Четыре угла

Как ни крути, а одним из главных чувств, которые толкают людей на безумные поступки, является зависть. При том совершенно не обязательно, что поступки эти приводят к печальным последствиям для какой-либо из сторон. Конечно, отрицательный результат - тоже результат, но в этом конкретном вопросе можно таки с уверенностью сказать, что всё может быть не так уж и плохо. Вот, например, совершенно обычная малышка, безответно влюблённая в одного небезызвестного учёного, ведомая завистью к предмету его воздыхания, вполне может этот самый предмет спасти. С целью поставить ему определённые условия о заботе и защите её драгоценного учёного, конечно же. Или убить его самостоятельно в случае несогласия. Конечно, тут можно возразить, сказав, что на самом деле всё дело в любви и именно она является причиной, по которой малышка тайно проникает в стены больницы и сейчас идёт по коридорам, нервно одёргивая белый халатик и стараясь смотреть прямо перед собой, чтобы не привлекать внимания, но нет. Дело в том, что она уже давно забыла когда последний раз думала о предмете своей любви, а вот тот самый предмет зависти не отпускал её даже во сне. И она прекрасно понимает, что рискует сейчас своей репутацией и даже, возможно карьерой, только ради того, чтобы удовлетворить это ужасное, съедающее её чувство, которое тащит в душу за собой обиду, неуверенность в себе, раздражение и беспокойство. И единственный способ положить этому конец - встать на ступеньку выше предмета своей зависти. Оказать ему услугу, за которую он будет ей должен всю жизнь. Ведь разве собственным должникам можно завидовать так же, как до того, когда они ими стали? Разве этим она не докажет своё превосходство? Возможно, не все согласятся с подобным подходом к решению этого вопроса, но в данный момент малышку это интересовало меньше всего. Даже с, казалось бы простой задачей, попасть в больницу, где лежал Незнайка, она справилась с трудом. Вокруг здания дежурила толпа журналистов и прочих любопытных личностей, которые, увидев что блондинка направляется к служебному входу, тут же кинулись за ней, представляясь её близкими друзьями и родственниками. Было крайне сложно убедить охрану в обратном и для того, чтобы её пустили, пришлось всё же предъявить документы и подтвердить личное знакомство с Одуванчиком фотографиями в видеофоне. Теперь она боялась, что вот-вот за её спиной она услышит знакомый голос с снисходительно-презрительными интонациями. Конечно, программист мог быть в общении и более милым, но Ниточка, вдоволь повидавшая его настоящую личность, даже в его ласковом тоне то и дело слышала насмешку и угрозу. Он смеялся над ней и она даже понимала почему, но это всё равно приносило боль и выводило из состояния душевного равновесия. Его хотелось ударить, иногда даже больше, чем Незнайку! Но делать этого было нельзя. Она своими глазами видела, как профессор, не моргнув даже глазом, прирезал одного из малышей, только ради того, чтобы показать насколько долго после смерти ещё работают его мышцы. И велел им молчать. А потом начался эксперимент с Незнайкой, где они все вместе трусливо молчали и за спиной у Знайки проводили совсем не самые полезные опыты для "коротышки будущего". В итоге, Незнайка потерял память связанную с Знайкой, по её, надо заметить, инициативе(!), и так как кусок этой информации был довольно большой и к тому же она продолжала поступать извне, его мозг вскоре должен был перестать функционировать. Ниточка сначала думала, что Одуванчику плевать над кем ставить свои опыты и он просто развлекается, но уже сейчас понимала, что выбор пал на Незнайку вовсе не случайно. Смерть Незнайки определённо отрицательно скажется на Знайке. Он, как ответственный учёный, будет отвечать за это и, возможно, его посадят в тюрьму и исключат из научного сообщества, что закончит его блестящую карьеру изобретателя. Другое дело, что доктор никак не могла понять, что же такого Знайка сделал Одуванчику, что всё зашло настолько далеко? - Простите, но Вам туда нельзя! - раздался за спиной голос и малышка, испуганно вздрогнув, медленно повернула голову. Перед ней был молодой доктор и судя по его взволнованному и одновременно решительному лицу, а так же по нашивке на рукаве, это был дежурный врач этого этажа, - В том крыле очень сложный пациент и туда можно только по разрешению глав врача, - уже более спокойно продолжил малыш, возвращаясь за стойку с телефонами и учётными книгами из-за которой судя по всему он и выскочил. Ниточка заметила несколько неподключенных мониторов и сделала вывод, что больница ещё не полностью перешла в электронное управление, как многие другие учреждения и поэтому совершенно не удивилась, когда молодой доктор открыл внушительных размеров талмуд и перелистнув пару страниц, приготовился записывать. Она подошла ближе. - Даже если Вы просто проходите мимо, я должен записать Вас в книгу посещений. Ваше имя и должность, пожалуйста, - он поднял взгляд на малышку, ожидая ответа, а Ниточка, напротив, опустила взгляд, ненароком уставившись в открытую книгу, где в последней строчке записанных посетителей было вполне разборчиво написано: 'Доктор Ниточка. Глав. врач. эксперимента Знайки. Палата номер 148. 18:45'. Словно во сне, она подняла вверх голову и уставилась на настенные часы, висевшие точно над головой доктора. И они показывали без десяти семь. То есть, некто под её именем проник в здание и за пять минут до её появления достиг её цели?! От удивления она на пару секунд даже перестала дышать, чувствуя, как сердце начинает быстро колотиться, так как предположений о том, кто это может быть, было сначала бесконечно много, а потом безумно мало, точнее всё пришло к тому, что это кто-то по указке Одуванчика задумал ускорить смерть Незнайки и подставить тем самым не только Знайку, но и Ниточку, а самому при этом остаться не при делах. Чтобы собраться пришлось глубоко вдохнуть и ступить на тропу риска, посмотрев в глаза собеседнику, малышка как можно более мило улыбнулась и ткнула пальцем в то место на странице, где значилось её имя. - А меня уже записывали. Просто нужно было выйти. Вот, смотрите, я доктор Ниточка. У меня и пропуск есть. Изучение временного пропуска, выданного охраной, удовлетворило малыша. Он кивнул и улыбнулся в ответ. - Сразу бы так и сказали. А то тут много желающих без разрешения попасть в эту палату. Моя помощница выставила как минимум троих! - В таком случае, я пойду обратно, - поспешно кивнула Ниточка и направилась в сторону нужной палаты едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Больших размеров дверь, на удивление легко и бесшумно открылась, впуская взволнованную блондинку внутрь помещения. Палата была просторной и, явно рассчитанной не на одного пациента, так как тут можно было увидеть другие свободные койки с аккуратно сложенными на них одеялами без постельного белья. Ненавистный Незнайка занимал единственную застеленную постель и судя по цвету его лица, дела у него были совсем плохи. Впрочем, дело было не только в цвете лица. Склонившаяся над ним малышка в белом халате и шапочке, в одной руке сжимала скальпель, что само по себе не сулило больному ничего хорошего. Нижнюю часть её лица закрывала марлевая повязка и когда Ниточка открыла дверь, мошенница повернула голову и испугано уставилась на визитёра. В её взгляде читалось узнавание. Почувствовав растерянность противника и решив воспользоваться замешательством, Ниточка подлетела к незнакомке и резко ударила её по запястью. Металлический предмет упал на каменный пол, характерно звякнув. - Что Вы себе позволяете?! - возмутилась вдруг незнакомая малышка, уставившись на Ниточку яркими синими глазами полными возмущения. В ответ на подобную наглость Ниточка открыла было рот, чтобы высказать нахалке всё, что она о ней думает, но не смогла выдавить ни слова, так как мысли настолько закрутились и смешались, что совершенно невозможно было сформулировать фразу. Она моргнула, схватила синеглазую малышку за плечо и с силой оттолкнув от койки, сжала кулаки, совсем неоднозначно намекая на последствия сопротивления. Дыхание сбилось, а на щеках выступил румянец будто бы невысказанные слова возмущения, за неимением другой альтернативы, тут же проявились на лице. - Это что ВЫ себе позволяете?! - повысив голос воскликнула Ниточка, - Что бы Вы ни собирались с ним сделать, я Вам этого не позволю! - Она замолчала, ожидая ответа, но получить его сейчас ей было не суждено. За дверью отчётливо стали слышны шаги и голоса, один из которых узнали обе присутствующие малышки в белых халатах. - Доктор Ниточка? Вы уверены? - спрашивал Одуванчик с сомнением в голосе. - Она даже предъявила мне пропуск. Наша охрана нас ещё никогда с этим не подводила. По крайней мере пока, - с сомнением ответил ему дежурный доктор. Малышки замерли, переглянулись и будто бы забывая о только что возникших разногласиях и некоторых весьма щекотливых обстоятельствах, в которых они встретились, совершенно не сговариваясь, полезли в шкаф для сменной больничной одежды и белья, что стоял в палате. Места там было чертовски мало для двух коротышек и чтобы закрыть дверцу, Ниточке пришлось прижаться спиной к груди неизвестной, схватившись пальцами за небольшой металлический изгиб, с силой удерживая дверь изнутри, на случай, если её вдруг попытаются открыть. Самой сложной задачей сейчас было усмирить дыхание, потому что волнение и страх, охвативший блондинку в тот самый момент, когда она услышала Его голос, был настолько сильным, что справиться с ним казалось совершенно невозможной задачей. Общую картину дополняла незнакомка, которой, судя по всему было, мягко говоря, не очень удобно, потому что она протянула руки вперёд, обхватывая Ниточку вокруг груди и прижимая к себе крепче. Блондинка даже повела плечом, пытаясь высвободится, но услышав тут же мягкое: - Шшшш! - на ухо, приняла решение не сопротивляться. К тому же так и правда было гораздо удобнее. То, что Одуванчик и его спутник уже вошли, стало понятно только когда они снова начали говорить. - Значит, Ниточка здесь... - многозначительно растягивая слова и в пустоту улыбаясь сказал Одуванчик, совершая променад по больничной палате. - Похоже, она уже ушла, - растеряно сказал доктор. - Вы можете меня оставить ненадолго с пациентом, я хотел бы понаблюдать за ним самостоятельно. - От этой фразы, обращённой к молодому доктору, у Ниточки похолодело всё внутри, она ощутимо задрожала, кусая от волнения губы. Очевидно, что профессор понял, что она прячется где-то здесь и теперь хочет её найти. И избавиться от неё. Ладонь незнакомки, вдруг поднялась на уровень глаз доктора и в темноте шкафа загорелся небольшой экран диктофона. Она хорошо помнила его, так как Знайка частенько его забывал в самых неожиданных местах. И после того, как Ниточка нашла его в туалете, она собственноручно приделала к нему шнурок, настоятельно рекомендуя носить прибор на шее. Ярко оранжевый с зелёными нитями он скорее подходил Незнайке, чем серьёзному во всём учёному, но Знайка в тот день улыбался больше обычного и Ниточке хотелось верить, что причиной его улыбки была её забота, пусть и в такой мелочи, как эта. Она смотрела на этот уже изрядно потрепанный временем и обстоятельствами шнурок и ей хотелось облегчённо вздохнуть и разрыдаться одновременно. Определённо ничего из этого делать было совершенно нельзя, но и оставаться тут дальше тоже было недопустимо. Одуванчик сейчас уверен, что Ниточка тут одна, значит он настроен говорить откровенно и эта малышка, что сейчас стояла позади, обнимая её одной рукой, совершенно точно была прислана сюда Знайкой и скорее всего планировала вырезать тот самый злосчастный ускоритель импульсов. У неё был союзник и этим необходимо было воспользоваться, даже если это очень опасно. А разбираются с этим пусть все остальные. - Я же знаю, что ты где то тут и я думаю, мне не стоит повторять дважды свои просьбы. Немедленно выходи и объяснись! - тон стал холодным и непререкаемым. Видимо дежурный доктор уже ушёл и необходимость что-то скрывать отпала. Малышка крепко сжала Ниточку в объятиях. - Я с тобой, - шепнула она на ухо и нажала на кнопку записи. После чего, Ниточка решительно открыла дверь шкафа и вылезла наружу, закрывая дверь за собой, одёргивая халат и единственными мыслями сейчас было: 'Это безумие' и ускользающее осознание потерянного комфорта в объятиях незнакомой малышки. Одуванчик стоял прямо перед ней и мягко улыбался той самой улыбкой, от которой её начинало трясти ещё со времён безумных экспериментов в космогородке в отсутствие Знайки. - Хорошо, что ты такая сообразительная. Хоть и дура, конечно, раз могла прийти сюда сегодня, - в голосе слышалась насмешка, - из-за него, да? Из-за Знайки? - громкий смех разрезал тишину больничной палаты, - Насколько могут стать глупы люди от любви. Это смешно. И чего ты хотела добиться прервав эксперимент? Думаешь, спасёшь Незнайку и Знайка сразу же тебя полюбит? Как такое возможно вообще? - он покачал головой и осторожно потрогал пальцем лезвие скальпеля, что вертел до этого в руках, - Он знает? Вопрос был поставлен ребром и уйти от ответа было крайне сложно, ещё сложнее было вытянуть из профессора какую-либо ещё важную компрометирующую информацию на основе которой та незнакомая малышка сможет спасти их всех. Сможет ли? - Вы всё ещё хотите... - запинаясь начала она, - хотите превзойти Знайку? Разве Вы и без этого прекрасно справляетесь с поставленной задачей? При чём тут Незнайка? - Как аппетит приходит во время еды, уверенность приходит во время речи. В голосе Ниточки прибавилось уверенности, она расправила плечи и теперь смотрела уверенно прямо в глаза собеседнику. - Значит знает, - сделал свой вывод профессор и Ниточка не осмелилась начать отрицать очевидное, - Этот... хм... - малыш скользнул взглядом по бледным ступням блондина, торчащим из-под одеяла, - коротышка. Очень важен для Знайки. Уж не знаю как, но даже у Знайки появилось слабое место благодаря ему и я не хочу терять своего шанса, - тут он неожиданно приблизился, кинув скальпель на постель и, схватив её за плечи, впечатал в тот самый шкаф откуда она только что вылезла и зашептал весьма угрожающе: - Он умрёт и Знайка будет погребён вместе с ним под тоннами общественных осуждений. Количество отрицательных отзывов о его работе вызовут у него затяжную депрессию и, я очень надеюсь, он сойдёт с ума где-нибудь в больнице Каменного города, подальше отсюда, - Одуванчик, предчувствуя своё торжество и уже будто бы наслаждаясь им, прикрыл глаза довольно смеясь. Ниточку же била нервная дрожь, а по щекам сами по себе ползли слёзы. Она беззвучно умоляла его перестать говорить все эти отвратительные вещи, но не могла. Ради спасения Знайки и для того, чтобы покончить, наконец, со своей съедающей завистью, она должна была выслушать всё это и даже больше. Она понимала, что нужны конкретные факты. Но в то же время не знала какие именно и что спрашивать. Вообще в данную секунду в голове было необычно пусто и какая то запоздалая и очень сильно отдающая отчаянием мысль настойчиво вертелась в голове: "Я даже не знаю, как её зовут...". - А того малыша... кажется его звали Прутик, Вы убили тоже ради какой-то высокой цели или же действительно только ради того, чтобы... - но закончить доктор не успела, потому что крайне сложно продолжать говорить, когда тебе сжимают горло. Беспомощность и страх, как истинно липкие и тягучие чувства, тут же затянули малышку в бездну отчаяния, туда, где царило Великое Безразличие к собственной участи и лишь металлическая поверхность шкафчика, на самом деле скрывающая за собой ставшую за несколько мгновений неожиданно ценной, особу, возвращало её к реальности, где она всё ещё задавала вопросы самому пугающему коротышке в своей жизни. И пыталась дышать. - Я убил его затем, чтобы наглядно продемонстрировать вам, остолопам, насколько вы глупы и беспомощны в своём стремлении помочь каждому. Потому что всё, что мы можем, это спасти всех на основе выводов о смерти единиц и я думал, что в тот момент ты хорошо усвоила и поняла урок. Так ты хочешь сказать, что нет? - Профессор, усмехнувшись в очередной раз, убрал руки от шеи Ниточки и отошёл в сторону, копаясь в карманах своего плаща. Малышка сползла по шкафу вниз и опустившись на колени, сдавленно кашляла, восстанавливая дыхание и лишь краем глаза следила за перемещениями своего мучителя. Она массировала шею и мысленно быстро прикидывала, достаточно ли оснований для заключения Одуванчика или всё же не достаточно. - Вот, держи, - программист протянул ей стакан воды и небольшую пилюлю, которые она тут же взяла и только потом сообразила спросить. - Что это? - Аконит, - просто ответил он и махнул рукой в своей обычной манере, будто бы предлагал к чаю бутерброды, а не конфеты, мол "и так сойдёт!", - Поверь, доза достаточная для быстрой смерти. Уж не думала ли ты, что я оставлю тебя в живых, узнав о том, что ты меня предала? Ты ведь сейчас наверняка думаешь что-то вроде... Сбегу и расскажу всё своему ненаглядному Знайке, а он и поверит и спасёт меня... Ну конечно! Вот это вздор! Самая большая глупость в твоей жизни! - Он снова смеялся, глядя сверху вниз на заплаканную малышку, что сжимала в руках собственную смерть, - Сегодня определённо прекрасный день. Надо было захватить яблочной настойки... мм, Вы, наверное, даже не представляете как хороша яблочная настойка в Зелёном городе, - он воодушевлённо взмахнул руками, но потом наигранно отрицательно покачал головой, - нет-нет, народные герои, что разоблачают страшных и жестоких учёных не празднуют в такие моменты... Я оставлю её до вечера. - За что? Я ведь никому ничего не сказала... - уже не стесняясь рыдать, выдавила из себя Ниточка, - Знайка не знает ничего о Вас и даже не подозревает ни о чём. За то, что я просто не хотела никого убивать? За то, что я хотела спасти Незнайке жизнь?! - Её губы дрожали, а картинка окружающего поехала из-за застилающих глаза слёз. Она ненавидела предательства, даже если они были настолько очевидными и понимала, что совсем не хочет умирать ради зависти и даже ради любви к Знайке, которая сейчас на фоне страха смерти казалась такой тщедушной и беспомощной, что готова была сломаться и переметнуться совсем на другую сторону весов в этой нелёгкой ситуации. Единственное что её сейчас призывало к ответственности - это малышка в шкафу и диктофон, безжалостно записывающий все слова произносимые вслух. - За то, что ты слишком много хочешь и слишком много говоришь. Пей, - непреклонно заявил он и схватив её за запястье руки, в которой малышка сжимала смертельную пилюлю, забрал её и собственноручно стал засовывать в рот. Вот в этот самый момент и распахнулась дверь, в которую влетел отряд милиции, тут же наставивший на Одуванчика свои знаменитые электрические дубинки. - Доброго вечера. Я майор Семечкин и к нам поступили сведения о том, что Вы профессор Одуванчик, угрожаете жизни малышке в палате номер 148! - Радостно козырнул один из прибывших, - Я вижу, что всё это не ложный вызов и мы обязаны Вас задержать. Пожалуйста, пройдёмте со мной, - два других милиционера тут же подхватили не ожидавшего такого поворота событий Одуванчика и потащили на выход из палаты. И пока Ниточка, отходя от шока, рассматривала только что сплюнутую ей таблетку на полу, дверца шкафчика открылась и из него вылезла другая малышка, с наслаждением стащив с себя белый халат, шапочку и марлевую повязку, которая и так уже болталась на одном ухе. Она присела рядом с Ниточкой и молча погладила её по голове. - Ты... - произнесла блондинка едва шевеля губами и изучая неизвестное ей, но безумно красивое лицо темноволосой малышки с короткой стрижкой и яркими, синими глазами. Она было хотела добавить "спасибо" или что-то вроде этого, но слова застряли где-то в районе желудка, свернувшись там огромным, тяжёлым комком напряжения, который медленно рассасывался. - Я же сказала, что я с тобой, - улыбнулась синеглазая и обняла блондинку, помогая ей встать, - Я всё записала. Теперь у нас есть возможность и мы её используем. Ведь для этого возможности нам и нужны, правда? Искренность и доброта, читающаяся во взгляде брюнетки была настолько сильно контрастирующей с тем, что она совсем недавно видела в глазах Одуванчика, что Ниточка снова расплакалась, но на этот раз не от страха и напряжения, а от радости.