Это моя девушка!

      Лето — чудесная пора. Время расслабиться, отложить все заботы в долгий ящик и как следует повеселиться. Кто-то направлялся в путешествие по дальним странам, кто-то собирался провести незабываемые каникулы со своей второй половинкой, кто-то гулял с друзьями, а кто-то просто отсыпался дома, устав от повседневной рутины.       Жану Кирштайну с выбором досуга так не повезло. Все его немногочисленные друзья разъехались кто куда, отношения с девушками не складывались по жизни, на поездку за границу попросту не хватало денег, а спать целыми сутками, тратя драгоценные летние деньки впустую, не хотелось из принципа. Оставалось только ругать судьбу за такую ужасную несправедливость и слоняться по ближайшему парку развлечений, надеясь на чудо. И в один прекрасный день, когда Жан было уже совсем отчаялся, чудо всё-таки предстало пред его ясны очи. Но, как известно, где чудо — там и чудики…       Сидя на скамейке неподалёку от фургончика мороженщика и доедая уже пятое эскимо, Жан заметил, как к тому же фургончику подошла девушка его мечты, и чуть не свалился со скамейки от счастья. Микаса Аккерман… От одного её имени в душе расцветали фиалки, а уж от мимолётного взгляда холодных, но таких прекрасных серых глаз хотелось просто лечь и умереть у её ног. Жан твёрдо решил завоевать эту девушку с того самого дня, как впервые встретил её на работе, но ему всё время что-то мешало. Или кто-то. Сначала на пути Кирштайна встал самоуверенный юнец Эрен Йегер, которого он поначалу принял за парня Микасы. А к тому времени, когда выяснилось, что эта «сладкая парочка» — на самом деле сводные брат и сестра, Микасу перевели в другой отдел. Жану пришлось попотеть, чтобы выслужить местечко в том же отделе и там возобновить слежку за своей мечтой и попытки добиться её царского внимания. Однако, в день икс его ждал очередной облом…       — Микаса! Вот ты где! Я уж тебя потеряла!       Ну вот… Помяни чёрта — и он тут как тут… Жана аж передёрнуло, когда он услышал этот чересчур звонкий голос, уже порядком его выбесивший, и увидел, как из-за угла тира вырулил вышеупомянутый облом, размахивающий пакетом с плюшевыми трофеями. Ханджи Зоэ — новая начальница, слишком развязная и взбалмошная для своего статуса — всё время крутилась возле Микасы, и если та до своего перевода проявляла к Жану хоть мало-мальскую отзывчивость, то теперь всё её внимание было полностью захвачено этим очкастым стихийным бедствием, и Кирштайна это ужасно злило.       — Не исчезай больше так внезапно, ладно? Я с ног сбилась, пока тебя искала… — проворчала Ханджи, подбегая к Микасе, которая уже держала в обеих руках по вафельному рожку с мороженым.       — Извини… Просто жарковато стало, вот я и решила купить нам мороженого, — Аккерман мягко улыбнулась, протягивая один рожок своей спутнице.       — О, апельсиново-мятное! Моё любимое! — Ханджи разве что не запрыгала от радости, тут же вгрызаясь в желанное лакомство. Микаса тихо хихикнула, и обе девушки побрели по аллейке в неизвестном направлении, о чём-то увлечённо болтая.       — Тоже мне, закадычные подружки… — фыркнул Жан, наблюдая за этой идиллией. Внезапно, в его нагретую солнцем головушку пришла одна безумная, но несомненно гениальная идея, и наш герой-любовник, быстро дожевав эскимо и метко отправив палочку от него в урну, потопал вслед за «закадычными подружками», подслушивая их разговор.       — Слушай, Микаса, а пойдём в дом ужасов? — с каким-то нездоровым энтузиазмом предложила Ханджи. — Я слышала, там какая-то новая фишка с бензопилой появилась, жуть как интересно!       — Ну давай сходим, почему бы и нет? — ответила Микаса, и девушки двинули в сторону вышеупомянутого дома ужасов, который, в лучших традициях крипи-историй, находился в самом укромном уголке парка. Жан не особо любил ужастики, но тем лучше было для его гениального плана.       «Зайду вместе с ними, притворюсь жутко напуганным и прижмусь к Микасе! И тогда…» — Кирштайн так замечтался, что не заметил, как нагнал девушек и на полном ходу врезался в спину Ханджи.       — Это кто тут такой широкий?! — заорала Зоэ и резко развернулась, намереваясь навешать наглецу звездюлей, но, узнав наглеца в лицо, так же резко успокоилась, опустила занесённую для удара руку, и взгляд её, ещё секунду назад готовый метать молнии, стал холодным и безразличным. — А, Кирштайн… Ты чего тут забыл?       — Ну… эм… я… — Жан немного растерялся от такого поворота событий, но тут же одёрнул себя. «Соберись, тряпка, и выполняй план! Сейчас или никогда!» — Просто гуляю, отпуск же всё-таки. Не ожидал увидеть здесь знакомые лица! А можно составить вам компанию, раз уж мы так удачно встретились?       На последней фразе Жан лучезарно улыбнулся Микасе. Та только пожала плечами, мол, как хочешь. Такой пофигизм слегка подкосил энтузиазм Кирштайна, но он всё равно твёрдо решил идти до победного конца.       — Можно, только осторожно, — пробурчала Ханджи, смерив Жана пронизывающим взглядом а-ля «я за тобой слежу», а затем, подхватив Микасу под руку, как ни в чём ни бывало зашагала с ней дальше, тараторя что-то о гипотезе концептуального страха. Кирштайну ничего не оставалось, как молча плестись рядом, не делая резких движений и украдкой поглядывая на свою мечту, которая не обращала на него никакого внимания и делала вид, что заинтересована болтовнёй подруги. Или… и вправду заинтересована?!       Надо сказать, что в доме ужасов Жану даже не пришлось притворяться напуганным — довольно умело выполненные декорации и костюмы «монстров» вкупе с леденящими душу звуками, доносящимися из прикреплённых под потолком динамиков, произвели совершенно потрясающий эффект на излишне впечатлительного Кирштайна. Конечно, всё это бутафория, он прекрасно понимал это, но чёрт возьми, как тут не испугаться, когда прямо у тебя перед носом из-за угла, утробно завывая, выскакивает очередная отвратительная рожа? В общем, Жан совершенно забыл о том, что собирался подкатить к Микасе, и жался не к ней, а к стенам узких коридорчиков, залитых искусственной кровью и какой-то светящейся слизью, желая только одного — поскорее найти выход из этого жуткого места. Кстати, о Микасе… Она была абсолютно спокойна и бродила по этим стрёмным извилистым лабиринтам с непробиваемым покерфэйсом, ловко уворачиваясь от преграждающих ей путь «монстров». А Ханджи так вообще сама всех этих чудиков пугала, вводя их своим поведением в замешательство. Привело это к тому, что в конце пути Жана, пусть и случайно, но довольно-таки неслабо огрели по башке бутафорской бензопилой, когда актёр чуть не выронил её из-за Ханджи, которая сделала ему «разряд»*. И Кирштайн подозревал, что она всё это учудила нарочно, так как он, внезапно вспомнив об изначальной цели своего визита в дом ужасов, всё-таки попытался подобраться поближе к Микасе.       На аттракционах дело обстояло ничуть не лучше. Ханджи старалась занять для себя и Микасы такие места, чтобы та сидела с краю, и наглый Жан никак не мог к ней подлезть. Это вывело его до такой степени, что он даже начал с Зоэ импровизированные соревнования «кто быстрее займёт свободное место рядом с Микасой». Но побеждала в этих соревнованиях всё равно Ханджи, что только подливало ещё больше масла в огонь праведного гнева Кирштайна.       Нервы окончательно сдали на посадочной площадке симулятора. Ханджи отвлеклась на секунду, чтобы кому-то что-то объяснить, и Жан, воспользовавшись таким удачным моментом, незамедлительно юркнул к сиденью, на котором уже устраивалась Микаса.       — Ух, неужели наша гиперактивная начальница наконец-то позволит нам побыть вдвоём! — хихикнул он, подбираясь к своей мечте всё ближе и ближе. Ещё пара сантиметров, и… — Не возражаешь, если я…       Договорить Жан не успел — кто-то зарядил ему такую затрещину, что он аж отлетел к противоположному концу площадки. Впрочем, он догадывался, кто… Догадки подтвердились, когда «пострадавший» принял более-менее устойчивое положение и увидел перед собой Ханджи, которая, после минутной попытки прожечь в нём дыру взглядом, как-то брезгливо отряхнула руки и невозмутимо уселась на сиденье — опять! — рядом с Микасой, буквально привалившись к ней. Такой бесцеремонности Жан не стерпел. Решительно подойдя к начальнице и встав прямо перед ней в воинственную позу, он истерично заорал, привлекая к себе всеобщее внимание:       — Да Вы что себе позволяете? Это уже ни в какие ворота не лезет! И… и вообще, почему Вы мне с девушкой пообщаться не даёте?!       Ханджи со снисходительным видом выслушала этот крик души, сняла очки, устало потёрла переносицу, вернула очки на место и с улыбкой победителя ответила:       — Наверное, потому, что это моя девушка, и я не намерена её ни с кем делить.       Жан застыл, открывая и закрывая рот, как выброшенная на сушу рыбина, силясь понять, шутка это такая, или нет. Микаса вроде не смеётся… хотя, она почти никогда не смеётся, по ней трудно что-либо понять… А может, очкастая выдра её заранее на этот прикол подговорила? С неё станется… Или это всё-таки не прикол?       Ханджи, словно просканировав мысленные метания Кирштайна, насмешливо фыркнула и притянула Микасу ближе к себе, вовлекая её в пылкий поцелуй. И тот факт, что Аккерман не сопротивлялась, а совсем наоборот, даже начала отвечать, окончательно вогнал Жана в состояние амёбы.       Вокруг троицы царила непередаваемая атмосфера — кто-то посвистывал, кто-то активно щёлкал фотокамерами, спеша запечатлеть на долгую память столь редкие кадры, а кто-то откровенно ржал над несостоявшимся ухажёром. В конце концов, когда до Жана наконец дошла вся трагикомичность ситуации, он, театрально махнув рукой и проорав куда-то в небо что-то вроде «да гори оно всё синим пламенем», вызвав тем самым у публики новый приступ ржача, развернулся и ушёл с площадки с гордо поднятой головой. Хватит с него на сегодня развлечений… Сегодня он твёрдо решил напиться и забыться в компании какой-нибудь симпатичной девочки по вызову. Или мальчика… Ну, а что?