Не от мира сего.

Рудольфа встретил пожилой дворецкий, учтиво приоткрыв калитку перед молодым врачом. Они перемолвились парой служебных фраз, вроде "доброе утро" и "как поживаете", пока добирались до самого поместья, в котором их уже ожидали его хозяева. - Добро пожаловать, мистер Морт. Я очень рад, что Вы успешно добрались. Михаил отнесёт ваши вещи в комнату, - хозяин дома, высокий мужчина средних лет с едва заметными признаками подступающей старости, крепко пожал руку Рудольфу. - Моему сыну, Артемису, только удалось уснуть, так что вы пока можете располагаться у себя в комнате. Комната врачу досталась небольшая, но это было самым близким помещением к комнате пациента (которого Рудольфу предстояло лечить), так как сам пациент пожелал себе комнату уединённую, до которой доходило было бы минимум шума, чтобы ничего не мешало его учёбе и просто спокойному времяпрепровождению. И пока этот самый пациент мирно дремал у себя, отдыхая от жестокой мигрени, так терроризирующей его несчастную голову весь вчерашний день и эту ночь, Рудольф уже успел устроиться на новом месте, а теперь спокойно попивал принесённый Михаилом-дворецким чёрный чай с запахом каких-то ягод и ждал, когда же его несчастный пациент проснётся, чтобы напоить его каким-нибудь демоническим лекарством для скорейшего выздоровления. Ну, да, именно демоническим. Ведь и Артемис (ну тот, что пациент), и его родители, и дворецкий, да и сам Рудольф были не от мира сего.

***

Артемис с явным нежеланием раскрыл глаза и осмотрелся вокруг. Солнечный свет, который и разбудил его, вероятно желал выжечь ему глаза, поэтому окно тут же оказалось занавешено шторами. Такой резкий жест со стороны штор не могла не заметить юная сиделка, ожидавшая поблизости пробуждения юного господина, но слегка задремавшая. Она встрепенулась, обронив какую-то свою книгу на пол. - Молодой господин, Вы проснулись. К Вам врач пришёл, мне позвать его? Артемис слегка скривился. Кажется, после сна ему стало лишь хуже: голову, точно тисками, сдавливало со всех сторон. Да и голос у девушки был писклявым, что тоже внесло свою лепту. Уже второй день подряд несчастный юноша не мог ни о чём нормально подумать, а что уж говорить про занятия своим любимым делом: прочтением какой-либо книги и вообще всякое другое занятие, полезное для обогащения своего интеллектуального развития. Поэтому, даже не желая сейчас никого видеть, а в тем более никого незнакомого, он сдался и кивнул. Сиделка скрылась за дверью и вскоре в комнату вошёл уже врач. Точнее, Артемис хотел бы увидеть врача, взрослого мужчину (ну или, чёрт с ним, хотя бы взрослую женщину), который точно знает, что делать, но увидел просто высокого бледноватого парня. Хотел бы он мысленно, сам себе, выразить недовольство по поводу обилия молодых (и, вероятно, неопытных) врачей и вообще немного порассуждать на эту тему, но мигрень отогнала всякие его плохие мысли по поводу вошедшего, и лишь гордость заставляла его не взмолиться о каком-нибудь волшебном обезболивающем. В общем, сумев взять себя в руки, он лишь церемонно поприветствовал гостя, однако рук от головы не убирал, будто она вот-вот упадёт или, чего хуже, расколется. - Доброе, - ответил ему врач, натягивая на руки перчатки, которые он уже откуда-то выудил. - Меня зовут Рудольф Морт. Как ты себя чувствуешь? Ну, в смысле, я вижу, что неважно. Опиши, пожалуйста, боль. - он придвинул стул к кровати и вперил взгляд своих алых глаз на пациента. Хмуро взглянув на Рудольфа, младший Айлен потёр правый висок двумя пальцами. - Знаете, могу сказать точно лишь одно: боль в моей голове становится ещё сильнее, как только я в очередной раз вижу личностей вашей профессии, которые постоянно задают один и тот же вопрос, но при этом ничего не могут с ней сделать. И меня это всегда чертовски раздражает, - по мере того, как Артемис проговаривал свою гневную речь, в которой выражалось всё его негодование по отношению к врачам (особенно таким молодым и неопытным), голос его становился твёрже, а в добавок к этому добавился и странный звук, похожий на то, будто что-то керамическое двигают по столу. А, собственно, так и было, ведь на тумбочке, что находилась возле кровати больного, стояла ваза с цветами. И она... двигалась. Медленно, но верно она приближалась к краю, собираясь, вероятно, совершить необдуманное самоубийство. Однако наш врач-герой перехватил глупую вазу и отодвинул на безопасное расстояние от края. - Знаю, знаю, но давай ты пока не будешь убивать ни в чём невиновную вазу? Я немного не тот врач, который просто лапшу на уши вешает, - он поправил прядь длинных кудрявых волос, упавшую ему на лицо, когда он спасал вазу, и вновь уставился на Арти. Затем он приподнялся и протянул свои врачебные руки к его голове. Однако же юному Айлену не очень хотелось, чтобы его кто-то трогал, пусть даже перчатками, от чего он поначалу отпрянул от его лап, словно кот, которого вдруг захотел погладить ребёнок лет пяти. - Позволишь? - Рудольфу всё же удалось нежно коснуться его висков. Почувствовав кончиками пальцев лёгкие пульсации, исходящие из головы многострадального пациента, он вздохнул и тут же принялся рыться где-то в недрах своего гермионовского чемоданчика, в котором и содержались всевозможные лекарства. Однако же, какого было приятно ощутить на разгорячённой коже прохладные прикосновения, пусть даже сквозь материю перчаток, тонких пальцев врача. Арти невольно вздрогнул и даже зажмурился. Но затем внутренне вновь заставил себя успокоиться и взять себя же в руки. - Если Ваши слова не пустой звук, докажите это. Что вы почувствовали в моей голове? - спросил больной, когда доктор уже рылся в своём чемодане. - Бурлящий вулкан, готовый вот-вот взорваться, но пока просто предупреждающий частыми выстрелами в твою черепную коробку, - Рудольф выудил какой-то пузырёк из чемодана. - Так, я пойду попрошу тебе воды и ложку. Ну а ты пока приляг, - и наш спаситель человечества вышел из комнаты, в поисках кухни или какого-нибудь работника, способного одолжить ему ложку и стакан с водой. Артемис сполз вниз по подушке, вновь оставленный наедине со своей болью. В голове мозг уже начал активно танцевать румбу, стреляя периодически в стенки его головы. - Боже... Пара дней и я точно стану больным. На голову, - такой вот нелестный комментарий всё-таки вырвался из груди Артемиса, уставшего бороться с мигренью.