Dead to the world

      Пряча заплаканные глаза, она сидит у его ног словно рыжий котенок, прижимаясь дрожащим телом в поисках защиты от сумасшедшего мира. За окном бушует гроза и грохочут проезжающие мимо их тайной обители повозки, а внутри, в маленькой комнате, половину которой занимает старое пианино, горят свечи и пахнет булочками с корицей.       Он остается неподвижен и смотрит на обнаженные клавиши, по которым скачут отблески свечи и какие-то немыслимые, жуткие тени.       То, что она сообщила несколько минут назад, просто не укладывается в голове. Никогда бы он не подумал, что девушка, изумрудным взглядом больше похожая на запуганного зверька, окажется настолько меркантильной.       - Не молчи, прошу тебя! – она плачет, позволяя своей сущности раскрыться перед ним, ведь это так стыдно – показывать слабость.       А ему нечего сказать. Он до сих пор не понимает, как относиться к известию о том, что все их свидания использовались с единственной целью – зачать ребенка. С одной стороны ему горько и обидно, но с другой… почему-то изнутри, из самых глубин рвется странное ощущение радости, которое он тщетно старается подавить. Оттого и не глядит на Неё, а вновь и вновь изучает клавиши, по которым так часто порхали их пальцы, порой переплетаясь.       И видит он уже другое место и время: рядом с ним на скамеечке, все у того же пианино, маленькая девочка – точная Её копия. Такие же изумрудные мудрые глаза с жадностью внимают, пока он рассказывает о разных музыкальных премудростях, а потом маленькие пальчики ударяют по клавишам, и такие же, как у Неё, рыжие кудри пляшут за спиной. Ему уже не поспеть за этим неведомым танцем. Но разве может он его пропустить?       Он поворачивается и гладит плачущую девушку по голове. В этом жесте сотканы все его чувства – стремление утешить и сказать, что она не останется одна против всего мира; хотя она уже не одна, и все же…       Она поднимает свой лучистый взор, все еще не веря тому, что он к ней прикоснулся. Его пальцы продолжают гладить янтарно-красный шелк ее волос, будто ласкают непослушного котенка. Эти прикосновения одновременно лишают сил на сопротивление, опаляют и излечивают от ран.       Теперь ничего не имеет значения, кроме девушки, сидящей у его ног, и с доверием взирающей на него; нет ничего, кроме плода их любви, который она носит под сердцем. Он больше не уйдет – его дом здесь.       Пальцы его вспархивают и нежно касаются клавиш. Музыка, тихая, таинственная и завораживающая, которую не слышал еще никто, рождается в тот момент. Он играет, чуть откинув голову назад, а звуки сами сплетаются в мелодию, которая повторяет их жизнь. Эта песня – подарок их будущей дочери.       Возможно, когда-то, спустя столетия, они услышат ее и вспомнят тот промозглый осенний вечер, когда за окном раскаты грома сменялись шумом проезжающих по мостовой повозок, а им было так тепло вдвоем. И девушка сидела, обняв его и положив кудрявую голову ему на колени, а его пальцы ткали из нот кружево их будущей жизни. Конечно же, они вспомнят это. Они все поймут. 17.07.14