Потерянное сердце

Студеный зимний ветер безжалостно пробирался сквозь шерстяной шарф, играл со складками черного пальто. Мимо проходили десятки людей, шумно о чем-то переговаривались, смеялись и совсем не замечали парня, закутавшегося в шарф, и спешащего домой. Пустой взгляд черных глаз блуждал по незнакомым лицам. Таким счастливым, смеющимся, ненавистным лицам. Саске не любил зиму. Не любил этот чертов снег, ложащийся на его плечи, не любил запах ели, не любил мандарины. Он терпеть не мог приближение Нового года. Ненавидел суету, которой был пропитан огромный город в преддверие столь веселого праздника, когда каждый ждет чудес и сказки. Саске не верил в сказки. Уже давно не верил. Существовала лишь жестокая реальность, в которой скопились боль, слезы, отчаянье и пустота. Болезненная, давящая, порой заставляющая скулить от ее груза, пустота. Когда вместо сердца в груди застыла горящая холодом ледышка, зима не кажется такой уж холодной. Просто холоднее уже быть не может. «Ртутный столбик душевного термометра» уже давно не поднимался выше нуля. И парень привык к этому холоду. Он шел с пакетом продуктов домой, кутаясь в шарф и пытаясь отстраниться от этого мира. Саске хотелось абсолютной тишины, полного одиночества. Навсегда. Хотелось навсегда забыться, потеряться, окунуться с головой в воды собственной души и больше не вынырнуть. Он желал больше никогда не проснуться, желал прекратить влачить это жалкое существование, но по «счастливым» стечениям обстоятельств парня всегда спасали, приводили его эмоциональное состояние в норму. Хотя, что есть норма? Это не есть чем-то постоянным и для каждого индивидуально, так вот для его состояния это считалось нормой, хотя среднестатистического человека, эта норма загнала бы в депрессию, как минимум. Парень из компании мимо проходивших ребят, случайно зацепил плечо брюнета, заболтавшись и вовсе не заметив его. - Простите, - кинули Саске рядовую фразу, и пошли дальше. А брюнет замер посреди дороги, смотря широко открытыми глазами в одну точку. Пакет выскользнул из его рук, а вокруг словно образовался вакуум, не пропускающий ни звуков, ни движений. Мир юноши ограничился сейчас двумя вещами: афишей, что висела прямо перед ним и собственными воспоминаниями. Яркий плакат гласил о ночном новогоднем представлении проезжей труппы артистов «Sunshine» . В программе обещали спектакль, много горячего шоколада и обязательное исполнение новогодних желаний. В точности как несколько лет назад. Парня словно окатили «ведром ледяных воспоминаний». Он напряг плечи, прячась еще больше в шарфе и мелко дрожа. В голове мелькало то, что он яростно заставлял себя забыть, но так и не забыл… *** Темноволосый парень зашел в дом с пакетом маняще-пахнущих мандарин и снежинками в волосах. Быстро скинув пальто, он ворвался в зал с двумя билетами в руках. - Итачи, давай сходим, давно хотел на ночное представление! А еще, - не замолкал от восторга Саске, обняв со спины брата, сидящего на диване и демонстрируя ему билеты, - загаданные на нем желания обязательно сбудутся, - расплылся младший в глупой улыбке. - Глупости. Ну и как ты повелся на это? Это же написано, чтобы просто содрать с тебя деньги. - Не будь такой ледышкой, давай повеселимся. Завтра, в 9 вечера жду тебя возле театра, - легким поцелуем в макушку был одарен Учиха-старший, на что лишь тихо хмыкнул в ответ. Но когда младший ушел на кухню, немного улыбнулся, вновь берясь за прочтение книги и пряча в ней два таких же билета. Вечер прошел ровно так же как и все остальные до этого. Тихий звон посуды, пряный аромат горячего ужина, мягкая улыбка 18-летнего паренька и немного отстраненное лицо его старшего брата. - Как ужин? – поинтересовался юный кулинар. - Как и всегда, - было тихо брошено в ответ. - Пф, как равнодушно. - А ты чего ждал? Пара фраз, которые были колки для слуха других, но младший на них лишь улыбнулся. Отношения двух братьев были весьма странными, иногда довольно грубыми, но отчего-то никто не злился. Для Саске было уже давно привычно такое отношение Итачи. Младший отдал свое сердце и душу в надежные руки брата, а тот и берег, еще ни разу не разбив, не попытавшись сломать или надломить. Итачи же покорно принимал то, что ему давал младший. Ни одного поцелуя, объятия, ласки не было им отброшено в сторону, но и собственных попыток принято не было. Порой Саске казалось, что это односторонняя любовь, но он пытался думать, что все это действительно кажется. Всегда скидывал это на занятость старшего брата. Хотя временами, когда над городом нависали тяжелые грозовые тучи и заставляли жителей оставаться в их квартирах и погружаться в себя, младшему было нелегко. В голову закрадывались мысли, которые он не хотел пускать. Он думал о безразличии его любимого, думал о непринятии им его чувств. Желал получить маленькой толики тепла от него, совсем немного отдачи. Но потом грозовые тучи рассеивали лучи яркого солнца, и Саске так же отгонял эти мысли подальше от себя. После ужина братья приготовились ко сну и когда они забрались под мягкое ватное одеяло, юноша обнял своего «хранителя». - Спокойной ночи? - Угу, - полусонным голосом ответили ему. И Морфей забрал их в свои покои, предоставляя часы сладкого сна. Со временем и утра не стали выделяться чем-то необычным. Просто ласковое пробуждение Итачи и его сборы на работу. Кофе, хрустящие тосты, прощание у двери. Вот он обувает ботинки, надевает свой плащ, и кутается в свой любимый красный шерстяной шарф. Младший протягивает ему сумку с документами для работы и словно чего-то ждет, но замечая непонятливый взгляд, говорит: - Удачи на работе, - едва уловимый поцелуй на губах Итачи, - до вечера. Старший лишь закатил в ответ глаза, взял сумку и закрыл за собой дверь. День не преподнес никому из этой странной пары ничего нового. У одного работа в бизнес-центре, у второго домашняя работа и пары в университете. Но вечер, должен был быть приятен обоим, хоть один из них всячески пытался это отрицать. Девять часов совершенно незаметно пробили на часах перед большим зданием театра. Переминаясь с ноги на ногу от пробирающего холода, Саске увидел, как несколько парочек спешат к главному входу. Осознание, что Итачи задержали на работе, начинало улетучиваться по прошествии часа. Пальцы просто заледенели, парень попытался их согреть, жалея, что рядом нет всегда горячей руки брата, которую он сжимал в своей ладони. Через некоторое время народ начал выходить из театра и собираться кучками возле него. Все явно чего-то ожидали. Раздающиеся звуки выстрелов и яркие вспышки оповестили о праздничном фейерверке. В кармане зазвонил телефон. - Итачи, давай скорее сюда, еще успеем посмотреть фейерверк, - быстро проговорил Саске, обрадованный тем, что хоть маленькая долька представления им достанется. - Извините. Это больница №3. Если вы являетесь близким или родственником Учихи Итачи, просим приехать к нам. Сердце пропустило удар. Дрожащее от холода тело, зазнобило еще сильнее. - Я сейчас буду, - едва проговорил он, бросаясь к первому такси. Саске влетел в холл больницы, почти сбивая с ног бабушку, что мыла полы. Он затарабанил руками по стойке ресепшина, привлекая внимание работников. - Я Учиха Саске, мне позвонили и сказали, что сюда попал мой брат! Где он? Что случилось?! - Ах, вы его родственник, сейчас я отведу вас к доктору, - молодая медсестра повела парня на второй этаж, где и встретила видимо нужного врача. – Доктор, это родственник… пострадавшего. - Хорошо, спасибо, Нэйс. Молодой человек, пойдемте со мной, - немного напряженно сказал врач, ведя парня в комнату с одним лишь столом. С одним лишь столом, на котором было что-то накрытое белой пеленкой. - Нет… - Дело в том, что произошла авария. При пострадавшем были обнаружены документы на имя Учихи Итачи. По прибытии мы лишь зафиксировали летальный исход. К сожалению, смерть была мгновенной. Вы готовы опознать погибшего? Саске не слышал практически ничего, но кивнул. В его мыслях было лишь одно: «Это ошибка. Это не он». Но когда врач скинул пелену, судорожный вдох разлетелся по всей комнате. Никакой опоры рядом не было, поэтому младший едва устоял на ногах. Руки затряслись, щеки залили слезы, тело начала пробирать крупная дрожь. Он мотал головой, не веря, что это его брат лежит на столе. -Смерть наступила вследствие черепно-мозговой травмы и… Но Саске уже не слышал, он выбежал из больницы и бежал пока не выбился из сил. Он не чувствовал, как легкие готовы разорваться от пронизывающего их морозного воздуха, он не чувствовал ног, которые дрожали от усталости, он уже не чувствовал ничего. С этой самой минуты он потерял две души и два сердца. Любимого брата и свое собственное. С этой секунды он больше не чувствует. Он больше не живет. С этого мгновения над ним нависла его собственная тяжелая дождевая туча, которая вогнала его в вечный мрак, которая погрузила его в тяжелые мысли, и которая не оставила ни единой надежды проникнуть сквозь нее лучику солнца. *** С тех пор Саске не был уверен ни в чем. Он не знал любил ли его брат, не знал для чего дарил ему свои чувства, не знал, для чего они играли в любовь. И теперь он никогда не узнает, что Итачи попал под машину, потому что спеша на встречу к брату, перебегал дорогу на красный свет. Не узнает, что ему позвонили из больницы, потому что в телефоне брата он был записан «Любимый». Не узнает, что Итачи любил его больше всего на свете…