Белокурый принц для хрупкой орхидеи

      Рассвет. Женский силуэт выделяется на фоне тусклого света из окна. Солнце только поднимается, а она уже не спит. Глаза спокойно и как-то нежно смотрят на мир: на утренний город, на свой родной район, на орхидею, растущую на подоконнике. Орхидея - хрупкий цветок, поэтому, стоя в горшке, она дополнительно подперта палочкой и слегка опирается на окно.       Иногда хочется чувствовать себя такой же нежной и хрупкой, как этот цветок. Хочется быть милой, ранимой, женственной. Но трудно быть такой, если ты - Хельга... И вроде ничто уже не мешает - школа окончена, драться не с кем; жилье отдельно от родителей, никто не достает, не раздражает, не придирается; даже любимый уже твой муж, значит, и скрывать нечего. А все же что-то мешает. Непривычно это как-то - быть женственной, нежной. Впервые Хельга почувствовала себя хрупкой, нежной, зависимой от мужчины лишь вчера, на собственной свадьбе. Ей было безумно непривычно быть на руках у любимого, когда тот нес ее домой. Было безумно непривычно поменять (пусть и на один день) кеды, джинсы и футболку на каблуки, платье и фату. До сих пор осталось непривычное ощущение того, что безымянный палец что-то сдавливает - пусть и что-то дорогое, при том не только в материальном плане. Вчера было непривычно все. Даже в какой-то момент показалось, что это сон, что она проснется все еще школьницей, и в тот день, когда Арнольд предложил ей встречаться, ничего не произойдет и он пройдет так же, как и обычный будний день. Но потом это ощущение пропало. Пропало тогда, когда она проснулась с Арнольдом в одной постели, в новой квартире, в своей белоснежной фате, которую забыла снять; когда она еще чувствовала тонкие ноты тех самых духов, которыми брызгалась вчера, перед свадьбой; когда она увидела сбоку от себя растрепанного Арнольда, произносящего во сне ее имя.       В этот же момент, когда Хельга проснулась, в ней проснулось и ее желание быть хрупкой и нежной. В постели лежал тот, кто мог это сделать. Ее любимый, а отныне и муж, был единственным, кто мог заставить ее чувствовать себя ранимой, женственной, зависящей от сильного мужского плеча.        Солнце постепенно возвышалось, поочередно заглядывая в окна всех жителей земли. Лениво потягиваясь и сладко улыбаясь, проснулся Арнольд. - Хельга Шотмэн, согласны ли вы одарить своего мужа утренним поцелуем? - шутливо сказал Арнольд, встретившись глазами со своей вчерашней невестой и сегодняшней женой. Вобщем-то, ответа не требовалось, все было и так ясно. - Арнольд, а что было этой ночью? - любопытно спросила Хельга. Она и в правду не помнила этого: праздничное шампанское сделало свое дело. - Я и сам не помню. Но счастливо подозреваю, что вчерашний вечер и сегодняшняя ночь послужили началом зарождения новой жизни... - после этих слов оба улыбнулись. - Хотелось бы в это верить. - Так верь! - радостно сказал Арнольд, а потом так же, как и вчера, взял Хельгу на руки и закружился с ней по квартире. Она снова хотела закричать: "Репоголовый, ты что себе позволяешь?", но уже который год перебарывала в себе это желание. Вместо этого она просто улыбалась.       Только с ним она чувствует себя нежной и хрупкой. Только с ней он чувствует себя счастливым и радостным. Только ради него она может быть милой и искренней. Только ради нее он готов на новые подвиги.