«Братик»

Бэкхёна трясёт. Он молится про себя, чтобы Чанёль не услышал то, как он во время оргазма простонал имя Ифаня. Если он услышал… Бэкхёну даже страшно представлять, что будет. Но сразу после оргазма, после того, как у них обоих высох пот и дыхание пришло в нормальное состояние, Чанёль ничего не сказал Бэкхёну, даже не стал его обратно связывать. Просто молча ушёл. Бэкхёну кажется, что это ещё хуже. Его молчание напрягает больше его эмоций. Эмоции ты видишь, а значит ты понимаешь, что будет, можно предположить, что можно сделать. А во время тишины ничего невозможно сделать. Ты в неведении. Лучше бы Чанёль сразу бы накричал на Бэкхёна, побил его. Бэкхён даже жаловаться бы не смел. Он заслужил. А сейчас он в неведении. Услышал или нет? А если услышал, то что его ждёт? Что с ним будет? Бэкхён думает, что не спал всю ночь, если сейчас прошла ночь. Он ворочался, ходил по помещению, пытался уснуть, но из-за нервов не мог. Просто не мог уснуть. Что же ждёт его, когда Чанёль придёт в следующий раз? Бэкхён весь на нервах, ему страшно. И он почти подпрыгивает на своей кровати, когда слышит знакомый скрип двери. Скоро он узнает ответ на вопрос, над которым он всё ломает голову, теряясь в догадках. Наверное, его сердце ещё никогда так быстро не стучало, что стук даже отдаётся во всём теле, будто молоток бьётся о грудину, а не человеческий орган. Чанёль спускается. Как кажется Бэкхёну, слишком медленно и спокойно. Ему это не нравится. Его брат убил стольких человек, даже их собственных родителей. Он безумный маньяк. А если учесть, что его ещё никто не поймал, никто не понял, что за всеми этими убийствами стоит он, хоть Чанёль и видная личность, может означать только то, что мозги у него хорошо работают. А такой тип, как Чанёль, ещё опаснее, если он с мозгом, который не затуманен безумием. Он продумывает, всё тщательно продумывает, представляя каждую деталь, каждый свой шаг, действие. Это самое страшное, когда маньяк продумывает что-то. Его действия ещё более замысловаты и изощрены, в какой-то степени даже извращены, от этого. Бэкхёну страшно. Никогда он так не боялся. Ещё и собственного брата. Когда Чанёль спустился к нему, Бэкхён всем телом, каждой клеточкой своего тела напрягается. Он не решается первое время посмотреть Чанёлю в глаза, но позже всё-таки решается. Его глаза холодны, в них нет той безумной любви и нежности, с которой он обычно ещё и произносит своё «братик». Лёд. Холод. Значит, услышал. Сейчас ему несдобровать. — Ты всё-таки не любишь меня, — спокойно говорит Чанёль, без истерик, без слёз в голосе. — Ты всё ещё любишь недостойного тебя человека. — Нет, это не так! — пытается разубедить его Бэкхён. — Ты стонал его. — Тебе показалось! — Ты так громко стонал чужое имя. Мне не могло это показаться, — как ни странно, но Чанёль говорит спокойно. Бэкхён дрожит. Всё очень плохо. И думать не нужно об этом. Чанёль хватает Бэкхёна за волосы и тащит вглубь комнаты. Бэкхён кричит, умоляет о прощении, хотя понимает, что это бесполезно. Во время оргазма он простонал имя другого человека. Даже человек с обычной психикой бы не простил. А Чанёль — психопат. Бэкхён и раньше замечал, что комната не пустая, но особо замечать некоторые в ней атрибуты не желал. Например, висящие где-то с потолка наручники, к которым его сейчас приковал Чанёль. Теперь он стоит перед ним, голый и беспомощный, с задранными кверху руками. Чанёль куда-то отходит от него. Бэкхён нервничает ещё больше, вспоминая, что у него в спальне находил пистолет… Бэкхён скрещивает колени. Он нервов и страха ему захотелось опорожнить мочевой пузырь, но пока он держится. Он не может настолько опозориться, даже перед собственным старшим братом. И тем временем Чанёль возвращается к нему с перочинным ножом. Бэкхён нервно сглатывает, боясь, что сейчас будет. Чанёль подходит к нему почти вплотную. — Ты всё продолжаешь быть с теми, кто тебя недостоин, хоть я и смог отгородить тебя ото всех, — Чанёль проводит острием ножа по шее Бэкхёна, но не надавливает, царапины даже почти не остаётся. Бэкхён весь дрожит, зажмурившись. — Тогда мне придётся действовать по-другому. Чанёль начинает уже оставлять раны на его груди, сначала он оставляет глубокую царапину около соска. От страха Бэкхён всё-таки не справляется с собой и опорожняет мочевой пузырь. Вниз падает струйка мочи, образуя лужицу. Чанёль этого не замечает, а Бэкхёну ужасно стыдно. И страшно. Он даже не знает, какое чувство им больше управляет. А Чанёль закончил выводить первую рану, которая начинает кровоточить. По бледной коже стекают небольшие красные струйки, которые Чанёль начинает вылизывать. Всё-таки это кровь его любимого братика. Бэкхён жмурится. Ему противно. Это ужасно. Как можно слизывать чью-то кровь? Это же не кровь с пальца, а с такой глубокой раны. Намного больше её. Всё-таки Чанёль сумасшедший. У него полностью съехала крыша. Следующей его целью является рука Бэкхёна. Он начинает проводить складным ножом по его плечу. Бэкхён чувствует, как по руке стекает кровь. Неужели Чанёль хочет его убить? Изрезать его, чтобы Бэкхён истёк кровью и умер? Что это за любовь такая? Чанёль только начал искать следующее место для пореза, как в подвал ворвались полицейские, веля бросить оружие и не двигаться. Но Чанёль не бросил нож, наоборот, он приподнял его выше, готовясь нападать. Бэкхён замер, он радуется. Его всё-таки нашли и вскоре вызволят отсюда, не может ведь Чанёль убить полицейских, а если и убьёт, то это ему так с рук не сойдёт, как те убийства. Один из полицейских блокировал его нападение с ножом, схватил руку и выбил из ладони нож. Пока двое разбираются с Чанёлем, обездвиживая его, заставляя подняться наверх, где его уже ждёт полицейская машина, Ифань подбегает к Бэкхёну, ужасаясь его видом. Две кровоточащие раны, бледность, худоба, он полностью гол. И обмочился. Его же собственный брат довёл его до такого. Бэкхён не может поверить, что это конец. Но это правда. Ифань высвобождает его из наручников. Бэкхён почти падает в объятия Ифаня. Он чувствует внезапно накатившую на него усталость после напряжения. Ифань обнимает Бэкхёна, прижимая к себе, поглаживая по спине, затем он ведёт Бэкхёна наверх. Ифань догадывался, что понадобится врач, поэтому позвал его с собой. Ещё он нашёл плед в коттедже Чанёля, которым накрыл плечи Бэкхёна. Врач обрабатывает раны Бэкхёна, останавливает кровь и промывает раны перед тем, как забинтовать. Бэкхён шипит и жмурится от неприятного ощущения перекиси на повреждённой коже. Ифань ничего не говорит. Он потом поговорит с Бэкхёном, когда он успокоится. А пока Ифань ищет одежду для Бэкхёна. Остальные уже уехали вместе с Чанёлем, вскоре врач тоже уехал. Ифань подождал пока Бэкхён оденется, затем они сели в машину Ифаня и поехали домой. Как давно Бэкхён там не был! Ифань продолжает молчать, но первым нарушает тишину Бэкхён. — Что с ним будет? — тихо спросил Бэкхён, смотря в одну точку. — Думаю, за похищение и убийство, а также из-за твоих увечий, его ждёт тюрьма, — обыденно говорит Ифань, для него нормально перечислять статьи и возможное наказание за это. Бэкхён молчит. Ему нечего на это сказать, но как-то он не чувствует радости от этой новости. — Или его могут запереть в психлечебнице. Не каждый способен… похищать и запирать родного брата, — Ифань решил не говорить об убийстве родителей. — М-м, — только и выдавил из себя Бэкхён. В квартире Бэкхён переоделся уже в свою одежду, Ифань приготовил ему поесть. Опять напряжённая тишина. Бэкхён не знает, как будут развиваться их отношения. Простит ли его Ифань за то, что он изменял ему? Поймёт, что это происходило без его желания? Или всё-таки не простит его? — Я не хочу, чтобы с Чанёлем такое произошло, — смотря в тарелку с едой, говорит Бэкхён. — Он мой брат. А в тюрьме, ты и сам знаешь, ему будет плохо. Ифань молчит первое время, он не понимает, нет, частично он понимает Бэкхёна, но всё-таки не понимает. Родной брат над ним издевался, если бы Ифаню не повезло всех уговорить вломиться в коттедж, то, возможно, его бы уже не было в живых. — К сожалению, я не думаю, что могу что-то с этим сделать, — только и сказал Ифань. Бэкхён ничего не говорит в ответ, он и так это понимает. Ифань обычный полицейский, помимо него, есть люди намного выше его по статусу и должности, которые будут смотреть на всё через призму документов с перечисленными статьями с доказательствами, которые могли написать за него другие полицейские. Он один ничего не может сделать. У него нет такого авторитета и влияния. — Пожалуйста, — начинает говорить Бэкхён, всё ещё не смотря на Ифаня, но по его голосу понятно, что он скоро заплачет, — сделай хоть что-нибудь. Я понимаю, что просто так это оставлять нельзя. Он слишком много сделал, но… Пусть его наказание смягчат. Я не хочу, чтобы он попал в тюрьму. Ифань подходит к нему и обнимает. Бэкхён дрожит, по его щекам текут слёзы, капая с подбородка вниз. — Он всё-таки мой брат. Да, он сумасшедший, он убийца, но он всё равно мой брат. Ифань продолжает обнимать Бэкхёна, поглаживая его, успокаивая, утешая. Почему он ничего не может сделать? От своего бессилия Ифань становится сам себе противен. Он должен попытаться что-то сделать, чтобы его совесть была чиста перед Бэкхёном. Он должен попытаться. Но сегодня он весь оставшийся день посвятит Бэкхёну. Он не может сейчас бросить его одного ради какой-то тщетной попытки выполнить его просьбу. Нет, он слишком много пережил, чтобы сейчас оставлять его одного. Его психика подорвана. Собственный брат похитил и запер его в подвале, одному ему известно, что происходило всё это время со дня похищения. Ещё он знает, что убийцей родителей был брат. Такое оставляет после себя ужасный осадок на душе и значительный отпечаток на психике. Ифань не может предсказать, как будет действовать Бэкхён, оставшись один. Может, он сам сбежит, неизвестно куда. Может, он убьёт себя. Мало ли какие мысли могут ему прийти в голову, пока всё так свежо. Пусть этот день уйдёт на то, что Бэкхён будет осознавать, что всё закончилось, что он теперь в безопасности. После того, как Бэкхён немного успокоился, перестал плакать, он доел. Позже он принял душ. Наверное, Бэкхён впервые за долгое время принимает душ сам, без чьего бы то ни было лишнего присутствия и помощи. Конечно, Ифань это другое дело, но в этом-то и проблема. Бэкхёну всё ещё не по себе от того, что его касался другой человек, хоть это и его брат. Но всё-таки для брата его прикосновения были слишком интимными. И у них был секс. Это и хочет сказать Бэкхён Ифаню. Он должен об этом сказать, надеясь, что Ифань поймёт его. Бэкхён не может умалчивать это. Довольно незаметно наступил вечер, они вместе ложатся в кровать, Ифань обнимает Бэкхёна, прижимая его к себе. — Ифань, — тихо начинает Бэкхён, — я должен тебе кое-что сказать. — Я слушаю. — Чанёль… он, — Бэкхён не решается сказать, он решился начать, но сказать самое главное не может. — Он… насиловал меня. Я не хотел этого, — Ифань крепче прижимает его к себе. — Чанёль издевался надо мной, когда я первое время сопротивлялся. Мне стыдно из-за этого… — Не надо больше ничего говорить. Я понимаю. — Ты не злишься на меня за это? — В твоём положении ты не мог ничего сделать. Глупо полагать, что я мог бы злиться на тебя из-за этого. Я всё понимаю. Ты был фактически в плену. Твоё сопротивление могло только разозлить Чанёля и, — ладонь Ифаня переместилась на грудь Бэкхёна, вновь прижимая его к себе, — ты бы уже мог не быть со мной. Бэкхёну стало легче на душе, Ифань теперь знает, он сам ему об этом сказал. Ифань не злится на него, наоборот, он понимает, что у Бэкхёна не было иного выбора. Какое-то время ведь было действительно так, а потом Бэкхён просто смирился со своим «бытом» в подвале. И он всегда вспоминал Ифаня. Даже потом чуть ли не лишился жизни из-за этого. Они вместе засыпают. Да, Ифаню немного больно осознавать это, но ведь это нельзя считать изменой. Это как считать чьё-то изнасилование изменой. Если бы Бэкхён кого-то изнасиловал — это можно считать изменой. Но он был жертвой. Глупо его в чём-то обвинять ещё и после таких страданий. Завтра Ифань обязательно выполнит просьбу Бэкхёна. Постарается её выполнить. Утром Ифань уходит на работу и пытается смягчить наказание Чанёля. Убедить всех, что Чанёль мог быть непричастен к убийству собственных родителей оказалось довольно просто, потому что нет никаких доказательств, одни догадки. Одно обвинение снято. Уже наказание будет меньше. С похищением оказалось тоже просто. Благо, его ещё не допрашивали. Сначала его решили усмирить и запереть на ночь, а потом допросить. Все сразу поняли, что Чанёль сумасшедший, поэтому и решили сначала прояснить его разум. Это и помогло Ифаню, который смог встретиться с Чанёлем перед допросом. — Чанёль, сделай так, как я говорю. — Ты один из тех недостойных людей, что ошиваются около моего братика. Не желаю тебя слушать. Ты должен умереть. Руки Чанёля закованы в наручники, поэтому его угрозы — пустой звук. Ифань не боится его. — Бэкхён попросил меня тебе помочь. — Братик? — удивился Чанёль, теперь он будет слушать Ифаня. Ифань сказал ему, что он должен отказываться от обвинения в том, что он убил их родителей. А что касается похищения, тут Чанёлю особо врать не пришлось — он и так сделал это ради того, чтобы огородить Бэкхёна от чужих людей, которые могут нанести ему вред. Вечером Ифань вернулся домой, скоро будет разбирательство с делом Чанёля. Впервые Ифань ненавидит их там всех за столь медленную работу, потому что это самое разбирательство будет через неделю, как минимум. А Бэкхён пока не изменился. И не следовало было ожидать каких-либо изменений за столь короткое время. Ифань рассматривает Бэкхёна, тот ничего с собой не сделал — это уже хорошо. Ифань почти также беспокоится за Бэкхёна, как тогда, как он узнал о смерти собственных родителей. Сколько всего с ним произошло с того момента. Ифаню его искренне жаль. Наверное, он бы сошёл с ума, пережив всё то, что пережил Бэкхён. Он пока ничего не говорит Бэкхёну о деле Чанёля. Они о нём вообще не говорят. Ифань даже не говорит о своей помощи ему, должно пройти время. Возможно, его помощь была бесполезной. Бэкхён пока не подпускает к себе Ифаня, тот не обижается, понимая, что секс в его ассоциации пока остаётся чем-то грязным и неприятным. Всё из-за Чанёля. Дальше объятий и поцелуев у них не доходит. Бэкхён понимает, что мучает так Ифаня, но ничего с собой поделать не может. Пока ему противно это. А всё потому, что он представлял на месте Чанёля Ифаня. Сейчас ему необходимо осознать, что всю боль ему принёс Чанёль, а с Ифанем у них всё хорошо, он не причинит ему такого вреда, всё будет так, как было у них раньше. Должно пройти время. Говорят, что время залечивает раны. Посмотрим, правда это или нет. Насильно ничего не приблизишь к себе, нужно терпение. Нетерпеливые люди всегда страдают от своей нетерпеливости. Так прошла неделя. Началось разбирательство с делом Чанёля, которое проходит без присутствия на нём Ифаня. Ифань ждёт результата, к чему придёт разбирательство, он у себя в голове уже прикинул возможные варианты, от самого лучшего до самого худшего. Теперь ему интересно, что же будет на самом деле. Ифаню кажется, что проходит много времени, но после всё-таки он узнаёт результат. Учитывая, что это первое преступление Чанёля, сделанное из-за навязчивой идеи, то есть сумасшествия, Чанёля условно приговорили к сроку тюрьмы на год. На это время он должен подписать подписку о невыезде и посещать психиатра. Это самое хорошее, что могло с ним произойти. Узнав об этом, Бэкхён обрадовался. Чанёля не посадили в тюрьму и не отправили в психиатрическую лечебницу, значит, он будет жить как нормальный человек, если не учесть визита к психиатру. Бэкхён искренне рад, несмотря на все мучения, всё равно это его брат. Родной сумасшедший брат. Он не может на него злиться и ненавидеть. Но и видеть его не собирается. Бэкхён боится, что всё повторится вновь. Или что Чанёль воспользуется им, что также займётся с ним сексом, изнасилует его, как это было в коттедже. Это и останавливает его. Воспоминания о том, что было то долгое время, что он был заперт и не знал, день сейчас или ночь. Он просто жил от прихода до прихода Чанёля к нему. И всё-таки ненавидеть его он не может. С Ифанем у них всё начало налаживаться. Теперь они вновь спят друг с другом как пара, неловкой тишины между ними нет. Оба начали постепенно забывать, как Бэкхён был заложником Чанёля. А сам Чанёль продолжил жить, как жил ранее, с некоторыми изменениями в виде посещений психиатра и тем, что он не может выезжать из страны. Он продолжает следить за Бэкхёном, не показываясь ему на глаза. Братик его ненавидит. Он убеждён в этом. Ничего. Он подождёт, пока братик остынет. Его ненависть уйдёт, и тогда Чанёль вновь появится. Да, он появится вновь. Вновь отгородит его от недостойных его людей. Он вновь будет только с ним, и в этот раз никто не помешает им быть вместе до самого конца.