The promise to wait

Так странно… Белоснежный зал украшен белыми розами и жемчужного цвета лентами. Белый цвет – символ чистоты и непорочности. У алтаря стояли четыре пары. Их одежда тоже была белой. У мужчин парадные кители, у девушек легкие платья, подолы которых чуть-чуть не доставали до пола. Адрастея почти не слышала, о чём говорил жрец, и только периодически улавливала робкие голоса подруг, отвечающих на один из главных в их жизни вопросов. -Готовы ли вы связать свою жизнь с этим мужчиной? -Да, готова. Это ещё не свадьба, а лишь помолвка и всё может измениться. Но принося сейчас клятву, каждая из принцесс внутренних планет будто сжигает мосты, понимая, что пути назад нет. В зале почти пусто. Только члены семей и близкие друзья. Королева Митида плачет. Это не свойственно ей. Всегда такая сдержанная она сжимает руку мужа, словно ища защиты. А король Гермес только хмурится, не одобряя слабости жены, считая, что их дочь нуждается в поддержке, а не в жалости. Диона же тепло улыбается им, пытаясь передать в этой улыбке всю свою любовь к ним и благодарность за то, что они сейчас здесь с ней. Неосознанно синеглазая принцесса Меркурия сжимает руку лорда Зойсайта, желая набраться смелости, и рыжеволосый генерал сжимает свою ладонь в ответ, в попытке поддержать Диону. Королева Гера лишь кивает, когда Ипполита неуверенно оборачивается, вдруг испугавшись ответственности, которая на неё вот-вот свалится. Правитель Юпитера язвительно ухмыляется, и в мысли принцессы бесцеремонно вторгается его насмешливый голос: «Как в пекло лесть так первая, а как становится хранительницей семейного очага так в кусты! Ох, мало тебя тётка Гестия учила, ох, мало!». Быстро отвернувшись, Ипполита гордо вздёргивает подбородок и раздраженно думает: «То же мне… А сам-то? Мама подробно рассказала, как ты трясся, когда к алтарю её вёл!». С минуту в голове принцессы было совершенное затишье, а потом послышался низкий раскатистый смех, в котором тихо прозвучало: «Моя порода!». Король Арес взглядом прожигает спину Джедайта, и тот даже пошевелится боится, понимая, что шаг вправо, шаг влево – смерть. Энио косится на своего жениха и, не скрывая насмешки, телепатически говорит ему: «Ты даже не представляешь во что сейчас ввязываешься…», заставляя тем самым и без того бледного генерала совсем слиться со своим парадным кителем. Афина страдальчески закатывает глаза и одёргивает мужа, чтоб он наконец оставил несчастного лорда в покое, при этом шепча ему на ухо, что акт устрашения удался и пора бы прекратить мучить мальчишку. Арес плотоядно улыбается, но взгляд всё-таки отводит, позволяя Джедайту ненадолго вздохнуть спокойно. Ничего, на банкете правитель Марса ещё успеет оторваться на нём. «Бедный, бедный Джедайт…» - мысленно вздохнула Адрастея, глядя на земного генерала, заранее представляя, что затеял Арес. Этому мастеру ведения войн и великому стратегу палец в рот не клади. Откусит. И не только палец. Принцесса Фрейя подчёркнуто спокойна. Её всю жизнь готовили к роли жены, чего теперь переживать. А королева Афродита просто лучится счастьем, радуясь за дочь. -Совсем взрослая стала… - шепчет мужу венерианка, утирая слёзы умиления. И Эрос согласно кивает, внимательно рассматривая лорда Кунсайта. Королю Винеры не внушает особого доверия этот сурового вида землянин, хоть королева Селена и заверяла его, что смуглый генерал террианской армии «человек чести». Людям Эрос как раз и не доверял. *** Бальная зала Лунного дворца была заставлена столами, и только центр её, оставленный для танцев, пустовал. Со всех сторон сыпались поздравления молодым парам, играла весёлая музыка и слышался звон бокалов. Стоял такой шум, что Адрастея с трудом разбирала слова Ауры, которая пыталась донести до неё какая сволочь этот лорд Лазурит. Лунный дворец напоминал, как любят выражаться земляне, пчелиный улей. Воочию пчелиных ульев Адрастея конечно никогда не видела, но даже того что она о них слышала ей хватило, чтобы понять точность этого определения для данной ситуации. Король Арес с напускной суровостью беседовал с совершенно бледным лордом Джедайтом и Адрастея всерьёз задумалась, не стоит ли ей вмешаться, но заметив внимательно следящую за этим разговором Энио, поняла – нет, не стоит. Принцесса Марса, несмотря на всю свою якобы враждебность к Джедайту, в обиду его не даст. Жених же он ей всё-таки. -Вы вновь грустите. – Адрастея вздрогнула и посмотрела на говорящего. Хм, сегодня лорд Миканор было в серо-голубом фраке, который шёл ему не меньше, чем белый. -С чего вы взяли, - Адрастея обворожительно улыбнулась. Глядя на неё, ни у кого бы сомнений не возникло, что она вместе с другими гостями радуется, заразившись весёлой атмосферой, царящей во дворце. Но Миканор горько усмехнулся и покачал головой. -Вы прекрасная актриса, однако, меня вам обмануть не удастся. Вас что-то гложет. -А если и так, вам какая печаль от этого? – улыбка принцессы погасла, и лицо её прекратило вообще выражать какие-либо эмоции. Зачем притворяться? Он всё равно её насквозь видит. Миканор задумчиво оглядел зал. -Я видел вас на одном из приёмов на Меркурии. Тогда вы тоже много улыбались, но ваша улыбка была искренней и счастливой. Сейчас же ваша улыбка полна грусти или и вовсе наигранная, ненастоящая. Что же случилось с вами? Адрестея печально усмехнулась и посмотрела на танцующих в центре зала Фрейю и Кунсайта. -А вы не понимаете? – принцесса тяжело вздохнула и, не дожидаясь ответа, продолжила: -Эти помолвки заключены не по любви, а чисто из политических соображений. Это ли не повод для грусти? -Большинство браков монарших особ заключаются не по любви. -Мои родители поженились по любви. -Редчайший случай. Им очень повезло, - Миканор пожал плечами и поинтересовался: -Неужели вы, принцесса, надеетесь выйти замуж по любви? Несколько опрометчиво с вашей стороны. «Вот ведь нахал!» - мысленно возмутилась Адрастея, поразившись смелости высказываний молодого лорда. Её, наследную принцессу Сатурна, обвинить в легкомысленности! Он либо совсем дурак, либо не в меру смелый. «А может, он пьян?» - Адрастея внимательно посмотрела на собеседника и отвергла эту мысль. Он определённо трезв. -Как любят выражаться на Земле, мечтать не вредно, - ответила принцесса и направилась в сторону Пеллар, которая одиноко стояла в тени колонны. Дальше говорить с Миканором ей не хотелось, поэтому она шла не оборачиваясь, давая понять, что разговор окончен. Принцесса Плутона смотрела на Серенити, весело болтающую с Ипполитой и Дионой. Стороннему наблюдателю могло показаться, что в глазах цвета граната нет ничего, кроме задумчивости, но Адрастея хорошо знала эту загадочную дочь Хроноса и потому видела притаившуюся за задумчивостью грусть. «Не одна я печальна и невесела. Лорду Миканору следовало бы спросить, что гложет Пеллар, а не приставать с этом вопросом ко мне…» - подумала Адрастея, вспомнив, что за сегодняшний вечер принцесса Плутона почти ни разу не улыбнулась. А вот окружающие, похоже, не замечали мрачности притаившейся у колонны девушки. Неужели она им всем глаза отвела? Морок? -Цитируя лорда Миканора, что вас гложет, принцесса? – поинтересовалась Адрастея, подойдя к подруге. Пеллар вздрогнула и посмотрела на неё долгим печальным взглядом. -Мой отец скоро навестит ваш дворец на Сатурне и всё расскажет, - наконец сказала девушка и пошла куда-то в глубь зала, оставляя Адрастею недоумённо смотреть ей вслед.