Там, где нам с тобою места нет.

И вновь за спиной остаётся лишь выжженная белым солнцем пустыня, такая же одинокая, как и небесное светило. Разве такая судьба была уготована этому миру? Может быть, всё может быть. Ответов на этот вопрос никто не знает, и не будет знать, даже само проведение. Судьба ли насмехается над медленно тонущими в июньской жаре руинами бетонных гигантов? Никто не знает, даже она сама. Как много вопросов хочется задать Творцу: неужели наступил утро первого дня новой недели или это просто такая шутка? Да, пожалуй, стоит посмеяться. Песок, кругом один песок. Впереди лишь клонящееся к закату солнце, а за спиной уничтоженный болезнями, войнами и чем-то ещё мир. У каждого своя роль в этом необычном спектакле. Кто будет плакать по ушедшей в лета эпохе, кто ищет спасения, а кто-то до сих пор ищет место в жизни. Какая ирония, не находите? Она уже не могла идти. Мышцы ног на каждый шаг отзывались острой болью, босые стопы обжигал раскалённый песок, а пот застилал глаза. Её запястье ужасно болело оттого, что грубые пальцы идущего впереди вцепились точно когти хищной птицы. - Я больше не могу, - она падает навзничь, а рука её так и осталась в мужской ладони. Песчинки царапали загорелую кожу, а солнечные ожоги встречали неожиданный привал тупой болью. - Вставай, - не грубо, но почти визжит её старший брат. Она поднимает мутные глаза и смотрит на перекошенное отчаяньем и болью лицо родственника. Как больно. Физические недуги ушли на второй план, заставив ощутить боль разодранной души и расколотого сердца. Юноша присел на корточки, прижимая её крохотную ладошку ко лбу. - Вставай, нам нужно идти, - шепчет он, практически плача. Сколько лет они вот так вот шагают по умирающему миру? С того мгновенья, как научились держать друг друга за руку, наверное. Она точно не помнит, да и не хочет вспоминать. Только брат никогда не плакал. Даже тогда, когда в них кидали камнями и проклинали на всевозможные манеры. Даже тогда, когда обезумевшие люди отрезали ему пальцы. Он никогда не плакал. Задрожав всем телом, она, кое-как приподнялась на четвереньки, точно ещё несмышленый зверь. И взгляд у неё такой же загнанный. Из его груди вырывается хриплый стон облегчения. Ему тоже тяжело, но не останавливаться же из-за этого на границе тьмы и света. Слишком опасно и глупо. Он не даст ей исчезнуть, покинуть его. Они одни против всего мира. Или это мир ополчился лишь на них двоих. Дети Несчастия. Когда темнота нагнала уставших и измученных беженцев, они тут же рухнули на всё ещё злобно жалящийся песок бесконечной пустыни. Он пытался быть сильным, лишь бы она осталась жива и невредима. Но отчаянье настолько явно плескалась в его уставших глазах. Он молод, но лицо уже накрыла сетка старческих морщин. Глаза не видят столь же ясно, как всего пару дней назад. А разве дней? А может они уже действительно старики, что забыли о времени? Но нет, его измученная сестра всё же молода. А может, лишь он постарел? Но, заглянув в её лучистые глаза, он понимает, что он всё ещё молод. Но нужна ли им молодость? Лучше быть стариком, чтобы Бог оказал им услугу и забрал отсюда поскорее, может, там они найдут себе место. - Эта пустыня никогда не кончиться, - с затаённой в голосе печали произносит она одними губами. Её слова смешиваются с хриплым свистом, что вырвался из груди. - Не говори так, - он знает это. Теперь весь мир пустыня, а они лишь одинокие странники, что медленно сливаются с алчным и грубым песком. Всего пару часов назад он жалил их точно скорпион, оставляя на коже царапины и ожоги, а теперь обжигал равнодушным холодом, притупляя сон и желание просто рухнуть и исчезнуть. - Но ведь это так, - она всхлипывает, но брат лишь сильнее сжимает её ладонь. Он отпустил её лишь раз, тогда, когда лишился пары пальцев. Но больше он никогда не покинет её. Сестра – всё, что осталось у измученного бесполезными поисками человека. - Не теряй надежду. Пустыня - не всё что осталось от этой эпохи, - слетевшая с языка ложь кажется чистейшей правдой. Как бы ему самому хотелось поверить в эти наивные и глупые сказки. - Тогда где же нам будет лучше, брат? – с обречённой улыбкой отмечает она, судорожно вдыхая и вцепившись тонкими костлявыми пальцами в его ладонь. - Там, где нас никогда не будет, - отвечает он, вспоминая начало их путешествия. Она молча кладёт голову на грудь и пытается заснуть, ведь завтра будет тоже, что и вчера. Он делает то же самое, но на пересохших губах играет какая-то счастливая улыбка. Да, там где их никогда не будет, вот где их дом. А ведь в самом начале по бесконечной степи шли уверенные в своих силах мальчик и девочка, крепко держа друг друга за руку и неукротимым пламенем надежды в не познавших счастья глазах. Тогда ветер играл с высокой листвой, а большие пушистые облака мирно скользили по приветливому небосклону. А Солнце лишь ласково пригревало их обнажённые плечи, когда лунный свет дарил радость своим серебром. Теперь же это лишь редкие сновидения да видения давно минувших лет. Эта эпоха стала началом и концом. Началом бесконечного скитания и концом наивной безмятежности.