Сиреневый.

Курт был единственным парнем в школе, с которым Бриттани не целовалась. И ее это вполне устраивало. Ей нравился Курт. Он был необычным. Он тепло ей улыбался, поправляя галстук, приносил ей шоколадные батончики на репетиции Хора и брал за руку, когда они шли по коридору. Курт чудесный. От него исходит сиреневое сияние. Оно освещает коридоры и привлекает Бриттани. Так было, пока однажды, он не вырядился в какие-то бесформенные джинсы, пуховый жилет и бейсболку. Тогда он перестал быть Куртом и сияние исчезло, сменяясь каким-то зловонием ужасного одеколона. Он стал говорить странные вещи, петь по-другому и снова взял Бриттани за руку, но уже как то не так. Он взял ее за руку как девушку. И совсем забыл про шоколадные батончики, начав смотреть на нее так, как будто она кусок торта, который можно съесть прямо здесь и сейчас. Правда, как считала Бриттани, выглядело это еще более глупо, чем то, с каким старанием она пыталась бы осилить ненужную и глупую физику. Или геометрию. Или в целом, любой предмет. Бриттани спросила у Сантаны почему Курт так изменился и как ей вернуть его сияние, на что старшая подруга ответила, что Куртси старается обрадовать папу Хаммела. На самом деле, Бриттани не совсем поняла, в чем проблема, потому что папа Хаммел был отличным папой, совсем как ее собственный. Тогда Бриттани спросила у Мерседес, потому что вроде как она всегда ходят рядом с ним и имеет обыкновение забирать у него его чудесные шляпки, а вот кепку с овечкой не попросила, а только округлила глаза и взяла на обед двойную порцию картошки. Мерседес сказала, что Курт потерял себя и что мы должны помочь ему найти себя, поэтому Пирс принесла ему карманное зеркальце, чтобы он больше никогда не терял себя, а Хаммел только сказал, что сегодня вечером они могут поехать к нему домой. И складное зеркало забрал. Бриттани не сказала бы, что он был особо вдохновлен, когда расставлял свечи, но она оценила его попытку сделать восторженный вид ее коротким и безумно сексуальным платьем. Платье она брала для Сантаны, но в прошлом Курт мог по достоинству оценить крой платья, фасон и материал, а теперь же сделал вид, что ему нравится, как оно оголяет ее ножки. Когда пришел папа Хаммел, Бриттани не смутилась, но подумала, что он тоже считает, что Курт потерял себя, а это не очень хорошо. Очень очень не хорошо. Прогулки с Куртом по коридору школы потеряли былую прелесть, потому что, несмотря на то, что его руки были все такими же мягкими, они были чужими. Сантана смотрела с отвращением, Мерседес с непониманием, остальные ребята с удивлением, а Бриттани держала его за руку, надеясь, что она сможет вернуть Курту его сияние. Она перепробовала все: подложила в его шкафчик очаровательный шарфик, который купила себе на прошлой неделе, но он просто с восхищением взглянув на него, повязал его на ее же шею, сказав, что он выглядит очень сексуально на ее лебединой шее. К слову, Курт выглядел так, как будто старался возбудить какого-нибудь полоумного пингвиненка. Потом она попыталась вытащить его на прогулку по магазинам, но он только через силу поморщился и сказал, что они могут найти более интересное занятие. У него дома. Бриттани подумала, что они будут возбуждать пингвинов вдвоем. На камеру. Бриттани пробралась в кабинет Фиггинса, выманив его сообщением о том, что во дворе школы дерутся мистер Шу и тренер Сильвестер. Она включила громкоговоритель и подставила рядом с ним свой айфон, включив песню Бейонсе «Single ladies». Курт, непонятно скривив лицо, убегал от нее и Тины, пока те пританцовывали на ходу. Наконец, их остановила Сантана, сказав, что это бесполезно, а леди Хаммел может бежать куда угодно, потому что она больше не леди и ей дозволено бегать. На самом деле Бриттани отчаялась, потому что ей не хватало обычного Курта, который носил ей батончики, улыбался и находил ее потерявшийся блеск для губ. Пару недель она наблюдала, как школа теряет свое свечение и становится обычной, потому что она потеряла своего уникального единорога. Школьные коридоры тонули в итальянском льде, в Хоре больше не пелись чудесные песни контртенором, а Курт начал ходить с какой-то девушкой, которая больше напоминала тиранозавра, чем человека. У нее был сумасшедший взгляд, слишком короткая юбка и кривые ноги. Так сказала Сантана и, припугнув ее, схватила Курта за плечо и провела беседу, после того, как удовлетворенно пронаблюдала за испуганно убегающим пресмыкающимся. Суть беседы Бриттани не поняла, но Курт и Сантана изрядно повздорили, после чего Лопез запретила Бритт общаться с Хаммелом. Девушка была огорчена запретом, но Сантана подобрела, как только коридор засиял и в черных кожаных высоких ботинках, узких джинсах и в том самом шарфике, в коридор вошел Курт Хаммел собственной персоной. После, конечно, Бриттани и Сантана помогали ему очиститься ото льда, но, кажется, даже холодный итальянский напиток не может заглушить то сияние, которым обладает Курт. Умывшись и приведя себя в порядок, Курт взял Бриттани под руку и протянул батончик, пообещав, что завтра они пройдутся по магазинам. Сантана удовлетворенно наблюдала за ними, скрестив руки на груди и улыбаясь своей фирменной улыбкой, а Бриттани, совершенно счастливая, жевала шоколадку и кивала на слова Хаммела о том, что то самое черное платье не подходит ей по фигуре, потому что оно немного мешковато. Оглянувшись, Бриттани улыбнулась такому знакомому любимому сиреневому цвету.