Решив нашу судьбу

- Тебе конец, Бен Теннисон! – воскликнул Псифон, направив ствол своей лазерной пушки на Бена, который в это время был в виде жука. Жук выстрелил в него зеленой слизью, благодаря чему Псифон выронил пушку и приклеился к стене. Жук взлетел над его головой с торжествующим видом. - Псифон, ведь ты же не первый, кто мне это говорит, и никому не удалось этого сделать. Я непобедим, - усмехнулся жук. К зданию уже подъехал патруль, чтобы арестовать злодея. Послышался писк омнитрикса и Бен, который парил в воздухе на высоте, в своем человеческом обличии падал вниз. Мгновение, и тело мальчика недвижно лежало на дороге. Из головы маленькой струйкой вытекала кровь, прядь каштановых волос испачкалась в ней и прилипла ко лбу. Невыносимая боль прошлась по всему телу, но особенно сильно она чувствовалась в голове. Тяжело было пошевелить даже пальцем, не то, что встать. Его начало слегка подташнивать, все, что он видел перед собой, начало расплываться на отдельные пятна ярких цветов. Он слышал зловещий и победоносный смех Псифона, слышал указания санитаров, слышал, как кто-то звал его по имени, но Бен не мог различить и понять, чей это голос – звуки были слышны глухо, словно сквозь воду. Кто-то бережно подхватил мальчика на руки и постоянно твердил, что все будет хорошо. Бен взглянул на него, но и он показался ему лишь расплывчатой фигурой. Солнце нещадно светило в глаза, было жарко и душно. Сознание Бена боролось, чтобы не отключиться, но проиграло. Очнулся Бен в своей комнате, лежа на кровати. Было темно, что и не разглядишь ничего вокруг, спасал только свет, светивший с улицы. Из окна дул ветер, из-за которого занавески надувались, как паруса. Голова, обмотанная в белоснежные бинты, все еще продолжала болеть, но не так сильно. Снизу был слышен голос дедушки и изредка мамы Бена. Мальчик присел на край кровати и схватился за затылок. В горле все пересохло так, что невозможно было нормально дышать. Подождав, когда головокружение пройдет, он встал и осторожно, смотря под ноги, добрался до кухни. На кухне за столом сидел дедушка Макс. Увидев внука, он поспешил к нему. - Как ты себя чувствуешь? – обеспокоено спросил он. - Пить хочется, - голос мальчика был хриплым. Бен налил из графина в стакан воды и выпил залпом. - Я слышал из комнаты голос мамы. Где она? - Уехала на работу. - Я пойду, прогуляюсь. Надеюсь, ты не будешь против? - Иди, - без всяких возражений ответил дед. Вечером в Белвуде проходила другая жизнь: машины меньше разъезжали по городу, появлялись шумные компании подростков. Они ничего не замечали вокруг себя, им было главное то, что происходило между ними. Вот и сейчас один из них не заметил как задел локтем прохожего, которым был Бен. Он хотел было обернуться и заставить наглеца извиниться, но не сделал этого. Бен шел по дороге, пиная жестяную банку из под содовой, словно она была мячом. Когда он решил покончить с ней, пнув подальше от себя, то понял, что обыкновенная прогулка «куда глаза глядят» привела его в центр парка. Решив передохнуть, Бен сел, на скамейку, облокотившись на нее спиной, и запрокинул голову к небу. Вокруг не оказалось ни одного человека, тишина полностью завладела его сознанием, отогнав прочь все мысли. На небе только-только начали пробиваться первые звезды, полная луна освещала окрестности парка, создавала лунную дорожку. Именно по этой дорожке к скамейке, на которой сидел Бен, кто-то подходил, но мальчик его не видел. - Привет, Бен. Он повернул голову на собеседника и им оказался Рук. - Привет, - поздоровался в ответ он и ладонью хлопнул рядом с собой, - Присаживайся. - Как себя чувствуешь? - Отлично, - отмахнулся Бен и улыбнулся, - Рук, скажи, отчего у меня на голове повязка? Ревонагандер с удивлением посмотрел на него, - Ты разве ничего не помнишь? - Помню, как поймал Псифона. Только это. - Ты упал, Бен, и расшиб голову. Действие омнитрикса закончилось в неподходящий момент. Разве ты не помнишь этого? - Нет, - честно ответил он. Затем они, молча, сидели друг с другом. Бен принялся снова разглядывать небо. Рук вспоминал тот момент, когда упал его напарник. Тогда, увидев его кровь, он испугался за него, подумав, что Бен может умереть. Помнит, как он взял его к себе на руки. Тогда он не был похож на героя, в очередной раз, спасший свою планету. Нет, тогда он был обыкновенным ребенком, которому было очень больно. Рук помнит проницательный взгляд его зеленых глаз, как ресницы подрагивали от лучей солнца. Тогда он просто хотел прижать его к себе и никого не подпускать. Хотелось плакать, но он этого не сделал, он смог совладать со своими чувствами. Вот только, что это были за чувства? Беспокоился ли он за жизнь и здоровье своего друга, нежели боялся потерять свой объект обожания. Да, Рук был влюблен в него и уже давно, вот только не мог поверить в это. Не мог поверить в то, что его нечаянные прикосновения к себе, а только такие и были, могут заставлять сердце стучать чаще. Даже на планете Рука любовь к однополому существу считалась дикостью. Он часами размышлял и разбирался в себе, и сделал точный выбор. Сейчас, они сидят одни в парке, друг с другом, почти, что бок обок, но все никак не может решиться рассказать ему. Ведь никто не знает, как отреагирует на подобную правду Бен. Быть может, он воспримет все в штыки и не захочет больше видеть его. Нужно ли тогда все ему говорить? Прохладный ветер забрался под одежду мальчика, заставив его поежиться от холода, отчего Бен прижался к напарнику. - Рук, - тихо позвал он, - Я вспомнил, что меня кто-то нес. Я тогда не мог разглядеть лица, - Бен поднял на него глаза, - и тогда мне показалось, что это был ты. Ревонагандер вздохнул, - Да, это был я. - Спасибо, что не бросил меня. - Любой бы на моем месте так поступил. - Да, ты прав, но любого другого там не было. Бен прижался всем телом к его груди. Рук поднял за подбородок лицо мальчика. Его зеленые глаза блестели в свете луны. Одной рукой он прижал его к себе сильнее, а пальцем второй руки провел от виска до губ. Сердце Рука заколотилось быстрее, он все никак не догадаться, что объект его обожания был не равнодушен к нему так, как и он сам. Он нагнулся к мальчику и поцеловал в его мягкие манящие губы. Бену стало как-то противно и склизко, когда Рук начал проникать в его рот своим языком, но он готов был стерпеть это и не стал сопротивляться. И когда им обоим не хватало воздуха, он был счастлив, что это прекратилось. Говорить своему возлюбленному о новых ощущениях он не стал, со временем ему это понравится, ведь это не последний их поцелуй, далеко не последний.