Зеркало

      Под землей течет красная река. Запертый в своем русле, поток с отчаянной злобой бьется о берега - так громко, что Морс едва слышит свои мысли. Вода пахнет селитрой, железом и солью. Брызги попадают на лицо - вода теплая и привычная, словно чье-то дыхание.       Еще там есть руки, покрытые потрескавшейся оранжевой ржавчиной. Она прячется в линиях ладони и под ногтями, размазывается по костяшкам и тыльной стороне, почти незаметная, неразличимая. Морс смотрит, и под его взглядом время разворачивается назад словно парус. Возвращается влага, ржавчина краснеет, становится все плотнее и плотнее, пока не превращается в пленку. Тягучая жидкость капает вниз.       Издалека эхом доносятся слова, едва различимые из-за шума воды.       "Сэр, не теряйте сознание! Только не теряйте сознание! Сэр..."       "Морс? Морс! Не двигайся, парень."       На мокрой земле корчится от боли - нет, просто лежит - тело. Красные руки тоже там, и Морс чувствует, как они давят на рваные края боли. Они теплые, уверенные, и лишь эта уверенность отгоняет тьму, порожденную его страхом. Это его боль, его кровь, его пустота. Но и руки тоже его - под ладонями он чувствует открытую рану. Она мокрая, горячая в центре, но края уже начинают остывать. Жар постепенно спадает, и жизнь течет, вытекает из тела.       Морсу нужно куда-то пойти, нужно что-то сделать. В спешке он встает и начинает идти. Срочность подгоняет, и он хромает по ненадежному полу, деревянные доски скрипят под его шагами. Бедро болит, и когда Морс ощупывает ногу, то обнаруживает, что все карманы битком набиты стихами - теми самыми, которые он начал читать в школе, чтобы насолить Гвен. Ветер уносит листочки, тонкие словно папиросная бумага, и они улетают, перешептываясь между собой.       Где-то в темных коридорах плачет мальчик. Морс не может сказать, откуда он знает, что это мальчик, но он уверен. Плач доносится откуда-то издалека, приглушенный, почти неслышный, но в этих всхлипах такая безнадежность, такая потерянность, что Морсу становится плохо. Он пытается идти быстрее, но вдруг чувствует что-то мокрое. Он смотрит вниз на свои брюки и понимает, что штанина пропитана чем-то ярким, чем-то красным, и жидкость медленно капает вниз. Сначала на Морса накатывает ужас, потом тошнота, но он плотно закрывает глаза, прислоняясь ладонью к стене - продолжай идти.       В конце коридора виднеется белая дверь с медной ручкой. За три ярда до нее боль в ноге усиливается, и Морс еле проходит оставшееся расстояние, прислонившись плечом к стене хоть для какой-то опоры. Плач звучит все громче, все ближе, и Морс открывает дверь.       В морге ДеБрина холодно, тихо и темно. Лишь слабый свет рассвета просачивается сквозь окна, освещая две железные каталки в центре комнаты. На полу - гравий, сквозь который тут и там прорастают сорняки.       Морс стоит, застыв в дверном проеме. Неизвестные пока тела покрыты простынями. По очертаниям можно предположить, что это взрослые мужчины.       Морс вытирает капельки пота, выступившие на лбу, и понимает, что весь дрожит. Не только рука, он весь дрожит, словно от холода. Он делает шаг назад и упирается спиной в массивные железные двери. Он знает людей под простынями. Хорошо знает. Ни за что на свете он не хочет увидеть их здесь и сейчас. Он не может.       Морс медленно протягивает руку за спину, словно боясь, что его кто-то заметит, и пытается на ощупь найти дверную ручку, сначала медленно, потом почти панически.       Ручка исчезла.       Пульс учащается, и Морс начинает лихорадочно глотать воздух, пытаясь выравнять дыхание, пытаясь глубоко вдохнуть, но сердце бешено бьется о стенки грудной клетки, и из-за недостатка кислорода кружится голова. Морс пытается успокоиться, но ему нельзя оставаться здесь. Каждую секунду приближается момент, когда придется узнать, но Морс не может, Морсу нельзя этого знать.       Прижавшись ладонями к стене, Морс осторожно обходит комнату по периметру, направляясь к окну на противоположной стене. Он хромает, и гравий хрустит под его ногами. Морс не поднимает глаз, стараясь не смотреть на каталки. Он добирается до подоконника, даже забирается наверх и прижимается ладонями к прохладному, гладкому стеклу.       В эту секунду он понимает, что больше ему некуда идти.       За его спиной в морге загораются лампы, и слепящий свет с потолка освещает гравий и каталки из нержавеющей стали. Лампы гудят словно осиное гнездо, тысячи ватт струятся сквозь сгорающие волокна.       Морс на секунду закрывает глаза, плотно сжав губы, потом убирает ладони со стекла. Сжав руки в кулаки, он заставляет себя обернуться. Простыни исчезли. На каталках, бледные и неподвижные, уже с Y-образными шрамами от вскрытия, лежат два трупа.       Его отец и Фред Фёрсдей.       На секунду Морс застывает, а потом разворачивается и изо всех сил бьет кулаком по стеклу.       - Нет! --------------------------------------------------------------------------------------       Морс резко просыпается от звенящего в ушах крика. Он задыхается, рубашка промокла от пота, бедро болит - во сне он больно расцарапал кожу ногтями.       Что-то металлическое ударяется о прутья решетки, за ударом следует окрик:       - Тише там!       Морс приподнимается на локте и встает с койки. За решеткой, на другой стороне, дежурный сержант смотрит на него без всякого выражения.       - Инспектор Фёрсдей... Есть какие-нибудь новости?       - Что?       - Детектив-инспектор Фёрсдей, из отделения Коули. Его госпитализировали. Есть какие-нибудь новости об его состоянии?       Сержант усмехается.       - Так я тебе и сказал! Просто не поднимай головы и не открывай рта, и тогда, если повезет, ключи от этой камеры не попадут не в те руки. Каким же гадом нужно быть, чтобы вот так предать своих же, а? Подлюг как ты здесь не любят.       - Я не... - яростно начинает Морс, но сержант уже уходит.       Морс медленно опускается обратно на койку. Медленно, постепенно, словно росток, загибающийся от недостатка влаги, он подтягивает колени к груди и прячет лицо в ладонях, запускает пальцы в волосы, сжимает до боли и еще сильнее.       В конце концов, он поворачивается спиной к решетке, прижимаясь коленями к холодной, каменной стене. Слезы впитываются в тонкую подушку. Ни звуков, ни света, ничего - в темных уголках его разума достаточно кошмаров. С раздражением, Морс швыряет подушку в противоположную стену и прячет лицо в сгибе локтя.       Этой ночью он больше не спит.