Я убил Гефестиона.

После смерти Гефестиона, Аль-Скандир перестал меня замечать, в покоях стало ощущаться явное его присутствие. Мой повелитель каждый вечер разговаривал с ним, рассказывая, что происходило днем. Слуги и охрана у Александра сменились. Новыми, стали мальчики Гефестиона. Они очень хорошо обучены, знали свое место; вместе с тем, сын Аминтора не плохо к ним относился. Не наказывал без явных на то причин. Они тоже заметили негласное присутствие Гефестиона. Чувствуя его надзор, они, прежде всего Миней, старались сделать все, что необходимо, не дожидаясь приказаний Александра. Таковые и не были нужны. Он, зная, что эти мальчики обучались у Гефестиона, то есть знали, что тот делает так, как любит царь, его филэ, делали все сами. Я же оставался в стороне, эти слуги Гефестиона все время делали мне что-то назло. Они и раньше недолюбливали меня, когда их господин был жив. Миней был влюблен в Гефестиона, это знала вся его охрана - все были влюблены в него - но хилиарх оставался верен царю. Через несколько дней после смерти Гефестиона, весть об ужасной потере, добралась до всех уголков Македонской Империи. Со всех ее концов стали съезжаться, желавшие загладить свою вину перед усопшим, но были и те, кто действительно скорбел о нем. Таковых было большинство. Гефестион оказался отзывчивым человеком, помогал тем, кто действительно нуждался в помощи. Он был прекрасным дипломатом. Его трудами улаживались многие конфликты, которые могли перерасти в настоящие войны, но сын Аминтора с невиданной легкостью решал подобные проблемы. Раньше я думал, что Александр оставлял хилиарха наводить переправы потому, что считал Гефестиона плохим воином, я ошибался. Только спустя десять лет после смерти обоих я понял, что Гефестион был замечательным, храбрым воином, но Александр, дабы не потерять возлюбленного в какой-нибудь из битв оставлял его подальше. Хилиарх всегда рвался в бой сразу после царя, стараясь того защитить. В битвах они находились обязательно рядом, спиной к спине, дрались, рубя головы врагам, так рассказывал мне Птолемей. У Гефестиона был давний конфликт с Кратером, кажется, с детства. Об этом никто вслух никогда не говорил, даже сын Лага старался умолчать. Однажды, эти двое, в ссоре обнажили мечи и стали угрожать друг другу расправой, толпа разделилась на два лагеря и распаляла грядущую битву, но кто-то позвал за царем. Александр прибыл вовремя и так взревел на них, что те выбросили мечи из рук. Он долго говорил, как они оба дороги его сердцу. Попытавшийся вставить слово для оправдания Гефестион, получил незаслуженное оскорбление от самого царя. Александр, не успев остыть от нахлынувшей ярости, сказал только начавшему говорить хилиарху, что тот был бы ничем, если бы не Александр. Птолемей рассказывал, что после этих слов Аль-Скандир приказал обоим наутро явиться к нему в шатер для разговора и последующего примирения, затем сел на коня и уехал. Говорят, что Гефестион тогда показался мертвецки бледным, но вскоре покинул место ссоры, даже не оглянувшись. Пошел слух, что Патрокл больше ничего не значит для своего Ахилла, но то была лишь ложь. Гефестиона долго не могли найти наутро, и Кратер один прибывал в шатре царя. Александр возгневался еще больше и приказал силой привести Гефестиона, если тот откажется придти, но сына Аминтора и след простыл. В небольшом лагере его никто не мог отыскать. Перед исчезновением Птолемей видел его на скалах и подошел сказать, что царь был зол и что не стоит обращать на это никакого внимания, но Аминтор ответил, что таких слов Александр не говорил даже солдатам и рабам, оттого ему, сыну благородного воина, не смыть позор никогда. После этого Птолемей удалился, а Гефестион оставался там еще некоторое время. Александр очень переживал ссору с возлюбленным и постоянно находился в своих мыслях, даже на Совете, который собрал через два дня после инцидента. А через три дня весь лагерь увидел Гефестиона с каким-то мальчиком, по-видимому, те возвращались с охоты. Хилиарх выглядел довольно бодро и весело, даже не смотря на удивленные лица военачальников. Сразу после того, как сын Аминтора скрылся под пологом своего шатра туда же последовал Птолемей, он спрашивал о произошедшем три дня назад, но Гефестион сказал, что если Александр считает его никем, значит, так оно и есть, и ему следует вести себя, как подобает ничтожествам. Птолемей же, ничего не поняв, вышел и сразу отправится к Александру. Царь сделал вид, что его никак не волнуют заботы хилиарха и что тот волен делать все. Эта ссора могла бы продолжаться вечно, если бы не Птолемей, уговоривший Александра помириться с Гефестионом. Те сделали все, как велел сын Лага и стали вновь неразлучны, как Ахиллес и Патрокл. Я убил Гефестиона, мне это удалось, но я сожалею, видят боги, я сожалею об этом! Если бы я только знал, что Ахиллес так будет горевать по своему Патроклу, то я ни за что не отравил бы его. А через восемь месяцев после смерти Гефестиона, Александр, проведя необходимые обряды, устроив пир в честь хилиарха, отравился и умер, отправившись следом за возлюбленным.