, блять! Он обвёл рукой с зажатой в ней губкой контуры тела вокалиста. -Сколько можно тебе намекать, чтобы ты похудел? За полгода ты отъел необъятную задницу и пузо! Я терпел сколько мог. Но ещё немного и кровать тебя просто не выдержит. Как и моё тело! Мне тяжело под тобой! – выпалил Ландерс и отвернулся от озадаченного любовника. -Но я ведь не виноват. Я итак ограничиваю себя, - Линдеманн посмотрел на отражение в зеркале. Ну да, есть несколько лишних килограмм, но это не критично. Бывало и хуже. -И в чём ты себя ограничиваешь? – с сарказмом поинтересовался Пауль. – В спорте и движении? А может, тебе просто надо перестать жрать пиво и устраивать ночные набеги на холодильник? -Иди к чёрту, - фыркнул Линдеманн. -Я-то пойду, но без тебя, - парировал Пауль и вылез из душа. – Встань на весы. Рука гитариста указала на электронные напольные весы, которые Линдеманн терпеть не мог. -Пауль, - взмолился вокалист. -Встань, я сказал! – отрезал Ландерс. Нехотя, Тилль осторожно устроился на весах. -113? 113!!! – Ландерс схватился за голову. – Да мне золотая медаль полагается как тяжелоатлету, пока я пытаюсь выжить под тобой! -Не так уж и много, - буркнул Линдеманн, покидая ненавистные им весы. – И я уже предлагал быть тебе сверху. -Если я усядусь сверху, ты вообще в бревно превратишься! – воскликнул Пауль. – Хотя, нет, не в бревно, а в необъятный баобаб! -А София не жалуется, - пробормотал под нос Тилль. Зря он это сказал. -Правда? - с издёвкой спросил Ландерс. – Ну, вот и трахайся с ней сколько хочешь! Гитарист пулей вылетел из ванной и принялся рыться в разбросанных на полу вещах в поисках своей одежды. Вздохнув, Линдеманн поспешил за ним. -Пауль, я никогда не был худым. Ты прекрасно это знаешь. -Я и не требую от тебя стать Лоренцом, но пока ты не скинешь пятнадцать килограмм, про меня можешь забыть! Так что готовься к диете… сексуальной! – заявил Ландерс, застёгивая пуговицы на рубашке. На это Линдеманн просто не нашёл, что ответить. Он как побитый щенок в смятение наблюдал за собирающимся в спешке любовником. Уже наблюдая Пауля в дверях, Тилль с осторожностью поинтересовался. -Пауль, ты ведь это не серьёзно? -Разрабатывай правую руку, - бросил на прощание гитарист и выскочил вон из снимаемой ими квартиры. Непонимание и обида сменились злостью. Хлопнув дверью так, что та чуть с петель не слетела, вокалист вернулся в спальню. Ну и к чёрту! Толстый он, видите ли! Не нравится – иди к чёрту! Мало что ли вокруг сопливых и стройных? Да стоит только ему пальцем поманить, к его ногам приползут десятки парней! Ландерс сам ещё пожалеет о своей выходке. Проходя мимо зеркала, Тилль ещё раз осмотрел своё тело. Нормальный мужик. Ну, подумаешь, пара килограмм лишних. Они с лёгкостью скрываются за обильной волосатостью. А если ему нужна ходячая вешалка, то пусть на Риделя или Лоренца смотрит. Оставшись довольным таким умозаключением, Линдеманн начал неспешно собираться домой. Однако встретившись на следующий день в студии, Линдеманн понял, что его любовник не шутил. Его всячески игнорировала персона Пауля Ландерса. Точнее, гитарист Ландерс общался с ним как всегда, а вот любовник Пауль напрочь исчез с горизонта. Даже когда они оставались в студии вдвоём, Кнопка делал вид, что между ними ничего никогда не было. А стоило Линдеманну предпринять хотя бы попытку домогательства, он тут же рисковал получить гитарой по голове. Остальные согруппники тоже заметили, что между ними происходит что-то. Но вмешиваться не решались. Пусть парочка сама разбирается между собой. К концу первой недели сексуальной голодовки Тилль готов был разорвать в клочья любого, кто был не согласен с его мнением. К концу второй недели остальные, кроме Ландерса, естественно, уже просто боялись говорить с ним. Третья неделя закончилась грандиозной попойкой, но без ритм-гитариста. Высказав своё «фи», он просто уехал из Берлина с семьёй. Через четыре недели в газетах появилась статья, что вокалист «Раммштайн» поссорился со своей подругой. К статье прилагались и фотографии их конфликта, заснятого пронырливым фотографом в одном из ночных клубов. Ещё через две недели Пауль вернулся из незапланированного отпуска с каких-то там островов. Загорелый, довольный, отдохнувший, он заявился в студию. При его появление остальные облегчённо вздохнули. Не вытерпевший Шнайдер отозвал его посекретничать, пока Линдеманн не явил остальным свой лик. -Пауль, я не знаю, что за кошка между вами пробежала, но не пора ли с этим завязывать? – прошептал Кристоф на ухо Ландерсу. -А в чём, собственно, дело? – с невозмутимым видом поинтересовался Пауль. -Ты издеваешься? Пока тебя тут не было, он нас чуть не четвертовал всех по очереди! Может, уже разберётесь между собой? Почему мы должны страдать из-за тебя? Ландерс лишь усмехнулся. -Он сам сделал выбор. Шнайдер в недоумение уставился на спину ритм-гитариста. Но его удивление усилилось в разы, когда во время обеденного перерыва в студии Линдеманн вместо привычной пиццы и жареных колбасок заказал себе салат и обезжиренный йогурт. И лишь Ландерс с видом победителя наблюдал, как вокалист давится зеленью и постной рыбой. -Так что между вами было? – Шнайдер так и не успокоился, даже спустя два месяца. Ландерс покосился на похудевшего, но вполне довольного жизнью и нормализовавшимися отношениями Линдеманна. -Диета, мой друг, - расплылся в улыбке Пауль и зашептал на ухо драммеру секрет своей выздоровевшей спины. Вздохнув, Шнайдер покосился на то, как Круспе вот уже несколько минут воевал с пуговицами на своей рубашке, пытаясь их застегнуть. -Рихард, тебе надо сесть на диету.