Брожение

Всё началось в ту пору, когда ничего еще не существовало. Ни её, ни его, ни Вас, ни даже нас. Только в воздухе витал приторно сладкий запах эволюции и зарождения человечества. Они были вместе уже тогда, но время стирает память и нас самих в порох для пистолетов Войны и разрушений. И только мы сами можем остановить Землю, сойдя с неё вместе со своими любимыми. ***       Джеймс седел на столе и курил кофе с отвратительными сигаретами, предварительно отломав от них фильтр. Он был расслаблен и доволен проделанной работой: робот-сутенер выглядел превосходным, и накаченным, и в шляпке. Словом, от человека не отличишь. Да, чего только не изобрели в этом вашем будущем!       Сделав сей вывод, он перевел взгляд своих алых глаз на фотообои на противоположной стене. Сделав затяжку, он поморщился и снова задумался о том, что произошло в его жизни, и горькие слезы потекли по израненным щекам, причиняя неимоверную боль. Когда пара горьких озерец сорвалась с подбородка, он решил взять себя в руки. Отставив кофе, он снял шляпку с робота и натянул себе на голову. -Пора в путь. Джеймс в последний раз взглянул на сутенера и улыбнулся одной половиной глаз. -А ты хорош, старичок.       Посмеявшись над своими мыслями вслух, как это делают все крутые парни, он достал из заднего кармана лосин кредитную карточку, подошёл к стене и сунул её куда-то. Стена открылась и взору Джеймса предстал узкий коридор, увешанный картинами кричащих людей. Он быстро направился к выходу, но замешкался возле одной двери, забавно выглядывающей из-за кричащего человека номер 7. Дверь была розовая, со звездочками. -Княжиня... - прошептал Джеймс Сиэтл и скупая муржская селезинка покатилась по его измученной щеке, заставив снова искривиться. Он стоял в нерешительности у двери, боясь постучать. Захочет ли она видеть его? Захочет ли поцеловать в последний раз? Княжиня, она ведь такая... Такая своенравная... Но такая красивая! Так и стоял он как лох. Стоял, пока дверь неожиданным образом не отворилась, и взору истерзанного, но не перестающего от этого быть крутым, парня, предстала княжиня во всем своем великолепии. Совершенно непонятным оставалось то, что она оказалась ногой. Оглядев её с ног(хотя откуда ноги у ноги? Над этим он мог бы серьёзно задуматься, что свойственно его натуре, но нет) до головы, он не смог сдержать вырвавшийся из груди смех. Несмотря на щепетильность момента этой встречи после ссоры и долгой разлуки, хотя жили они в шаге друг от друга -хикки, что поделать-, он повел себя бестактно. Княжиня задрала острый носик и уперила хмурый и недовольный взгляд на Джеймса, и проговорила: -Вы застали меня сразу после того, как я вернулась с работы. В вашей воле будет подождать, пока я приведу себя в полноценный человеческий вид, а не отдельной части организма и сниму этот шутовской наряд. Видите, на какие муки Вы меня обрекли?! -Она скрылась за дверью, а та захлопнулась, прищемив нос герою.       Нос освободился, а Джеймс остался взаперти дожидаться подругу, но та, к счастью, объявилась быстро, всего через полтора часа. - Ну вот, я готова на беседу с тобой, - томно промолвила она. На ней был обширный сарафан средних век из слоновой кости, большая просторная шляпка на всё лицо и очень модные бусики из кожи (возможно, бывшего мужа), - но на большее не расчитывай, гадкий подлюк. - Я зашёл попрощаться с тобой, княжна! - и он впил свои крутые губы в её миленький ротик, наглотавшись французской помады, такой дорогой, что он как будто золота нажрался, идиот, она точно подаст на него в суд.       Они остались стоять в таком положении некоторое время, и когда он отпрянул, она тяжело дышала. В перерывах между вздохами она успевала его немножко испепелять, но он как феникс, восставал затем, чтобы быть снова убитым взором ласковых горящих глаз Княжини. -Я потрясен твоим нарядом. Ничего более милого и красивого я в жизни не видел. Исключая тебя, конечно же. -Решился он на слова, дабы разрушить повесившуюся в уголке её комнаты госпожу Неловкость. Княжиня никак не отреагировала, и хлопец решительно крутым шагом вошел, невзирая на недовольство возлюбленной. -Ты всё ещё без ума от средневекового стиля? -Он остановил свой взор на железной деве, а затем подошел к начисто вымытой дыбе. - Не твоё подлючье дело, гадское отродье! - взвизгнула она, подталкивая его поближе к дыбе взором жестоких очей. Нет, княжиня не всегда была такой. Что-то в ней, словно сиротский негритянский мальчик, всё ещё взывало к нежности и стрипсам. Вдруг княжиня вспомнила о своём истинном предназначении...       Джеймс крутился на каблуках лакированных туфель из замши, побренькивая на воображаемой гитаре. Да, чего только не изобрели в этом вашем будущем! - А помнишь... - тихо проговорил он как логопед, вновь и вновь проигрывая отточенное соло на гитаре, - помнишь тот вечер, у пруда... Никак не вспомнить название места... - У пруда "Дня Восшествия На Всеросийский Престол Её Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны Тысяча Семьсот Сорок Седьмого Года". Кажется, так. - помутившись, ответила она. - Да, да. - Сиэтл закурил. - Тогда всё было так прекрасно. Сейчас не так. Сейчас плохо... - Плохо - это как прекрасно, только на чуть-чуть похуже.       Джеймс отметил, что княжиня всё так же мудра. -Даа. -Задумчиво протянул он в это время.       А между тем, княжиня продолжила размышлять. Если что-то наталкивало её на раздумья о всяком, то её трудно было остановить. Джеймс одновременно любил у неё эту странность и не любил. Как Ломоносов любил математику и не любил рыбалку. -Ведь это относительное понятие - плохо. Для кого-то оно, может даже и не плохо или не так плохо, а может в какой-то мере даже очень хорошо, но не плохо, а даже неплохо. Всё ведь относительно, и субъективность - она прервалась и взглянула на парня, чтобы найти у него на лице согласие или несогласие с её выводами. Заметив оное согласие и одобрительный кивок, она продолжила: -Субъективность - она такая... Субъективная. И мнение каждого человека нельзя учесть. Поэтому существует объективность суждения. И сейчас я это демонстрирую своими словами. В какой-то мере. Это, может быть, не так, но моё мнение на этот счет точно так же субъективно. -В этот раз она не стала много говорить, видимо, эта тема для неё себя исчерпана. Как-то раз она размышляла о судьбах родины, и тогда она проговорила весь день, сидя с Джеймсом у фонарного столба на улице Па́бло Дие́го Хосе́ Франси́ско де Па́ула Хуа́н Непомусе́но Мари́я де лос Реме́диос Сиприа́но де ла Санти́сима Тринида́д Мáртир Патри́сио Руи́с и Пика́ссо. Тогда Сиэтла ещё увезли на скорой с пищевым отравлением, аритмией, гельминтозом, микроволновым облучением, радиоактивным облучением, болезнью Шарикова, туберкулезом, диабетом, шизофренией, мозолями на веках, сифилисом и внутренним кровоизлиянием в мозг. -Даа. - снова протянул Сиэтл, устало шевеля бровями и минажно пошатывая головой. В воздухе побежала ловкая хитрая пауза. - Зачем ты пришёл? - внезапно спросила Княжиня, вспомнив о том, что парень пришел.       Джеймс туго призадумался, но потом вспомнил. - Княжиня... Я собирался бежать. Здесь стало невыносимо и нам надо сражаться за нашу свободу. Понимаешь, о чём я? -Нет. -Княжиня изобразила удивление и вместе с тем недопонимание на своем красиво-оригинальном разукрашенном лице с бронзовым загаром, сжав губы и вскинув ярко-оранжевые брови от сердца к солнцу. Джеймс вскоре заметил, что возлюбленная лихорадочно подмигивает ему. -Что такое? -Обеспокоенно произнес он, и приблизился к её лицу, вглядываясь в любимые глаза с томно расширенными зрачками. Она, перестав мигать, хотела посмотреть в его глаза, но они были скрыты тёмными стёклами Рэй Бэна. Девушка позволила себе снять очки с его лица и ужаснулась тому, что открылось её взору. - У тебя прыщ на переносице! - взвизгнула она.       Сиэтл смутился и нацепил Рэя Бэна на зад. Это было совсем не в духе крутого парня. Комиссия по делам крутых парней разочаровалась бы. - Здоровый такой! - продолжала визжать княжиня, отчаянно шатая трубы ресницами. - Я говорил о том, что здесь нам, людям, не дают воли. Кругом одни роботы! Хватит это терпеть! Нужно валить из этой дыры, нах!       Девушка, тем временем, всё ещё не могла отойти от перенесенного ею зрелища и не переставала кричать. Сиэтл схватил её за запястья и в упор посмотрел в любимые оча через тёмные стекла. -Княжиня, прислушайся ко мне?!?! Разве несколько месяцев назад ты не хотела сбежать?!?!?!?!?!? - Она, наконец, упокоилась, и Джеймсу не пришлось её оглушать дубиной. Ему полегчало, парень вздохнул и отпустил её тонкие ручки, извинившись за своё поведение. Княжиня серьёзно задумалась и сказала: -Но куда же мы пойдем, Джеймс? Где сейчас нету роботов? -Она прервалась, и, некоторое время поразмыслив, скромно и как-то обреченно проговорила: -Если только в России... - Именно, дорогая! - Джеймс достал из-за пазухи шапку ушанку, от которой за километр разило самогоном. - Туда-то мы и направимся. Только я и ты, как в старые добрые времена! Широкие глаза княжини на миг стали узенькими, но затем снова расшарились и стали двумя мигающими кругляшками. - Я согласна! - завопила она, подрагивая на ветру. - Я знаю... - таинственно прошипел Сиэтл, засовывая своё "хихик, боженьки, я так рад!" куда подальше, ибо он же ведь не хухрец мухрец, а крутой парень. Схватив под тонкоручку свою мамзель, он закружил её по комнате, напевая старый ковбойский мотив. "33 коровы, 33 коровы..."       Их ожидало большое и полное опасностей путешествие. Но какая к чёрту разница, когда любимое тело рядом?

To be continued.....