Рыжий

Мы прикончили по седьмой банке "Бородача Гарри", когда Вик похвастался, мол, знает одного парня, который может провести нас в "Лагуну". Крейг аж джойстик выронил, и челюсть у него отвисла. А я пожал плечами. Вика слушать-то надо через пять слов на шестое, да и то лучше мимо ушей пропустить. Особенно после седьмой банки. Я поерзал на латанном-перелатанном диванчике, пнул пустую банку с ухмыляющейся бородатой рожей, потянулся к восьмой и веско сказал: - Врешь. - Не вру, - Вик осклабился и затянулся "огарком". Приторный запах травки поднялся от его губастой рожи, сквозь колечко пирсинга в носу и брови, к потолку с постерами Лолли Поп, омеги-порнозвезды с задницей круглой и сладкой, как леденец на палочке. В "Лагуне", говорят, таких "леденцов" десятки - выбирай хоть шоколадный, хоть малиновый... если вы понимаете, о чем я, но "Лагуна" был элитным клубом. Не просто для альф, а для альфа-самцов, мальчиков-мажоров. В общем, Вик врал и не краснел. Он скалил желтоватые зубы с заметно заостренными, как у всех альф, клыками: - Ну, кто сегодня хочет отдохнуть со славным омежкой? - Иди нахрен, - буркнул я. Крейг меня пихнул в бок. Больно, кстати - этот жирный бугай весит, небось, фунтов двести пятьдесят и лапищи у него как у медведя. Я взвыл "Эй!", но Крейг меня не слушал: - Чо, правда? В "Лагуну"? - В нее самую. К омежкам в обтягивающих латексных костюмах. С дыркой прямо на... - и он оттянул свои балахонистые джинсы, демонстрируя семейники в красный горошек. Мы с Крейгом демонстративно зажали носы и отвернулись - мы не пидоры, чтобы на волосатую жопу альфы любоваться. - У нас бабла нет. - И вообще «Лагуна» для мажоров. - Хорек... ну то есть, один чувак в "Лагуне" мне кое за что должен, - Вик сделал теперь многозначительную рожу. Огромный знак доллара качнулся на "золотой" (на самом деле, дешевой железке) цепи. - Так что проведет и позволит оторваться по полной программе. Крейг подорвался с места. Линялая майка задралась, выкатилось волосатое пузо: - Так идем, блин! Чего сидим-то? Я мстительно расстрелял его танчик на экране телека и только после этого выключил приставку. - Ладно. Я все равно тебе не верю, Вик, потому что тебе соврать, что поссать, но веди в свою "Лагуну". Мы прихватили еще штук шесть банок "Бородача", а Крейг скрутил по косяку. На улице совсем стемнело. Наш район - тот еще плевок на асфальте, если ты омега, то после заката лучше вообще дома сидеть, затащат в подворотню и трахнут во всех позах. Впрочем, альфам не лучше. Недавно Гончие, банда с юга, прикончила нашего кореша Люка. С тех пор я обзавелся складным ножом, Вик - травматикой, переделанной так, чтобы стрелять настоящими патронами, а здоровяк-Крейг носит перчатки со свинцом. Даже хвастал недавно, что вырубил какую-то Гончую одним ударом, и вот в это я как раз верю. В отличие от звездежа Вика насчет "Лагуны". Ладно, решил я, если что, склеим каких-нибудь сговорчивых омежек в "Крабе и Луне". Паршивая забегаловка и омеги там все потасканные, но чего поделать. Как говорит мой мамочка: всяк сверчок знай свой шесток. Сверчок - это что-то вроде таракана. Понятия не имею, сидят ли тараканы на шестах. Вик выгнал из гаража свою ржавую развалюху - древний "ниссан" без крыши, перекрашенный раз десять и как будто мухами засиженный, и мы поехали сначала куда-то в центр, а потом дальше. В центре все сияло разноцветными огнями, как будто тебя кинули на сцену в ток-шоу, и шум вокруг был такой же. Я нечасто выбирался из нашего района и вертел башкой, как попугай на шесте. Крейг смачно хлюпал пивом, а потом зевнул и сказал, что хочет жрать, на что я ему ответил - перебьешься, ты и так жирный. Он меня двинул в затылок, но небольно. А Вик все гнал и гнал куда-то, я разглядел подсвеченную лиловым и малиновым ратушу - здоровенная громадина с колоннами и висячими садами; потом нырнули к аллее звезд. Я все боялся, что либо нарвемся на копов, либо Вик врежется прямо на своей колымаге в прозрачную, почти невидимую витрину роскошного бутика, расколошматит к такой-то матери - и "ниссан" весь будет в обрывках дизайнерских шмоток, усеян сверкающими бриллиантами и всяким таким дерьмом. Как в клипах по телеку. Вот только в клипах чувакам не приходится платить. Но все обошлось. Вик вообще, даром что мелкий и тощий, пьянел как-то с запозданием и всегда сохранял относительный адекват. Снять штаны и позвать в "Лагуну" мог, но руль держал не хуже, чем собственный хрен под журнальчики с омежками. Он свернул куда-то в полутемный, почти как наше гетто, переулок. - Че, серьезно, - начал я. Крейг смял и вышвырнул банку - она застучала по брусчатке "дынц-дынц-дынц". - Сюда, - сказал Вик. Я никогда не видел "Лагуну". Только слышал - мол, супер-пупер секретный элитный клуб. Тусняк на всю катушку, омежки в латексе и извраты, какие даже после дорожки кокса с кактусовым пойлом напополам не приглючатся. И вот мы стоим возле забора в два человеческих роста - красивый такой забор, никакой колючей проволоки, резной, как будто с картинки, а Вик машет рукой. - Черный ход здесь. Да не стойте вы там, болваны. Он оказался прав: к парадному подкатил лимузин, длинный, как гондон XXL. Из тачки вывалились три альфы-"телка", а за ними - бог ты мой, сам Леденец. Охренеть. Омеги трахают омег, или, может, альфы тут тоже есть? Спрашивать я не стал. Крейг пыхтел над ухом, а мы уже шмыгнули куда-то влево, где забор становился не посеребренным, а вовсе даже кирпичным; и Вик уже там нас ждал. Не один. С каким-то омегой довольно шлюховатого виду - серебряное платье-мини, каблуки, ярко-багровая помада и ресницы с половину моего пальца. - Это Лэсси. Он же Хорек, - отрекомендовал знакомого Вик. Я уставился на этого Хорька, пытаясь понять, чего с ним не так. - Ты чего пере... Я вовремя ткнул Крейга в бок. Лэсси-Хорек был переделком. Альфой, который обожрался гормонами и переделал себе зад так, чтобы он истекал смазкой; в общем - искусственным омегой. И тут все встало на свои места. Я еще давно слышал, что у Вика двоюродный брат промышляет такими операциями. Вообще-то они не очень законны, но такое случается... хотя мне не понять, кто по своей воле захочет стать текущей шлюшкой. - Приятно познакомиться, мальчики, - курлыкнул Хорек, взмахивая своими ресницами. - Вы хотите приятно провести вечер? - Ага. С самыми жаркими омежками, - закивал Вик. Что-то мелькнуло на трехслойно отштукатуренном лице Хорька, словно ему в пиве червяк попался, но потом улыбнулся еще слаще: - Все как пожелают дорогие гости. Напитки и развлечения за счет заведения. Он подмигнул Вику. Крейг засопел и спросил: - А пожрать есть чего? Пицца там, ну или хот-дог... Я закрыл лицо руками, но Хорек даже не удивился. - Наше заведение предлагает лучшие образцы изысканных кухонь народов мира. Все что угодно: от русского борща до суши с фугу. Пицца по уникальному флорентийскому рецепту тоже есть. Кажется, Крейга это устроило. Лэсси зацокал лакированными каблуками через черный ход, и мы шмыгнули следом. Внутри я ожидал увидеть нечто сногсшибательное. Вроде алмазных инкрустаций в перилах, и золотых унитазов, и обязательно картин великих художников - мол, во всех знаменитых музеях узкоглазые туристы с фотиками пялятся на подделки, а здесь настоящее. Что ж, какую-то картину я увидел - она изображала голого мужика, альфу или омегу, неясно; вокруг него столпилась толпа одетых. То ли убить хотели, то ли трахнуть, то ли сказать "привет, бро". Тусклые лампы многократно отражались на деревянных перилах. В "Лагуне" было душновато. Ступени поднимались, опускались, путались между этажами. Их всего-то три. Один - нижний - подвал. Пахло стремновато: я подумал почему-то о дохлой кошке, которую облили духами. - Мы туда, - знающе кивнул Вик. Лэсси засеменил вниз. Задница у него ничего так была, я даже потянулся полапать, но Вик зыркнул, и я убрал руку в карман джинсов-«труб». - Ведите себя тихо, мальчики, - проговорил Лэсси. За бордельной жеманностью проглядывало: я говорю серьезно. - И да, если... узнаете кого-то, не подавайте виду. Он толкнул дверь, на вид деревянную, но скрипнувшую железом. Я ждал, что бУхнет по башке басами, как в клубах попроще, но за дверью оказался просторный зал, в синих тонах и полутемный, словно хозяева на лампочки поскупились. Музыка пиликала, но негромкая, какое-то классическое дерьмо — в углу я заметил омежку за пианино. Одет он был в строгий костюм, светлые волосы прилизаны, а пальчики так и бегали по клавишам. Второй, такой же черно-белый, пиликал на скрипочке. Видок у обоих был бледноватый. Половину округлого зала занимал бар. Сновали официанты в синих блестящих трусиках. Зал казался совсем пустым, за круглыми стеклянными столиками я заметил человек семь или десять. - Глянь, - дыхнул мне в ухо перегаром Крейг. - Там этот. Из парламента. Как его? Уинсли... Уотли... Я перехватил крейгов взгляд и уставился вправо, где старикашка тискал за задницу маленького омежку, лет восьми или девяти, не больше; из полурасстегнутых трусиков выпирал голый член. Иногда старикашка наклонялся, чтобы обслюнявить «стручок». - За мной, - сквозь зубы рявкнул Лэсси, и мы поняли — лучше поторопиться. Но я все равно успел рассмотреть еще кое-что. Стеклянный же стол, на столе — омежка постарше, лет семнадцать. Распяленный, голый, ноги раздвинуты. Лежал он ничком, так что лишь волосы заметил — синие, «фирменный» цвет «Лагуны». Над ним навис взъерошенный тип и все пихал, пихал синему в зад бутылку из-под дорогущего виски «Огненный Лев», ту самую, с горлышком-штопором. Рядом валялся тюбик смазки с крупной кляксой-клубничиной. Мальчишка дрыгал ногами и не стонал даже, а как-то взвизгивал. Мне вспомнилась мышь в мышеловке: мы ставили на кухне, и однажды попалась особо крупная и живучая. Ей перебило хребет, но еще несколько часов она боролась со смертью. И пищала так же. Мать приказал выбросить мышь на помойку, а мышеловку принести, потому что она аж пять центов стоит. Когда я выбрасывал тушку за углом, мышь заверещала особенно громко, может, в последний раз. Лохматый наклонялся и проталкивал бутылку. Синий был той мышью. Я заметил остатки оранжевой жидкости в бутылке — она втекала, похоже, прямо в дырку. На стол капало красным. - Джей, чего зыришь, - поторопил меня Вик. Но потом мы все едва не влетели в «латексную» компанию. Эти отгородились шторкой, только она колыхнулась в самый неподходящий момент, да еще и травкин дым рассеялся. К кожаному дивану привязали другого омежку — довольно пухлого, а потом я понял, что он еще и беременный. С ним был Леденец и мордоворот-альфа, оба в латексе, беременный — тоже, одно белое пузо торчит. Оба охаживали его плеткой — по плечам, округлым бедрам, выпирающему животу. Беременный извивался на диване, но не орал, может, оттого что во рту у него черный шарик торчал. Или оттого, что наглухо был обдолбан — на глазах словно шторку задернули, а по щеке стекала дорожка слюны. - Ух ты, - облизнулся Крейг. И я кивнул. В штанах у меня давно было тесно, от всех зрелищ, от официантиков в трусиках, от тягуче-кислого омежьего запаха. Никакая трава и духи его не перебьют. И клубничная смазка не испортит. - Мы тоже хотим, - заявил Крейг, и тут даже Вик не шипел, поддакнул. - Точно, Хорек. Ты обещал по полной программе. - Не смотрите на рядовых посетителей, - улыбнулся Лэсси-Хорек. - Вас обслужат как VIP-гостей. Охренеть, мелькнула мысль. Если им политики и Леденец «рядовые», то кто «не рядовые»? Сам президент? И мы — наравне? Синие лампы описали пируэт: голова закружилась. Я даже затормозил немножко, и Крейг меня подогнал подзатыльником. Лэсси привел нас в комнату, которую он называл «восточной». Она была вся в коврах, розовых атласных подушках и дымящих курильницах. На стене висел кривой меч, а в стену встроен деревянный с хрусталем бар. Но мы не любоваться достопримечательностями сюда пришли. - Ну, и где развлекуха? - топтаться грязными башмаками по коврам казалось как-то неуместно. Почти как курить в церкви. Я сунул руки в карманы худи. Лэсси взмахнул накладными ресницами. Мордочка-то у него была хоречья, узенькая, но держался принцем. На районе бы такому врезали, а может, еще чего, но если бы не он, черта лысого мы бы даже на пороге «Лагуны» очутились. - Будете делать заказ на напитки? Блюда? - Ты, главное, омежек тащи, - хохотнул Вик, а я добавил: - Беременных. Крейг поперхнулся: - Джей, башкой стукнулся? Но у Вика блеснул в огонек в глазах, он аж весь заерзал и захихикал: - Точно. Давай их сюда. Пузатых. - Да ну вас, извращенцы, - пробурчал Крейг, но его уже никто не слушал, Лэсси поклонился как ни в чем не бывало и свалил из душной «восточной» комнаты. - Ебанашки, - сплюнул прямо на дорогущий даже на вид ковер Крейг, но потом плюхнулся на подушку. - Впрочем, пох. Мы разглядывали комнату этого дорогущего борделя, нашли какую-то штуковину — вроде шеста с распорками, прибитую к стене, но неплотно. На ней были крепления для рук и ног. Штуковину можно было наклонить, точно гладильную доску. - Ух ты, глянь, - ржал Вик, мотая ее туда-сюда. Еще мы нашли банановую смазку, гондоны, а Крейг — кучу всяких игрушек, от плетки и кляпа до затычки в зад с пушистым хвостом. Крейг предложил нам ее куда-нибудь впихнуть, я обозвал его педиком. Вик ржал и показывал на нас обоих пальцем. А потом мы все заткнулись, потому что вернулся Лэсси с двумя официантами... и парой омежек. Как и заказывали, беременных. Омежки были совсем голые, если не считать кожаных трусиков — раздутые круглые животы приминали спереди жестковатую ткань, так и хотелось потрогать эти собравшиеся складочки, оттянуть и высвободить член. Один выглядел постарше, лет двадцать, а второй — явно мельче, вообще-то малолеток не очень люблю, но тут я себе сказал — это гребаная шлюха, чего церемониться. Старший — эдакий смазливый блондинчик с курносым носом и пухлыми губками - смотрел как будто с вызовом, облизывал мокрые розовые губы. Рыжик-младший, присыпанный веснушками, как перцем, дичился. Я снова подумал о пойманной мыши. Или о белке скорее. По-моему, рыжему хотелось сигануть отсюда подальше, но на них обоих застегнуты были стальные ошейники, а цепочки держал Лэсси. - А чего только двое, - пробухтел Крейг. По-моему, он все еще надеялся «нормального» получить. Беременные его не заводили, что ли. - Незабудка, - это Лэсси так блондина обозвал, может, оттого что у того глазки так и светились голубым, - и Рыжий - лучшие из свободных сейчас. - Сойдет, - вылез Вик. Лэсси его смерил долгим взглядом. - Развлекайтесь. Рыжий чуть съежился, когда Хорек передал Вику «поводки». Незабудка таращился под ноги с флегматичностью моего мамаши, жующего чипсы под тупой сериал. Я шлепнул его по пузу и оттянул трусы там, где и хотелось: - Эй, поживее. Лэсси отодвинулся: - Напитки в баре, там же пульт для вызова персонала... если понадобится что-то еще, - и удалился, цокая каблуками. Несколько минут мы тупили: стояли и не знали с какого боку к этим пузатым Незабудке и Рыжему подступиться. - Эээ, - сказал Крейг. - Типа привет. Он открыл бар, вытащил какую-то бутыль с зеленой жидкостью. Мощно приложился сам, скривился, будто живого таракана проглотил. Жижа шибала травой. - Хотите? - предложил омежкам. Они не двигались. - Эй, вы же шлюхи, - Вик дернул «поводки». Натянулось сильно — на белесой коже Рыжего расплылось розовое пятно, аж до ключиц. - Ну там... давайте, заводите нас. Покрутите жопами, все дела... И тут Рыжий разревелся, а Незабудка стал наматывать свои длинные белесые лохмы на палец и верещать что-то про то, что их сюда притащили силком, заставили, и вообще они монашки при церковном приюте. Не дословно, но где-то так. Вик матюгнулся на Лэсси. Крейг поморгал, хлебнул еще из своей бутылки. Я отобрал и тоже приложился — горло обожгло горько-сладкой гадостью. Но стало проще. - Короче, - сказал я. - Малышки, нам похер, кто вы. Вы здесь, чтобы подставлять ротики, зады и другие дырки... если мы того захотим. Я сграбастал Незабудку и запустил палец ему в пупок. У беременных он часто выступает узелком, на двоюродном брате-омежке доводилось повидать; а у этого — осталась аккуратная розовая впадинка. Оба, Незабудка и Рыжий, худоваты на мой вкус, но ничего, оказалось мягко, гладко, член у меня аж в ширинку уперся. Над ухом засопели Крейг и Вик. Я лапал Незабудку за пузо и зад, рывком стянул трусы и подтолкнул коленом — наклоняйся, мол. Он подчинился не сразу. Как будто сломался. Я вспомнил того мальчишку на столе, которому пихали бутылку, и... пожалел, что в восточной комнате нет никаких столов. Только та дурацкая крестовина. Нагнуться Незабудка толком не мог, живот мешал. Ему пришлось раскорячиться, широко раздвинув ноги. Он тихо хныкнул, когда я засунул палец теперь в зад, чуть влажный от омежьей смазки. - Вот черт, - проговорил Крейг. А Вик дернул за поводок Рыжего. - Давай рядом. Ать-два, ноги на ширину плеч, жопу кверху! Крейг заржал и поперхнулся зеленью, да так, что брызги полетели на веснушчатую белую спину, Незабудке тоже малость досталось. - Дебил, - буркнул я. Мне не хотелось тратить время на Крейга, когда тут два мальчика пытались изогнуться, несмотря на раздутые животы. Ягодицы у них обоих были крепкие, круглые, я шлепнул Рыжего с оттяжкой, наслаждаясь упругой отдачей и тем, как расплылось красное пятно. - Ну!? Чего бля, ждете, - Вик не выдержал первым. Всегда он такой. Бодрится, выпендривается, ко-ко, у меня крутые связи. А потом первый без штанов. Вот и сейчас — вытащил свой кривой стручок, схватил Незабудку за светленькую челку и пихнул прямо в рот. Ну да, у задних-то дырок мы с Крейгом крутились. Незабудка вильнул задом, как будто пытаясь выплюнуть, но потом как-то медленно вспорхнули — раз-два — ресницы, и он принялся сосать, проглатывая и причмокивая. Розовое отверстие заалело и приоткрылось. - Ого-го, шлюхе нравится, - восторженно завыл Крейг, после чего приложил лапищей почему-то Рыжего. А тот на своих каблучищах не удержался, охнул и плюхнулся пузом на ковер. На мгновение почудилось, лопнет брюхо разбитым арбузом и вывалятся оттуда красные потроха. Рыжий дрыгнул ногами, скидывая туфлю, попытался скрючиться, поджать ноги — видно, больно шибанулся. Крейг замешкался. Он вообще-то незлой, тупой и жирный, как орангутан, но не злой. И я не злой. Я любопытный. Омежек беременных — где еще вот так посмотришь? Вот и сел на корточки, не обращая внимания на Вика с чмокающе сосущим Незабудкой; перевернул Рыжего на спину. Он был словно майский жук или черепаха, тощий и огромный этот белый шар, в венках и веснушках. От пупка к члену тянулась розовая дорожка. Я лизнул ее и прихватил тугую кожу на животе зубами. Потом подобрал почему-то туфлю. Синяя, лакированная, с дурацким стразом на пятке. Сам не знаю, зачем ее взял - Лох ты, а не шлюха, - усмехнулся. Рыжий на меня уставился круглыми глазами, поморгал: - П-простите... пожалуйста, простите. - Да ладно. Мы добрые. Крейг, правда же, добрые? Он зажимался, суча ногами. Я разглядывал, трогал, потянул за большой палец ноги — педикюр с блестками смешно поблескивал. Коленки сбитые. Лодыжки чуть опухли. - Ничерта в нем особенного, - подсел и Крейг. - Эй, чудо, пей давай, - и присунул... бутылку в рот Рыжему. Тот едва не захлебнулся, а Крейг заржал про «привык чо другое облизывать». Я обернулся к Вику. Тот извивался, вдалбливался белобрысому Незабудке. У того тушь совсем растеклась, весь макияж превратился в пару фингалов. Вик драл его со злостью, прическу превратил в охапку сена, а потом замер. У Незабудки, небось, из ушей потекло. Вику не так чтоб часто на районе дают. Ха. Незабудка хотел было отодвинуться, может, сплюнуть, но Вик держал и держал. - Глотай, сука, - шипел он. - Эй, хорош, - попытался осадить его Крейг, но Вик не слушал, а потом хрящики на незабудкиной шее послушно дернулись. Проглотил. - Так-то лучше, - Вик похлопал шлюшку по заляпанной размазанной косметикой щеке. - Теперь моя очередь, - заявил Крейг. Наверное, ему Незабудка тоже больше Рыжего понравился. Ну он правда был хорошенький. Как в порно-мультиках — беленький, с глазищами на пол-лица. Пузо поменьше, кстати, видимо, срок ранний. Крейг сграбастал еще задыхающегося Незабудку, стянул штаны и приткнулся в зад. - Бля. Суховатый. Ты чо, сука, не хочешь меня? - он встряхнул белесого, как собака тапок. Незабудка теперь стоял раком. Пузо ему мешало, он покраснел аж до шеи. Видимо, не особо заведешься в такой позе. - Я... я готов... господин, - пропищал он. Мог не уточнять. Крейгу уже похрен было, он подхватил мальца за ноги и насаживал на себя методичными рывками — вперед-назад, раз-два. Как будто работал механизм. Здоровенный член, когда выскальзывал, был немножко в крови, но все равно круто смотрелось. Я чуть про Рыжего не забыл от такого зрелища. Тот сам напомнил: - Сэр, умоляю вас... не делайте больно. Мы просто хотели заработать. У нас дети... будут дети, сэр, вы ведь не причините Келли... Пищал он жалобно, словно мокрый котенок. Я котят в детстве топил. И писклявое мявканье... всегда нравилось. Заводило. Ты чувствуешь себя господом богом, ничуть не меньше. Я закурил. Сделал всего три затяжки, рассматривая Вика — он поперся к бару и выволок другую бутылку. Синюю. Гребаная радуга. Крейга с повисшим тряпочкой на его члене Незабудкой. Перевернул Рыжего так, чтобы чуть вытянутая выпуклость живота торчала вверх. И затушил сигарету там, где возле пупка сплетались голубые жилки, присыпанные парой веснушек. Рыжий заорал. И задергался, конечно, но этого-то я ждал, придавил его коленом, чтобы не выбивался. У него изо рта пена пошла, ожог сначала покраснел, потом набряк пузырем с сукровицей. Окурок я убрал и затер подошвой. Портить ковры было жалко. - Ты ебанулся, Джей! - налетел на меня Вик, однако хватило взгляда, чтобы он заткнулся. - Драть мокрожопок я и на районе могу. Давай развлечемся по-взрослому, - сказал я. - Ты еба... Он не договорил. Махнул рукой и помог тащить Рыжего к той самой крестовине. Тот лепетал чего-то о милости, о том, какие они с Келли — это он Незабудку так называл — хорошие. Краем глаза я заметил, что Крейг уже накачал того спермой по самые гланды и теперь отвалился. Крейг вообще вроде борова. Жрать, дрыхнуть, трахать. На этом его фантазия заканчивалась. - Вы чего творите? - буркнул он. - Раз-звлекаемся, - растянул слово Вик. Стальные наручники крестовины клацнули вокруг лапок Рыжего. Тот подергивался насаженным на крючок червяком. - Сэр... пожалуйста... - Ник, не надо. Все хорошо, - хлюпнул носом теперь Незабудка. После Крейга он выглядел помятым, но, в общем, здоровеньким. Ребята уже успели по разу кончить, но я — не то же самое. Мне всегда хотелось особенного. Стояк в штанах держать умею. Я потерял девственность в одинадцать со старым проституткой-омегой Джо Кирби. Потом было в том же духе. По ночам я смотрел ролики с постановочными изнасилованиями и японские картинки-гуро и дрочил так яростно, что удивляюсь, как не ободрал руки до костей. И сейчас... разве Лэсси не пообещал нам особое ВИП—обслуживание? - Давайте развлечемся как следует, - повторил я, зная: ребята меня послушают. Мы с Виком иногда мерялись херами, кто круче, но в таких делах я их вел. Дело в том, что я не только окурок о брюхо омеги могу затушить. Из лагуновского арсенала игрушек я выбрал плетку и фиолетовый дилдо на батарейках. Крейг подтащил Незабудку, его мы пристегнули спиной к Рыжему - задницу все равно было видно, раздвинутые ноги ничего не прятали. Вик подхватил розовый имитатор с полупрозрачными усиками. Крейг отыскал в баре сэндвич и с чавканьем его пожирал. Придурок. Мы с Виком одновременно повключали резиновые херы. У Незабудки там хлюпало от крейговой спермы и по ногам стекало, зато и вошло легко. Я поиграл своим у входа, поглаживая пластиком аккуратненькие складки. - Кто тебя обрюхатил, Рыжий? Это был крутой альфа. Вроде меня, - я заржал, - может, даже покруче. Хрен у него был такой? Или больше? Ты под ним стонал и вскидывался, правда? А сейчас будешь? Дилдо жужжал на входе в чувствительный анус, и Рыжий даже забыл реветь. Членик у него немного приподнялся. Мы с Виком переглянулись. Незабудка у него меньше был воодушевлен. Вик тоже придурок. Я ударил Рыжего плеткой по груди и животу. Он заорал - попало точно по ожогу. Я погрузил в него резиновый хер. Ударил еще раз. Где-то за тысячи миль трахал своего "резинкой" Вик, но мне было плевать, даже когда этот слабак сдался, расстегнул наручники и наголенники и натянул мальчишку на собственный кривой инструмент. Нахрен этих идиотов. Крейга с сэндвичем. Нетерпеливого Вика. У меня - мой Рыжий, веснушками-перцем присыпанный, смазливый омежка с начинкой. Я бил его по беременному пузу, вталкивал игрушку внутрь, и потом перевернул крестовину так, чтобы яйцевидный живот смотрел вверх, а я мог наконец-то засунуть собственный член в расширенную, мокрую от смазки задницу. И вот это было сладко. Словно вернулся в детство, наворовал в супермаркете полные карманы конфет и пожирал добычу за углом. Рыжий вздрагивал в оковах. Я двигался внутри него, балдея оттого как туго обхватила меня его дырка. Может, и не соврал. Может, они и правда чуть не монашенки в латексных трусах. Прежде омеги, которых я трахал, были раздолбанные вусмерть, член болтался карандашом в стакане. У Рыжего запунцовели щеки и губы. Волосы цвета подгнивших апельсинов растрепались. Наверное, он был красивый. Впрочем, мне все равно. Я трахал его, предвкушая, что сделаю дальше. Я достал свой складной нож, призванный защищаться от южной банды, и в момент оргазма воткнул лезвие прямо в натянутую кожицу с синими жилками, рядом с пупком. Вошло с той же сладкой туговатостью, что и в задницу; Рыжий заверещал, дико вытаращил глазенки. Он выплевывал что-то желтоватое - кажись, блевотину с желчью, а я наполнял его ножом и спермой, и, о боги, о первые Альфа и Омега, наконец-то понял, что есть в этом сраном мире счастье. Оргазм - такая дерьмовая штука, долго не продлится. Сквозь блаженную пелену я слышал, как визжит Незабудка, матерятся Вик и Крейг. Нож скользил в распаханной плоти рыжего, поблескивал мокрыми разводами, и я открывал его арбузное брюхо, почти впрямь уверенный - внутри ни дерьма, ни зародыша, только черные семечки и водянистая ароматная мякоть. Но пахло сортиром - кишками, какими-то потрохами. Они вывалились, комки тугой слизи, петля за петлей. Пузырь матки высунулся, похожий на многократно увеличенный ожог; внутри плавал зародыш. Я вспорол пузырь и достал начинку. Эмбрион смахивал на хомячка. Или на ту мышь из мышеловки. Я лизнул его, не вытаскивая члена из почти затихшего Рыжего, и, поддавшись мимолетному искушению, перекусил тонкие позвонки. На вкус похоже на кильку в томате. - Тони...что ты... с ним... сделал, - прошептал Рыжий. Он повернул голову - глаза прозрачные, как дождевые лужи на крыше; и даже заляпанный рвотой и кровью он казался каким-то святым. Святая шлюха, подумать только. Он улыбнулся и умер. Я все еще держал кусок нерожденного младенца, когда Вик и Крейг оттащили меня от трупа. На подушках валялся в обмороке Незабудка. Крейг с размаху двинул мне в морду, я взмахнул мокрым от крови Рыжего (рыжей крови) ножом, но Вик вышиб его и сказал: - Я позову Лэсси. Лэсси явился не один, а в сопровождении сразу трех "телков"-альф. И в обморок не грохнулся, переделок сраный. Наоборот, он казался странно спокойным, истерил только Вик, аж подвизгивал - орал, мол, я ебанутый, гребаный извращенец, и они с Крейгом не при чем, а особенно он, Вик, вообще мимо проходил, можно сказать. - Клянусь, Лэс, мы не знали, что этот педрила задумал. Он был готов переделку в ноги бухнуться. Я сплюнул. - Выпить дай. Крейг меня за руки удерживал, но, поколебавшись, уступил и позволил приложиться к зеленой бутылке. В голове по-прежнему звенело, хоть и стало чуть легче. Лэсси оглядел заляпанную кровью комнату, мертвого Рыжего с дырой в животе - кишки и лопнувший воздушный шарик матки свешивались теперь совсем некрасиво. Испортили мне забаву. Гребаные уроды. - Оставьте его нам. - Что? - вскинулся Вик, и я вслед за ним. - Какого хера? Вы "Лагуна", у вас не такое творят... - Вик, ты в курсе. За особые услуги расплачиваются особо. Меня сграбастали "телки". Я лягнул одного под колено - вернее, попытался, тот перехватил и двинул по шее так, что под черепом замигали желтые звезды. Я поднял глаза на Вика и Крейга, но оба отвернулись. Лэсси закурил сигариллу. Вишневый аромат перекрывал вонь: - Без обид, ребята. Причиненный ущерб нужно возместить. Мы кастрируем его и сделаем искусственную омегу. Посетители такое любят. Мертвый взгляд Рыжего уставился на меня, и я закричал.