Загадай желание

-1-

Вам когда-нибудь приходилось ненавидеть кого-то всеми фибрами своей души? Когда от одного взгляда на этого человека кровь начинает закипать, и глаза застилает алая пелена ярости? Когда этот человек действует на вас, словно красная тряпка на быка, и вам при виде него, подобно этому животному, хочется рыть копытом землю….хочется накинуться на него и разорвать в клочья? Когда один его вид заставляет разум помутиться и совершать необдуманные поступки в попытке причинить ему боль? Когда одно его присутствие в радиусе 100 метров заставляет выпустить на волю все животные инстинкты? Нет? А вот Миловидов Ярослав, или же просто Яр, имел счастье испытать всю гамму и разнообразие такого «светлого» чувства как ненависть. Объект такого сильного неприятия сейчас стоял неподалеку, что-то радостно вещая, как обычно окруженный кучкой восторженных придурков. Звали сию персону Колесников Александр, который предпочитал, чтоб его называли на иностранный манер Лексом. Только что прозвенел звонок с пары, и студенты толпами высыпали в коридор. Вокруг стоял гул голосов, то и дело раздавались крики и громкий хохот. В этой шумной толпе заметить высокого черноволосого парня было нетрудно, так как он почти на голову, а то и больше, возвышался над остальными. Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, парень вскинул голову и в упор посмотрел на Яра. Его глаза цвета весенней зелени встретились с глазами цвета шоколада, и на губах парня расцвела злобная усмешка. Смерив Яра презрительным взглядом, он отвернулся, и, бросив что-то своим спутникам, пошел к аудитории. И как обычно от этого взгляда по телу Яра прошла легкая дрожь, которую он всегда списывал на испытываемую к парню сильную неприязнь. Вот где справедливость? Почему этому ублюдку досталась такая внешность? Он был полной противоположностью Яра, который считал свою внешность ничем не примечательной – карие глаза, кудрявые волосы медового цвета, средний рост. Лекс же был совсем другой — высокий, немного худощавый, но мускулистый, с черными волосами до плеч с длинной челкой, которую тот постоянно откидывал набок, с ярко-зелеными глазищами, опушенными густыми черными ресницами и с правильными чертами лица. Он был идолом факультета, девчонки его боготворили, буквально выворачиваясь на изнанку, чтобы он обратил на них внимание. Парни же бегали за ним словно щенки, жаждая попасть в круг его друзей. К тому же он был любимчиком преподавателей, умный, исполнительный, ответственный. Да и из семьи он был далеко не бедной. В общем, парню повезло во всех смыслах, словно жизнь расстелила перед ним красную дорожку и усыпала ее лепестками роз. "В то время, как твоя дорога устлана сплошными выбоинами и ухабами," - мрачно подумал Яр, уже в который раз убеждаясь, что справедливости в этом мире нет. Проходя мимо открытой аудитории, в которую вошел Лекс, Яр услышал, как тот рассказывает о проведенных в Испании зимних каникулах своим одногруппникам, которые то и дело ахали и охали, впечатленные услышанным. С силой сжав челюсть, Яр поспешил пройти мимо. Долбанный выскочка! Выпендрежник хренов… А эти сосунки уши поразвесили, каждое его слово ловят. Как же его это бесило! И ладно, если бы человек еще хороший был, так это ж та еще мразь. Ну вот что они в нем нашли? И в его голове тут же стали всплывать ответы на им же заданный мысленный вопрос. Красивый. Умный. Забавный. Интересный. Сексуальный. Таким он был для окружающих. Но не для Ярослава. Войдя в аудиторию, он как обычно прошел на самый последний ряд подальше от всех, и, вытащив из сумки тетрадь, с громким хлопком кинул ее на парту. Одновременно со звонком в аудиторию зашел преподаватель, Алексей Сергеевич, и сразу же начал зачитывать лекцию по истории языкознания. Ярослав честно пытался записывать ее в тетрадь, но вскоре бросил это гиблое дело. Он терпеть не мог этот предмет, скука несусветная. Молодой человек никогда не претендовал на роль отличника, по языкознанию его вполне устраивала оценка «удовлетворительно». Поступив на факультет романо-германских языков на специальность «Информатика и методика преподавания иностранных языков», он с первого курса расставил для себя приоритеты. Второстепенные предметы он изучал и сдавал кое-как, делая упор на основные, а именно английский язык и программирование. Конечно, с такими устремлениями стипендия ему не светила, а вот она-то как раз лишней и не была. Но парень просто физически бы не успевал учиться на отлично. Днем учеба, вечером работа, времени катастрофически не хватало. Но, несмотря на такой плотный график, Яр умудрялся по основным предметам заткнуть за пояс отличников их группы. Мозгами он обделен не был, а вот в остальном… Приходилось горбатиться, чтобы зарабатывать себе на такие приземленные вещи как еда и одежда. Помощи ему ждать было не от кого. Из родных остались только дед да мать. Хотя мать в этот список можно было и не причислять, это не мать, а так, одно название. Буквально сразу после его рождения Ирине было глубоко фиолетово что там происходило с ее сыном. Гораздо больше ее волновало, где б подцепить себе очередного мужика, который бы ее содержал. Поэтому воспитанием мальчика полностью занимался ее отец, Леонид Гаврилович, или же просто дед Лёня, которого Ярослав просто обожал. Да и пожилой человек во внуке души не чаял. Как-то он приехал к дочке в город, проведать ее и внука, которому на тот момент исполнилось три года, и застал такую картину: дочь с каким-то увальнем, в стельку пьяная, дрыхла в зале, а из плотно закрытой на щеколду спальни раздавался детский плач. С криком «Дура! Да что ж ты творишь-то?» он отпер дверь и вошел в комнату. Маленький Ярослав, всхлипывая, лежал на полу, свернувшись калачиком, крепко обнимая худенькие коленки. Прижав к себе тельце ребенка, мужчина крепко обнял его, и, придерживая его одной рукой, второй начал собирать вещи мальчика и немногочисленные игрушки, закидывая их в найденную в шкафу сумку. Так и не разбудив нерадивую мамашу, он увез мальчика к себе в деревню, которая находилась в пятнадцати километрах от города, в котором жил Ярослав с матерью. Ирина, обнаружив пропажу сына, и, выяснив, что он у деда, вздохнула с облегчением, но вовсе не от того, что узнала, что с мальчиком все в порядке, а от того, что ей наконец-то удалось сплавить в чужие руки эту обузу, коей и являлся для нее родной сын. Полностью контакт с сыном она не оборвала, видимо все же не до конца была лишена материнских чувств. Она поздравляла его на день рождения, даря при этом какую-то ерунду, по которой сразу было понятно, что этот подарок выбирался не с любовью, а как отмазка, лишь бы что-то подарить. Иногда она приезжала к отцу в деревню, а иногда приглашала мальчика к себе, который всегда старался найти предлог, чтоб не ехать к этой женщине, которую ему и мамой-то было сложно назвать. Жизнь с дедом в деревне казалась ему раем. У Леонида Гавриловича был небольшой, но уютный домик с огромным огородом и садом. В доме было три комнаты, для двоих более чем достаточно, но, все же, желая сделать приятное своему внуку, он переделал чердак с большим слуховым окном, превратив его в уютную комнату. Это стало личной территорией Ярослава, который ей очень гордился, и частенько водил туда соседских мальчишек, которые втихаря завидовали ему. А завидовать было чему. После ремонта, проведенного дедом, чердак сильно преобразился. Там стало тепло, светло, уютно. На стенах были развешены различные предметы на морскую тематику – рыболовные сети, весло, гирлянды из ракушек, картины с изображениями моря и кораблей и даже настоящий штурвал. Ярославу оставалось догадываться, где же дед умудрился достать его, но тот все только отшучивался. В общем, дед изо всех сил старался, чтобы мальчик, обделенный любовью родителей, не был лишен настоящего детства. Для Ярослава он заменил и отца, и мать. Бабушка умерла еще до рождения Яра, но дед частенько рассказывал ему о жене, которую очень любил, и часто поговаривал, что уж она-то ни за что не позволила бы их дочери докатиться до такой жизни. Когда пришло время отдавать мальчика в школу, Леонид Гаврилович решил устроить его в городскую школу, все же в городе уровень образования был выше. Первое время он возил мальчика в город сам, на машине, а потом когда Яр уже немного подрос и освоился, он стал ездить на электричке, благо расстояние до города было небольшое. Так они и жили вдвоем, пока не пришла пора поступать в университет. Ярослав отказывался, заверяя деда в том, что ему это образование ни к чему и он сразу пойдет работать. Утверждая это, он лукавил. Учиться ему хотелось, даже очень. Но он понимал, что на это нужны немалые деньги, а требовать их у деда он не мог. Уж лучше он пойдет работать и сам заработает на учебу. Но дед Лёня и слышать ничего не хотел. — Хорош ерепениться! Деньги у меня есть. Для чего мне их хранить? На том свете они мне уж точно не понадобятся. А тебе они пригодятся. И вообще, кто тут старший? Сказал пойдешь учиться, значит пойдешь! – выдал ему дедушка, и после такого заявления и возразить-то особо было нечего. Вот так он и поступил в этот университет. Стал снимать комнату у одной милой старушки, которая была немного глуховата, что было только на руку Ярославу, который как только переехал в город тут же устроился на работу грузчиком, и иногда приходил с работы очень поздно. В общем, жизнь его была более-менее стабильной вплоть до пятого курса, пока он не познакомился с Колесниковым Александром. Увидев его в первый раз в университете, он буквально замер посреди коридора, изумленно взирая на незнакомого парня. Его красота притягивала взгляд как магнит, удерживая на себе, гипнотизируя. В это время молодой человек, слегка запрокинув голову, засмеялся какой-то шутке, стоявшей рядом с ним девушки, и этот смех электрическим током прошелся по венам Яра. Собственная реакция на этого парня не просто поразила Ярослава, она его дико напугала. Нужно срочно искать себе бабу, мелькнула мысль в голове. Ну что это за ерунда такая, уже при виде симпатичных мальчиков его в жар кидает. Вот что значит секса давно не было. Тряхнув головой, Яр поспешил на пару, на ходу удивляясь, как же так вышло, что он раньше не видел этого парня в университете. Как он выяснил позже, парня звали Александр, но все звали его Лексом, учился он на специальности «Перевод», а не видел он его потому что парень после четвертого курса брал академ. Поговаривали, что этот год он провел за границей. И вот год спустя он вернулся, чтобы закончить учебу. А до этого они не виделись попросту потому, что у старших и у младших курсов были разные смены. Первое свое знакомство с Лексом Яр не забудет никогда. В тот день у него было ужасное настроение – пришлось чуть ли не полночи разгружать мебель для одного магазина, и он не успел подготовиться к паре. Отношения с преподом у него и так были натянутые, а тут он ему еще дал такой хороший повод постебаться над ним при всей группе. Мол, посмотрите на этого неуча, что с него станет, и вообще непонятно, что он делает в нашем университете. Яр едва сдерживался, чтобы не сорваться и не заорать на учителя. Масло в огонь подливали его же одногруппники, которые встречали каждый словесный укол преподавателя в сторону Яра злобным хихиканьем. К такому отношению он привык. В группе он всегда был чужой, и круг людей, с которыми он общался, был очень узок. Друзей же у него вообще не было. На курсе он имел репутацию замкнутого, необщительного и угрюмого человека. Насмехаться над ним в открытую никто не смел – он ведь мог и в морду дать. Поэтому единственное, что себе позволяли одногруппники – это такие вот смешки за спиной, на большее у них смелости не хватало. Он изо всех сил пытался сдержаться, но то ли нехватка сна, то ли злые слова препода возымели свое действие и его чаша терпения переполнилась. Он таки нагрубил этому очкарику, который вел у них практикум, за что и был выгнан с пары. Злой как черт, он несся по коридору, опустив голову и про себя облагая препода трехэтажным матом, и естественно не заметил идущего ему навстречу парня. На полном ходу столкнувшись друг с другом, парни отлетели в разные стороны, и Ярослав при этом сильно стукнулся головой о мраморный пол. — Бляяяя, смотри куда прешь, — зашипел он, аккуратно ощупывая место удара и проверяя, не идет ли кровь. — Какого хрена? Парень, тебе бы очки не помешало прикупить, я-то вижу куда иду, а вот ты, видимо, нет, — раздался неподалеку злой голос. Яр, наконец, прекратив ощупывать свою голову, посмотрел на сидевшего рядом с ним молодого человека… и замер. Это был он. Лекс. Вблизи он был еще красивее, а этот цвет глаз… разве бывают глаза такого цвета? Это, наверное, последствия удара, иначе как объяснить этот его нездоровый интерес к Лексу? А как же первый раз, когда ты его увидел? Тогда ведь никакого удара не было и в помине, — ехидно шепнул ему внутренний голос. Яр тряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения, и сморщился от пронзившей голову острой боли. — Так если видел, чего ж не отошел в сторону? – агрессивным тоном спросил он, поднимаясь с пола. — А ты у нас король что ли, чтоб тебе дорогу уступать? – в тон ему ответил парень и смерил его презрительным взглядом. Этот взгляд и стал последней каплей, он и так никогда не отличался спокойным нравом, а тут все сразу навалилось, да еще и этот хлыщ строит из себя непонятно что и смотрит так, как будто Яр — никто, грязь под его ногами. Пальцы сами сжались в кулак и Яр со всей дури врезал по лицу Лексу, который от неожиданности не удержался на ногах и вот уже второй раз за день оказался на полу. С рычанием подскочив на ноги, он накинулся на обидчика и начал яростно дубасить его, в ответ получая такие же яростные удары. Парни были приблизительно равны по силе. Хоть Лекс и был выше Яра сантиметров на семь, но Ярослав был плотнее и с более развитой мускулатурой. Кто знает, сколько бы они еще мутузили друг друга, но выбежавшие на шум преподаватели кое-как разняли их. Яр чувствовал себя, как будто по нему проехался каток. Лицо было разбито, один глаз уже начал заплывать, голова раскалывалась, а все тело ломило и как-то подозрительно болело ребро, уж не сломано ли? Яр злым взглядом посмотрел на Лекса и с удовольствием отметил, что тот выглядел не лучше него. Подняв валявшуюся неподалеку сумку, он перекинул ее через плечо и, бросив злобный взгляд на Лекса, хромая, направился к лестнице. С этого дня между ними началась настоящая война. Каждый раз, встречаясь в коридорах, они сверлили друг друга взглядами, полными ненависти. Как-то проходя мимо Яра, Лекс специально задел его плечом, отчего висевшая на плече у Яра сумка рухнула на пол. Ярослав же, не в характере которого было молча сносить оскорбления, схватил ткань футболки, плотно обтягивающей спину Лекса, и дернул на себя, в попытке остановить обидчика. Раздался треск разрываемой ткани и Яр, сжав в руке тряпицу, которая раньше была частью футболки, ехидно и в тоже время невинно улыбнувшись, сунул ее обратно Лексу, лицо которого буквально перекосило от ярости. С воплем «Убью, сука!» брюнет накинулся на Ярослава. С каким же упоением Яр вбивал кулаки в эту мягкую гладкую кожу, и почти с таким же мазохистским наслаждением получал удары от своего противника. Повалившись на пол, он подмял Лекса под себя, стараясь не обращать внимания, на то, что извивающиеся движения брыкающегося под ним тела вызывают какую-то непонятную дрожь. На какое-то мгновение ему захотелось замереть на месте и отдаться этим ощущениям, прочувствовать их глубже, понять, что это… Но вместо этого он отвел кулак назад и с размаху врезал по скуле парня. Ведь это естественно, когда два парня дерутся, а вот когда один парень хочет прикоснуться к лицу другого, провести по нему кончиками пальцев, тронуть шелк волос…ЭТО вот неестественно!!! Ненавижу его, ненавижу его, ненавижу, словно мантру повторял он про себя, не останавливаясь ни на секунду, продолжая наносить удары. В этот раз эта стычка не сошла им с рук и их направили в деканат, где с ними провели воспитательную беседу. Однако это столкновение было не последним. Не успели зажить эти синяки и ссадины, как они снова сцепились из-за очередного пустяка. Яр поднимался по лестнице, но оступившись, чуть не упал, вовремя ухватившись за перила. Лекс, ставший этому свидетелем, громко расхохотался, словно специально провоцируя Яра. А тому дай только повод… В общем с криком «Хуля ты ржешь?» Яр снова набросился на Лекса. Только в этот раз простыми ссадинами не обошлось, парни так уделали друг друга, что еле стояли на ногах. Пришлось обращаться в медпункт. При виде такой «красоты», врач укоризненно зацокала языком и принялась обрабатывать повреждения, начав с Лекса. Стянув с него рубашку, женщина усадила его на кушетку и начала ощупывать ребра, аккуратно нажимая на них. Яр, сидевший неподалеку на стуле, старался не смотреть на обнаженный торс ненавистного ему Лекса. Но не удержался. Пройдясь взглядом по шее, на которой висела цепочка с каким-то кулоном, по широким плечам, по гладкой груди, по темным соскам, взгляд его остановился на пупке, словно боясь опуститься ниже. И он чуть не завыл в голос, раздосадованный реакцией своего тела. Ну почему такое происходит с ним? Ну ведь он стопроцентный натурал. Ведь не может же парню, которому всю его сознательную жизнь нравились девушки, вдруг понравиться парень?! И кто? Этот придурок, выскочка, который возомнил о себе черт знает что… Стоп! А кто говорит, что он тебе нравится? Ты ведь его ненавидишь, ненавидишь…твердил про себя Яр, а перед глазами стояла обнаженная грудь с поблескивающим на ней кулоном, который он так и не успел рассмотреть. После того случая их снова вызвали в деканат, но на этот раз все не обошлось банальным промыванием мозгов. Им пригрозили, что если еще раз случится нечто подобное, то они оба вылетят из университета. Больше предупреждений не будет. Яра словно окатили ведром холодной воды. Нельзя допустить, чтоб его отчислили, ведь он тут только благодаря дедушке, а если его выгонят, то все деньги потраченные на учебу, просто будут выкинуты на ветер. Он не мог поступить с дедом как неблагодарный выродок. Поэтому придется буквально взять за шею всю свою злость к Лексу, и не давать ей выйти наружу. Ярость накрыла его с головой. А все из-за этого гаденыша. Ненавижу его, ненавижу, ненавижу…