Олени, свиньи и прочие фурри

      — Уилл, что это?       — Олень.       — Вижу. Я спрашиваю, что это за…       — Это фурсьют.       — Как ты сказал? Фур…       — Фурсьют.       Доктор Лектер озадаченно разглядывал своего пациента. Тот преобразился значительно: коричневый с белым плюш, янтарные пластиковые глаза, небольшие черные рожки и невинно торчащий сзади пушистый олений хвостик. Ганнибал чуть качнул головой и, хмыкнув, на всякий случай поинтересовался:       — И зачем он? Для маскарада?       Уилл Грэм пришел в назначенный час и со счастливой улыбкой на лице; не скрывая волнения, поведал о сюрпризе, который приготовил доктору, и скрылся в уборной. Ганнибал отличался особым терпением, поэтому спокойно проводил взглядом друга с его кучей пакетов и вот, спустя десять минут выдержки, приведшей его в напряжение — Ганнибал всё-таки отличался еще и богатой фантазией, — мог по достоинству оценить приготовленный Уиллом, так называемый, сюрприз. Доктор сидел в своем кресле и, сцепив пальцы в замок, заинтересованно изучал стоящего перед ним Уилла в закрытом костюме оленя. Периодически меняя позы, чтобы Лектер смог оценить «фурсьют» со всех ракурсов, олень приглушенным из-за маски тоном рассказывал об открытой им субкультуре и вообще выглядел настолько воодушевленным, что Ганнибала охватило легкое беспокойство насчет пациента. По обыкновению, внешне Лектер оставался абсолютно спокойным и делал вид, что слушает внимательно, в то время как в его голове роились десятки вопросов. Впрочем, то и дело мелькающий перед ним туго обтянутый плюшем зад Уилла с трепетным хвостиком рассредоточивал и крепко намекал на то, что сеанс будет крайне необычным. Последнее время Грэм не переставал удивлять…       — Не думал, что ты настолько завидовал Рендаллу, — резюмировал доктор Лектер сумбурный рассказ Уилла. Олень, запыхавшись от скачков по комнате, уселся-таки в кресло напротив.       «Или есть еще что-то, чего я о тебе не знаю?» — тревожно пронеслось в голове психоаналитика. Думать о том, что олень – и есть настоящая личность Уилла, как тот теперь утверждал, Ганнибалу не хотелось. И только он собрался спросить, где же Уилл всё-таки нахватался этих детских забав, как пациент подал голос, тем самым добавив новых сомнений:       — К Верджерам на днях забегал, Мейсон мне свой костюмчик показывал.       — Свинья. — Зрачки доктора опасно сузились.       — Как ты узнал? — удивился Грэм и взмахнул копытцем. — Ладно, не важно. Хочешь, дам примерить?       — Когда ты успел найти общий язык с Мейсоном?       — Да мы тут… В общем, хочешь? В нем тепло и…       — Нет, спасибо. Я и без него себя оленем чувствую. Наивным.       — Правда?! Не знаю, что сказать… Кажется, я счастлив, — олененок прижал копытца к груди и вздохнул. Можно было подумать, что под маской Уилл прослезился. — Так ты тоже фурри? Почему же молчал?! Теперь мы полностью понимаем друг друга, и наша дружба…       — Не думаю, что в этом дело, — беспристрастным тоном осек его восторги Ганнибал, поднявшись с кресла и подойдя к тоже выпрямившемуся Грэму. — Хотя твои слова о дружбе не могут не радовать.       — Что дальше? — олененок в предвкушении задрожал, когда его обняли за талию и притянули к груди.       — Сними этот дурацкий костюм. Ты мне больше нравишься в облике человека.       Уилл поднял взгляд и еще раз вздрогнул: улыбка доктора обещала приятный сеанс, а вот взгляд – ничего хорошего.       — Но ты не против ведь? — боязливо протянул он, сложив копытца в молитвенном жесте. — Хотя бы на рождество можно его надеть?       — Можно, — еще шире улыбнулся Лектер, сильнее прижимая к себе Уилла и, не спрашивая мнение пациента, поволок его в спальню. — А теперь пойдем, расскажешь мне, что там у вас было с Мейсоном…