Наслаждение, неотличимое от боли

Впрочем, их непростительная погруженность в себя быстро прервалась звонком инспектора. — Шерлок, мы опознали последнюю девушку. Эльза Харрингтон, 27 лет, кассир. Связи с предыдущими нет. В день смерти рассталась с парнем, зашла выпить в бар неподалеку. И мы нашли те бары, где были жертвы перед смертью. В одном бармен жертву не вспомнил. В других утверждают, что девушки ушли одни, никто к ним не подсаживался. Мы проверяем камеры. Как и где тогда он с ними знакомился? На улицах? — Нет, к новому уличному знакомому в машину сразу не сядешь… Таксист? Банально, но как одна из версий. Отрабатывайте уличные камеры около баров, вдруг повезет. Я попробую зайти с другой стороны. — Ок. — Джон, мы едем в Бартс. — Мы? — Требуется помощь опытного специалиста. — Звучит двусмысленно. — Именно. Всю дорогу Шерлок прокручивал в голове детали дела, строя схемы, выворачивая их под разными углами, пытаясь найти новые ниточки, за которые можно было бы потянуть. Но первое, о чем он вспомнил, глядя на мертвые покалеченные тела, как он сам, всего несколько дней назад, стонал и кончал, склонившись над одним из них. Его захлестнуло возбуждением — черт, самое время и место! — и неумолимо потянуло к Джону. К Джону, который ответил насмешливо-понимающим взглядом. И взял за запястье, крепко сжимая и проворачивая. Больно! Да, это отрезвляет. — Не стоит благодарности, — шепчет доктор. Шерлок углубился в исследование следов орудий убийства, дотошно замеряя и разглядывая каждую царапину, каждую рану, каждый прокол. — Разный набор инструментов означал бы спонтанные вспышки ярости, импульсивно принятые решения. Такого убийцу было бы легко отследить по строительным магазинам на пути от бара, где была жертва, до места, где он ее выбросил. Но, похоже, у нас другой случай. Отпечатки одни и те же, тот же самый набор. Или возит с собой в машине — маловероятно, прямые улики да и каждый раз искать безлюдное место, отмывать следы. Или есть дом, куда он их привозит, и уже там… Обратно везет мертвыми, выбрасывает вдоль дороги. Вдоль разных дорог: по какому он принципу их выбирает? — Зачем ты звал меня? — Ты с твоим специфическим опытом — лучший консультант по этому делу. — Неожиданное признание заслуг, — голос Джона сух и предельно нейтрален. — Отличное самообладание, Джон. Так почему он все делал так? Зачем нож и шило, если достаточно удавки? — Эмоции, Шерлок. Он не умеет держать их под контролем. Сначала он связывает жертве руки. Ножом запугивает: разрезы неглубокие и неопасные, но болезненные, льется кровь. Он добивается испуга, слез, просьб, полной беспомощности. Это репликация его собственного опыта. Но теперь главный он, поэтому он мстит, насилуя. В презервативе, что показывает, что в этот момент он еще владеет собой. В процессе, слушая крики, он впадает в ярость, хватает шило и начинает беспорядочно бить, все больше забываясь, представляя на ее месте свой источник травмы. Кончает. Жертва становится не нужна, он накидывает на нее веревку и душит. Успокаивается. Приходит в себя. Избавляется от трупа. Джон поднимает глаза на Шерлока, тот смотрит на него очень внимательно. — Я вижу это так. — Хорошо, Джон. Найди компьютер, закажи все инструменты, совпадающие по параметрам с нашими, пусть пришлют в Скотланд Ярд. — Шерлок, как? Просто по размерам? Одних ножей сотни! Вот только не надо твоих снисходительных взглядов! — Шило строительное, не портняжное и не канцелярское, стандартный прямой шлиц — для отверстий под шурупы, 5 мм диаметр, 75 мм длина — вот, видишь, эти удары были самыми сильными, даже остались отпечатки рукоятки, значит, это максимальная глубина. Рукоятка двойная: основа пластиковая, отлита поверх стержня — вот этот маленький круг по краю, — значит, верхняя часть прорезиненная, современная модель — скорее всего, анатомической формы. Такой выбор показывает, что он довольно молод, 30-35 лет. Нож тоже из разряда строительных — не выдвижной, толще, миллиметра полтора, длина сантиметров 9, закруглен, конец острый. Из углеродистой стали — другой бы не дал такой ровный разрез на мягких тканях, тоже из новинок — возможно, даже одна и та же марка, что у шила. У нашего маньяка, похоже, на этом особый пунктик. Девушка-строитель? Или строгая начальница, он мстит ей? Издевалась над ним? Жива или мертва? Почему он начал убивать сейчас? Теперь удавка. Шнур универсальный, из полипропилена, вязаный, с сердечником — на шее виден рисунок, без сердечника он был бы растянут больше, да и руки не свяжешь — диаметр 10 мм, наверняка не цветной, скорее черный, небольшой моток. Образец стандартный, можешь даже не искать, такой есть в любом хозяйственном магазине. Я в участок, сопоставлю все адреса. Если это таксист, все передвижения должны регистрироваться, надо запросить все службы… — бормочущий и погруженный в свои мысли Шерлок вылетел из морга, оставив Джона в состоянии полного изумления очередной фантастически безукоризненной дедуктивной пирамидой. Полицейский участок уже давно ощущался чем-то привычным и Джону, и Шерлоку, несмотря на то, что по-прежнему не всех радовало их появление. Они поймали несколько удивленных взглядов, когда детектив, скинув пальто, еще глубже закопался в свой темно-синий шарф, хотя в помещении было далеко не холодно. — Немного простудился, — тихо объяснил доктор Лестрейду, когда тот вопросительно поднял брови за спиной у Шерлока. — Не спрашивайте, вы же знаете, он ни за что не признается. Инспектор понимающе кивнул. Шерлок, не оборачиваясь, усмехнулся, продолжая расставлять флажки на карте Лондона. — Что-нибудь есть по таксистам? — Пока нет. Им нужно время разобраться с маршрутами. Глядя на свою схему, Шерлок задумчиво согласился. Пока все слишком беспорядочно и неочевидно. Курьер появился через два часа, в его сумке — три пары инструментов разных фирм, которые подобрал по описаниям детектива Джон. Шерлок бегло рассмотрел каждый из них, сверился с коммуникатором и отложил в сторону шило и нож с держателем фирмы «Steely». — Остальные можете забрать, — и потерял всякий интерес к посыльному, предоставляя Джону самому разбираться с оплатой. — Что это? — Лестрейд едва дождался ухода курьера, чтобы его вопрос не прозвучал странно. — Инструменты, которыми мучили жертв, — сказал Шерлок, одной рукой легко подбрасывая и ловя за рукоятку крутящееся шило. — Вот этими??? — Ну, конечно, нет, инспектор, — детектив, как всегда, не мог сдержать рвущейся наружу иронии. — Это аналогичные инструменты. — Почему именно этой фирмы, не другие? — настала очередь Джона удивляться. — Потому что завод, который производит их, находится в Лондоне. Ну же! — шило изящным жестом воткнулось в полированную поверхность стола. — Два инструмента одной марки, одинаковые из убийства в убийство — для нашего маньяка они имеют ключевое значение, они напрямую связаны с его историей! Лестрейд, мне нужны кадровые дела с завода и все досье, которые у вас есть на их сотрудников. — Прикажешь бросить туда тех, кто опрашивает возможных свидетелей и знакомых жертв, или тех, кто копается в записях о маршрутах такси? Я вообще не могу понять, как ты определил, что шило и нож были именно такие! — Вот поэтому по Андерсону давно плачет клуб юных следопытов — ни на что большее он все равно не способен! — взорвался детектив. — Разберусь с заводом сам! — Шерлок! — прошипел Джон. — Пойдем домой? — в неожиданно тихом голосе, как и в опущенном на доктора взгляде, мелькнула робость. — Пойдем, — Джон не отвел взгляд, впитывая эти необычные для детектива оттенки эмоций. — До встречи, Грег! В такси оба молчали. Джон невозмутим: он размышлял, что приготовить на ужин. Чем занять Шерлока, он придумал еще днем, когда тот оставил его в морге наедине с изуродованными женщинами и необходимостью пересмотреть в Интернете сотни картинок ножей и шил. Шерлок же, напротив, был полон противоречивыми мыслями, как улей пчелами. Его нервы щекотал страх перед ночью наедине с доктором. Его жалили сомнения: утром же все было так просто, почему сейчас он был неуверен снова? И, словно медом соты, его постепенно наполняло предвкушение, затапливало желание, казалась сладкой жестокость этой опасной игры. Джон занимал его настолько, что мыслям о расследовании пришлось сместиться в фоновые процессы работы его подсознания. — Сыграй для меня, — сказал Джон, как только они разделись и переступили порог квартиры. — Что?.. Неожиданная просьба — раньше доктор никогда не просил, хотя всегда с удовольствием слушал. Но гораздо больше его сознание взбудоражил голодный взгляд доктора, который сейчас был устремлен на его шею, наконец избавленную от шарфа. Он не смотрелся в зеркало, но примерно представлял себе, как она выглядит. Как красная тряпка тореадора для быка, целый день проторчавшего в тесном загоне и вдруг выпущенного на свободу. Жесткий рот впился в его шею в то же мгновение, разнося по венам боль и ликование. Защитная маска высокомерия слетела с бледного лица, открывая Джону Шерлока задыхающегося, напуганного и одновременно возбужденного ворвавшимися вместе с этим полупоцелуем-полуукусом в его душу эмоциями. Доктор чувствительно прихватывал губами его шею, водил по багровым пятнам гематом горячим языком, щекотал теплым дыханием. Приглушенно застонав, детектив закусил нижнюю губу и откинул назад голову, открываясь, передавая любовнику полный контроль над собой. Это чертовски завело обоих. Но еще не время, поэтому Джон обеими руками ощутимо сжал тонкие запястья детектива, заставляя того дернуться от боли и жалобно посмотреть на него. — Вот почему я и хочу, чтобы ты играл, пока я буду готовить ужин, — о, он хорошо знал, что эти царапины сегодня особенно болезненны. — Кстати, не удивляйся, у меня тоже есть такой же шнур, как у нашего маньяка, — он очень удобный. И пару строительных инструментов сегодня подвернулся случай приобрести. Так как насчет следственного эксперимента после ужина, ты же любишь все испытывать на себе? Выбор музыки за тобой, Шерлок. Мурлыча что-то себе под нос, Джон ушел переодеваться. Шерлок оценил угрозу, но сделал то, что и обычно: расправил плечи и отправился навстречу опасности. Он с нежностью взял скрипку и начал играть первое, что всплыло в его мятежной голове, — «Летнюю грозу» Вивальди. (Слушать — http://pleer.com/tracks/264660oc6x) И, когда Джон появился в комнате, его встретили сбегающие нотами по струнам скрипки теплые капли летнего дождя, соленые капли слез, терпкие капли крови, слившиеся в одной настойчивой мелодии, с каждым тактом перерастающей в бурю, ярость и натиск — страх и страсть Шерлока, рвущие душу напополам, позволяющие темным демонам Джона питаться его любовью, его преданностью. Он играл с той же чувственностью, с той же чувствительностью, с которой отдавался в постели. И Джон замер, поглощенный музыкой, восхищенный сопротивлением Шерлока, его цельностью, его гением. Холмс достоин того, чтобы перед ним склонил колени весь мир, но судьба, эта склочная старуха, сама привела его к их роковой встрече. К встрече, которую ни один из них не намерен отрицать. Они оба знают, как терзает боль запястья Шерлока, как жгуче тянется и с тихой мукой рвется кожа там, где вчера шипами оставляла свои следы похоть Джона. Но музыка, внутреннее «я» Шерлока, ведет его, принимает, исповедует, прощает, дает силы прощать самому… Когда эта гроза закончилась, на доктора опустились звуки Escala Palladio — Танго смерти. (Слушать — http://pleer.com/tracks/5805886V65n) Первые же аккорды напомнили Джону ее тяжелую поступь, знакомую еще с Афганистана, звук предстоящей расплаты за свои грехи. Руками Шерлока скрипка горевала о неотвратимости, обреченности и отчаянии каждого, кому приходится смотреть ей в лицо. Но вдруг гулкие шаги сменяются на мелодию жизни, гибкую и нежную, стойкую и смелую, которая преграждает дорогу мрачной тени. С трудом отрывая взгляд от изящной фигуры и взмывающих с каждым взмахом смычка смоляных кудрей любовника, Джон нашел в себе силы развернуться и уйти на кухню. Вечное противостояние, жизнь и смерть, добро и зло, правда и ложь, любовь и презрение — струны пели, боролись и трепетали, пока доктор привычно ставил на плиту рис и размораживал курицу. Он вытащил Шерлока из его эгоцентричной раковины: возможно, это единственный достойный повод для гордости за всю его жизнь. Танго смерти закончилось эмоциональным взрывом, оставляющим ему самому решать, кто же победил в равной борьбе… Джон уже накрывал на стол, когда Шерлок начал свою последнюю композицию. (Слушать — http://pleer.com/tracks/4495066rZVS) Длинные, низкие, тягучие ноты мелодии Пуччини вылились из-под его рук морской волной, заполняя воздух в их квартире такой безнадежностью и тоской, что Джон с тревогой оглянулся на соседа, ожидая увидеть слезы поражения на его щеках. Но Шерлок тих и сосредоточен, на его лице нет отчаяния. Напротив, оно светится надеждой, которая тут же воплощается в новой фразе арии, в коротких, виртуозных, порхающих звуках, словно ярких бабочках, вылетающих из-под волшебной палочки смычка. Слушаясь скрипку, надеялся и Шерлок. Решительные финальные аккорды стряхнули оцепенение с погруженного в музыку Джона. — Ты звучишь слишком очевидно даже для такого профана, как я, — сказал он. — Но это прекрасно. И давай уже поедим.