Breathing in your dust

Судьба. Гарри смешно произносить это слово, но в его мире оно священно, хоть ему это и не нравится. Родственные души – тоже священные в его мире слова. Гарри теряется, думая о том, что люди предназначены друг для друга свыше, созданы для того, чтобы дополнять друг друга. Он не понимает, как такое может быть и почему. Ну, по крайней мере, так он говорит себе. — Ему пять, когда он впервые видит гравировку около скамейки. На стене вырезаны две руки и слова. Гарри щурится и вспоминает то, чему его научили в школе, прежде чем сдается и поворачивается к сестре, которая ждет его вместе с мамой. - Джемма, что там написано? – спрашивает Гарри, указывая пальцем на стену. Ей требуется минута, чтобы прочитать, и, закончив, она наклоняется к нему, тихо произнося: - Над вот этой рукой написано «помести сюда свою руку». Над другой «пусть незнакомец поместит свою руку сюда», и внизу говорится «уберите руки, когда познакомитесь», - она замирает, моргая, - еще там написано: «предупреждение: будьте осторожны, потому что у судьбы интересное чувство юмора». Что значит «судьба»? Гарри сконфуженно качает головой, когда подходит их мама. Она видит, что они уставились на стену, и поворачивает голову, чтобы посмотреть самой, а после легко смеется, качая головой. - Не волнуйтесь. Вы все узнаете, когда повзрослеете. - Это чтобы заводить друзей? – интересуется Гарри, и она улыбается, проводя рукой по его волосам, которые темнеют с приходом лета. Он волнуется, что однажды навсегда останется шатеном. - Да, Гарри, это чтобы заводить друзей. Есть еще кое-что, но не волнуйтесь пока что. А сейчас идемте, ваш папа ждет. Она мягко подталкивает его, берет Джемму за руку и идет к припаркованной неподалеку машине. Гарри стоит там еще несколько секунд, продолжая с любопытством пялиться на стену. Он уже почти поднимает руку и помещает ее на нужное место, когда его мама кричит: - Гарри! Пойдем! – и он моментально убирает руку и спешит к машине. - Ему десять, когда он снова слышит разговоры об этом. На заднем дворе школы, где он учится, есть гравировка, но Гарри никогда ее не видел. Только слышал о ней. Сейчас, когда Гарри присматривается, он понимает, что гравировки с руками есть абсолютно везде. Они есть на большинстве зданий, и он даже видел одну на дереве. Он понятия не имеет, что думать, но каждый раз, когда спрашивает об этом маму, она говорит ему не волноваться. Так что, конечно, он волнуется. Джемме сейчас двенадцать, и она уже обо всем знает, так что Гарри завидует. Ему так сильно хочется знать, но никто не рассказывает, и это его невероятно расстраивает. Рядом с ним разговаривает две девочки, тихо шепчась, чтобы их никто не услышал. Но Гарри все равно слышит. - Твоя сестра встретила родственную душу на заднем дворе школы? Николь, ты просто обязана все мне рассказать! – говорит одна, ее глаза горят в предвкушении. - Я даже не знала, что это на самом деле работает! Я думала, это все сказки, но Альма встретила его вчера, и их ладони застряли там на несколько часов, Фи! – отвечает Николь, широко размахивая руками в недоверии. Фи хихикает в ответ, но потом замечает Гарри, прижимающего тетрадку к груди, и моментально замолкает. - Эм, Николь, нам нужно… да. Николь тоже его замечает и кивает, после чего они обе исчезают за углом. Гарри хмурится, желая, чтобы они остались подольше. — Ему двенадцать, когда он наконец все узнает. - Ладно, какой подарок хочешь открыть сначала? – спрашивает Энн, и Гарри качает головой. - Нет, я хочу знать о тех гравировках. Давай же, мам! Все узнают в двенадцать. Мне двенадцать! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… - Гарри мог бы умолять и дальше, но Энн со смехом прерывает его. - Хорошо, солнышко. Не нужно так торопиться, - она двигается на диване, освобождая ему место, - иди сюда. Гарри заставляет Джемму подвинуться, чтобы он смог уместиться на диване между ними. Она играет в телефон, но он знает, что она все равно внимательно слушает, потому что она сжимает его руку перед тем, как мама начинает рассказывать. - Ну что ж, Гарри, я уверена, ты знаешь о гравировках, которые мы видим каждый день. Две руки рядом друг с другом? – в ее глазах огонек, и Гарри дуется, потому что знает, что она специально начинает издалека. Она быстро сдается, улыбаясь ему. - Что ж, это для того, чтобы встречать новых людей. Заводить друзей и узнавать окружающих. Но есть еще кое-что. Если два человека, предназначенные друг другу судьбой, поместят ладони на одну гравировку, они застрянут там, пока не узнают друг друга. Но с любым другим человеком ты в любое время можешь убрать руку. Гарри раскрывает рот от любопытства: - Если ваши руки приклеились, значит, вы созданы друг для друга? Энн с улыбкой кивает. - Да. Этот человек – твоя родственная душа. Иногда вы уже знаете друг друга, поэтому вы застрянете там до тех пор, пока не представитесь друг другу заново. - Родственная душа? – повторяет Гарри, моргая, и она снова кивает. - Да, Гарри. Твоя родственная душа. Твоя вторая половинка. Это может быть кто угодно, - Энн останавливается, задумавшись, - это не значит, что ты не можешь быть счастлив с кем-то еще. Иногда требуется много времени, чтобы найти свою родственную душу и если ты нашел кого-то, с кем ты счастлив, то будь с ним. В этом нет ничего плохого. Твой отец и я… мы не родственные души, но все нормально, потому что он сделал меня счастливой, и теперь у меня есть вы. Гарри хмурится: - Ты сейчас счастлива? – интересуется он. Энн взъерошивает его волосы и обнимает за плечи. - Конечно, я счастлива, - отвечает она, но Гарри не очень-то верит. Его мама заслуживает свою родственную душу и того, чтобы быть счастливой так же, как и все остальные, но у нее этого нет, и Гарри кажется это несправедливым. Именно поэтому с той секунды, когда он обо всем узнает, он сомневается в этой теории. — Ему четырнадцать, когда его мама встречает Робина, их руки застревают в гравировке в супермаркете ниже по улице. Это не заставляет его поверить в судьбу и прочую чушь, но он верит своей матери, когда та говорит, что счастлива. – Ему все еще четырнадцать, когда он кладет руку на гравировку в библиотеке, потому что ему скучно и он все еще немного заинтригован этой идеей, несмотря на то, что говорит, будто не верит. Блондин проходит мимо него, но видит Гарри и останавливается. Мгновением спустя он помещает свою руку на свободное место. Гарри удивленно вздрагивает и смотрит на свою руку. Ему интересно, должен ли он попытаться убрать свою ладонь, чтобы посмотреть, застрял он или нет. Блондин с любопытством наблюдает за ним, и Гарри понимает, что решение за ним. Он на мгновение сомневается, прикусывая нижнюю губу, прежде чем вздыхает и протягивает свободную руку. - Я – Гарри, - говорит он, и блондин ярко улыбается в ответ. – Я – Найл, приятно познакомиться, приятель, - говорит он с явным ирландским акцентом, - думаешь, мы родственные души? Гарри склоняет голову и пожимает плечами: - Я не думаю, что судьба должна указывать мне, кто моя родственная душа, - отвечает он, на что Найл с любопытством оглядывает его. – Что ж, - начинает Найл, после чего с легкостью отнимает руку от гравировки, - полагаю, сегодня не тот день, когда судьба хочет доказать твою неправоту. Гарри несколько секунд пялится на руку Найла и начинает неловко смеяться: – Полагаю, что так, - он соглашается, а Найл снова ухмыляется ему. – Однако сегодня может быть днем, когда мы станем друзьями. Так что я положу руку обратно, если ты не против, - объявляет он и не ждет ответа Гарри, а просто помещает ладонь на свободное место. В этот раз Гарри искренне смеется и кивает: - Ладно, Найл. Найл становится лучшим другом Гарри, так что судьба, похоже, все-таки сделала хоть что-то правильно в тот день. — Ему пятнадцать, когда он на самом деле видит, как два человека застревают. Найл с ним, они идут в кино, когда видят брюнетку с телефоном в руках. Ее ладонь спокойно лежит на гравировке на стене кинотеатра. Гарри подталкивает Найла, на что тот ворчит и толкает в ответ: - Мы опоздаем в кино, если я положу туда руку, - напоминает он, на что Гарри закатывает глаза и кивает. Найл в любом случае упустил свой шанс, потому что мгновением спустя они видят брюнета, идущего по улице в наушниках. Он пробегается рукой по стене, когда попадает на гравировку. Очевидно, он не ожидал застрять там, потому что продолжает идти и почти падает. Он делает шаг назад, удивленно трясет своей рукой, а когда понимает, что это напрасно, его глаза широко распахиваются. Глаза девушки распахнуты так же широко, а рот раскрыт от удивления. Она роняет телефон, и парень секунду колеблется, поднимает его и отдает ей. Когда она его забирает, они обмениваются парой слов, после чего несколько минут просто пялятся друг на друга с широко раскрытыми от удивления глазами. - Что ж, этого я не ожидал, - бормочет Найл, а Гарри скептически смеется. – Они просто… они просто застряли, - говорит он с недоверием, глядя на то, как они начинают разговаривать друг с другом. Найл закидывает руку Гарри на плечо и кивает: - Так это работает, помнишь? Судьба и все такое, - поддразнивает он, и Гарри сердито смотрит на него. - Не груби, - бормочет он, а Найл смеется, поворачивая свою кепку. - Просто говорю, Хаз. Ты же только что все увидел своими глазами – это по-настоящему, - радостно заявляет Найл, а Гарри просто вздыхает, не заботясь об ответе. Однако у него проскальзывает мысль, что, ладно, возможно, у некоторых людей есть родственные души. — Ему шестнадцать, когда он встречает свою родственную душу. В парке много гравировок – для них выделены специальные стенки. Гарри постоянно видит их и проходит мимо нескольких, когда они с Найлом идут домой. Они пытались заниматься со своим общим другом, но им стало скучно, поэтому они решили пойти к Гарри в подвал и побаловаться с музыкальными инструментами. Гарри сначала не замечает парня. Найл рассказывает что-то, когда кто-то случайно толкает его и из-за того, что он – самый неуклюжий человек на этой планете, он спотыкается и делает несколько шагов назад. Он хватается за ближайшую к нему вещь, которая оказывается стенкой. Он опирается на нее, чтобы не упасть, и облегченно вздыхает. Женщина, толкнувшая его, уже ушла, пробормотав быстрое извинение. Гарри хочет пойти обратно к Найлу, когда его резко тянет назад к стене, и он удивленно оборачивается. Тогда-то он видит, что его рука на гравировке, а парень перед ним с недоверием пялится на него. - Упс? – произносит Гарри и глупо машет, чувствуя недостаток воздуха. Глаза парня широко распахнуты, и он смотрит на Гарри из-под ресниц. - Привет, - говорит он, помахав рукой, после чего смотрит на вторую свою ладонь, которая до сих пор на гравировке, - ты… ты застрял? - Эм.. вроде? – нервно отвечает Гарри, а парень открывает рот и через пару секунд закрывает его. Он выглядит так же неуверенно, как Гарри себя чувствует. Гарри наблюдает за тем, как парень делает глубокий вздох, после чего легко тянет руку, но она не двигается ни на дюйм. Парень сразу же рвано выдыхает, кивая самому себе: - Мы… да. Привет. Я Луи. - Я… Я – Гарри, - тупо бормочет он в ответ. Луи улыбается, но все еще немного нервно: - Гарри. Мне нравится. А ты… - начинает он, но его прерывает звук смеха, который Гарри моментально узнает. Парень поворачивается и смотрит на согнувшегося от хохота Найла, бьющего себя по коленке. Его лицо покраснело, и Гарри жалеет о том, что застрял у этой стены, потому что ему нужно ударить Найла прямо сейчас. - Господи, естественно, это произошло с тобой, Гарри, - говорит Найл, продолжая смеяться, - ничего более ироничного в жизни не видел. Луи с любопытством наклоняет голову: - Что произошло? Найл фыркает в ответ, качает головой и выпрямляется: - Уверен, он все расскажет тебе со временем. Здорово встретить тебя. Я Найл, привет. Могу я спросить, почему ты стоял тут с рукой на гравировке, или только Гарри может задавать вопросы? Если Луи и шокирован, он этого не показывает. Вместо этого, он драматично вздыхает и показывает на дерево неподалеку. Под ним сидят два парня и, похоже, пялятся на них. - Мы с моими друзьями поспорили, что я не смогу простоять здесь пятнадцать минут и, ну. Гарри нашел меня на десятой. Гарри краснеет, все еще не зная, что он должен говорить или делать. Он не верит во всю эту чушь, но нет смысла отрицать того, что он застрял в этой стене рядом с незнакомцем. - Они твои друзья? Пойду представлюсь. Они мне уже нравятся. Уверен, мы часто будем видеться, - говорит Найл, бросая Гарри самодовольную улыбку. Потом он приподнимает воображаемую шляпу и уходит. Секунду Гарри думает о том, чтобы позвать его обратно, но решает, что лучше не стоит. Вместо этого он поворачивается к Луи, который наблюдает за ним. - Привет, - тупо говорит Гарри, на что Луи улыбается. У него милая улыбка – в уголках глаз морщинки, и он выглядит довольно-таки очаровательно, если уж быть честным. - Привет, - повторяет Луи, прежде чем выражение его лица снова становится любопытным, - о чем это твой друг говорил? - Ни о чем, правда, - врет Гарри, и Луи поднимает бровь, но ничего не говорит. Очевидно, что он понимает, что Гарри что-то скрывает, - ладно, может, кое о чем. - Расскажи мне. Мы все равно застряли тут с тобой, - напоминает Луи, указывая взглядом на их с Гарри руки, почти заставляя его захихикать, но он останавливает себя. - Я… эм. Я на самом деле не очень верю во всю эту теорию с родственным душами, - признает Гарри. Ему страшно взглянуть на выражение лица Луи, его реакцию. Когда он набирается смелости поднять голову, Луи с любопытством наблюдает за ним. - Почему? – спрашивает Луи, и Гарри смотрит на него, не зная, как ответить. У него в душе растет то чувство, когда он просто хочет понравиться Луи, хочет впечатлить его. Он не понимает этого, но это чувство заставляет его продолжать говорить. Он отказывается просто отдаться этому. Если Луи не понравится то, что он скажет, значит, у него будет еще одно доказательство тому, что родственных душ не существует. Однако у него уходит несколько секунд, чтобы набраться мужества и произнести: - Моя… моя мама. Она встретила свою родственную душу только в прошлом году и просто… ну, я не понимаю этого. Почему у нас вообще есть родственные души? Почему моя рука застряла? В этом нет никакого смысла. Луи наклоняет голову, глядя на Гарри своими лазурными глазами, которые словно могут видеть сквозь него, заглянуть сразу в его душу. Может, отсюда и пошло выражение «родственные души». - Ты этого не понимаешь… - медленно повторяет Луи, на что Гарри кивает и закусывает нижнюю губу. Он замечает, что Луи бросает взгляд на его губы и только потом смотрит в глаза, - ладно. Тогда как насчет этого: я не собираюсь ничего тебе объяснять, потому что уверен, что люди и до меня пытались. Что, если мы просто поговорим сейчас, и если в конце концов ты больше не захочешь меня видеть, то мы разойдемся? Гарри удивленно смотрит на Луи несколько секунд, прежде чем до него доходит, что тот предлагает. Он раскрывает рот, слегка потрясенный. Даже несмотря на то, что не верит в теорию родственных душ, он знает, что когда ты нашел свою, то не должен просто так отпускать ее. - Но… ты потеряешь свою родственную душу? – говорит Гарри, продолжая пялиться на Луи. Луи в ответ лишь пожимает плечами и улыбается: - Да, но раз уж ты моя родственная душа, я хочу, чтобы ты был счастлив. Если ты счастлив без меня, то я не собираюсь заставлять тебя. Но я не позволю тебе уйти прежде чем узнаю, какой ты. Так что давай, попытайся узнать меня. Это вызов. Его глаза темнеют, когда он смотрит на Гарри, но каким-то образом все еще выглядят очень искренними. - Эм, - Гарри замолкает и медленно кивает головой, - ладно. Давай… да. Привет. Я Гарри, мне шестнадцать, и я из Холмс Чапла. - Привет, Гарри. Я Луи, мне восемнадцать, из Донкастера. Моя мама еще не встретила родственную душу, и когда они с отцом развелись, мы переехали сюда. Несколько лет назад, - Луи замолкает, чтобы почесать кончик носа, и этот жест кажется Гарри до странного милым, - моя мама снова вышла замуж, но они с отчимом часто ссорятся в последнее время. Не думаю, что это хорошо закончится, но я притворяюсь, что все нормально, чтобы сестры не волновались. Гарри не представляет, как Луи удается сохранять безмятежную улыбку все время, пока он рассказывает о своей семье. Это убеждает Гарри в том, что Луи сильный, гораздо сильнее его самого, по крайней мере. Однако он не собирается говорить этого вслух. - И ты все еще веришь в родственные души? – тихо интересуется Гарри, на что Луи кивает, а после чего пожимает плечами. - Однажды мама найдет свою родственную душу. То, что этого еще не случилось, не значит, что этого не случится вообще. Это значит, что ее время пока не наступило, - отвечает Луи, но даже несмотря на то, что его голос ровный, а губы изогнуты в легкой улыбке, Гарри чувствует, что есть что-то большее в его словах. Гарри действительно хочет узнать об этом «большем». В то же время, он верит, что, по его логике, у него вообще нет права знать хоть что-то о Луи. - Ты сказал, у тебя есть сестры? – говорит Гарри вместо этого, меняя тему. Если Луи и хочет что-то сказать по этому поводу, он держит это при себе. Вместо этого, он ярче улыбается, его глаза начинают светиться. - Да, их четверо. Они очаровательны, когда не устраивают абсолютный хаос. Гарри улыбается на это и бормочет: - Я знаю, каково это. Луи бросает на него взгляд из-под ресниц. Светит солнце, и он выглядит золотым, стоя около стены. - У тебя есть сестры? - Всего одна, - признается Гарри, убирая челку с глаз. Луи следит глазами за его движениями и снова улыбается. - Она милая? – спрашивает Луи, на что Гарри кивает. В Луи есть что-то странное. Словно аура вокруг него. Он словно весь заряжен энергией, почти настолько, что ему нужно подскочить и носиться вокруг. Именно из-за этого Гарри не может оторвать от него глаз. Однако сейчас он выглядит таким мягким. Лицо расслабленно, так же, как и все тело, и он выглядит так по-домашнему, несмотря на то, что они посреди парка. Гарри бросает мимолетный взгляд за его спину, пытаясь найти глазами Найла, который устроился под деревом с двумя парнями. Брюнет смеется, похлопывая парня по плечу, в то время как шатен улыбается, глядя на них. Найл выглядит расслабленно, что-то оживленно рассказывая. - Кто твои друзья? – бездумно спрашивает Гарри, возвращаясь глазами к Луи. Луи оглядывается назад, после чего поворачивается к Гарри. - Тот, что смуглый – Зейн, а с прической Бибера – Лиам. Подожди… не рассказывай ему, что я сказал, что у него прическа Бибера. Я слишком молод, чтобы умирать. К тому же, я только что встретил тебя. Будет ужасно, если я сегодня умру. Он усмехается, и Гарри понимает, что Луи флиртует. - Ох. Эм. Ладно. Я не скажу ему. Я не… в общем, не умирай, - Гарри заикается и быстро моргает, на что Луи тихо смеется. У него прекрасный смех. Ну, ладно, у него все прекрасное, но особенно смех. Его ресницы тоже особенно прекрасны – вообще-то, они, наверное, в Луи они нравятся ему больше всего. - Я постараюсь, - дразнится Луи, ухмыляясь, - ты бы скучал по мне? Гарри открывает рот, чтобы ответить, но оттуда не исходит ни звука, так что он вместо этого краснеет. Луи снова смеется, качая головой. - Я просто поддразниваю тебя, Гарри, - информирует его Луи, тыкая пальцем в его предплечье. Гарри не подпрыгивает, как тот ожидал, вместо этого наклоняясь ближе, почти машинально, - я бы скучал по тебе. У тебя есть кудри. По твоим кудрям я бы особенно скучал. Когда Луи тянет одну из его кудряшек, Гарри наклоняется еще ближе. Луи удивляется их неожиданной близости, но ничего не говорит, только тянет чуть сильнее, а после отпускает. - Ну, Гарольд, расскажи мне, чем ты любишь заниматься, - просит Луи, и сейчас, когда они ближе друг к другу, его глаза сверкают. Гарри поначалу теряется, не зная, что сказать, занятый попытками не упасть в обморок. Он чувствует себя идиотом, потому что ему нужно придерживаться своей логики и думать, что родственные души не существуют, но Луи такой красивый, и очаровательный, и остроумный. Он прочищает горло, прежде чем пробормотать: - Я… я работаю в кондитерской. Я умею печь, - и он сразу чувствует себя еще большим идиотом. Очевидно, он бы не работал в кондитерской, если бы не умел печь. - Серьезно? А это… это не та, перед которой стоит огромное мультяшное пирожное? То, из которого словно сперма льется? Мультяшное пирожное в сперме? – спрашивает Луи, ухмыляясь, на что Гарри почти давится воздухом. Но теперь, когда он об этом думает, похоже, что, да, перед кондитерской Барбары стоит огромное мультяшное пирожное в сперме. - Да, та. Ты там бывал? Никогда тебя не видел, - признает Гарри, потому что знает, что если бы Луи был там, он бы заметил. Не так уж сложно признать, что Луи очень красивый, с его длинными ресницами, острыми скулами и загорелой кожей. Труднее признать то, что Гарри никогда не смотрел ни на кого так, как сейчас смотрит на Луи. - Нет! Я… вау, ты можешь поверить в то, что я прохожу мимо каждый день, чтобы забрать сестер из школы, но никогда не заходил туда? Мы могли бы встретиться давным-давно! – Луи выглядит взволнованным, улыбаясь ярче, невидимые звезды отражаются в его глазах. - Должно быть, судьба, - шутит Гарри, закатывая глаза, и Луи расслабляется, согласно кивая. - Что ж, Гарри, мы родственные души, в конце концов, - напоминает Луи, будто думает, что Гарри забыл, несмотря на то, что его рука все еще приклеена к стене, - а теперь скажи мне, чем еще ты занимаешься? Только печешь? Гарри чувствует, как его губы складываются в улыбку, когда он качает головой. Он не знает почему, но уже не так нервничает. Есть в Луи что-то, что заставляет его чувствовать себя лучше. - Мне еще нравится петь. Я хотел пойти на прослушивание на X Factor в этом году, но перенервничал. Он не ожидает, что Луи изумленно уставится на него. Гарри не знает, что он сделал не так и почти извиняется, но Луи прерывает его, выкрикнув: - Да ты врешь! Гарри качает головой, удивленно хмуря брови: - Эм, нет. Не вру. Мы с Найлом собирались пойти, но не вышло из-за моих нервов. Луи все еще пялится на него, качая головой: - Это… я тоже собирался пойти на прослушивание на X-Factor в этом году! Мы с Лиамом и Зейном хотели! Гарри сразу же понимает, почему Луи был так шокирован, потому что его собственный рот раскрывается, а глаза удивленно распахиваются. - Ты шутишь? Луи машет головой: - Я на сто процентов честен. Мы… это сумасшествие. Все это – сумасшествие. - Я… да, - соглашается Гарри, пытаясь переварить, что Луи только что сказал. Слово «судьба» так и вертится на языке, но он не решается сказать что-то. Он в это не верит… Луи собирался на прослушивание на X-Factor тогда же, когда и он сам. Луи проходит мимо кондитерской, где он работает, каждый день, чтобы забрать сестер со школы. Луи здесь прямо сейчас, его рука так же застряла на гравировке, как и его собственная. После того, как первичный шок проходит, они начинают разговаривать об x-factor’е, затем разговор плавно перетекает к школе, а потом – к детским историям. Гарри с каждой секундой расслабляется, и наконец, он совсем забывает, где они находятся и почему. Он был прав – Луи – загадка. Он сияет ярче, чем кто-либо, кого Гарри знает, и кажется, что то, что он делает людей счастливее, делает счастливым его самого, потому что каждый раз, когда он заставляет Гарри смеяться, он светится. Гарри никогда никого похожего не встречал – никого, кому нравится делать людей счастливыми, никого настолько очаровательного и остроумного, никого настолько хрупкого и сильного одновременно. Луи заключает в себе нечто большее, чем Гарри ожидал, и он понимает, что хочет еще и еще. Он хочет знать каждую маленькую деталь о нем, хочет знать, что делает его счастливым, что заставляет его грустить, какая еда ему нравится и какую музыку он слушает. Он чувствует себя правильно рядом с Луи, хоть не знает почему, но единственное слово, которое приходит на ум – дом. Глупо так думать, но спустя несколько часов, он не может придумать ничего лучше. Уже темно, когда Гарри наконец вспоминает, почему они стоят здесь, а Луи рассказывает историю о том, как он проснулся в аэропорту. - Луи? – тихо прерывает его Гарри, на что тот замолкает, бросая на него любопытный взгляд. - Да, Гарри? - Наши руки до сих пор приклеены? - Не знаю, - признает Луи, глядя на свою ладонь, - хочешь проверить? Все чего Гарри хочет – это остаться с Луи на всю ночь, но он не готов этого признать. Вместо этого он кивает, а губы Луи складываются в тоненькую линию. - Ладно, - он соглашается, - на счет три? Гарри снова кивает, и Луи глубоко вздыхает, начиная считать. - Раз… два… три. Они оба одновременно тянут руки, и те легко освобождаются. Гарри смотрит на свою ладонь, ему интересно, изменилось ли что-нибудь в ней, но выглядит она так же. Он смотрит на Луи, который уже потирает свое затекшее запястье. - Итак? – спрашивает Луи, на что Гарри удивленно моргает. - Итак что? – интересуется Гарри, щелкая пальцами. Он видит, как Луи морщится, и сразу же прекращает. - Ты… ты все еще хочешь меня видеть? Веришь в судьбу и родственные души? Ты будешь счастливее без меня? – голос Луи ломается на последнем слове, на что Гарри ссутуливается. Он ненавидит то, что Луи так звучит из-за него. Он хочет крепко обнять парня, до тех пор, пока он снова не начнет светиться счастьем, но не знает, можно ли ему. - Я… - Гарри прерывается и устало потирает глаза. Луи – тот, кого Гарри хотел бы запомнить. Он хочет помнить каждую частичку Луи всю свою жизнь, но все, что у него есть – этот день, этот момент. Гарри еще никогда не чувствовал себя так противоречиво. Последние годы своей жизни он провел, рьяно отрицая эту жизнь, эту реальность, и он не понимает, почему Луи должен это изменить. Луи всего лишь еще один парень. Их руки застряли в гравировке, но она не имеет никакого права указывать ему, как жить. Она не должна указывать, с кем ему быть, и Луи до ужаса очаровательный, но Гарри считает, что его судьба не должна решаться вот так. Он качает головой, закрывая глаза, потому что не хочет видеть реакцию Луи. Он отворачивается, и позади него тишина. Никто ничего не говорит, и наконец Гарри делает глубокий вздох и уходит. Он не оборачивается. — Гарри грустно смотрит на пирожное, когда Барбара говорит, что уходит на перерыв. Он кивает и не поднимает голову, когда дверь закрывается. Прошла неделя с того момента, когда он ушел от Луи. Столько же прошло с того момента, когда он начал чувствовать себя неполным. Это самое ужасное чувство за всю его жизнь, и он надеется, что у Луи нет того же, потому что ему и без того плохо. Он чувствует себя кусочком паззла. Будто кто-то начал собирать его, но не доделал. Он ненавидит это ощущение. Гарри скучает по Луи – он скучает по его улыбке и смеху, по тому, как тот светится. У Гарри нет права скучать по Луи. Именно он оставил Луи, и это все его вина. Он бы и хотел не жалеть об этом, но не может. Он жалеет о том, что оставил Луи там, потому что через несколько дней осознал, что даже если судьбы и родственных душ не существует, то Луи вполне реален. Луи – настоящий человек, и он нравится Гарри. Он нравится Гарри больше, чем должен, и тот совсем не в восторге от собственных чувств. Он нравится Гарри настолько, что хочется просыпаться рядом с Луи каждое утро, готовить ему завтраки, стирать его одежду и слушать о том, как прошел его день – и Гарри определенно не должен чувствовать всего этого. Еще он не должен хотеть, чтобы Луи был рядом с ним прямо сейчас, однако он все равно хочет. Колокольчик над дверью звенит, когда она открывается, но Гарри не отрывает взгляда от пирожного. Он думает, что вернулась Барбара, когда кто-то тихо прочищает горло. Гарри немедленно поднимает голову и видит стоящего в дверях Луи. Он выглядит решительно, но проскальзывает какая-то неуверенность в его позе. Гарри не нравится эта неуверенность. И только потом до него доходит, что это Луи. Стоит в дверях его кондитерской. - Луи? Тот неловко машет, заходит в кондитерскую и закрывает за собой дверь. Медленно подходит к стойке, стоит там несколько секунд в тишине, пялясь на то же пирожное, что и Гарри до этого. И потом его прорывает. - Мне жаль. Мне правда очень жаль. Я знаю, я сказал, что не побеспокою тебя больше, если ты уйдешь, потому что я хочу, чтобы ты был счастлив. И я все еще хочу, чтобы ты был счастлив, я очень хочу, но еще я хочу, чтобы ты был счастлив со мной. Я не мог… мы знаем друг друга всего неделю, но я уже не представляю, как мне быть без тебя. Ты… Я даже не знаю. Ты просто то, что мне нужно. Я не знаю, что в тебе такого, но без тебя я не чувствую себя собой и не знаю, что делать. Просто… ты – все, чего я хочу, настолько, что это даже больно, - выпаливает Луи на одном дыхании, после чего закрывает рот, решительно глядя на стойку. Гарри недоверчиво пялится на него, не зная, что сказать. Вдруг он набирается смелости, наклоняется вперед, и тянет за галстук, надетый на Луи. Когда их губы встречаются, Гарри понимает, что не хочет чувствовать чьи-то еще губы на своих больше никогда. Его смелость улетучивается, и он моментально отстраняется. Луи пялится на него с широко распахнутыми глазами, и Гарри чувствует, как его щеки наливаются краской. Он уже готов извиниться, но Луи наклоняется через стойку и снова целует его. Поцелуй короткий, но сладкий, и когда Луи отстраняется, его воротник испачкан в креме пирожного. Луи даже этого не замечает, потому что слишком занят тем, что пялится на Гарри, и, кстати говоря, Гарри занят абсолютно тем же. Гарри в нескольких секундах от того, чтобы упасть в обморок, потому что это все реально: Луи здесь, и это действительно происходит. Луи здесь. Луи прерывает тишину: - Я знаю, ты не веришь в судьбу и родственных душ, но… ты не хочешь сходить со мной на свидание? Если ничего не выйдет, то пусть так, но я не могу отпустить тебя, даже не попытавшись. Ты нравишься мне, Гарри, и не из-за какой-то судьбоносной херни. Это из-за того, что ты такой милый, и ты как звезда, знаешь? Ты звезда, ты все звезды в целой вселенной, и я… пожалуйста, просто сходи со мной на свидание? Гарри не колеблется, сразу же кивая, и повторяет: - Да, да, да, - еле дыша. Луи смотрит на него так, будто у Гарри есть ответ на любой вопрос, и Гарри думает, что, наверное, он смотрит на Луи точно так же. - Да? – бездыханно переспрашивает Луи, на что Гарри кивает. - Да, - повторяет он. Он хочет сказать это миллион раз, потому что Луи выглядит так, словно не верит ему, но несколько мгновений спустя облегченно выдыхает. - Ладно… в пятницу? Я заеду за тобой после смены? – пытается он, и Гарри снова кивает. Луи наконец улыбается своей яркой улыбкой, от которой у Гарри коленки подкашиваются, и он хватается за стойку, чтобы не упасть. - Тогда увидимся, – бормочет Луи, его взгляд мягкий, когда он разворачивается и уходит. Он оглядывается назад. Он уже почти выходит, когда оборачивается, чтобы встретиться глазами с Гарри, - пирожное со спермой довольной милое, кстати, если я раньше не упоминал. - Спасибо, - отзывается Гарри, на что Луи ухмыляется, закусывая нижнюю губу, после чего закрывает за собой дверь. Гарри наблюдает за ним сквозь стекло, пока тот не скрывается из виду, а потом смотрит на пирожное на стойке. Он вспоминает глазурь на воротнике Луи и хихикает. Наверное, он должен был сказать Луи об этом, но он может сделать это и в следующий раз. Потому что теперь у них будет следующий раз. — Ему двадцать, когда Луи устраивает ему сюрприз. - Почему мы так спешим? Куда мы вообще идем? – интересуется Гарри, следуя за своим парнем, который только шикает на него и тянет за руку. Гарри закатывает глаза, но все равно идет за Луи. Он не уверен, куда они идут, пока они не заходят в парк. - Подожди, почему мы в парке? – спрашивает Гарри, на что Луи не отвечает, продолжая тянуть его за руку. Прошло четыре года с тех пор, когда они встретились в этом парке, и четыре года с тех пор, когда он встретил свою родственную душу. Он до сих пор не верит в судьбу или теорию о родственных душах, но он верит в то, что Луи – его родственная душа, его вторая половинка, его недостающая частичка паззла. - Так, закрой глаза, - инструктирует его Луи, заставляя остановиться. Гарри не узнает то место в парке, где они находятся, но узнает воодушевленный взгляд в глазах своего парня. - Зачем? – спрашивает Гарри, все еще ничего не понимая. Когда он проснулся с утра, Луи настоял на том, чтобы они куда-то пошли, и сейчас они зачем-то в парке, но только Гарри понятия не имеет, зачем. Обычно они с Луи неразделимы, но сейчас Гарри вообще понятия не имеет, что они тут делают и почему Луи натягивает его повязку для волос на глаза. Когда Луи все устраивает, он легко проводит по щеке Гарри, просто целует его в губы и снова начинает тянуть за руку. Наконец, Луи останавливается, отпуская его ладонь. Гарри снова собирается спросить, что они делают, но Луи ведет его куда-то. У него уходит несколько секунд на то, чтобы осознать это, когда его рука ложится на гравировку. Он хочет убрать ее оттуда, но не может: она застряла. Он не уверен в том, что происходит, когда снимает повязку с глаз. Перед ним стоит ухмыляющийся Луи. Его глаза такие же голубые, какими были в день их первой встречи. - Зачем ты это сделал? – спрашивает Гарри, потянув руку на себя, хотя знает, что это бесполезно. Он с укором смотрит на Луи, но потом замечает, что хоть его рука и во втором месте на гравировке, он опустился на одно колено. - Гарри, я знаю тебя уже четыре года, но никогда не был уверен ни в чем так, как в тебе. Я немного опоздал, но уже в ту секунду, когда ты сказал «упс», я знал, что ты – все, что мне нужно в жизни. Ты такой чудесный и очаровательный, и ты – все, чего я когда-либо мог желать в своей жизни, даже если я этого не знал. Я не представляю, как провел восемнадцать лет своей жизни перед встречей с тобой, но каждая минута последних четырех лет – лучшее, что со мной случалось. Я не знал, как жить до тебя, я не знал, какой может быть жизнь, но с каждым днем ты учишь меня этому, и я не могу достаточно отблагодарить тебя за это. Ты – моя судьба, ты знал это? Я знаю, ты не веришь, но ты – моя судьба. Ты делаешь меня таким счастливым, что я не могу описать этого словами. Ты не просто моя судьба, ты – звезда. Ты – мой воздух, ответ на все вопросы, которые у меня есть. Ты – любовь всей моей жизни в этой вселенной, и во всех вселенных, где я когда-либо существовал. Я хочу провести с тобой целую вечность, так что, Гарри, ты выйдешь за меня? Луи держит кольцо, а Гарри с трудом дышит. - Я… да. Да, да, да. Да, миллион раз да. Ты можешь… поднимись, чтобы я уже смог тебя поцеловать, - просит Гарри, на что Луи смеется со слезами на глазах, надевая кольцо на палец Гарри, и встает. После влажного поцелуя они оба отстраняются, глядя друг на друга. Четыре года назад они стояли здесь, точно так же, и теперь они снова на этом месте. Есть только один способ освободить руки, так что Луи протягивает свою ладонь для рукопожатия: - Привет, я Луи Томлинсон, приятно познакомиться. Гарри пожимает руку Луи. Он пялится на кольцо вместо того, чтобы что-то сказать, когда Луи прочищает горло. Ему требуется некоторое время, чтобы оторвать взгляд от их рук, но когда он смотрит в глаза Луи, уже точно знает, что сказать. - Привет, я Гарри в скором времени Томлинсон. Мне тоже приятно познакомиться.