Закон войны

С глухим звуком сюрикен твердо вонзился в дерево, оставив маленький разрез в коре. Мадара мог бы заниматься тренировками на специально оборудованной для этого площадке, но видеть младшего брата, из-за которого ему было так стыдно и неприятно, сейчас совсем не хотелось, поэтому он предпочел лагерю Учих укромное местечко в лесу. Он пытался успокоиться, направив весь гнев на ни в чем неповинное дерево, но от неумения и недостатка опыта все сюрикены попадали мимо, и от этого злость мальчика только нарастала. Ну почему этот мелкий приносит ему одни неприятности? Разве Мадара виноват в том, что тот умудрился поскользнуться и свести колено? Так почему досталось именно ему? Будто это он ответственен за все случившееся с Изуной. Слова отца, в очередной раз прозвучавшие в его голове, больно хлестали по завышенному самолюбию: – Тот, кто не может уследить за братом, не сможет справиться и с целым кланом. Издав рык, полный ненависти, Мадара размахнулся, продолжая терзать несчастное дерево своими сюрикенами. На этот раз звездочка попала точно в намеченную им ранее цель. – Ты попал, братик. Мадара снова зарычал, оборачиваясь на застывшего с восхищенным взглядом брата, только что появившегося рядом с ним. Сегодня Изуне долго пришлось искать старшего, ведь Мадара в этот раз зашел глубже в лес, чтобы спрятаться от постоянного присутствия брата. Ему казалось, что он просто не выдержит и залепит этому ребенку затрещину, если тот будет рядом, хотя в принципе, Изуна не виноват, что такой неуклюжий, но разве в этом виноват сам Мадара? Когда они вчера возвращались в лагерь, Изуна в очередной раз вывел старшего брата из себя, и Мадара сказал ему, что они сейчас поиграют в догонялки, а сам, не дожидаясь Изуну, бросился вперед. Спустя несколько километров, он услышал за собой короткий вскрик, а повернувшись, обнаружил брата, лежавшего на земле. Изуна случайно, когда бежал, зацепился за торчавшую на пути ветку и, не удержав равновесия, рухнул вниз, разодрав колено. Всего лишь царапина, убеждал его Мадара, хотя отото и не собирался плакать. Выдержка, достойная клана Учиха, сказал бы ему отец, а Мадара лишь посмеялся над братом, назвав неуклюжим, взял за руку и повел домой. Было совсем неожиданным, что утром отец, первым делом узнавший о случившемся, при взгляде на среднего сына презрительно произнес эти самые страшные слова. Слова, которые означали, что он разочарован в Мадаре. За что? За то, что тот не уберег брата? Да что с ним случилось? Это же была всего лишь царапина! Мадара не понимал, почему в их клане так беспокоятся о детях. У них существовал даже своеобразный закон: не оставлять детей младше семи лет без присмотра. Нелепость. – Научи меня бросать сюрикены, – прогундосил себе под нос Изуна, опустив голову. Он вздрагивал каждый раз, как Мадара резким движением бросал звездочки. Равномерно, не прекращая, не меняя стойку, раз за разом один и тот же свистящий звук, заставляющий маленького ребенка опасливо озираться на брата, боясь, чтобы тот не пустил эти самые сюрикены в него самого. Ведь Мадара был чем-то раздражен, а Изуна не знал, в чем на этот раз провинился, и из-за чего братик совсем не хочет с ним разговаривать. Просьба научить его бросать сюрикены была лишь мольбой, попыткой хоть как-то привлечь внимание старшего брата. – Мелкий еще, – откликнулся Мадара, продолжая делать дыры в стволе дерева, даже не поворачиваясь к младшему брату. – Братик, что-то не так? – решился спросить Изуна. Он чувствовал, что что-то случилось. Мадара был дерганным и злым больше обычного. – Оставь меня в покое, Изуна, – почти что устало выговорил брат, опустив руку с занесенным оружием и запрокидывая голову вверх. – Но... – Тебе что не ясно?! – Мадара неожиданно зыркнул на него, и Изуна помимо воли попятился назад, испугавшись полного ненависти и злобы взгляда брата. – Почему ты вечно за мной таскаешься? Надоел уже! Хватит! Мадара уже кричал в голос, почти вплотную приблизившись к ребенку. Вся злость вырвалась наружу, и он уже не мог утихомирить свой гнев. – Я тебе не нянька! – напоследок бросил старший мальчик и прошел мимо брата, толкнув его плечом. Ребенок не удержался на ногах и упал на землю, тут же оглядываясь мокрым взглядом на ушедшего брата. Место грубого тычка хоть и болело, но все же было не так страшно, как боль в области сердца, твердившая о горечи и обиде, ворвавшихся к Изуне после слов любимого брата. Мальчик отчаянно всхлипнул и потер пострадавшее плечо.

***

Острые ветки и листья постоянно лезли ему в глаза, а попадавшиеся под ноги камни мешали двигаться вперед. Словно весь лес вдруг ощетинился на Мадару за его слова и содеянное, пытаясь навредить и остановить. Учиха раздраженно отмахивался от всего этого, а стучащий в висках адреналин заглушил все другие звуки так, что мальчик услышал крики и шум только когда выбрался к лагерю. Глаза испуганно расширились, а сердце замерло, чтобы в следующую минуту заработать с бешенным ритмом. Мальчик со страхом озирался вокруг, не зная, что ему сейчас делать и теряясь в собственных мыслях. Жар от полыхающих огнем домиков, в которых они ранее жили, достиг его, а крики стали громче. Теперь мальчик отчетливо различал звуки борьбы, знакомый свист оружия и отчаянные мольбы о помощи. Вокруг была суета, какой Мадара еще никогда в жизни не видел, женщины и дети куда-то бежали, а облаченные в доспехи воины клана Учиха сражались с кем-то, используя все свои силы. Воздух пропитался запахом древесины, гари и чего-то еще, очень неприятного и гадкого, от чего мальчик закашлялся, а глаза заслезились. Все было плохо. Все было очень плохо. В суматохе развернувшейся битвы кто-то крикнул имя Сенджу. И тогда Мадара понял, что именно этот враждующий с ними клан напал на их лагерь. – Мадара! – обернувшись на звук своего имени, мальчик увидел отца и... лежащего у его ног старшего брата. Мадара мгновенно закрыл рот руками, пытаясь удержать крик боли, вырывающийся наружу при виде погибшего брата. О том, что он мертв, можно было судить по широко открытым глазам. – Мадара!! – надрывался отец, стараясь привести сына, еще почти не знавшего ужасов войны, в чувство. – Где Изуна?? Где он?! Ты меня слышишь? Догадка поразила его сознание, и глаза моментально стали стеклянными, а ужас читался в них настолько отчетливо, что можно было решить, что мальчик сам был на волосок от смерти. – Я... я... оставил его, – еле выговорил Мадара, почти не слыша, как сам произносит эти фразы, в ушах стоял шум, – там... оставил его... – Одного, без присмотра??? Да как ты... Но мальчик уже не слышал слов отца. Он сорвался с места в одно мгновение, бросаясь в лес, туда, откуда только что пришел. Ни собственная опасность, ни свистящие мимо него кунаи - ничего сейчас не имело значения, кроме его брата, оставшегося в одиночестве, без защиты. Он уже видел кровь и сражения, возможно, не такие серьезные, но все же ему было не привыкать смотреть на смерть. Но сейчас все было страшнее, намного страшнее, от осознания того, что где-то там его маленький брат, и опасность может угрожать ему. Страх окутал все сознание, накрыл с головой и загнал его душу в щемящий уголок, накаляя чувства и эмоции до предела. – Пожалуйста, пожалуйста, хоть бы он был в порядке, пожалуйста, – перед глазами стояли слезы, а в голове представлялся образ младшего братика с его детской такой наивной улыбкой и восторженными глазами, которые так часто смотрели на него с немым обожанием. Тут же в голове всплывал лежащий на земле старший брат... – Нет! Не думать об этом, – тряхнул головой Мадара, отгоняя неприятное видение. Мальчик старался бежать изо всех сил и, оказавшись на знакомой поляне, попытался крикнуть, но воздуха вдруг резко стало не хватать, а из горла вырвался лишь надрывный хрип. – Изуна!!! – не сразу отдышавшись, вскрикнул Мадара, осматривая место, где он оставил брата. Вот то самое дерево с дырами от сюрикенов, вот вытоптанный круг, где стоял сам Мадара... но Изуны нигде не было. Нетнетнетнет, если он вернулся к лагерю, если они с ним разминулись. Если его... Нет! Дышать нормально не было возможности, Мадара широко открывал рот, но кислорода все равно не хватало от сжавшей его грудь паники. Руки с отчаянием сжали волосы на голове, а глаза бегали из стороны в сторону, надеясь найти хоть какой-то намек, куда мог отправиться брат. Наугад Мадара метнулся вправо, пробежав несколько метров, запрыгнул на дерево, чтобы осмотреть большую часть территории, и застыл... увидев его. Изуна стоял внизу в нескольких шагах от дерева. Мадара мог видеть только его спину и быстро поднимающиеся и опускающиеся плечи, как будто он... Взгляд продвинулся вперед, и с трудом восстановленное дыхание снова сбилось в рваные вдохи и выдохи. Рядом с Изуной чуть вдалеке стоял Сенджу. Он не сводил глаз с его Изуны, а тот смотрел только на него. Мадара судорожно выдохнул и сжал кулаки. Изуна – ребенок. Всего лишь ребенок. А Сенджу убивают детей. При этой мысли все внутри мальчика замерло и натянулось до предела. Как будто следуя заключениям Мадары, воин Сенджу резко потянул руку к привязанному к поясу мечу. – Нет!!! – ход действия мгновенно проскочил сквозь мысли Мадары, а рука сама собой схватила завалявшиеся в его сумке сюрикены. Один взмах, один прыжок, и Мадара хватает брата в охапку, тут же срываясь с места в противоположном направлении от врага. Он слышит за собой звон отбитых сюрикенов, которые грудой валятся на землю, вероятно, почти не задев цели, и лишь крепче прижимает к себе брата, стараясь бежать на максимальной скорости, хоть и понимая, что это почти что бесполезно. Если Сенджу захочет их убить, он запросто это сделает, а Мадара даже не сможет ничего предпринять. Стоит этому шиноби только использовать чакру, и он уже догонит их, а потом... Но оглядываясь назад, Мадара не замечает слежку. Думать, почему их оставили в живых, времени нет, поэтому мальчик просто списывает это на удачу, продолжая бежать. Впереди показывается группа людей, на одежде которых значится знакомый красно-белый веер. Еще минута, и он рядом с ними. Вероятно, это все уцелевшие после боя, уставшие и измученные, но с торжествующими выражениеми лиц. Значит, в этот раз Учиха победили. В кругу своих Мадара с братом чувствует себя в безопасности и расслабляется. Он хочет опустить Изуну на землю, но пальцы брата держат его косоде крепко, сжимая почти что до побеления, не желая отпускать Мадару. – Испугался? – мягко спрашивает он у брата, заглядывая тому в глаза. Изуна лишь крепче жмется к нему, и Мадара успокаивающе гладит брата по голове. Сердечко отото стучит очень быстро, в унисон со скоростью его собственного. Они оба слишком испугались, и не отошедший страх еще сковывает их, вызывая дрожь во всем теле. Мадара кривится, пытаясь сдержать слезы облегчения, ведь его младший братишка жив, это единственное, что сейчас важно. И теперь Мадара точно знает, что никогда не оставит брата одного. Никогда больше.