Одиночка

Она была той, кого он защищал. Она была той, кто молился. Усталые глаза; под ними — глубоко залегшие черно-зеленые тени, похожие на синяки недельной давности. — Забери у меня все, — так она молилась, — мне слишком легко жить. Слишком легко. Недзи не уставал удивляться — что она забыла здесь, не похожая на тех, кого он опекал раньше. Девушка по имени Хината. Не особо красивая, не спешившая пользоваться тем, что желанна. Она была похожа на опустившуюся гейшу; странное, нездешнее величие не находило проявления в каждодневной суете. Оно проявилось только однажды. В драке. Драка была частью того, к чему Хината вполне осознанно стремилась, раз за разом проверяя свою удачу. С очередной встречи вполне можно было вернуться по освещенной улице, не утруждая себя поиском темного переулка. Но нет — Хината решила иначе, а Недзи, приставленному к ней в качестве «тени», оставалось только последовать за ней. Конечно же, она нарвалась. Вместо ее обычных клиентов — обкурившаяся шпана, потратившая все деньги на наркоту и решившая взять желаемое силой; Недзи едва успел заслонить Хинату собой и остановить удар, который свернул бы ей челюсть. Убыток был бы солидный... Шпана оказалась более искушенной в уличных потасовках, чем Недзи предполагал. Нападали одновременно и на редкость согласованно; у одного оказалась выкидная финка, еще двое волокли с собой какие-то арматурины, ну а последний раскручивал в воздухе велосипедную цепь. Получив по голове от пятого, напавшего сзади, Недзи впервые в жизни пожалел, что не носит с собой оружие. Ему, в прошлом — мастеру рукопашного боя, оружие было ни к чему. Во всяком случае, он так думал. До сегодняшнего дня. Опасная это все-таки, оказывается, работа — защищать таких, как она. Недзи выпрямился и ответил ударом на удар. В голове звенело, но один противник был выведен из строя; осталось четверо. И уклониться от их ударов Недзи уже не успевал. Сжал зубы, предчувствуя разрывающую боль, которую требовалось вытерпеть, чтобы напасть снова; приготовился бороться — так просто. Так легко. Ни о чем не думать... Просто остаться в живых. Если получится. Боли не было. Были крики. Не его. Чужие. Вот тогда Недзи впервые увидел ее по-настоящему. Четыре ножа, и простое закрытое платье — как изысканное кимоно; она стояла, привычно поигрывая оружием, и на ее лице не было ни тени страха. Обычное равнодушие. А вот шпана боялась; отступала, и пятилась, не спеша вынимать ее ножи из собственных довольно легких ран. Через несколько секунд Недзи остался в переулке наедине с Хинатой. Она вздохнула — непривычно тяжело. Ножи серебристыми рыбками скользнули в рукава ничем не примечательного платья. — Болит? — спросила. Недзи не понял. Тогда она подошла к нему вплотную, бесстрастно велела: — Наклонись, — и он почему-то послушался. Тонкие теплые пальцы прикоснулись к его затылку; Недзи подумал, что от нее приятно пахнет. Ненавязчиво. Хорошие духи. — У тебя кровь, — сказала Хината, вытирая запачканные руки о бумажную салфетку. — Тебе в больницу надо, швы наложить. Волос не жалко? Ни следа насмешки. Просто вопрос. — Нет, — покачал головой Недзи. Он хотел быстрее забыть о прошлой жизни, а длинные волосы тоже были ее частью. У нее самой волосы были тонкие и тусклые, выцветшие; лишенные жизненной силы. Длинные и всегда распущенные, они будто не желали расти дальше. — Тебе нужны объяснения? — салфетка отправилась в ближайшую урну — Хината, как успел заметить Недзи, придирчиво следила за чистотой окружающей среды. А еще она не ела мясо и рыбу. Недзи обратил на это внимание, когда в качестве неявной охраны присутствовал в ресторане, где она ужинала с очередным клиентом. Вегетарианка? Звучит почти как название инопланетной расы из какой-нибудь дешевой компьютерной игры. Нет, вряд ли. Скорее она производила впечатление больной. Онкологические больные тоже питают необъяснимое отвращение к мясу… — Я и так понял, что ты на особом счету, — отозвался Недзи. — Одного понять не могу — почему к тебе приставили меня. Я не особенно… опытен. — Ты правильный, — Хината сложила губы в улыбку. Глядя на ее лицо, Недзи вдруг подумал: должно быть, когда-то она была милой скромной девушкой, которая могла покраснеть от любой мелочи и пыталась сделать все, что от нее зависит; но это время осталось далеко позади. — Ты никогда не вмешаешься. Будешь защищать. Как я — свою сестру. — Ты не пользуешься косметикой, — медленно сказал Недзи, — и никогда не уединяешься с клиентами. Ты — не такая, как те, за кем я смотрел раньше. Ты ничего не хочешь. И еще — молишься. — Да, — согласилась Хината, — я умею молиться. Разговор со мной — последний шанс. Я рада, что ты понял. — Ты даешь мне последний шанс? — Недзи усмехнулся. Она покачала головой: — Ты — такой же, как я. Ты вне закона. И тебя обходят тени. С тобой ничего не может случиться — ничего страшнее, чем сегодня. Я поняла это сразу же, как увидела тебя. Ты — такой же, как я. Моя сестра была другой. Жаль, что ты не мой брат. Сделала шаг вперед. Еще и еще один. — Я подожду тебя у больницы. Какое-то время Недзи провожал ее взглядом. Потом пошел за ней. *** — Одиночка. — Что? — Недзи спохватился. Поднял взгляд на человека, с которым работал сравнительно недолгое время. Уже после того, как совершил то, что не прощают. — Так ее называют, твою новую, — человек, чье имя и биография не имели для Недзи ровным счетом никакого значения, сплюнул. Будто беду отгоняя — знакомый порыв. Был у Недзи один знакомый, который перекрещивался каждый раз, когда дорогу ему переходила кошка. Любая, не обязательно черная. — Одиночка. — Хинату? — переспросил Недзи, уже зная ответ. — А вот так ее не называет никто, — продолжил человек, на которого, как Недзи думал, он мог положиться. — Только главный. Она — его протеже. Последнее слово прозвучало странно, неуместно, — но Хината и сама была неуместной. — А, — Недзи вспомнил о паре случаев, когда мельком видел главного — довольно неприятного типа, надо сказать. Впрочем, едва ли кого из его нового окружения можно было назвать приятным. — Так вот в чем дело. — Одиночке не нужна защита. Понятия не имею, почему главный решил приставить тебя к ней. Видать, проверяет. Смотри, осторожнее с ней, — продолжил человек, которого Недзи тоже не мог назвать приятным. — Не нужна защита, — согласился Недзи. Его собеседник, однако, услышал в этой фразе вопросительные интонации: — Она — ликвидатор. Не какая-нибудь поддельная Никита. Настоящая. Ее уже не раз пытались прищучить, и наши, и ваши, и не наши. Но она как проклятая. Все ей как с гуся вода, а те, кто вокруг, мрут как мухи. Только главный пока не спекся. Он ей доверяет. Поручает переговоры с некоторыми… С теми, кто зарвался. — Так она ведет переговоры? — не сказать, чтобы это интересовало Недзи. Не его дело. — Она в этом разбирается, — ответил собеседник Недзи. — Старшая сестра ныне покойной жены главного, как-никак. Они обе из семьи крутых воротил… были. Там теперь никого не осталось. Только она. Одиночка. Ее ничто не возьмет. Семья… Для Недзи это слово всегда было пустым звуком. У него семьи не было. Это значительно упростило дело, когда он совершил то, чего не прощают — и вышел сухим из воды. После всего ему одна дорога была — сюда. К Одиночке. Бесчисленное множество людей. Каждый — как целый мир. И, заплутав среди тысячи вероятностей, однажды можно встретить кого-то давным-давно потерянного. Такого же, как ты. Или — такую же. — Знаешь, — задумчиво сообщил Недзи, — а она молится. Больше они с тем человеком не говорили. *** — Ты не пользуешься косметикой. — Да, — Хината кивнула. Она, по обыкновению, шла впереди. — Это были не духи. Твой собственный запах. Она остановилась. Повернулась к нему лицом: — Ты думаешь, что можешь забрать у меня все? Недзи покачал головой: — Нет. У тебя ничего не осталось. Хината встряхнула руками; четыре ножа скользнули ей в ладони, такие же стремительные, как раньше. — Кое-что — осталось. Тот, на кого ты работаешь… Ты зовешь его главным… Он не может это у меня отобрать. Он тоже — не такой, как я. Потому он нуждается во мне. — Но тебе он не нужен, — продолжил Недзи, следя за мельканием стали. Он мог бы показать Хинате еще пару любопытных трюков. — Ты никогда не думала о том, что бывает другая жизнь? — Нет. Пока он жив — нет. Я обещала сестре защищать его, — ножи все не возвращались в рукава Хинаты, а Недзи не мог понять, что это — вызов? Или она просто забыла о них? Привыкла. — Я не знала, что встречу тебя. Ты никогда не вмешиваешься. Но сейчас — я хочу, чтобы ты вмешался. Забери у меня… то, что осталось. — Я заберу, — пообещал Недзи, сжимая ее запястья, сдавливая их — до хруста. Ножи упали на брусчатку — неприятный звон. — Как же твое обещание? Хината прикрыла глаза. — Научи меня молиться, — сказал Недзи. Тогда она первой подалась ему навстречу. *** Еще один день. Еще одна отобранная жизнь. Еще одна принятая любовь. Еще одно предчувствие беды. И сплетенные пальцы — больше не Одиночка. Не осталось того, что можно было бы забрать — не у нее и уж всяко не у того, кто совершил непростительное.