Семьсот Семнадцатый

- Группа семьсот двадцать четыре: Уилльямс, Чейз, Стоун… Коннор вслушивается в ледяной равнодушный голос и оглядывается по сторонам. Толпа раздвигается, словно к строгой женщине с морщинками вокруг глаз идет сам министр, не меньше. Толпа испуганно расходится в разные стороны от идущих к женщине людей, переговариваясь: пронесло-пронесло-пронесло… Вышедшие из толпы к сотруднице Министерства выглядят чумными. С темными лицами, понурыми головами и безвольно опущенными руками, потерявшими волю к жизни. Все остальные стараются на них не смотреть. Они априори становятся пропащими, их уже не вернуть, они уже никогда не вернутся сюда. По крайней мере, такими, какими они являются сейчас. Коннор не боится, нет; он знает, что его это не коснется. Просто потому что деньги до сих пор играют немаловажную роль в магическом обществе, а за деньги он может легко выкупить свою жизнь из цепких лап Министерства. Перед женщиной – кажется, ее зовут Грейнджер – толпится полсотни молодых авроров, еще не прошедших практику и не доказавших свою работоспособность. Министерству показалось, что после Битвы отбор должен усложниться, отметая каждого слабака, и Коннор совершенно согласен с этим. Слабым здесь не место, однако рядом с Коннором стоит худенькая брюнетка и дрожит от страха, который легко читается в ее глазах. Она боится, потому что считает, что недостойна быть аврором, потому что она видела, что происходило с другими, и она не хочет окончить жизнь также, как они. Коннор тоже. Поэтому он платит. Аврорат решил разделить всех учеников на группы по четыре человека, и к каждой приставить своего наставника. Группы разбрасываются по всему миру, в отделы мракоборцев, где они сталкиваются с различными проблемами. Коннор согласен, что работа в нестандартных ситуациях поможет определить, кто пройдет экзамен, а кто нет, но то, что происходит сейчас, заставляет дрожать даже его. Чейз – кажется, это она – всхлипывает рядом с этой Грейнджер, когда им объявляют дату, куда их собираются переместить. 1550-е годы. Годы, когда охота на магов была в самом разгаре, а выжить было настолько трудно, что многие кончали свою жизнь самоубийством. Нет, были те психи, которые добровольно шли в огонь, чтобы поглумиться над магглами и дать понять, что «ведьм» так легко не истребишь, но если на человека налетали с вилами, то тут простым глумлением не отделаешься. Конечно, волшебники не были настолько глупы. Все же Непростительные Заклинания существовали уже тогда, а применять их к магглам, настырно пытающимся убить тебя, можно лишь в исключительных случаях. Но если ты один маг в окружении сотни простецов, то шансы на выживание значительно уменьшаются. Ты можешь убить одного, десять, двадцать магглов, но везение никогда не продлится вечно. Какой-нибудь особенно ловкий паренек легко проткнет тебя ножом, и потом уже не будет времени дотянуться до зелья. Если одни группы отправляли в различные страны, то другие – особенные группы – отправляли в прошлое. Подобная практика уже имела место в Аврорате, это не новшество, но группы, отправленные путешествовать во времени, редко возвращались. Нет, они, конечно же, возвращались, но зачастую не полностью, теряя свой состав в первые же дни, а оставшиеся в живых отправлялись в больницу Святого Мунго на продолжительный срок. Зачем Министерство продолжает подобную практику, Коннор не знает, но уверен, что добром это не кончится. Подобное «отсеивание» погубит не только слабых волшебников, но и действительно хороших магов. Например, таких, как сам Коннор. Коннор Роули закончил Хогвартс три года назад. Сейчас ему двадцать, он почти аврор, а также чистокровный волшебник, наследственный слизеринец, аристократ. Коннор никогда не видел своего отца, а мать упорно отводит взгляд и говорит, что он погиб во время Битвы, но сам Коннор знает, кем был его отец. Пожиратель Смерти. Враг народа. Тот, кого презирают и по сей день больше всего. Единственное, что он знал про отца, так это то, что его звали Торфинн Роули. Да, при желании можно было проникнуть в архивы Министерства и попытаться прочесть о его семье все, что не рассказала мать, но Коннор не особенно горит этой идеей. Он все еще надеется, что с прошлым его отца все не так уж и плохо, как он думает. В Хогвартсе самым большим унижением было то, что ты – ребенок Пожирателя. Именно ТЫ расплачиваешься за все грехи родителя; ТЫ оказываешься полит грязью и оскорблениями в свой адрес. Конечно, преподаватели относились ко всем одинаково с уважением, но разве студентам на это укажешь? После Битвы за Хогвартс Слизерин еще больше замкнулся, еще больше обозлился на весь мир. Студенты-слизеринцы часто начали вступать в драки, чаще начали получать выговоры, чаще стали походить на гриффиндорцев, яро защищающих свою честь. А все потому, что у Слизерина тоже есть душа. - … Пейдж, Треверс, Брайен... Недо-авроры, которых уже распределили в свои группы, в безопасные группы, стоят и смотрят на тех, кому суждено не вернуться домой. Каждая группа смертников начинается на «семьсот». Каждая группа трупов стоит в стороне и ждет своего приговора. Распределение продолжается. Несчастные Пейдж-Треверс-Брайен-и кто-то еще спокойно отправляются к своей триста восьмой группе, отправленной в Сирию. Сирия – это куда легче «семисотых». Потому что «семисотые» могут даже не долететь до определенной точки во времени. Это им впаривали долго и подробно буквально пару часов назад. Смертники, едва расслабившись, могут легко испепелиться или испариться в полете в прошлое, поэтому во время перемещения они должны быть крайне сосредоточены. Вот и очередная возможность умереть: расслабился – нет человека… Наверное, попасть в «семисотые» теперь еще страшнее, чем выйти из дома во время войны. Только тогда убивали враги, а теперь ведут на смерть «свои». Коннор действительно недоумевал, зачем Министерство это делает. Да, оно нашло способ собрать новые маховики времени, да и улучшило их, но зачем экспериментировать с путешествиями во времени на студентах? Куда смотрит этот великий Гарри Поттер, начальник Аврората? Неужели он подтвердил этот проект? Неужели ему нравится отсылать письма родителям тех, кто погиб далеко в прошлом? - Группа семьсот семнадцать: Мейси, Оуэн, Бабкок… Коннор раздумывает, в какую страну он хотел бы попасть и какие условия ему там дадут. От места, где он будет проходить практику, будет зависеть и тематика заданий. Вряд ли где-нибудь в Конго его заставят ловить обокравших лавку с артефактами воров. - … Роули. Наставник: Стэн Фостер. Коннор замирает и видит, как впивается в собственное запястье та тощая брюнетка рядом, и, всхлипывая, идет к Грейнджер. Коннор не может поверить своим ушам. - Что?! – шипит он. - Что?! – повторяет он, подлетая к проклятой кудрявой ведьме, смотрящей на него свысока. - Что?! – безнадежно повторяет он, когда брюнетка уже не сдерживает всхлипы. - Что… Он смотрит на себя словно со стороны. Вот был Коннор Роули. Вот нет Коннора Роули. Есть труп из «семисотого». Роули нет. - 10 век. Грейнджер даже не моргает. Что, стерва, нравится отправлять на верную смерть людей? Нравится смотреть, как они гаснут от одного только упоминания своей фамилии? Нравится?.. 10 век. Его отправляют в 10 век. Никого не отправляли так далеко. Никого и никогда. - Группа двести тридцать четвертая… Его. Коннора Роули. В 10 век. - Форд, Гилмор… На смерть. *** - Ну… Может, познакомимся? – Коннору протягивает руку парень с темным ежиком волос и темными, непроглядными глазами. – Раз уж вместе подыхать, то уж лучше хотя бы знать имена. Коннор хочет спросить его, зачем, но молчит и все также смотрит на стену, не слушая. Их отвели в небольшую каморку – видимо, кабинет их наставника – чтобы проинструктировать на счет «практики». Слово «практика» можно легко заменить на «кремацию». - … Райан. Райан Мейси. Вот, я представился, теперь твоя очередь. Коннору совершенно плевать на приветствия. Он же заплатил, заплатил этому тупому Министерству за распределение НЕ в «семисотые», только не туда!.. А они отправили его в самое пекло. - Парень, обычные люди пожимают руку, а не смотрят на нее, как на дерьмо. - Обычные люди не докапываются, если видят, что человек не имеет желания с ними общаться. Райан отдергивает руку и сжимает ее в кулак. Боковым зрением Коннор замечает, как играют у того желваки, как белеют костяшки и как этот Райан отчаянно пытается не врезать ему. Но нет. Никто не может просто так врезать Коннору. Парень разворачивается, протягивая руку одной из девушек – светловолосой пухлой коротышке, тем не менее, спокойно сидящей в кресле. - Райан. - Эмма Бабкок. - Райан. - Ф-ф… Роули передергивает, когда он слышит плаксивый голос брюнетки. Он хочет сказать ей, чтобы она заткнулась, чтобы ушла в другое помещение и не показывалась до тех пор, пока не успокоится и не начнет вести себя подобающим аврору образом. - Ф-фиби Оуэн. Коннору противно общество ревущей Фиби, невозмутимо спокойной Эммы и настырного Райана. Он хочет уйти отсюда в свое родовое поместье, которое чудом не отобрало Министерство, лечь в постель и не вылезать из нее больше никогда. Ни под каким предлогом. Коннор истратил всю свою самоуверенность по дороге сюда, в этот маленький, провонявший маггловскими сигаретами кабинет. - Я так полагаю, вы уже познакомились, - слышится голос позади его спины, но Роули даже не пытается посмотреть на наставника. – Я Стэн Фостер и, надеюсь, вы не будете раскисать по поводу определения в нашу группу. Все пройдет отлично. Я уверен. Тогда почему же его голос срывается на слове «отлично», а последнюю фразу он выдавливает из себя, словно спохватившись, что нужно сказать что-нибудь ободряющее? - Мы отправляемся послезавтра. Завтрашний день вам дается на прощание с близкими и сбор необходимых вещей. Я так полагаю, вы знаете, что можно брать с собой, а что категорически нельзя? В ответ раздается два голоса, а также один всхлип. У Коннора уже чешутся руки наложить Заглушающее Заклинание на эту дуру, которая своими всхлипами делает только хуже. - А сегодня я хотел бы сказать, что… В общем-то, практика несложная. Всего месяц в стане врага, - он нервно смеется, получая не менее истеричный смешок от этого Мейси, - и мы дома. Я уверен, вы все справитесь, и все пройдет без бурных приключений. Коннору плевать. Едва услышав прощальные нотки в голосе Фостера, он тут же трансгрессирует к порогу поместья, игнорируя возгласы домовика и матери. Коннор будет спать все следующие сутки. Он надеется проспать и день отлета, но, к сожалению, он был слишком хорошо воспитан, чтобы пропустить и это. Коннор просто знал, что нужно будет действовать за всех. Заставить дурочку-плаксу сосредоточиться, тупорылого и настырного брюнета угомонить свой пыл, а пухлую… заставить начать работать. Заранее было понятно, кто будет головой в их компании. Заранее было ясно, что Коннор будет единственным выжившим. Просто потому что слабости остальных были видны настолько хорошо, что даже начинающие волшебники могли бы их использовать в свою пользу. - «Семисотый», - бурчит напоследок он, прежде чем упасть на кровать и забыться сном, полным рек из слез, попугаев «Я представился, твоя очередь», молчаливых статуй-коротышек и серьезного, почему-то немного грустного лица распределяющей группы Грейнджер.