Любовь без планов на будущее

      — Нет, я все равно не понимаю, — всплеснул руками лидер группы Apocalyptica. — Как можно было забыть то, что грозит нам отменой шоу, и при этом даже не знать, что именно забыли?       Эйкка в который раз смерил шагами небольшое помещение одной из гримерных, где сейчас находилась группа полным составом, и снова остановился напротив согруппников. При этом каждый из собравшихся реагировал по-своему, хотя и было понятно, что никто из них не в курсе подробностей этих загадочных обстоятельств.       — Я тоже не понимаю, — пожал плечами Пааво. — Вроде оборудование привезли. Виолончели при нас, даже барабаны Микко все на месте.       Он глянул на ударника, сидящего рядом, и тот интенсивно закивал, полностью поддерживая. Тарелки и палочки действительно были при нем. Как, впрочем, и три виолончели со смычками, а также остальное необходимое оборудование. Эйкка кивнул и внимательно посмотрел на четвертого участника импровизированного собрания, который все это время сидел в дальнем углу гримерки и смотрел куда-то в стену так, словно бы видел перед собой бескрайние просторы прекрасных пейзажей. В его взгляде в равной степени сочетались отстраненность, задумчивость и полнейшая незаинтересованность происходящим.       — Пертту, — Эйкка подошел ближе к нему, и Кивилааксо, наконец, обратил свое рассеянное внимание на друга. — Признайся честно, это ведь ты что-то забыл? Больше просто некому.       В ответ на это Пертту лишь недоуменно посмотрел на Эйкку, затем перевел многозначительный взгляд на футляр виолончели, точно давая понять, что все свое вот здесь со мной, а потом лишь пожал плечами, забился поглубже в мягкий уголок дивана и вернулся к созерцанию все той же стены. Эйкке не оставалось ничего, как только лишь смириться.       — Ладно, я все понял, — вздохнул он. — Так мы ничего не выясним. Остается ждать человека, который передаст нам наши вещи. И уж тогда-то разберемся, кто из нас такой балда и ничего не помнит! Этого я так не оставлю... Будет у меня смычки всем натирать! А теперь всё, свободны.       Воспользовавшись временной передышкой, Микко и Пааво поспешили ретироваться с глаз недовольного Топпинена. Проводив взглядом эту парочку, он подошел и опустился на диван рядом с Пертту, который так и не двинулся с места.       — Что с тобой сегодня? — вопрос был задан уже совсем другим тоном. Эйкка, как никто другой, умел переключать свое поведение с начальственного на дружеское, и Пертту это сразу уловил. Прекратив, наконец, буравить глазами стену, он повернулся к Эйкке и спросил:       — Ты давно новости читал? — и, видя замешательство в глазах Топпинена, добавил — Не политические и музыкальные, которые ты просматриваешь обычно, а финскую желтую прессу.       Эйкка снова растерянно пожал плечами, все еще не понимая, к чему клонит Пертту. Тот в свою очередь все же поднялся с дивана, пару мгновений помедлил, а затем направился к двери, бросив на ходу короткое:       — Посмотри, потом поговорим, — и вышел из гримерки.       Оставшись наедине с собой и в полном замешательстве, Эйкка достал смартфон и в пару касаний пальцев по экрану открыл одно из приложений. Пролистав новостную ленту немного вниз, он почти сразу наткнулся на заголовок, который заставил его непроизвольно нахмуриться: "Пертту и Анне-Мари — конец шестилетних отношений". Хватило и полминуты, чтобы пробежаться глазами по незамысловатому тексту, уловив его главную суть. Вскочив с дивана и на ходу заталкивая телефон обратно в карман, Эйкка вылетел из гримерки и бросился догонять Пертту. Он был уверен, что тот точно не успел далеко уйти. Да и куда, собственно, можно было деться, когда они уже были на площадке, а через какие-то сорок минут их ждал саундчек.       Пробежав по паре коридоров, Эйкка, однако, Пертту не встретил, зато ему попался донельзя взволнованный Дейв. Менеджер спешил куда-то, но увидел лидера группы и притормозил.       — Эйкка, как вовремя! — бросил он, подходя ближе. — Мне сообщили, что человек из Москвы уже здесь, нужно его встретить. Присоединишься?       Не зная, как лучше поступить, Топпинен на секунду задумался. С одной стороны, он очень хотел поскорее разыскать Пертту, ведь тому, должно быть, сейчас нужна поддержка. С другой, встреча представителя российских организаторов тоже была не менее важна для всей группы в целом. Быстро взвесив все "за" и "против", Эйкка кивнул и поспешил вслед за Дейвом в сторону служебного выхода. Его удивлению не было предела, когда, открыв дверь на улицу, Эйкка увидел уже знакомый силуэт.       — Марго?! — он не мог сдержать удивления, смешанного с радостью от неожиданной, но определенно приятной встречи.       Почему-то до этого он не задумывался, кто именно прилетит из Москвы, а теперь даже готов был хлопнуть себя по лбу. Еще бы, их такой обязательный во всех отношениях тур-менеджер, на которого всегда можно было положиться. Он крепко обнял девушку, как будто не видел ее лет сто, хотя не прошло и суток, как они распрощались. Дейв сделал тоже самое, хотя и был значительно сдержаннее. Он немного хмурился, и было ясно, что мужчину больше заботило, чем обернутся для группы столь неожиданные обстоятельства.       — Не волнуйтесь, все в порядке, — улыбнулась Марго, точно уловив его настроение. — Я бы хотела вернуть потерю. Надолго вас не задержку.       — А чья именно эта потеря, можно спросить? — задал Эйкка давно мучавший его вопрос.       В ответ девушка пожала плечами и негромко произнесла:       — Пертту.       — Так и знал, — выдохнул Эйкка, направляясь обратно в помещение и открывая перед Марго дверь.       Та мельком глянула на него и улыбнулась. Дейв пошел вперед, что-то увлеченно рассказывая девушке. Она охотно отвечала, улыбалась и выглядела вполне расслабленно. Однако от внимательного взора Эйкки не могло укрыться тщательно скрываемое волнение. Пертту что-то забыл, но Топпинен теперь мог дать руку на отсечение, что не все в этой истории было так просто. Он шел по длинному коридору, мысленно возвращаясь к потерянному состоянию друга, в котором тот находился последние сутки. Конечно, расставание с невестой могло оставить свой отпечаток, но Эйкка слишком давно и хорошо знал Пертту, чтобы понимать — было в этом что-то еще, нечто такое, что Кивилааксо тщательно скрывал не только от других, но, возможно, даже от самого себя.              

***

      — Значит, уже уезжаешь? — спросил он, когда поздно вечером после ужина в честь успешно завершившегося берлинского концерта она вошла к нему в комнату.       — Завтра утром мне надо быть в Москве, — Марго кивнула, а на ее губах заиграла хоть и грустная, но все-таки улыбка.       Пертту отложил сумку, в которую последние полчаса старательно запихивал концертные вещи, и повернулся. Теперь он стоял точно напротив своей гостьи, а в том, что Марго приехала именно к нему, у него не осталось сомнений. После того, как несколько часов назад, стоя в гримерке в окружении четверых музыкантов Апокалиптики, их менеджера и даже кое-кого из техников, девушка, смущенно улыбаясь, достала из сумки небольшой пакет и передала его прямо в руки Пертту, а тот в свою очередь долго пытался его открыть, потому что пальцы вдруг перестали слушаться. Именно тогда он четко осознал и причину своего подавленного настроения, и радость, которой буквально обожгло всё внутри, когда он увидел сегодня Марго.       Сейчас у него в сумке лежал тот самый пакет, а перед ним стояла та самая Маргарита. Он впервые мысленно называл ее коротким именем, но понимал, что ей все-таки оно не идет. То самое ощущение легкого опьянения, как от приятного прохладного коктейля, снова овладевало его телом и разумом.       — Значит, поедешь встречать очередную крутую метал-бэнд? — задал он вертевшийся на языке вопрос, подходя на шаг ближе.       — Ты же понимаешь, это моя работа, — она, не отрываясь, смотрела ему в глаза и улыбалась уже без тени грусти, тонко чувствуя настроение стоящего рядом мужчины.       Расстояние между ними стало еще меньше.       — Я все еще хочу сделать одну вещь, — еще полшага навстречу. — Но помнится, ты говорила, что пока на работе...       — Сейчас я не на работе.       Она хотела сделать последний шаг, но не решилась. Зато Пертту уже давно все для себя решил. Не дожидаясь больше никаких слов, разрешений, приглашений или намеков, он одним быстрым движением оказался возле Марго. Руки крепко обняли девушку, прижимая к себе. Он вдохнул уже знакомый аромат парфюма, а потом его губы коснулись ее. Сначала легко, словно пробуя на вкус, приглашая, а потом он почувствовал ответное движение губ девушки, и больше уже ни о чем не мог думать, охваченный вихрем эмоций, никогда прежде им не испытанных.       Впереди у них было всего несколько часов, а потом тысячи километров расстояний, долгие часы разговоров, сотни встреч и целая жизнь. В сумке лежал тот самый пакет, а в пакете единственная вещь, которую Пертту уже никогда не смог бы забыть. И в тот день на единственном концерте в Берлине она тоже была при нем — смешная вязаная шапка с изображением физиономии пингвина на лбу и двумя разноцветными косичками. То, без чего не мог бы состояться концерт группы Apocalyptica. То, без чего суровый финский металлист не был бы самим собой, не был бы Пингвином.